Текст:Константин Крылов:Шокотерапия
Похоже, многострадальный иракский народ окончательно влип. Ему, впрочем, и раньше-то не везло, хотя и не в такой степени. Сначала он долго загнивал при Хусейне — а Хусейн был, честно говоря, совсем не шоколадный заяц и к тому же жадина; при нём иракский народ жил всё-таки хуже, чем в соседних нефтесосных государствах, типа того же Кувейта, в который иракцы попытались было эмигрировать на танках, да не вышло. Но главное, Хусейн издевался над иракским народом: например, везде понаставил своих памятников и портретов и заставлял на них смотреть. Поэтому, когда прилетели американцы и Хусейна прогнали, никто особенно не горевал. Увы, довольно быстро выяснилось, что американцы тоже не прочь поглумиться. Впрочем, в отличие от того же Саддама, они это делают с юмором и живинкой: чего стоит одна идея ввезти (не сказать же «ввести») в Ирак польских воинов. Ныне же оккупантам пришла в голову совсем забавная идея: в Багдад — для работы по экономической части — выписан Егор Тимурович Гайдар. Учитывая, что этот замечательный человек сделал с Россией, невольно приходишь к выводу: иракцы попали по полной.
Официальное приглашение от американской оккупационной администрации директор Института экономики переходного периода и сопредседатель Союза правых сил получил 5 сентября. Если всё пойдёт как надо, 19 сентября Гайдар вылетит в Багдад на рекогносцировку. Он планирует пробыть там пару дней — вестимо, чтобы получше вжиться в быт и нужды простых иракских тружеников.
Нельзя пройти мимо того, что вышеперечисленные даты весьма символичны. Первый опыт проведения шокотерапии в одной, отдельно взятой стране начался как раз посередь оных дат — 11 сентября. Нет, мы не имеем в виду порушенный американский центр по торговле миром. Мы говорим об 11 сентября 1973 года. В тот славный день к власти в Чили пришёл генерал Пиночет, любимец и кумир Егора Тимуровича и его единомышленников. Как известно всем, кто читает газеты, этот добрый и мудрый дедушка сначала устроил там небольшую шокотерапию, то есть убил несколько тысяч человек (многие из которых даже не были коммунистами, которых «не жалко»). Зато потом Пиночет всех удивил, призвав замечательных «чикагских мальчиков», этих отдалённых предшественников Егора Тимуровича. Получив неограниченную власть на достаточно длительный срок, они продемонстрировали всему миру чудеса либеральной доктрины и добились для Чили процветания. В чём именно заключаются эти чудеса и какое там процветание, никто толком, правда, не знает: экономические сводки — штука сложная и противоречивая. Во всяком случае, чилийские телевизоры или автомобили в мире неизвестны (в отличие от тех же корейских). Чилийские миллионеры тоже встречаются не столь часто, как, скажем, арабские или даже китайские. Судя по впечатлениям публики, Чили — небогатая и невесёлая страна, ничем особенно не выделяющаяся. Впрочем, не будем преувеличивать, есть страны и победнее — скажем, Верхняя Вольта, Ботсвана или Россия.
Но вернёмся к нашим гайдарам. Предлагаемый нашему герою статус покамест не так уж высок — консультант по экономическим вопросам. Разумеется, не единственный: вместе с Гайдаром разрабатывать планы восстановления Ирака будут экс-президент Болгарии Петр Стоянов и бывший премьер Эстонии Март Лаар. Работы по либерализации иракской экономики начнутся, судя по всему, в октябре. Надзирать за либеральными специалистами по шоковой терапии поручено всё тем же полякам: пост главного экономиста во временной коалиционной администрации Ирака займет бывший вице-премьер Польши Марек Белка. Эта весёлая команда восточноевропейцев и будет делать Ираку типель-тапель, железной рукой ведя их в светлое будущее чилийского образца. Благо, на месте сомнительного Пиночета сидят профессионалы, которые уже устроили Ираку хорошую встряску. Шок — он ведь всегда на пользу.
