Текст:Про трёх торговок
Три торговки: Мыслена, Дорота и Юдита — возвращались с рынка домой и нашли на дороге золотое кольцо.
Мыслена первая подбежала к кольцу и подняла его.
— Стой, стой, Мыслена! — закричала Дорота. — Это моё кольцо—я его первая увидела!
— Неправда твоя! — перебила её Юдита. — Кольцо не твоё и не Мыслены, а мое: я первая его заметила. Только хотела его поднять, а тут Мыслена подскочила.
Стали, они спорить да браниться — никак кольца поделить не могут. Под конец Дорота и говорит:
— Давайте, сестрицы, уговоримся: кто из нас ловчее одурачит своего мужа, той и отдадим кольцо. А пока пусть оно хранится у Мыслены.
Понравилась бабам такая штука, ударили они по рудам — мол, от своего слова не отступятся — и разошлись по домам.
Мыслена до дому не дошла, повернула обратно в город. Пришла к своему куму, пономарю Дупалу, и просит:
— Будь добр, куманёк, одолжи мне на время ризу, стихарь, шапочку-квадратку и божественные книги, по которым батюшка в костеле читает.
Кум отговаривается:
— Не могу я, — дескать, — дать тебе священные облачения; донесёт на меня кто, лишусь места.
— Обещаю тебе, — говорит кумушка, — что ни одна живая душа не узнает. А завтра рано утром я тебе всё обратно доставлю.
Уговорила она кума, и он выдал ей всё, что она просила. Мыслена схватила вещи и скорей домой. Вошла в избу и говорит:
— Ой, муженек, знаешь ли, какая у нас новость?
— А что, — мол, — хорошего?
—— Преподобный батюшка поздравить тебя велел: за твою ловкость и разум он поставил тебя священником!
— С ума ты спятила, баба? Что ты мелешь?
— Ей-ей, муженек; если не веришь, сам погляди: преподобный батюшка и ризы святые прислал; вот они!
— Не дурачь меня, жена! Вот рассержусь и отлуплю тебя — не обрадуешься!
— Да что ты, муженек! Стану ли я тебя дурачить? Что преподобный батюшка наказывал, то и говорю; а мне, чай, всё равно: делай как знаешь! А вот и книга, что он тебе послал.
— Эх, и что это преподобный выдумал! Ведь что я, и читать не умею!
— Полно, дорого́й муженек. Он велел сказать, чтобы ты надел на себя всё это и смотрел в книгу, тогда, мол, всё и поймешь!
У мужика ум за разум зашёл. Жена приметила, что он вроде поверил, и давай скорей одевать его в поповские ризы. Нарядила как положено, на голову шапочку-квадратку надела, за стол усадила, раскрыла перед ним священную книгу. Сбитый с толку муж уселся за стол и уставился в книгу.
Так одурачила своего мужа Мыслена.
А Дорота приплелась домой с громким плачем и причитаниями. Муж испугался и спрашивает:
— Что с тобою, женушка? Скажи мне, ради бога!
Та рыдает, ни слова не может вымолвить — и на пол упала. Муж поднял её и перенес на кровать. Сам стои́т и горько причитает. Но вот жена затихла и еле слышным голосом позвала его. Муж тотчас подбежал к ней и ласково спрашивает:
— Чего тебе, женушка дорогая? Скажи мне, что у тебя болит?
— Ох, — стонет жена, — моченьки моей нет! Зубы у меня разболелись! Ой, как больно, умираю!
И опять застонала пуще прежнего. Совсем разжалобился муж.
— Женушка, чего тебе хочется? — спрашивает. — Что тебе дать, чтобы полегчало?
Она будто и не слышит, мечется по кровати и причитает, как полоумная. После и говорит:
— Ох, муженек! Знаю, от чего у меня боль уймется, да боязно просить тебя об этом. Даже и сказать про то не смею.
— Говори, женушка, не бойся! Я всё принесу; коли надо—из-под земли достану!
Жена еле-еле бормочет:
— Глянь, муженек, который зуб у меня болит; коли у себя тот же зуб вырвешь, истолчешь его в порошок и дашь мне выпить, отпустит меня боль.
Только услышал муж эти слова, схватил он клещи и вырвал у себя зуб, на который жена показала. Истолок его в порошок и дал жене выпить. Жена проглотила порошок и опять стонет, вопит, волосы на себе рвёт, как и прежде.
— Не полегчало тебе, видно? — спрашивает муж, сам через силу рот открывает — у самого зубы заболели.
Жена головой замотала — нет, дескать. Немного погодя говорит:
— Слышь-ка, муж, ты это который зуб у себя вырвал? Муж открыл рот, показывает.
— Ой, горе, горюшко! — кричит жена. — Куда же ты смотрел? Не тот зуб у меня болит, а третий с левой стороны.
