Текст:Дмитрий Володихин:Кто мы такие, русские? Тактика островов и бастионов
КТО МЫ ТАКИЕ, РУССКИЕ?
До 1917 года Россия была системой. Точнее сказать, система была вложена в тело Русской цивилизации, и каждый клочок реальности имел относительно этой системы свой смысл и свое объяснение. Стержнем системы была вера в Бога, оформленная по православному обряду. От нее отпочковывались организация власти, сословное разделение функций в обществе, множество идеалов, определенная эстетика, а также чисто интеллектуальных конструкций, так или иначе служивших той же системе в целом.
Прошла буря революции. Разметала фигуры на шахматной доске цивилизации. Отщелкнула оставшееся советская эпоха. Что сохранилось? Ошметки. Фигуры на доске лежат, а не стоят. Большей части их просто нет, вихрем унесло за пределы доски. Те, что случайно остались на матовой глади, разбросаны самым случайным образом. Цивилизационной системы сегодня нет. Хватаешься за клочок какихнибудь фольклорных традиций но клочок, он и есть клочок. Нет в наших фольклорных традициях никакого смысла, помимо гонорара за выступления на сцене с песнями и плясками. Язык? А что язык? Замусоренный, разращенный, демократизированный до слабоумного лепета. Литература? Опять ошметок. Что это за литература великая русская классическая если в ней за каждым словом надо ставить менеджера с дешифратором? В ней слишком много сокровенного, чтобы современное плоскостное бессистемье могло схватить слово во всей его цельности; вместо этого в наши дни царит одно тупое пресмыкательство перед текстом. Прости, Господи, будто Бог умер, и текст стал богом.
Советы честно пытались сварганить собственную цивилизационную систему. Даже русский язык признали советским, хотя, наверное, какойнибудь мертвенный эсперантистский новояз был бы логичнее… Признали своим коечто из истории. Выдумали даже «новую историческую общность советский народ». Кто вы? Я советский человек. Это народ ваш так называется? Нет. Вера? Нет. Язык? Нет? А что? Государство, цивилизация. Нет такой цивилизации, Советской. Есть. Ну, почти есть. Вот еще чутьчуть, и будет…
Ан, не успели. Теперь и это разметано.
Кто мы теперь? Какая цивилизационная система способна подарить нам самоидентификацию? Я вот русский. А что такое «русский»? Кто такой «русский»? Говорю на русском языке. Хорошо, но ему обучали всех, кто жил в СССР. Вон тот парень, эстонец, отлично говорит порусски. А тот узбек говорит порусски лучше меня. Я… нет, порусски нельзя одеваться, нельзя есть, нельзя порусски строить дома. Потому что все это общее для всех крупных городов мира. В России три четверти граждан живут в городах с населением свыше 100.000 человек. И едят, одеваются, строят дома так же, как это делают повсюду и везде в больших городах мира. Любить порусски? Думать порусски? Писать порусски? А это как? Сто определений, и ни одно не подходит вполне, до конца... Разве что верить порусски можно, потому что Церковь сохранилась и жива. Иными словами, король повален, но с доски не сброшен и, быть может, еще поднимется. Но православных в стране 5060% по разным статистическим подсчетам. Из них добрая половина не очень понимает, что такое православие и во что они, собственно, верят…
Так что есть два пути.
Первый: радикальное принятие Европы как родины. Неласковой, почти чужой, но всетаки своей. А потом все, что там есть, хорошее и плохое, принять как свое. Приняв же, скопировать в своей жизни, насколько получится точно. От начала и до конца. От законодательного ряда до радикального религиозного универсализма (пофигизма).
Второй: опять собрать на доске разрушенную систему. Произвести реконструкцию ошметков, модернизировав все то, что устарело за давностью лет. Бережно, тщательно, со старанием, собрать осколочки воедино, возвести из них дом и духовно подчиниться ему.
Меня всегда привлекал второй путь, его и всем советую. Почему? Потому что Европа некрасива. Фальшива. Монотонна. Однажды, в Испании, я посетил рыцарский турнир театрализованное представление для туристов. Каждому гостю выдали аляповатую красножелтую корону, и народ восторженно фотографировался с этой похабелью на головах. Господи, как же пошло: разменять ослепительный золотой венец на миллион картонных корон! Дух современной Европы дух бумажных венцов, дух шоу, самодостаточного спектакля на руинах прежнего величия.
Просто из современного мира беспощадными руками якобинских прачек выжаты изящество и благородство, эстетика высокого духа и этика милосердия. Сохранились капли, капельки и еще, пожалуй, — воспоминания. В Европе с ошметками дело обстоит даже хуже, чем у нас. Там система не разорвана, а размолота, скольконибудь крупных фрагментов осталось ничтожно мало. Человек, не приемлющий законов современности (не мира в целом, нет, просто духа законов, движущих обществом наших дней) поневоле становится перед выбором: либо он должен бежать в собственные фантазии, стать эскейпером и быть здесь никем, либо же насыпать новую почву вокруг себя и поставить свой дом на этой почве. И у них, и у нас происходит странный процесс: миллионы людей, отрицающих грубость и корыстолюбие века, отнюдь не устраняются от действительности; они понемногу насыпают острова над водянистой стихией современной жизни; прежде всего каждый из них определяет систему собственных идеалов, систему принципов, если угодно; затем подбирает к ним должную эстетику; в конце концов из первого и второго вырастает быт; находятся друзья, единомышленники, острова смыкаются, прежний архипелаг становится маленьким континентом инакости...
Второй путь России, путь собирания камней, путь реконструкции цивилизационной системы начинается именно с этого. Мы стоим по колено в воде и упорно насыпаем острова под ногами, строим отдельные маленькие бастионы, одинокие башни над текучей плотью хаоса.
Быть русским это не значит вызверяться на нерусских. Это не значит принадлежать к числу европейцев. Это значит строить собственное имя и собственную духовную самоидентификацию. А потом искать других себе подобных.
И, наверное, главным камнем под ногами, основой для всего прочего, будет вера. Опять вера. Всегда вера. И только после нее над водой появятся любовь, надежда и мудрость.
Это путь.