Текст:Борис Сенников:Тамбовское восстание 1918—1921 гг. и раскрестьянивание России 1929—1933 гг./Итоги подавления тамбовского восстания

ИТОГИ ПОДАВЛЕНИЯ ТАМБОВСКОГО ВОССТАНИЯ ПО ОФИЦИАЛЬНОЙ СТАТИСТИКЕ

С.С. Балмасов

Определить число людей, погибших в результате Тамбовского восстания, не просто. Ко времени первой всеобщей советской переписи 1926 г. административные границы Тамбовской губернии были коренным образом перекроены, что затрудняет сравнение с переписями 1914 и 1917 гг. Тамбовская губерния потеряла целиком несколько уездов в начале 1923 г., а внутри остающихся в 1918-1926 гг. проводились административные изменения. Волости передавались из одного уезда в другой. Кроме того, большевики сначала разукрупняли сами волости, а потом, наоборот, укрупняли. Например, в 1914 г. в составе Борисоглебского уезда находилась 31 волость, в 1920 г. - 42 волости, а в 1926 г. - 16, позднее - 15 волостей. Похожая картина наблюдалась и в других уездах. При этом нередко большевики не просто объединяли две или три волости в одну большую, а изымали из разных волостей населенные пункты и формировали новые волости. Получить достоверные данные о том, как и в какое время производились подобные изменения, не удалось. Хотя ряд волостей сохранили к 1926 г. свои названия 1914 г., сравнивать их население нельзя уже потому, что неизвестно, население каких деревень и сел вошло в перепись 1926 г.

Кроме того, сравнивать данные 1914 или 1917 гг. с данными переписи 1926 г. довольно проблематично - после подавления Тамбовского восстания часть местных жителей была выслана в 1922-1923 гг. в Сибирь и на север. И неизвестно точно, сколько было переселено в Тамбовскую губернию из других губерний.

Однако переписи в Тамбовской губернии проводились также весной-летом 1920, до начала активной повстанческой борьбы, и весной-осенью 1922 гг., после ее завершения. Для получения приблизительных данных о потерях населения за время вооруженного противостояния эти переписи уникальны, хотя они тоже содержат большие погрешности. Достоверность переписи 1920 г. стоит под большим вопросом, так как мужское население частично было мобилизовано в Красную армию, а частично скрывалось от мобилизации. К лету 1922 г. большинство красноармейцев было распущено по домам, и скрываться необходимости не было. Однако губернская перепись 1922 г. из-за нехватки средств была неполной, не все дворы ей были охвачены, и по многим волостям приведены лишь приблизительные данные.

Тем не менее небесполезно сравнить итоги переписей населения 1920 и 1922 гг. по уездам, по полу и возрасту (табл. 1).

Из таблицы видно, что наибольшей за 1920-1922 гг. была убыль мужского населения до 17 лет и женского старше 55 лет: из-за плохих условий жизни гибли в первую очередь дети и старики. Суммарная убыль населения по губернии за 2 года составила 17.287 человек.

Таблица 1

Население Тамбовской губернии 1920 и 1922 гг. по полу и возрасту[66]

Убыль по каждому уезду показана в восьмом столбце таблицы. По этим цифрам видно, что северные уезды, а именно Темниковский, Шацкий, Елатомский и Спасский понесли меньшие потери по сравнению с южными, наиболее активно участвовавшими в повстанческой борьбе. В числе последних особенно выделяются Усманский и Тамбовский уезды, потерявшие 11.580 и 9.898 человек соответственно. Далее идут Липецкий - 3.843, Кирсановский - 2.555, Лебедянский - 2.246, Спасский - 1.549 и Борисоглебский уезд - 272.

Номинальное сокращение населения губернии на 17 тыс. за 2 года не отражает реальных потерь, поскольку в нормальных условиях за эти 2 года рождалось и выживало бы больше детей и смертность взрослых была бы обычной, а не повышенной. В 1923-1926 гг. на 1 тыс. человек населения приходилось от 45,3 до 47,6 рождений, а число смертей колебалось от 24,7 до 28,1[67]. В среднем по губернии на тысячу населения было 46 рождений и 26 смертей, то есть естественный прирост на тысячу населения составлял 20 человек в год.

