Булат-молодец
Жил-был царь, у него был один сын. Когда царевич был мал, то мамки и няньки его прибаюкивали:
— Баю-баю, Иван-царевич! Вырастешь большой, найдёшь себе невесту: за тридевять земель, в тридесятом государстве сидит в башне Василиса Кирбитьевна — из косточки в косточку мозжечок переливается.
Минуло царевичу пятнадцать лет, стал у отца проситься поехать поискать свою невесту.
— Куда ты поедешь? Ты ещё слишком мал!
— Нет, батюшка! Когда я мал был, мамки и няньки меня прибаюкивали и сказывали, где живёт моя невеста; а теперь я поеду её разыскивать.
Отец благословил его и дал знать по всем государствам, что сын его Иван-царевич поехал за невестою. Вот приезжает царевич в один город, отдал убрать свою лошадь, а сам пошёл по улицам погулять. Идёт и видит — на площади человека кнутом наказывают.
— За что, — спрашивает, — вы его кнутом бьёте?
— А за то, — говорят, — что задолжал он одному именитому купцу десять тысяч да в срок не выплатил; а кто его выкупит, у того Кощей Бессмертный жену унесёт.
— Вот царевич подумал-подумал и прочь пошёл. Подгулял по городу, выходит опять на площадь, а того человека всё бьют; жалко стало Ивану-царевичу, и решился он его выкупить. «У меня, — думает, — жены нету; отнять у меня некого».
Заплатил десять тысяч и пошёл домой; вдруг бежит за ним тот самый человек, которого он выкупил, и кричит ему:
— Спасибо, Иван-царевич! Если б ты меня не выкупил, ввек бы не достал своей невесты. А теперь я помогу; купи мне скорее лошадь и седло!
Царевич купил ему и лошадь и седло и спрашивает:
— А как твоё имя?
— Меня зовут Булат-мо́лодец.
Сели они на коней и поехали в путь-дорогу; как только приехали в тридесятое государство, говорит Булат-мо́лодец:
— Ну, Иван-царевич, прикажи купить да нажарить кур, уток, гусей — чтоб всего было довольно! А я пойду твою невесту доставать. Да смотри: всякий раз, как я забегу к тебе, ты режь у любой птицы правое крылышко и подавай на тарелочке.
Пошёл Булат-мо́лодец прямо к высокой башне, где сидела Василиса Кирбитьевна; бросил полегоньку камушком и сломил у башни золочёный верх.
Прибегает к Ивану-царевичу, говорит ему:
— Что ты спишь? Подавай курицу.
Тот отрезал правое крылышко и подал на тарелочке. Булат-мо́лодец взял тарелочку, побежал к башне и закричал:
— Здравствуйте, Василиса Кирбитьевна! Иван-царевич приказал кланяться и просил меня отдать вам эту курочку.
Она испугалась, сидит — ничего не говорит; а он сам за неё отвечает:
— Здравствуй, Булат-мо́лодец! Здоров ли Иван-царевич?
— Слава Богу здоров!..
Прибегает Булат-мо́лодец к Ивану-царевичу.
— Что сидишь? — говорит. — Подавай утку.
Тот отрезал правое крылышко, подал на тарелочке. Булат взял тарелочку и понёс к башне.
— Здравствуйте, Василиса Кирбитьевна! Иван-царевич приказал кланяться и прислал вам эту уточку.
Она сидит — ничего не говорит; а он сам за неё отвечает:
— Здравствуй, Булат-мо́лодец! Здоров ли царевич?
— Слава Богу, здоров!
Прибегает Булат-мо́лодец домой и опять говорит Ивану-царевичу:
— Что сидишь? Подавай гуся.
Тот отрезал правое крылышко, положил на тарелочку и подал ему. Булат-мо́лодец взял и понёс к башне:
— Здравствуйте, Василиса Кирбитьевна! Иван-царевич приказал кланяться и прислал вам гуся.
Булат-мо́лодец хватает де́вицу за правую руку; вывел её из башни, посадил к Ивану-царевичу на лошадь, и поскакали они, добрые мо́лодцы, с душой красной де́вицей во всю конскую прыть. Поутру встаёт-просыпается царь Кирбит, видит, что у башни верх сломан, а дочь его похищена, сильно разгневался и приказал послать погоню по всем путям дорогам.