Сказала это и опять завопила не своим голосом. «Что же делать?» — думает муж. Видит, жена просто из себя выходит, хочешь не хочешь, взял он клещи и вырвал и этот зуб. Истолок его в порошок и дал жене выпить. Жену то зубная боль мигом отпустила, зато мужа схватила. Подсел он к печке, схватился за голову и заплакал. Сидит, плачет и кровью плюется.
Так был одурачен другой муж.
Третья торговка, Юдита, не застала мужа до́ма — он уехал в лее по дрова. Побежала сна к плотнику и купила у него гроб. По дороге заглянула в окошки к подругам и видит: муж Мыслены в пспозской ризе сидит за столом, а Доротин муж плачет возле печки. Принесла Юдита греб домой и двери на засов заперла. Проходит время — приезжает муж. Стучится в дверь.
— Кто там? — спрашивает жена.
— Не узнаешь, что ли? — отвечает муж.
Юдита отворила дверь, увидела мужа, перекрестилась и — бегом от него, а сама кричит:
— Свят, свят, свят! Всякое дыхание да хвалит господа! Муж на её заклинания внимания не обращает, входит следом за ней в сени и спрашивает:
— Что с тобой, жена? Рехнулась, что ли? Мечешься, как угорелая! /
А жена знай себе причитает:
— Ох, до чего же я, горемычная, дожила! Мой муж мёртвец по земле бродит! Ох, и тяжёлы же твои грехи, коли нет тебе после смерти вечного покоя!
Совсем разошлась баба, закрыла лицо руками и кричит:
— Уходи туда, откуда пришёл! Муж разозлился.
— Я, — говорит, — уйду, да только за дубинкой, а пото́м покажу тебе, живой я или мёртвый! Послала меня с утра в лес за дровами. Хлебы собиралась печь. А сама пошла на рынок. Натрескалась водки и всё позабыла.
Жена жалобным голосом отвечает:
— Ох, как ты ошибаешься, муженек. Я и близко водки не видела. Вот уж год, как ты умер. Я думала, ты успокоился, каждый день к смерти готовлюсь, чтобы соединиться с тобой на том свете. Уже́ и гроб себе купила. Гляжу на него и очищаюсь от грехов своих и земной тщеты. Вот он — этот гроб. Видел бы ты, как Доротин муж Неза-мысл тужил по тебе! С тех пор как ты умер, дня не проходит, чтоб он тебя не оплакивал. А Подивин, муж Мыслены, за этот год священником стал. Если не веришь мне, сходи посмотри. Ох, да чего же я, бедная, разнесчастная,
дожила! Хоть и рада, что тебя снова вижу, да как мне позор людской пережить! Люди пальцами на меня показывать будут, смотрите, мужа могила не принимает! После смерти бродит, стращает! Сраму не оберёшься!
Заморочила мужу голову, тот стои́т, как ошалелый, и не знает, сон это или явь. Вдруг его осенило. Побежал к Незамыслу, глянул в окно, видит — тот сидит у печки, рыдает. Откуда было ему знать, что Незамысл вырвал себе два зуба и плачет от боли? Юдитин муж уж не стал заходить в избу, побежал к Подивину. Подошёл к окну, заглянул — и верно: Подивин, одетый в ризу, сидит за столом и в книгу уставился. «Так и есть: видно, я взаправду умер!» — подумал Юдитин муж и вприпрыжку побежал домой.
Приходит домой и говорит:
— Ну, теперь я верю тебе, женушка: должно, был я*и впрямь мёртвый. Что же нам теперь делать? Как людского сраму избежать? Сделай милость, посоветуй!
— Не знаю, дружок, — говорит жена, — что и придумать. Остаётся одно — ложись-ка ты снова в гроб, а я пойду к священнику, похлопочу о погребёнии.
Мужик согласился, лёг в гроб, а жена побежала к деревенскому священнику насчёт похорон. Священник поверил, что муж Юдиты вдруг скончался, и на другой день пришёл к ней с певчими. После отпевания поставили гроб на дроги и повезли на кладбище. Когда проезжали болото, священник обернулся и сказал:
— Осторожнее, братие! Не вывалите мёртвое тело в эту трясину!
— Правильно изволите говорить, ваше преподобие, — закричал из гроба мужик, — позавчера я на этом самом месте воз с дровами вывернул!
Тут народ загудел: что это, мол, за новость такая, покойник голос подаёт. Священник велел открыть гроб, и, когда сняли крышку, мужик, всем на удивление, сел.
Юдите пришлось признаться, что она всё это подстроила лишь для того, чтобы выиграть золотое кольцо. Кольцо она получила, потому что ловчее всех одурачила своего мужа. Но муж отнял у неё его, да ещё рассчитался с нею дубинкой.
Мыслена и Дорота, хоть и не получили кольца, но и им досталась до́ма знатная трепка, так что они навсегда зареклись морочить и дурачить своих мужей.