Текст:Гомер:Илиада/Песнь двадцать четвертая

Наверх, в содержание

Гомер. Илиада.Править

Песнь двадцать четвертая. Выкуп Гектора.Править


        Сонм распущен; и народ по своим кораблям быстролетным
        Весь рассеялся; каждый спешил укрепиться под сенью
        Пищей вечерней и сладостным сном. Но Пелид неутешный
        Плакал, о друге еще вспоминая; к нему не касался
 5      Все усмиряющий сон; по одру беспокойно метаясь,
        Он вспоминал Менетидово мужество, дух возвышенный;
         Сколько они подвизались, какие труды подымали,
        Боев с мужами ища и свирепость морей искушая;
         Все вспоминая в душе, проливал он горячие слезы.
 10    То на хребет он ложился, то на бок, то ниц обратяся,
        К ложу лицом припадал; напоследок бросивши ложе,
        Берегом моря бродил он, тоскующий. Там и Денницу
        Встретил Пелид, озарившую пурпуром берег и море.
        Быстро тогда он запряг в колесницу коней быстроногих,
 15    Гектора, чтобы влачить, привязал позади колесницы;
         Трижды его обволок вкруг могилы любезного друга,
        И наконец успокоился в куще; а Гектора бросил,
        Ниц распростерши во прахе. Но Феб от него, покровитель,
        Феб и от мертвого вред отклонял; о герое и мертвом
 20    Бог милосердовал: тело его золотым он эгидом
         Все покрывал, да не будет истерзан, Пелидом влачимый.

        Так над божественным Гектором в гневе своем он ругался.
        Жалость объяла бессмертных, на оное с неба взиравших;
         Тело похитить зоркого Гермеса все убеждали;
 25    Всем то казалось угодным; но только не Гере богине,
        Ни Посейдону царю, ни блистательноокой Афине;
         Им, как и прежде, была ненавистною Троя святая,
        Старец Приам и народ, за вину Приамида Париса:
         Он богинь оскорбил, приходивших в дом его сельский;
 30    Честь он воздал одарившей его сладострастием вредным.

        Вестница утра, в двенадцатый раз восходила Денница;
         И средь сонма богов провещал Аполлон сребролукий:
         "Боги жестокие, неблагодарные! Гектор не вам ли
        Недра тельцов и овнов сожигал в благовонные жертвы?
 35    Вы ж не хотите и мертвое тело героя избавить;
         Видеть его не даете супруге, матери, сыну,
        Старцу отцу и гражданам, которые славного мужа
        Предали б скоро огню и последнею честью почтили!
        Вы Ахиллесу грабителю быть благосклонны решились,
 40    Мужу, который из мыслей изгнал справедливость, из сердца
        Всякую жалость отверг и, как лев, о свирепствах лишь мыслит,
        Лев, и душой дерзновенной, и дикою силой стремимый,
        Только и рыщет, чтоб стадо найти и добычу похитить, -
        Так сей Пелид погубил всю жалость, и стыд потерял он,
 45    Стыд, для сынов человеческих столько полезный и вредный.
        Смертный иной и более милого сердцу теряет,
        Брата единоутробного или цветущего сына;
         Плачет о трате своей и печаль наконец утоляет:
         Дух терпеливый Судьбы даровали сынам человеков.
 50    Он же, богу подобного Гектора жизни лишивши,
        Мертвого вяжет к коням и у гроба любезного друга
        В прахе волочит! Не славное он и не лучшее выбрал!
        Разве что нашу он месть на себя, и могучий, воздвигнет:
         Землю, землю немую неистовый муж оскорбляет!"

55    Гневом пылая, ему отвечала державная Гера:
         "Слово твое совершилось бы, луком серебряным гордый,
        Если б равно Ахиллеса и Гектора сами вы чтили?
        Гектор - сын человека, сосцами жены он воспитан;
         Но Ахиллес - благородная отрасль: богиню Фетиду
 60    Я взлелеяла, я возрастила и милой супругой
         Мужу вручила Пoлею, любезному всем нам, бессмертным.
         Все вы, бессмертные, были на браке; и ты ликовал там
         С лирой в руках, нечестивых наперсник, всегда вероломный!"

        Ей обратился ответствовать тучегонитель Кронион:
 65    "Гера супруга! Не гневайся вовсе на жителей неба.
         Честь браноносцам не равная будет; однако и Гектор
        Между сынов Илиона любезнейший был олимпийцам,
        Так же и мне! Никогда не небрег он о жертвах приятных;
         Жертвенник мой никогда не скудел в приношеньях обильных
 70    Туков, вин, благовоний: сия бо нам честь подобает.
        Но похищенье оставим; возможности нет от Пелида
        Гектора славного тайно похитить: к Пелееву сыну
        Матерь Фетида приходит и ночью и днем непрестанно.
        Лучше Фетиду ко мне призови кто-нибудь из бессмертных;
 75    Мудрое слово богине реку, да Пелид быстроногий
        Выкуп возьмет от Приама и Гектора тело отпустит".

