Текст:Анатолий Степанов:Идеологическая диверсия по имени Пыжиков
Идеологическая диверсия по имени Пыжиков
- Автор:
- Анатолий Степанов
В последнее время имя историка Александра Владимировича Пыжикова становится всё более популярным. И популярным, прежде всего, в патриотических кругах. При этом он выступает, скажем так, с весьма оригинальной концепцией истории России и развития русской мысли. И его слушают. И практически никто не критикует.
Пыжиков — завсегдатай телеканала «День ТВ», с ним организует беседы главный редактор канала Андрей Фефелов. Пыжиков выступает и на идеологически вроде другом ресурсе — на «Царьграде». Пыжиков участвует в работе клуба получившего в последнее время популярность историка и аналитика Андрея Фурсова. Выходят массовыми тиражами его книги, а книга «Корни сталинского большевизма» (2015) была весьма благожелательно встречена публикой.
В последнее время он начал активно проповедовать некую концепцию, которая претендует на новое прочтение русской истории. Концепцию, которая, на мой взгляд, является настоящей идеологической диверсией против Русской Церкви, против традиционной русской имперской государственности, да и против самой Русской истории. Это своего рода новая фоменковщина, но в патриотической упаковке, а поскольку нынче патриотизм является мейнстримом, то намного опаснее фоменковщины.
Но прежде чем обратиться к разбору последних громких выступлений Пыжикова, стоит посмотреть его биографию. Как сообщает всезнающая Википедия, Александр Владимирович Пыжиков родился в 1965 году, в 1989 году закончил истфак Московского областного педагогического института. Дважды безуспешно участвовал в выборах в Госдуму — в 1993 и 1995 гг. от подзабытых избирательных блоков «Будущее России — новые имена» и «Блок Ивана Рыбкина». В 1998 году защитил кандидатскую диссертацию, а через год докторскую (удивительная скорость защиты диссертаций для исторической науки, обычно между защитами проходит лет 5‒7, а то и больше). Темы диссертаций похожие: кандидатская — «Общественно-политическое развитие советского общества в 1953‒1964 гг.»; докторская — «Исторический опыт политического реформирования советского общества в 50-е — 60-е годы». Как видим, сфера научных интересов Пыжикова — модная в 90-е годы «хрущевская оттепель» (может, поэтому так быстро и защитился?).
Затем Пыжиков пробует себя на ниве чиновничьей карьеры. В 2000‒2003 гг. он — помощник председателя Правительства РФ Михаила Касьянова, ныне знаменитого либерального оппозиционера, любимца США и Запада, а тогда больше известного под кличкой «Миша два процента». А в 2003‒2004 гг. занимал довольно весомую должность заместителя министра образования РФ. Но, видимо, с карьерой чиновника что-то не заладилось, и Александр Владимирович вернулся в науку и преподавательскую деятельность. Ныне он профессор в своей alma-mater. Если посмотреть на перечень его публикаций, то после книги «Хрущевская оттепель» 2002 года возникает пауза, и с 2013 года мы видим Пыжикова, который занимается иной проблематикой. Сначала выходит его книга «Грани русского раскола: заметки о нашей истории от XVII века до 1917 года», затем через год в 2014-м «Питер-Москва. Схватка за Россию» и, наконец, в 2015-м самая успешная книга «Корни сталинского большевизма».
О последней нужно сказать несколько слов. Успех книги связан с тем, что автор предложил неожиданный ракурс изучения проблемы, он обратился к изучению религиозной принадлежности сталинской команды и установил, что среди сталинских наркомов и выдвиженцев было много старообрядцев-беспоповцев. Участие старообрядцев в февральской революции — факт давно известный. Выходцами из старообрядческих семей были Гучков, братья Рябушинские, Коновалов, Терещенко и даже унтер-офицер Кирпичников, первым застреливший офицера, своего командира. Но никто толком не изучал религиозную принадлежность родителей русских большевиков. А. В. Пыжиков этим исследованием, несомненно, внес весомый вклад в науку.
Однако уже в этой книге он предлагает некоторые весьма сомнительные и далеко идущие понятия и идеи. В частности первая глава его книги называется «Внецерковное православие русского народа: к постановке проблемы». Пока, правда, проблема ставится сугубо в научном дискурсе, автор предлагает тщательно изучить сектантов и раскольников, как активную среду для распространения большевистских идей.