Исходя из общего числа жителей губернии в 1920 г. - 3.301.751, естественный прирост за 2 года должен был составить 132.040, а не убыль в 17.287. Складывая эти две цифры, получаем вероятную реальную убыль в 149.327 человек. Но это еще не всЈ.

Перепись 1920 г. повсеместно отличалась огромным недоучетом мужчин призывного возраста. В нашем случае это явствует уже из того, что в 1920 г. число переписанных мужчин среднего возраста было на примерно 65 тыс. меньше, чем женщин. К 1922 г. эта разница не увеличилась, как можно было бы ожидать в результате потерь во время восстания, а уменьшилась: в 1922 г. из Красной армии вернулись призывники, которые не вошли в перепись 1920 г.

Точно установить число лиц, призванных из Тамбовской губернии в Красную армию и вернувшихся домой, невозможно, но можно сделать приблизительные оценки. Согласно переписи 1917 г. в войска за период I мировой войны из Тамбовской губернии было призвано 387.063 человека[68]. Число призванных в Красную армию составляло примерно одну треть от призванных в Русскую армию, что для Тамбовской губернии означало бы 129 тыс. человек. Но такое число не вмещается в рамки возрастных групп табл. 1. Можно допустить, что число призванных и вернувшихся было наполовину меньше, то есть 65 тыс. Эту цифру надо вычесть из населения 1922 г., чтобы оно было сравнимым с 1920 г. Соответственно, число потерь возрастает с 149 тыс. до 214 тыс.

Кроме того, перепись 1922 г., в отличие от переписи 1920 г., учитывала находящиеся на территории Тамбовской области воинские части, численность которых не указана. Их также надо вычесть из сравнимого числа населения, что может приблизить число потерь к 240 тыс.

Согласно переписи 1922 г. на территории Тамбовской губернии находились беженцы из других губерний и даже государств. Только одних поляков-беженцев здесь числилось 9.329 человек, большей частью мужчин 40-50 лет. Были ли они здесь и в 1920 г. - не ясно. Кроме того, здесь до сих пор содержались 80 военнопленных I мировой войны - 55 австрийцев, 15 итальянцев, 10 немцев[69]. Все они по переписи были включены в состав населения Тамбовской губернии. Как изменялась их численность в 1920-1922 гг. не указано, потому неизвестно, в какой мере эти изменения могли повлиять на вычисление потерь.

Во всяком случае, по самым осторожным подсчетам, потери населения Тамбовской губернии в 1920-1922 гг. составили около 240 тыс. человек. Большинство из них, как и вообще в период военного коммунизма, умерли от голода и болезней. Можно допустить, что почти треть из них погибла в боях, от красного террора и в заключение - скажем, около 70 тыс. Красная армия за 7 месяцев боев с тамбовскими повстанцами в 1921 г. потеряла 6 090 человек убитыми.

Интересно сравнить полученные выше данные с данными табл. 2 относительно численности подлежащего налогообложению населения старше 16 лет[70]. Бросается в глаза то, что численность трудоспособного населения, обложенного налогами, по табл. 2 значительно меньше численности населения от 16 до 60 лет.

Таблица 2

Численность населения, подлежащего налогообложению

Получается, что на одного подлежащего обложению человека приходилось два не подлежащих обложению налогами. Причину можно объяснить, во-первых, большим количеством советских льготников, в том числе представляющих карательные структуры и партийный аппарат; во-вторых, значительным числом людей, утративших трудоспособность.

Согласно данным советских статистиков, первыми восстали против большевиков в августе 1920 г. 18 волостей Тамбовского уезда. Это волости Абакумовская, Александровская, Больше-Лазовская, Васильевская, Верхоценская, Каменская, Львовская, Нижне-Спасская, Осино-Лазовская, Остроуховская, Павлодарская, Периксо-Гавриловская, Пичерская, Понзарская, Протасовская, Степовская, Хитровская, Чакинская. Затем 14 волостей Борисоглебского уезда: Андреевская, Архиповская, Братковская, Бурнакская, Козловская, Костино-Отдельская, Моисеево-Алабушская, Никольско-Кабаньевская, Пичаевская, Подгорнская, Ростошинская, Туголуковская, Уваровская, Шапкинская; 5 волостей Кирсановского уезда: Богословская, Золотовская, Калугинская, Курдюковская, Паревская[71]. По всей видимости, именно они понесли наибольшие потери в ходе восстания.