Интересно, однако, следующее. Во-первых, все вышеперечисленные персонажи — не просто «экономисты», и даже не просто «либеральные экономисты». Это специалисты по так называемой «шоковой терапии» — то есть по очень специфическому комплексу мероприятий. В-третьих, эти мероприятия всем перечисленным деятелям приходилось проводить на практике. И, что самое интересное, в четвёртых — это дало очень разные результаты. А именно: поляки и в самом деле «вошли в Европу», живут жирно, хольно, и к тому же с недавних пор ходят в любимчиках у американцев. Эстония считается «северным тигром» и демонстрирует хорошую экономическую форму. С Болгарией уже хуже: страна ничем особенным себя не проявила, а «шоковая терапия» так даже и привела к власти левых. Что касается гайдаровского разорения России, то мы все слишком хорошо знаем, что это такое было: хуже его реформ могла бы быть только атомная бомба.
То есть, в одну телегу запрягают людей, некоторые из которых успешно сделали то, что обещали, а некоторые — позорно провалили. «Так не делают» — во всяком случае, когда речь идёт о серьёзных вопросах. Но что удивительно: американцев это обстоятельство, оказывается, совершенно не волнует! Немецкая газета Berliner Zeitung цитирует мнение некоего американского специалиста, приглашавшего Гайдара в Ирак. Который прямо заявляет, что кандидатура ему подходит, так как Гайдар «имеет большой опыт, неважно в данном случае, негативный или позитивный».
Это равнодушно-презрительное «неважно» говорит только об одном. Все задействованные персонажи на самом деле со своей работой справились, причём справились превосходно. Разница же результатов была связана совсем не с их работой как таковой.
Симптоматика и рецептураПравить
Сначала напомним кое-что. Комплекс мер, именуемых «шоковой терапией», обычно включает в себя следующее: резкое сокращение «предложения денег» со стороны государства-эмитента (грубо говоря, запрет печатать национальную валюту с целью недопущения инфляции), резкое сокращение государственного бюджета (государство перестаёт тратить деньги, отчего происходит экономия средств), ликвидация протекционистских барьеров (что приводит к наводнению рынка дешёвыми и качественными иностранными товарами, а отечественных производителей побуждает к усиленной конкуренции), и ещё кое-чего по мелочам.
Всё это, взятое в сумме, должно привести к процветанию. Правда, по ходу дела возникают всякие явления жизни — очереди, пособия, неподъемные цены, массовая безработица, разруха — но всё это переживаемо и объяснимо: раньше экономика страны работала по-глупому, а теперь она начинает работать по-умному, вот и кряхтит с непривычки. «Зато потом.»
Такова, однако, теория. На практике же обычно получается нечто иное.
Страшная сказка с хорошим концомПравить
Практически всё народное хозяйство начинает переживать тяжёлый кризис — а то и оказывается неконкурентноспособным в принципе. Сокращение денежного предложения приводит к банальному отсутствию денег, особенно у тех, у кого их и так немного. Обескровленное хозяйство начинает возвращаться к примитивным формам натурального или полунатурального обмена — к бартеру или к каким-нибудь самодельным деньгам. Все — от людей до государственных учреждений — стремительно оказываются должны друг другу, а выбивание долгов становится важнейшей из профессий. И так далее.
Но что самое интересное — обещание «зато потом» иногда сбывается. Правда, не у всех и не всегда. Тем не менее, в некоторых странах после «шока» странным образом начинается некий подъём: что-то снова начинает крутиться-вертеться, в карманах у населения кое-что появляется, и вот уже по улицам вовсю бегают машины, и светятся окна ресторанов, а страна вовсю клепает компьютеры и автомобили.
Правда, в других оказывается, что вся экономика завязана на вывозимое из страны сырьё, большая часть населения голодает и вырождается, а машины и рестораны радуют глаз всего в паре мест — как правило, там, где сидит государственная власть. А в каких-то третьих странах не получается вообще ничего: не надо забывать, что шокотерапевты приходили и в Африку, в результате чего там возникла напряжёнка даже с бананами.