Много ли, мало ли ехали наши витязи — Булат-мо́лодец снял со своей руки перстень, спрятал его и говорит:
— Поезжай, Иван-царевич, а я назад ворочусь, поищу перстень.
Василиса Кирбитьевна начала его упрашивать:
— Не оставляй нас, Булат-мо́лодец! Хочешь, я тебе свой перстень подарю?
Он отвечает:
— Никак нельзя, Василиса Кирбитьевна! моему перстню цены нет — мне его дала родная матушка; как давала — приговаривала: носи — не теряй, мать не забывай!
Поскакал Булат-мо́лодец назад и повстречал на дороге погоню; он тотчас всех перебил, оставил только единого человека, чтоб было кому царя повестить, а сам поспешил нагнать Ивана-царевича. Много ли, мало ли они ехали — Булат-мо́лодец запрятал свой платок и говорит:
— Ах, Иван-царевич, я платок потёрял; поезжайте вы путём-дорогою, я вас скоро опять нагоню.
Повернул назад, отъехал несколько вёрст и повстречал погоню вдвое больше; перебил всех и вернулся к Ивану-царевичу.
Тот спрашивает:
— Нашёл ли платок?
— Нашёл.
Настигла их тёмная ночь; раскинули они шатёр, Булат-мо́лодец лёг спать, а Ивана-царевича на караул поставил и говорит ему:
— Каков случай — разбуди меня!
Тот стоял, стоял, утомился, начал клонить его сон, он присел у шатра и заснул.
Откуда ни взялся Кощей Бессмертный — унёс Василису Кирбитьевну.
На заре очнулся Иван-царевич; видит, что нет его невесты, и горько заплакал. Просыпается и Булат-мо́лодец, спрашивает его:
— О чём плачешь?
— Как мне не плакать? Кто-то унёс Василису Кирбитьевну.
— Я же тебе говорил — стой на карауле! Это дело Кощея Бессмертного; поедем искать.
Долго-долго они ехали, смотрят — два пастуха стадо пасут.
— Чьё это стадо?
Пастухи отвечают:
— Кощея Бессмертного.
Булат-мо́лодец и Иван-царевич расспросили пастухов: далеко ль Кощей живёт, как туда проехать, когда они со стадом домой ворочаются и куда его запирают? Пото́м слезли с лошадей, уговорились с пастухами, нарядились в их платье и погнали стадо домой; пригнали и стали у воро́т.
У Ивана-царевича был на руке золотой перстень — Василиса Кирбитьевна ему подарила; а у Василисы Кирбитьевны была коза — молоком от той козы́ она и утром и вечером умывалась. Прибежала девушка с чашкою, подоила козу и несёт молоко; а Булат-мо́лодец взял у царевича перстень и бросил в чашку.
— Э, голубчики, — говорит девушка, — вы озорничать стали!
Приходит к Василисе Кирбитьевне и жалуется:
— Ноныче пастухи над нами насмехаются, бросили в молоко перстень!
Та отвечает:
— Оставь молоко, я сама процежу.
Стала цедить, увидала свой перстень и велела послать к себе пастухов.
Пастухи пришли.
— Здравствуйте, Василиса Кирбитьевна! — говорит Булат-мо́лодец.
— Здравствуй, Булат-мо́лодец! Здравствуй, царевич! Как вас Бог сюда занёс?
— За тобой, Василиса Кирбитьевна, приехали; нигде Кощей от нас не скроется: хоть на дне моря — и то отыщем!
Она их за стол усадила, всякими яствами накормила и сладко напоила.
Говорит ей Булат-мо́лодец:
— Как приедет Кощей с охоты, расспроси, Василиса Кирбитьевна, где его смерть. А теперь не худо нам спрятаться.
Только гости успели спрятаться, прилетает с охоты Кощей Бессмертный.
— Фу-фу! — говорит. — Прежде русского духу слыхом было не слыхать, видом не видать, а ноныче русский дух воочию является, в уста бросается.
Отвечает ему Василиса Кирбитьевна:
— Сам ты по Руси налетался, русского духу нахватался, так он тебе и здесь чудится!
Кощей пообедал и лёг отдыхать; пришла к нему Василиса Кирбитьевна, стала спрашивать:
— Насилу дождалась тебя; уж не чаяла в живых увидать — думала, что тебя лютые звери съели!