Впоследствии, в конце 1920 - начале 1921 гг. к указанным волостям присоединились и другие волости этих уездов, а также значительное число волостей Липецкого, Усманского, Козловского и Моршанского уездов.

Интересно обратить внимание на демографическую ситуацию в отдельных селах. Эти сведения удалось получить только по Борисоглебскому уезду. Бросается в глаза то, что на протяжении последующих после подавления восстания лет население наиболее мятежных районов не восстановило свою численность. Это связано не только с потерями во время боевых действий и карательных операций. Очевидно, что население оставляло свои деревни и села в поисках лучшей жизни, чувствуя себя на плодородном Черноземье очень неуютно, и еще долгие годы не могло восстановиться после большевицкого погрома.

По переписи 1914 г. численность мужчин Тамбовской губернии лишь немного уступала численности женщин. Интересно обратить внимание, как изменилась эта пропорция после мировой и гражданской войны и крестьянского восстания.

Таблица 3

Население Тамбовской губернии по переписи в 1926 г.[72]

На основании данных 1926 г. можно сделать два вывода. Во-первых, и через 5 лет после подавления восстания численность мужчин Тамбовской губернии намного уступала численности женщин. Здесь не столько отражено влияние мировой войны, сколько последующих событий, главным образом, подавления крестьянского восстания. Во-вторых, известно, что средняя плотность населения Тамбовской губернии в 1920 г. составляла 63,1 человека на кв. км.[73] Таким образом, плотность населения Тамбовской губернии к 1926 г. сократилась на 4,8 человека на кв. км. хотя границы губернии и изменились, это было следствием подавления восстания.

Интерес также представляет численность населения городов Тамбовской губернии до и после подавления восстания.

Таблица 4

Население городом Тамбовской губернии без пригородов, чел.[74]

Уезды

1920 г.

1923 г.

1926 г.

Борисоглебский[75]

26.093

23.548

27.168

Елатомский

11.578

11.928

12.483

Елатьма

4.247

4.722

4.207[76]

Кадом

7.331

7.206

8.200[77]

Кирсановский

11.432

9.700

11.282

Козловский

32.761

30.435

36.394

Липецкий

17.919

15.689

15.394

Моршанский

14.348

12.670

14.373

Тамбовский

87.721

86.519

95.287

Щацкий

4.400

3.943

3.142

В 1923 г., по сравнению с 1920 г., население тамбовских городов так и не восстановило свою численность, несмотря на естественный прирост за это время и возвращение не учтенных в 1920 г. красноармейцев.

В 1926 г., по сравнению с 1923 г., население большинства тамбовских и ранее входивших в Тамбовскую губернию городов увеличилось, за исключением городов Липецкого и Шацкого уездов, а также Елатьмы. Увеличение городского населения говорит о том, что жизнь стала налаживаться после погрома 1921 г., хотя и не везде.

Пользуясь данными переписи 1926 г., можно составить определенное представление и о карательной машине того времени в Тамбовской губернии.

Так, в милиции и ОГПУ 4,1% мужчин и 2,4% женщин из числа работников составляли служащие в возрасте 15-17 лет, кроме того, 5% работников-мужчин данных структур были в возрасте 10-14 лет[78].

О состоянии Тамбовской губернии после погрома 1921 г. красноречиво говорят факты, приведенные красными статистиками сразу после подавления восстания.

Так, советские статистики отмечали в 1922 г., что число клубных учреждений здесь сократилось только за первую половину текущего года в 3-5 раз[79]. Это говорит не только о том, что в период боевых действий здания, приспособленные под клубы, уничтожались или занимались другими учреждениями, но и о том, что население тогда было целиком поглощено другими жизненными проблемами.

Обратим внимание на то, за что и сколько людей было осуждено в губернии в первой половине 1922 г. Здесь не учитываются уголовные деяния[80].

Таблица 5

[81]

Вид преступления

Число дел к 01.01.1922 г.

Окончено к 01.07.1922 г.