Мы тебя не больно зарежемПравить
Дело прояснится, если мы посмотрим на него с другой стороны. Нет ведь никаких причин верить в те объяснения, которые дают «шокотерапевты». Все рассуждения о том, что «жёсткая монетарная политика поддерживает курс национальной валюты», или что «свобода торговли насыщает рынок и стимулирует конкуренцию», являются наукообразной чушью.
На самом деле заявленные благие последствия не наступают никогда. Обострение конкуренции приводит к тому, что рынки заполняются чужими вещами, которое население сначала скупает на остатки средств (тем самым убивая собственную экономику, которой средств не достаётся), а потом средства кончаются, и все эти красивые вещи оказываются не по карману.
Сокращение государственных расходов приводит к тому, что государство становится маленьким и слабым, в частности — неспособным защищать себя от внутренних врагов, а граждан — от преступников всех калибров. Наука и образование гибнут, что приводит к конкурентному отставанию от других государств и деградации человеческого капитала, что опять-таки убивает родную экономику:
И так далее: анализ каждой шокотерапевтической меры показывает, что это просто нож, втыкаемый в спину стране.
Нет, не нужно думать, что все вышеперечисленные неприятности — это так, «прискорбные, но побочные последствия» каких-то полезных мер. На самом деле «шоковая терапия» в принципе не является «способом лечения национальной экономики». Это способ уничтожения национальной экономики.
От шоковой терапии бывает больно и плохо не потому, что это «горькое лекарство», а потому, что убиваемому телу (в данном случае — телу народа) всегда бывает больно. Искусство экономиста-шокотерапевта как раз заключается в том, чтобы умертвить экономику не очень болезненно — чтобы народишко не слишком сопротивлялся. Это искусство эвтаназии, «лёгкой смерти».
Своё и чужоеПравить
Дальнейшее зависит уже не от врача-убийцы, а от специалистов иного профиля. На месте уничтоженного экономического организма можно вырастить новый. Разумеется, не свой, а чужой. То есть, вместо своей (хорошей, плохой, но всё-таки своей) экономики на освобождённой от неё территории можно развести чужую экономику — такую, какую будет угодно заказчикам. Эта чужая экономика может быть развитой или неразвитой, грубо-сырьевой или «постиндустриальной», какой угодно. Главное — она чужая. Она контролируется извне и полностью зависит от воли внешних сил.
Теперь становится понятно, что замечательным и успешным полякам и эстонцам просто-напросто-напросто «дали пожить», «включили кислород».
Известно, что практически вся экономика этих стран принадлежит иностранцам: в Эстонии всё скупили шведы и прочие скандинавы, в Польше — господа европейцы. Но поскольку в данном конкретном случае истинные владельцы Польши и Эстонии относятся к полякам и эстонцам неплохо, то полякам и эстонцам живётся вполне весело, хотя и не без трудностей. Тем не менее, некоторых поляков и эстонцев пускают хотя бы подержаться за деньги и поуправлять «своими активами».
Русских же нынешние мировые хозяева ни в грош не ставят (точнее, просто ненавидят), а потому созданная на территории РФ экономическая система ничего не производит, кроме вывозимого на Запад сырья (это единственное, что им от нас надо). Убитая «младореформаторами» советская экономика сменилась не «новой российской экономикой», а экономикой чужой, внешней. Заметим, кстати, что всё вкусное в «российском» бизнесе принадлежит кому угодно, но не этническим русским — за исключением горстки доказавших свою абсолютную лояльность: Только противоречия между её хозяевами, да ещё потребность в сырье, позволяют нам ещё как-то существовать.