Кощей засмеялся:
— Эх, ты! Волос долог, да ум короток; разве могут меня лютые звери съесть?
— Да где ж твоя смерть?
— Смерть моя в голике, под порогом валяется.
Улетел Кощей, Василиса Кирбитьевна побежала к Ивану-царевичу. Спрашивает её Булат-мо́лодец:
— Ну, где смерть Кощеева?
— В голике под порогом валяется.
— Нет! Надо расспросить его получше.
Василиса Кирбитьевна тотчас придумала: взяла голик, вызолотила, разными лентами украсила и положила на стол.
Вот прилетел Кощей Бессмертный, увидал на столе вызолочённый голик и спрашивает, зачем это.
— Как же можно, — отвечала Василиса Кирбитьевна, — чтоб твоя смерть под порогом валялась; пусть лучше на столе лежит!
— Ха-ха-ха! Волос длинен, да ум короток; разве здесь моя смерть?
— А где же?
— Моя смерть в козле запрятана.
Василиса Кирбитьевна, как только Кощей на охоту уехал, взяла убрала козла лентами да бубенчиками, а рога ему вызолотила.
Кощей увидал, опять рассмеялся:
— Волос длинен, да ум короток; моя смерть далече: на море на океане есть остров, на том острове дуб стои́т, под дубом сундук зарыт, в сундуке — заяц, в зайце — утка, в утке — яйцо, а в яйце — моя смерть!
Сказал и улетел. Василиса Кирбитьевна пересказала всё это Булату-мо́лодцу да Ивану-царевичу; они взяли с собой запасу и пошли отыскивать Кощееву смерть.
Долго ли, коротко ли шли, запас весь приели и начали голодать. Попадаётся им собака со щенятами.
— Я её убью, — говорит Булат-мо́лодец, — нам есть больше нечего.
— Не бей меня, — просит собака, — не делай моих деток сиротами; я тебе сама пригожусь!
— Ну, Бог с тобой!
Идут дальше — сидит на дубу орёл с орлятами. Говорит Булат-мо́лодец:
— Я убью орла.
Отвечает орёл:
— Не бей меня, не делай моих деток сиротами; я тебе сам пригожусь!
— Так и быть, живи на здоровье!
Подходят к океан-морю широкому; на берегу рак ползёт. Говорит Булат-мо́лодец:
— Я его пришибу.
А рак:
— Не бей меня, добрый мо́лодец! Во мне корысти не много, хоть съешь — сыт не будешь. Придёт время — я сам тебе пригожусь!
— Ну, ползи с Богом! — сказал Булат-мо́лодец.
Он посмотрел на море, увидал рыбака в лодке и крикнул:
— Причаливай к берегу!
Рыбак подал лодку. Иван-царевич да Булат-мо́лодец сели и поехали к острову; добрались до острова и пошли к дубу.
Булат-мо́лодец ухватил дуб могучими руками и с корнем вырвал; достал из-под дуба сундук, открыл его — из сундука заяц выскочил и побежал что есть духу.
— Ах, — вымолвил Иван-царевич, — если б на эту пору да собака была, она б зайца поймала!
Глядь — а собака уж тащит зайца. Булат-мо́лодец взял его да разорвал — из зайца вылетела утка и высоко поднялась в поднебесье.
— Ах, ты, вымолвил Иван-царевич, — если б на эту пору да орёл был, он бы утку поймал!
А орёл уж несёт утку. Булат-мо́лодец разорвал утку — из утки выкатилось яйцо и упало в море.
— Ах, — сказал царевич, — если б рак его вытащил!
А рак уж ползёт, яйцо тащит. Взяли они яйцо, приехали к Кощею Бессмертному, ударили его тем яйцом в лоб — он тотчас растянулся и умер.
Брал Иван-царевич Василису Кирбитьевну, и поехали в дорогу.
Ехали, ехали, настигла их тёмная ночь; раскинули шатёр, Василиса Кирбитьевна спать легла. Говорит Булат-мо́лодец:
— Ложись и ты, царевич, а я буду на часах стоять. В глухую полночь прилетели двенадцать голубиц, ударились крыло в крыло, и сделалось двенадцать де́виц:
— Ну, Булат-мо́лодец да Иван-царевич, убили вы нашего брата Кощея Бессмертного, увезли нашу невестушку Василису Кирбитьевну, не будет и вам добра: как приедет Иван-царевич домой, велит вывести свою собачку любимую; она вырвётся у псаря и разорвёт царевича на мелкие части. А кто это слышит да ему скажет, тот по колена будет каменный!