2017 год стал для Пыжикова годом необычайной публицистической активности. Он отошел уже от сугубо научной проблематики. Теперь он уже не ставит проблемы, он постулирует некие аксиомы. В 2017-м на волне антиукраинских настроений в обществе подогреваемых бесконечными политическими ток-шоу вышла его книга «Славянский разлом. Украинско-польское иго в России», в которой автор выходит за пределы научного дискурса и открыто предлагает порвать наши корни с Малороссией, прекратить считать Киев матерью городов русских, а нам обратиться к подлинной (старообрядческой с восточными примесями) русской народной культуре.
Остановлюсь на двух принципиальных выступлениях Пыжикова в сентябре текущего года, в которых выпукло представлена суть идеологической диверсии, которую он предлагает.
11 сентября он выступил с докладом на заседании клуба «Универсум», которым руководит Андрей Фурсов. Доклад Пыжикова активно рекламировался, намекалось, что будет предложен совершенно новый взгляд на русскую историю. Словом, Пыжиков и его единомышленники откровенно интриговали общественность. На заседании помимо Фурсова и Пыжикова присутствовали из известных лиц историк Евгений Спицын, журналист Андрей Фефелов, экономист Михаил Делягин, который,[1] правда, участия в дискуссии не принимал. Доклад был посвящен «открытию» нового направления русской мысли, у истоков которой, по утверждению Пыжикова, стоял критик и искусствовед, а по мнению докладчика ещё и крупный самобытный русский мыслитель Владимир Стасов.
Суть концепции Пыжикова такова. Мы привыкли воспринимать идейную ситуацию второй половины XIX века как борьбу западников и славянофилов. Но это, мол, обедненная картина. На самом деле была третья сила альтернативная западничеству и славянофильству. И этой силой был Владимир Стасов и группа его единомышленников, среди которых Пыжиков упоминает Льва Даля (сына великого писателя и филолога), Горностаева и др. Они, мол, обратившись к изучению былин киевского цикла, к изучению орнаментов, архитектуры пришли к выводу, что не было никакого влияния на народ византийской культуры, она сильна была только в церкви и в элите. А былины и вовсе были переделаны на киевский манер после XVII века. В народной культуре на самом деле было сильно влияние язычества и восточных традиций. И вот к этому и надо обращаться, призывает Пыжиков.
Ну прежде всего стоит заметить, что А. В. Пыжиков, не будучи специалистом в истории русской мысли (напомню, что сфера его научных интересов «хрущевская оттепель» и сталинская эпоха), сам сильно обедняет и искажает картину русской мысли второй половины XIX века. Действительно, нерв идейной борьбы — противостояние западников и славянофилов. Однако, судя по всему, под славянофилами Пыжиков имеет в виду кружок друзей и учеников весьма плодовитого и влиятельного публициста Ивана Сергеевича Аксакова. Но ведь был ещё Николай Яковлевич Данилевский, который хоть и идейно близок к Аксакову, но является совершенно самостоятельной идеологической фигурой. Почему-то Пыжиков не упоминает такого гиганта русской мысли как Константин Николаевич Леонтьев, многие идеи которого и сегодня воспринимаются как весьма актуальные. Хотя понятно почему. Леонтьев не был западником и при этом полемизировал со славянофилами, но был сторонником триады «Православие, Самодержавие, Народность», а значит не вписывается в грубую модель Пыжикова. Выброшен из поля зрения оказался ещё один мощный интеллектуальный центр, который тоже был оппонентом как аксаковским славянофилам, так и западникам и который формировался вокруг такой крупной фигуры как Михаил Никифорович Катков. Катковские «Московские ведомости» и «Русский вестник» серьезно влияли на идеологию и политику своего времени. У Каткова было немало последователей. Почему-то не упомянул Пыжиков, рисуя картину идейной борьбы второй половины XIX века, Федора Михайловича Достоевского и почвенников, Льва Александровича Тихомирова, Константина Петровича Победоносцева.
