Черновик:Жорж Шарль Дантес

Современники утверждали, что после революции 1848 года, поддерживая республику, д’Антес... отказался на время от баронского титула и представлялся скромно: «виноградарь». Тогда он пользовался доверием видного политического деятеля Луи Адольфа Тьера, и последний пригласил его выступить в роли секунданта на двух своих поединках, поскольку после убийства русского поэта д’Антес слыл во французском обществе отчаянным дуэлянтом. Первый поединок Тьера — с министром и редактором газеты «Насиональ» Улиссом Трела — едва не состоялся в памятную для д’Антеса дату 27 января — день его рокового поединка с Пушкиным. В другой раз Тьер стрелялся с левым депутатом Биксио. Поединок происходил в Булонском лесу. <...>

Тем временем цвета на политическом небосклоне Франции стремительно менялись. Тьер скоро перестал быть главой республиканского правительства и в законодательном собрании 1849–1851 годов стал одним из вождей монархистов, а затем и вовсе проиграл битву за власть. Тогда д’Антес переметнулся на сторону первого президента республики Луи Наполеона Бонапарта. На этот раз его политическая ставка оказалась верной: приход к власти Наполеона III обеспечил «виноградарю» из Сульца блистательную карьеру, упрочил его благосостояние. Став в сорок лет сенатором (должность пожизненная), он получал, согласно закону, тридцать, а затем шестьдесят тысяч франков годового дохода.

...одна из дам в окружении императрицы — старшая дочь д’Антеса и Екатерины — восемнадцатилетняя Матильда Евгения. Позднее она вышла замуж за бригадного генерала Жана Луи Метмана. Это ее сын — внук д’Антеса [Луи-Жозеф] — оставил воспоминания о своих предках и сообщил и П. Е. Щеголеву, когда тот работал над книгой «Дуэль и смерть Пушкина».

...нам пришлось выслушать умильный рассказ о крепкой дружбе д’Антеса с Наполеоном III. Со временем барон заделался в парламентарии и слыл мощным оратором. Когда 28 февраля 1861 года он выступал в Сенате против объединения Италии, его речь поразила Проспера Мериме, и он так рассказывал об услышанном: «...на трибуну взошел г. Геккерн, тот самый, который убил Пушкина. Это человек атлетического сложения, с германским произношением, с видом суровым, но тонким, а в общем, субъект чрезвычайно хитрый. Я не знаю, приготовил ли он свою речь, но он ее превосходно произнес с тем сдержанным возмущением, которое производит впечатление. Смысл его речи в части, относящейся к Италии, заключается в том, что Франция и ее император были постоянно жертвами пьемонтских обманов. Кавур, Виктор Эммануил и Гарибальди — вот три головы под одним колпаком. Нет уверенности в том, что Мадзини не был агентом этого триумвирата, в котором у каждого была своя обязанность и своя роль. Гарибальди выкидывал свои безрассудства, Виктор-Эммануил принимал их для итальянцев, и Кавур их опровергал перед Европой. (Все едкие выражения против Кавура и Виктора Эммануила были хорошо приняты.) Он вскрыл противоречия в речах туринского кабинета до и после экспедиции Гарибальди, все высказанные и даже написанные обещания, которые не были выполнены. Он прочел выдержки из письма короля к Гарибальди, в котором говорится, что если Виктор Эммануил не послал ему пушек, то лишь потому, что он, Гарибальди, признал это излишним. Геккерн высказался еще резче по поводу завоевания Неаполя, когда пьемонтцы, по его выражению, чаще прикладывались к карманам, чем к оружию. Ему сильно аплодировали. <...>».

...Наполеон III неоднократно приезжал в Сульц и останавливался в особняке д’Антесов.

• Фомин С. В. Поэт и власть, или Вольные каменщики при гробе Пушкина // Исторический музей «Наша Эпоха»
• «Как выглядел убийца Пушкина». В Москве на аукцион выставят снимок Дантеса

Черновик Исправьте и дополните до полноценной статьи Русской Энциклопедии.