Подследственных (осталось)

1. Преступления против Советской республики

100

23

103

2. Преступления установленного порядка управления

303

116

195 из 626

Эта сводка означает, что к 1922 г. большевики завершили разгром восстания и на протяжении этого года добивали активных сопротивленцев. Также видно, что рассмотрение дел в карательных органах шло медленно, и сотни подследственных продолжали находиться в концлагерях и тюрьмах. Касались советские статистики и выполнения отдельных видов продналога, например яичного: "На выполнение яичного налога оказал влияние и бандитизм, т.к. в бандитских уездах население оказалось лишенным кур и предпочитало сдавать яичный налог даже хлебом. Масляный налог, путем решительного нажима, удалось добрать уже зимой... Сбор картофеля происходил с чрезвычайной трудностью - почти исключительно под нажимом продсессий Ревтрибунала"...[82] Даже красными статистиками отмечалось, что на местах при взимании этих налогов представители советской власти допускали преступления. В ряде мест часть налога или полностью присваивалась местными коммунистическими властями так, "что даже баланс нельзя подвести..."[83]. Приводится конкретный пример, как в Спасском уезде местные коммунисты открыли самовольно новый ссыпной пункт, где вдобавок обвешивали и так несколько раз ограбленных крестьян, например в Пашкове![84] Советские статистики говорят, что такие действия были обыденными, а центральные коммунистические власти с этим явлением были якобы не в силах бороться[85].

При таком подходе был облегчен налог для южной части губернии, за последнее время сильно пострадавшей от двухгодичного недорода, бандитизма и разверстки, которая опиралась всей тяжестью на них, мало затрагивая север губернии[86]. Отмечалось, что особенно пострадали Борисоглебский, Кирсановский и Усманский уезды. Сложность для выработки четких норм налога, по мнению советских статистиков, представляло то, что "почти во всех волостях Тамбовского уезда все документы были уничтожены бандитами..."[87].

Для того чтобы собрать налоги, советская власть не скупилась на репрессии и после подавления восстания. Так, советские статистики указывают "Методы работы" по сбору налогов: "В самом деле, из сводок репрессий к неплательщикам единого налога видно, что: 1) за всю кампанию (1922 г.) подвергнуто взысканиям 3.848 неисправимых неплательщиков, что составляет только 0,6 % от всех плательщиков.

2) главную массу репрессий составляют административные взыскания (семидневный арест), каковой применен к 3.639, на долю же более тяжелых судебных взысканий падают только 200 случаев, т.е. 0,03% всех плательщиков"[88].

Результаты такой политики не могли не сказаться. "Тамбовская губерния в целом не признана была центром голода, но в большинстве уездов сильное недоедание, граничащее с голодом, было налицо"...[89]

Ниже дана "Сводка по применению административных и судебных мер воздействия, примененных к неплательщикам продналога"[90]:

В этой сводке более полно отражены репрессии против крестьян за невыполнение продналога. Только за первые 3 месяца 1922 г. репрессиям подверглись 4.952 человека.

Кампания по сбору единого налога в 1922 г.

Советские статистики отмечали, что "Тамбовский, Кирсановский, Козловский, Усманский, Моршанский, Борисоглебский уезды оказались менее производительными в отношении трудгужналога, в связи с последствиями бандитизма..."[91] Особо они отмечали условия проведения натурального налога: "К моменту проведения натурального налога Тамбовская губерния находилась в особенно тяжелых для продработы условиях. Борисоглебский, Тамбовский и Кирсановский узды целиком, а Усманский, Козловский и Моршанский в значительной степени были охвачены бандитским движением, продолжавшимся уже 2 года... Наконец, и разверсткой Тамбовская губерния была истощена более многих других, как производящая губерния у линии фронта... Работа агентуры Губпродкома протекала в чрезвычайно тяжелых условиях упорной борьбы с населением, отчасти кулацким, оказавшим упорное сопротивление при сдаче продуктов... Гибель продовольственников во время работы, как в одиночку, так и при налетах банд, целыми группами, была весьма нередким явлением"...[92]

Интересно взглянуть и на посевную площадь губернии. Если в 1917 г. она составляла 2060342 десятины, то на конец 1921 г. - 1.457.352 десятины, сократившись на 28%. Весной 1922 г. она составила 1.607.890 десятин, или на 22% меньше 1917 г. На конец 1922 г. в губернии не были возделаны 10,13% прежней посевной площади[93]. Предполагалось, что в 1923 г. не будет возделано еще 5% пахотной земли, "относящейся, преимущественно, на счет южных районов, особенно пострадавших от бандитизма, в данный момент ослабленных в смысле наличия инвентаря и семян"[94]. Это было прямым следствием погрома Тамбовской губернии, учиненного большевиками.