Рядом с этими фигурами В. В. Стасов (несомненно, великолепный знаток живописи и в целом искусства) является фигурой второстепенной. И попытки А. В. Пыжикова искусственно превратить его во влиятельную интеллектуальную силу являются просто искажением реальной истории русской мысли. Зачем это нужно Пыжикову, становится понятным из его доклада. Он пытается представить дело так, что его сомнительные идеи укоренены в русской интеллектуальной традиции и просто нами забыты. И вот он, Пыжиков, не создает, а возвращает «мощную интеллектуальную традицию».
Смысл этого «пыжиковско-стасовского направления мысли» тоже новизной не блещет. Пыжиков пытается убедить нас, что влияние православной Византии на Русь было минимальным, оно охватило только круги элиты — государственной и церковной (имевшей к тому же польско-украинское происхождение), а народ жил иным. Он предлагает поэтому отказаться от византийского наследства, утверждает, что «возводить Византию в качестве фундамента — это тупиковый путь». Нечто подобное предлагает кстати и отпетый либерал Владимир Познер, — странное совпадение. Пыжиков тщится доказать, что русскую цивилизацию держит не крещение Руси, а некий иной общий мощный корень. Искать этот корень он предлагает в язычестве и восточной мистике. Пыжиков, опираясь на Стасова, пытается разделить понятия «православность» и «церковность», утверждает, что православное шире церковного, поскольку включает языческие и восточные мотивы. Отсюда он делает вывод, что русский — это православный, но не церковный, не связанный с Русской Православной Церковью. Пыжиков подчеркивает неоднократно, что, в его понимании, православное и русское включают восточные и языческие составляющие, в которых он, Пыжиков, «не видит ничего плохого». Он не приемлет церковность, а вот православие, в которое включается восточное и языческое, он приемлет. Такое «пыжиковское православие» получается. Нигде и никогда невиданное.
Как остроумно съязвил Андрей Фефелов на упоминаемом обсуждении доклада, теперь надо другую триаду предлагать «православие, самодержавие, язычество». Кстати, классическую триаду «Православие, Самодержавие, Народность», на которой зиждилась вся традиционная русская мысль, а также идею «Москва — Третий Рим» Пыжиков считает привитыми России польско-украинской знатью и предлагает с ними порвать. Забыть и не вспоминать, что Москва была, есть и будет до скончания века Третьим Римом, отказаться от великого христианского и имперского наследия.
Кстати, брат Владимира Стасова Дмитрий был известным адвокатом, защитником многих революционеров, «ходивших в народ» и даже знаменитого террориста Каракозова, который пытался убить Императора. А его дочь Елена была видным деятелем партии большевиков. Именно через её дядюшку, которого полиция трогать не решалась, Крупская посылала Стасовой революционную «Искру» для распространения среди революционной молодежи. Так что у Стасова есть несомненные заслуги перед революцией, уничтожившей Российскую Империю, хотя он и не дожил до 1917 года.
Ещё более откровенен был А. В. Пыжиков в интервью популярному в сети блоггеру Гоблину в программе «Разведдопрос», в которой он принимал участие вместе со своим коллегой Е.Спицыным в конце сентября. Послушаем, что он говорит.
Оказывается, во второй половине XVII века в Московском царстве был осуществлен «невиданный геноцид русского народа», факт которого замалчивают все выдающиеся русские историки. Более того, «колониальные власти польско-украинского происхождения» «изменили ДНК России» (новое для исторической науки понятие, к науке, впрочем, не имеющее отношения). Власти, оказывается, «стёрли память всему населению», вот тогда-то, мол, и распространился миф о Киеве как матери городов русских. Это произошло в результате того, что малороссы захватили церковь и создали историческую реконструкцию событий с Киевом в центре, а подлинную историю отменили. Пыжиков доходит до высот обличения, говоря, что это — самое страшное преступление в истории человечества, даже истребление индейцев было не таким, у них, мол, сохранилась память. Русскому человеку со второй половины XVII века Пыжиков даже отказывает в праве называться человеком, поскольку к него стерли историческую память. Вот так-то. Никакие не русские ни Александр Васильевич Суворов, ни Михаил Илларионович Кутузов, ни святой воин Феодор Ушаков, ни герои Бородинского поля, ни славные воины Михаила Дмитриевича Скобелева. О Пушкине, Киреевском, Хомякове, Тютчеве, Гоголе, Иванове, Тургеневе, Гончарове, Лескове, Достоевском, Чайковском — и говорить не приходится.