Поутру Булат-мо́лодец разбудил царевича и Василису Кирбитьевну, собрались и поехали в путь-дорогу. Настигла их вторая ночь; раскинули шатёр в чистом поле. Опять говорит Булат-мо́лодец:
— Ложись спать, Иван-царевич, а я буду караулить.
В глухую полночь прилетели двенадцать голубиц, ударились крыло в крыло, и стало двенадцать де́виц:
— Ну, Булат-мо́лодец да Иван-царевич, убили вы нашего брата Кощея Бессмертного, увезли нашу невестушку Василису Кирбитьевну, не будет и вам добра: как приедет Иван-царевич домой, велит вывести своего любимого коня, на котором сызмала привык кататься; конь вырвётся у конюха и убьёт царевича до смерти. А кто это слышит да ему скажет, тот будет по пояс каменный!
Настало утро, опять поехали. Настигла их третья ночь; разбили шатёр и остановились ночевать в чистом поле. Говорит Булат-мо́лодец:
— Ложись спать, Иван-царевич, а я караулить буду.
Опять в глухую полночь прилетели двенадцать голубиц, ударились крыло в крыло, и стало двенадцать де́виц:
— Ну, Булат-мо́лодец да Иван-царевич, убили вы нашего брата Кощея Бессмертного, увезли нашу невестушку Василису Кирбитьевну, да и вам добра не нажить: как приедет Иван-царевич домой, велит вывести свою любимую корову, от которой сызмала молочком питался; она вырвётся у скотника и поднимет царевича на рога. А кто нас видит и слышит да ему скажет, тот весь будет каменный!
Сказали, обернулись голубицами и улетели. Поутру проснулся Иван-царевич с Василисой Кирбитьевной и отправились в дорогу.
Приехал царевич домой, женился на Василисе Кирбитьевне и спустя день или два говорит ей:
— Хочешь, я покажу тебе мою любимую собачку? Когда я был маленький, всё с ней забавлялся.
Булат-мо́лодец взял свою саблю, наточил остро-остро и стал у крыльца.
Вот ведут собачку; она вырвалась у псаря, прямо на крыльцо бежит, а Булат-мо́лодец махнул саблею и разрубил её пополам.
Иван-царевич на него разгневался, да за старую службу промолчал — ничего не сказал.
На другой день приказал он вывесть своего любимого коня; конь перервал аркан, вырвался у конюха и скачет прямо на царевича. Булат-мо́лодец отрубил коню голову.
Иван-царевич ещё пуще разгневался, но Василиса Кирбитьевна сказала:
— Если б не он, — говорит, — ты б меня никогда не достал!
На третий день велел Иван-царевич вывесть свою любимую корову; она вырвалась у скотника и бежит прямо на царевича. Булат-мо́лодец отрубил и ей голову.
Тут Иван-царевич так озлобился, что никого и слушать не стал; приказал позвать палача и немедленно казнить Булата-мо́лодца.
— Ах, Иван-царевич! Коли ты хочешь меня палачом казнить, так лучше я сам умру. Позволь только три речи сказать...
Рассказал Булат-мо́лодец про первую ночь, как в чистом поле прилетали двенадцать голубиц и что ему говорили — и тотчас окаменел по колена; рассказал про другую ночь — и окаменел по пояс. Тут Иван-царевич начал его упрашивать, чтоб до конца не договаривал. Отвечает Булат-мо́лодец:
— Теперь всё равно — наполовину окаменел, так не сто́ит жить!
Рассказал про третью ночь и оборотился весь в камень.
Иван-царевич поставил его в особой палате и каждый день стал ходить туда с Василисой Кирбитьевной да горько плакаться.
Много прошло годов; раз как-то плачет Иван-царевич над каменным Булатом-мо́лодцом и слышит — из камня голос раздаётся:
— Что ты плачешь? Мне и так тяжёло!
— Как мне не плакать? Ведь я тебя загубил.
И тут пала горючая слеза Ивана-царевича на каменного Булата-мо́лодца. Ожил он. Иван-царевич с Василисой Кирбитьевной обрадовались и на радостях задали пир на весь мир.