По числу хозяйств, которые частично или полностью имели не вспаханной землю, лидерство держит Борисоглебский уезд, один из главных очагов восстания - 43,6%; в Темниковском уезде - 34%, в Кирсановском - 32,2%, в Усманском - 27,6%. Стоит отметить, что во многих хозяйствах не было возможности вспахать землю, поэтому сеяли по невспаханному. Особенно это проявилось в принимавших активное участие в восстании Борисоглебском и Усманском уездах. Одна из причин этого - отсутствие лошадей и инвентаря. Особенно сильное уменьшение рабочего скота отмечалось в Лебедянском, Кирсановском и Усманском уездах. Наряду с этим отмечалось резкое падение уровня сельскохозяйственного производства. Во многих случаях в этих и других уездах отмечались не только случаи вспашки полей на коровах, но и на людях.

Вспашка на коровах, говорящая о крайней бедности хозяйств, вскоре после подавления восстания на Тамбовщине имела довольно широкое применение[95]. Раньше коров берегли, поскольку использование их для вспашки полей, особенно с тяжелыми почвами, влекло за собой снижение удоя. Однако ситуация в 1921-1922 гг. резко изменилась в худшую сторону, что отразилось в ниже расположенной сводке:

Уезды

Борисоглебский 8%

Усманский 5%

Козловский 2%

Лебедянский 2%

Кирсановский 0,8%

Тамбовский единичные случаи

Вспашка на людях говорила о просто отчаянном положении ряда хозяйств[96]. Некоторые хозяйства после подавления восстания были лишены не только лошадей, но и крупного рогатого скота.

Уезды

Кирсановский 0,3%

Борисоглебский 0,01%

Лебедянский единичные случаи

Согласно отчету статистиков, "Вспашка на зябь, несмотря на солидный процент прошлого года, в этом году проходит неудовлетворительно. Так, в прошлом 1921 г. вспашка на зябь дала следующие результаты (от 1917 г.) по уездам"[97]:

Борисоглебский 50% Моршанский 26%

Козловский 60% Тамбовский 40%

Кирсановский 50% Усманский 30%

Лебедянский 32% Шацкий 60%

"В текущем году результаты вспашки на зябь еще не подведены, но они будут значительно ниже прошлого года. Уезды говорят о вспашке на зябь следующее:

Борисоглебский уезд. Неделя зяблевой вспашки объявлена с 1 октября 3-м съездом селькомов. Вспахано до настоящего времени 12%. Причина слабого исполнения - отсутствие живого инвентаря у крестьян.

Елатомский уезд - 20%. Кирсановский уезд - 10%. Такое слабое выполнение объясняется не отсутствием интереса у населения, который определенно есть, а отсутствием рабочих лошадей.

Козловский уезд... В период, совпавший с уборкой проса, озимого посева и наступившей дождливой погоды, зяблевая вспашка затормозилась. Сведений о результатах нет.

Лебедянский уезд. Неделя зяблевой вспашки объявлена с 1 октября ввиду запоздания с посевом озимых. В совхозах вспашка выполнена на 65%.

Липецкий уезд - количество вспаханного достигает 3% общей площади ярового клина...

Моршанский уезд говорит о задержке в проведении зяблевой вспашки. Сведений о вспаханной площади пока нет.

Спасский район - вспашка не начата.

Тамбовский уезд. Неделя зяблевой вспашки начата. О количестве вспаханного сведений пока нет, тормозом служит недостаток лошадей.

Усманский уезд. Зяблевые вспашки из-за большого недостатка лошадей до сего времени не приняли массового размера. Сведений о вспаханном пока нет.

Шацкий уезд. Результатов вспашки нет".

Как видим, крестьянские хозяйства были разорены до такой степени и потеряли столько людей и инвентаря, что во многих случаях были просто не в состоянии обрабатывать собственную землю.