Теперь, по Пыжикову, главная задача преодолеть ту утрату, вернуть народу память. Этим, надо полагать, и будет заниматься Пыжиков, новоявленный спаситель Отечества. Оказывается, без преодоления национальной амнезии, которую выявил Пыжиков, «у этой страны нет будущего, какие программы ни сочиняй», без этого никакого взлета не будет, даже и Путин не поможет. Вот так-то. Как же предполагает Пыжиков вернуть народу память? И вот тут самое главное и есть. Оказывается, надо вернуть народу церковь, которую со второй половины XVII века захватили малороссы, надо «выветрить дух украинский из церкви». Якобы народ перестал ходить в «церковь колонизаторов», стал отходить от церкви из-за проникновения в нее украинского духа, поэтому-то, мол, и возникло внецерковное православие. По Пыжикову, беспоповщина — была реакцией на этот украинский дух. «Вернуть народу церковь», если перевести с пыжиковского на русский, — означает разрушить реально существующую Русскую Православную Церковь.
Пыжиков даже пытается объяснить свойственную русскому человеку идею коллективной собственности стремлением народа выжить под церковно-государственным прессом. Не в глубину веков, оказывается, уходит эта идея, а только к началу XVII века. Пыжиков доходит до того, что пытается пугачевщину представить протестом русских, — мол, это русские и поволжские народности воевали против полько-украинско-немецкого мира. Этим же якобы русским «протестом против поповщины» пытается он оправдать и погромы храмов после революции, мол, церковь была ненародная, поэтому её и не жалели. Любопытно, что Пыжиков пытается противопоставить Петра Великого и Иосифа Сталина, первый, мол, всё делал в интересах правящей «колониальной» прослойки, а Сталин — в интересах народа. Вот только почему-то Иосиф Виссарионович этого не знал и популяризировал имя великого преобразователя России.
Вы скажете: стоит ли обращать внимание на столь «оригинальные» идеи историка? Не согласен. Пыжиковщина является опасным идеологическим явлением, настоящей идеологической диверсией. Во-первых, потому, что он спекулирует на реальных исторических проблемах, а потому для исторически неподкованного человека его построения могут показаться убедительными. Во-вторых, он пытается разорвать только начавшую оформляться связь Государства и Церкви, подменяя церковность размытой православностью. В-третьих, он пытается поставить под сомнение имперское служение России, основой которого является идентификация себя русским народом как Третьего Рима, преемника великой Ромейской Империи. Это ещё одна попытка бунта против империи под флагом русского национализма. И всё это делается под маской патриотизма, с использованием патриотической риторики, в расчете на патриотического читателя, слушателя и зрителя.
Ну а самому Александру Владимировичу я бы посоветовал не Церковь менять, а самому измениться, самому духовно подрасти, возрасти до церковности. Склонить свою выю перед Церковью. Судя по всему, с этим у него большие проблемы.
В связи с этим я вспоминаю события почти 30-летней давности. В 1990 году я поступил в аспирантуру исторического факультета Санкт-Петербургского (тогда ещё Ленинградского) университета и решил изменить заранее оговоренную тему моего исследования «Особенности управления окраинами Российской империи на примере Дальневосточного генерал-губернаторства» на тему «Идеология русского консерватизма». Я боялся, что мой научный руководитель выдающийся современный русский историк Борис Николаевич Миронов откажет мне в моей просьбе. Но он неожиданно для меня согласился после моей «пламенной речи» и произнёс слова, которые меня удивили и которые я навсегда запомнил: «Вы знаете, Анатолий, я думаю, что каждый историк, занимаясь любой темой исследования, решает, прежде всего, свои личные проблемы».
Вот я и думаю, что Александр Владимирович Пыжиков решает свои личные духовные проблемы. И наш долг помочь ему правильно их решить, если, конечно, его гордыня не помешает ему критически взглянуть на свои сомнительные историко-идеологические построения.
Анатолий Степанов, историк, главный редактор «Русской народной линии», председатель «Русского Собрания»
ПримечаниеПравить
- ↑ Делягин принимал участие в обсуждении доклада Пыжикова. О положительном отношении публициста московского каганата Делягина к работам профессора истории Пыжикова можно услышать, например, здесь.