Так что судьба Ирака и успех экономических реформ (особенно если учесть, что экономику этой страны можно устроить просто, как прямую кишку: продаём нефть, покупаем всё остальное, плюс пускаем немножечко туристов «на посмотреть») зависят не от искусства Егора Тимуровича (он-то всё разрежет и развалит по плану командования, можно даже не сомневаться), а от того, хотят ли американцы видеть Ирак витриной своего владычества или памятником своему могуществу. Во втором случае от страны останется пустое место. В первом — иракцам дадут жить, разрешат заниматься какими-нибудь несложными работами (возможно даже, доверят добывать свою нефть), и будут предъявлять счастливый Ирак в качестве этакого ближневосточного парадиза свободной рыночной экономики.
Удушение ЧилиПравить
Однако, шансов на второй вариант немного. По двум причинам. Во-первых, выпендриваться не перед кем. Пока был жив Советский Союз, преимущества поганого «рынка» надо было всё-таки доказывать. Сейчас, когда Рынок остался единственным предметом поклонений и упований, можно уже не стесняться. «Радуйтесь, сучьи дети, тому, что живы-здоровы». Во-вторых, сам по себе Ирак ничем не примечателен: страна как страна. Малоинтересная диктатура, сменившаяся оккупационным правлением. Чего нельзя сказать про покойную Чили времён правительства Народного Единства.
История эта очень поучительна. Когда танки и самолёты штурмовали дворец Ла Монеда, большинство людей как на Западе, так и на Востоке — совершенно не представляло себе, что именно было истинной целью заговорщиков.
Речь шла не о о «коммунистической угрозе» в её классическом варианте. Преступление доктора Альенде перед прогрессивным человечеством состояло в том, что он осмелился на крупномасштабное социальное экспериментирование. Приглашённые чилийским президентом учёные — такие, как Стаффорд Бир, автор знаменитой книги «Мозг фирмы» — создавали в стране общенациональную компьютерную сеть, позволяющую управлять экономикой без планирования, путём нерыночного оптимизирования ресурсов.
Всё это делалось задолго до появления современных компьютеров и интернета, на примитивной технике, возможности которой сейчас могут показаться до смешного скудными. Тем не менее, система была создана и показала свою эффективность (именно благодаря ей был блестяще разрешён ряд кризисных ситуаций в Чили). Всё шло к появлению нового общественного строя, «киберсоциализма». Он обещал быть эффективнее социализма советского образца — и поэтому допустить его развития было никак нельзя.
Поэтому Пиночет — по приказу стоявших за ним американцев — захватив власть, первым делом приказал разрушить находившийся в подвале президентского дворца гигантский компьютер, сердце системы.
Либеральное счастьеПравить
Этого, однако, оказалось мало: надо было не только дать по башке экспериментаторам, но и противопоставить их экспериментам что-то позитивное: стадионы, превращённые в концлагеря — не самая лучшая реклама антикоммунизма в действии. Для настоящего успеха надо было, что называется, показать народишку интересную перспективку, желательно — либерального вида. Конечно, при этом надо было озаботиться тем, чтобы никаких новых опытов чилийцы над собой не учиняли, и других бы в соблазн не вводили. Потому что нельзя даже и думать обо всём том, что превосходит по своим возможностям «свободный рынок».
Никому не нужна была нормальная работающая страна. Нужна была именно витрина, на которую можно было бы показывать пальцем и говорить — «вот как у них там здорово»
Тогда-то и появились «чикагские мальчики». Эти ребята сделали простую работу — развалив и уничтожив национальную экономику, они спокойненько передали «управление активами» непосредственно в руки американцев. Те на какое-то время накачали страну деньгами и ресурсами, имитируя «успехи реформ». Пропагандистский эффект покрыл расходы: народ купился на «чилийское чудо» и покупается до сих пор — даром, что сейчас эту надувную куклу рыночного счастья уже давно никто не надувает, и дела там идут не очень-то весело.
Зато теперь новых мальчиков, на сей раз восточноевропейских, отправляют зачищать иракскую экономику.
Будем надеяться, что надувать через соломинку новый переливающийся пузырь — «экономику Ирака» — тоже доверят им. К тому же иракская нефть куда более ликвидна, нежели чилийская медь, и позволит сделать ближневосточную витрину либерального счастья настолько блестящей, насколько это будет нужно.