Резко сократилась и площадь удобренной земли. В Елатомском уезде лишь 31,8% земли было удобрено, что было самой высокой цифрой по губернии, в других северных и центральных уездах она была еще меньше, а в южных уездах удобренная земля составляла проценты или доли процента.

"Положение животноводства в данное время характеризуется сильным сокращением его... Четыре северных уезда и Моршанский резко выделяются в смысле меньшего сокращения животноводства всех видов[98]. Наиболее стойким оказался по всей губернии крупный рогатый скот, особенно коровы. Коневодство уменьшилось в своем размере гораздо больше, чем крупный рогатый скот, и особенно сильно сократилось количество молодняка, опустившись до такого размера, что в ближайшие годы его оказывается недостаточно для покрытия необходимого ремонта рабочих лошадей, что дает веские основания предполагать, что в течение 2-3 лет количество рабочих лошадей будет продолжать уменьшаться. Больше всего уменьшилось количество лошадей в 2 южных уездах: Усманском и Борисоглебском, а также в Липецком уезде. В наиболее благоприятных условиях находятся 5 северных уездов".

Больше всего пострадало свиноводство. Оно сохранило лишь 26,8% своего состава от 1917 г. Особенно сильно пострадал в этом отношении Борисоглебский уезд, где осталось лишь 1.151 свинья, что составляет 2,1% от данных 1917 г. Также при учете поголовья свиней оказывается, что меньше всего пострадали 5 северных уездов, где их процент не опускается ниже 43,6 по Моршанскому уезду.

Птицеводство губернии испытало сильный удар уже с началом 1 мировой войны, когда закрылись заграничные рынки, и оно постепенно потеряло свой промышленный характер. Другие виды животноводства к 1922 г. превратились в отрасль хозяйства натурального. Насколько важно было это уменьшение в характере хозяйства Тамбовской губернии, можно судить по тому, что в общем бюджете до 1916 г. животноводство давало 44,6% всех денежных доходов губернского сельского хозяйства, оставляя на долю полеводства 55,4%[99].

По словам советских статистиков, "в довоенное время Тамбовская губерния по числу конских заводов занимала одно из первых мест в России. В ней насчитывалось в 1904 г. 345 конских заводов с 6 тыс. маток; в 1917 г. осталось уже 122 завода и в данное время насчитывается всего только 3 завода". Происходит исчезновение славившегося на весь мир тамбовского битюга - мощного и неприхотливого тяжеловоза.

Тамбовская губерния также славилась своим пчеловодством. "К 1915 г. число пчеловодческих хозяйств возрастает до 5.361 и у них 94.699 ульев (из них 28303 - рамочных[100])"[101]. На осень 1921 г. по подворному обследованию пчеловодческих хозяйств, произведенному Губстатбюро осенью 1921 г., их число упало до 4.666 с 44.065 ульями, из которых рамочных было 7.429. К осени 1922 г. число ульев возрастает до 62.813, из которых 14.762 были рамочными.

При этом в 1921 г. меда было собрано 2.450 пудов, причем по собранным данным, в этом году многие хозяйства показали полное отсутствие полезного продукта. Показания о количестве меда относятся только к 20.392 ульям из 44.065, вошедших в учет. Как делали вывод советские статистики, "следовательно, в среднем на 1 улей приходится 4,8 фунта (менее 2 кг), цифра чрезвычайно низкая".

Другим мрачным показателем служит посев по "пожару". Он свойственен хозяйствам, имеющим крайне отсталый уровень развития. Так, посев по "пожару", то есть после сжигания леса и без вспашки, в золу, производился в основном в период медного, бронзового и железного века, а также - в раннее средневековье. Его применяли также дикари Экваториальной Африки и Южной Америки. То, что такой "способ" возродился в советской России, а именно на Тамбовщине, говорит о крайней степени разорения крестьянского хозяйства.

Посев по "пожару", без вспашки, производился:

Уезды

Борисоглебский 14%

Лебедянский 10%

Усманский 10%

Тамбовский единичные случаи

Садоводство также находилось в крайнем упадке. По признанию советских статистиков, "национализированные сады до 1922 г. переходили из рук в руки и благодаря этому пришли в окончательный упадок"[102].

Не лучшим образом обстояло и со сбором огородных культур с десятины земли. В 1922 г. уровень их сбора продолжал неуклонно падать даже по сравнению с показателями 1919-1921 гг., который составлял от сборов 1917 г. две трети и меньше[103]:

Культура

1919-21 гг., пудов

1922 г.

Картофель

500

500

Капуста

1000

867

Томаты

700

500

Лук

250

-

Огурцы

600

423

Интересно рассмотреть здесь и промышленность. Советские статистики раскрывают ее действительное состояние: "Пищевая и вкусовая промышленность сокращаются. С одной стороны, потому, что за годы революции немало заведений, особенно винокуренных, уничтожено, а с другой - вследствие отсутствия продуктов, сельского хозяйства (хлебные злаки, картофель, сахарная свекла, табак), многие заведения принуждены бездействовать"[104]. Цифры помогут создать более четкое представление:

1912-13 гг.

1921-22 гг.

Винокуренное производство

555.829 ведер

19.904 ведер

1910-11 гг.

1920-21 гг.

1921-22 гг.

Сахар

1.859.022 пудов

66.033 пудов

65.189 пудов

Плантации сахарной свеклы

12.549 десятин

6.154 десятин

1913 г.

1921 г.

Табачное производство

519.940 пудов

116.087 пудов

1912-13 гг.

1921-22 гг.

Крахмал

172.504 пудов

48.991 пудов

1908 г.

1921-22 гг.

Маслобойная промышленность

17 заводов, 418.900 пудов подсолнечного масла

1 завод, 30.694 пудов подсолнечного масла

Все отрасли промышленности в губернии, несмотря на начавшийся нэп, работали с большими перебоями[105]. Наряду с этим отмечалось невероятное удорожание продовольствия за 1921-1922 гг.[106]

В кожевенной промышленности губернии в 1920-21 гг. "замочка" сырья по крупным кожам составляла - 20%, по мелким - 62% от задания, а за то же полугодие 1921-22 гг. по крупному сырью - 65% и мелкому - 67%.

В глубоком упадке находилось канатное и пеньковое производство. Так, Сасовский пенькоканатный завод имел задание изготовить 30.220 пудов каната, но изготовил 19.024, или 62,15% от нормы при том, что за то же время до 1917 г. он изготовлял 60 тыс. пудов каната.

Параллельно этому менялось и количество рабочих на заводе. Если в октябре 1921 г. здесь было 429 рабочих, то на 1 сентября 1922 г. - только 69.

Предприятиями по производству черепицы задание выполнялось не более 27,57% от нормы, а в некоторых случаях - 16,11%. По кирпичному производству были получены еще более удручающие результаты: если Козловский кирпичный завод смог дать 35% задания, то Тамбовский завод гжельного кирпича выполнил лишь 11,71%, а простого - 14,68%. Лавровский завод гжельного кирпича выполнил 16,5% задания. Жидиловский кирпичный завод выполнил только 10% нормы, а Липецкий - лишь 9% задания. В то же время, другой Липецкий и Грязновский кирпичные заводы выполнили... 0% задания![107]

К началу 1922 г. на территории губернии было 5 концентрационных лагерей, состоявших в ведении Губернского подотдела принудработ: 1) Тамбовский N 1; 2) Трегуляевская сельскохозяйственная колония заключенных N 2; 3) Борисоглебский N 3; 4) Борисоглебский полевой N 4 (временный, ликвидированный в марте 1922 г.); 5) Моршанский N 5. По данным советских статистиков, в них к началу 1922 г. содержалось 1.884 человека. По тем же данным, за 9 месяцев 1922 г. сюда дополнительно поступило 5.588 человек, а из концлагерей выбыли (освобождены, бежали, умерли, переведены в другие концлагеря за пределами губернии 6.819 человек). Поэтому к 1 октября 1922 г. в них содержалось 653 человека, из них 30 женщин. Несмотря на скупость официальных документов, советские статистики упоминают, что здесь были "случаи голода и заразных заболеваний"[108]. Это было следствием нечеловеческих условий содержания, среди которых они отмечали "скученность содержания". Так, при осмотре Тамбовского концентрационного лагеря N 1 выяснилось, что первоначально он был предназначен только на 300 человек, но в нем на начало января 1922 г. находилось около 1 тысячи человек[109].