        Рек, - и как вихрь устремилась Ирида крылатая с вестью;
         Между священного Сама и грозноутесного Имбра
        Бросилась в черный понт; и под ней застонала пучина;
 80    Быстро в пучину Ирида, подобно свинцу, погрузилась,
        Ежели он, прикрепленный под рогом вола стенового,
        Мчится, коварный, рыбам прожорливым гибель несущий.
        Там в пещере глубокой находит Фетиду и с нею
        Многих богинь Океана. Она посреди их сидела,
 85    Плача об участи храброго сына, которому должно
        В Трое холмистой погибнуть, далеко от милой отчизны.
        Став пред Фетидой, вещала посланница Зевса: "Фетида!
        Зевс призывает тебя, непреложных советов строитель".

        Ей отвечая, рекла среброногая дочерь Нерея:
 90    "Что заповедует мне повелитель бессмертных? Стыжуся
        Светлым являться богам, угнетенная мрачной печалью!
        Но повинуюсь; и тщетен не будет глагол, им реченный".

        Так говоря, облеклася Фетида одеждой печали,
        Черным покровом, чернейшим из всех у нее одеяний.
 95    Так - устремилась; пред нею подобная ветрам Ирида
        Быстро пошла; расступалися окрест их волны морские.
        На берег вышед, богини к высокому бросились небу.
        Там обрели громовержца Кронида; пред ним воссидели
        Все, на совет собравшись, блаженные вечные боги.
 100  Села Фетида близ Зевса отца: уступила Афина;
         Гера же чашу златую, прекрасную, подала в руки
         И утешала словами. Фетида, испив, возвратила.
         Слово меж оными начал отец и бессмертных и смертных:
         "Ты на Олимп, Фетида, пришла, и печальная сердцем;
 105  Знаю, скорбь неутешную в персях ты носишь, богиня;
         Но возвещу, для чего на Олимп я тебя призываю.
        Девять дней, как меж нами, бессмертными, распря восстала:
         Гектор герой и Пелид градоборец богов разделяют.
        Тело похитить склоняют бессмертные Гермеса бога;
 110  Я же, напротив, ту славу хочу даровать Ахиллесу,
        Нежность к тебе и почтение в сердце навек сохраняя.
        Шествуй к ахейскому стану и сыну, богиня, поведай:
         Все божества на него негодуют; но я от бессмертных
        Более всех огорчаюсь, что он в исступлении гнева
 115  Гектора возле судов, не приемлющий выкупа, держит.
        Если страшится меня, да немедля отпустит он тело.
        Я ж посылаю Ириду к Приаму царю с повеленьем
        В стан мирмидонский идти к искуплению милого сына.
        Несть и дары Ахиллесу, приятные сердцу героя".

120 Так произнес, - и ему покорилась Фетида богиня;
         Быстро помчалась, с вершины Олимпа высокого бросясь.
        Скоро достигла Пелидова стана; и в куще находит
        Сына, печально стенящего; многие в куще героя
        Окрест его суетились друзья и готовили завтрак;
 125  Ими закланный лежал на помосте овен густорунный.

        Подле печального сына воссела почтенная матерь;
         Тихо ласкала рукой, вопрошала и так говорила:
         "Милое чадо, почто ты себе, и стеня и тоскуя,
        Сердце крушишь; не помыслишй о пище, ниже о покое?
 130  Но приятно с женой опочить и любви насладиться.
         Жить же недолго тебе; пред тобою, любезнейший сын мой,
        Близко стоит неизбежная Смерть и суровая Участь.
        Выслушай слово; его я тебе возвещаю от Зевса:
         Боги, он рек, на тебя прогневляются; он же, владыка,
 135  Более всех негодует, что ты в исступлении гнева
         Гектора возле судов, не приемлющий выкупа, держишь.
        Выдай его, Ахиллес, и за тело прими искупленье".

        Ей отвечая, вещал быстроногий Пелид знаменитый:
         "Пусть предстает предлагающий выкуп,- и тело получит,
140  Если решительно так заповедует мне Олимпийский".

        Тою порою, как матерь и сын у судов мирмидонских
        Многие между собою вещали крылатые речи,
        Зевс посылал Ириду к Приамовой Трое священной:
         "Шествуй, Ирида крылатая, холмы оставив Олимпа;
 145  Весть в Илионе святом возвести Дарданиду Приаму:
         Пусть к искуплению сына идет к кораблям он ахейским,
        Пусть и дары оп несет, чтоб смягчить Ахиллесово сердце.
        Но да единый, никем не сопутствуем, шествует старец;
         Токмо глашатай старейший да будет при нем, чтобы править
 150  Месками в быстром возу и вспять из ахейского стана
        Мертвого ввезть в Илион, убиенного сильным Пелидом.
        Помысл о смерти и страх да не взыдет на сердце Приаму:
         Старцу такого пошлем мы сопутника, Гермеса бога;
         Он поведет и проводит, пока не представит к Пелиду;
 155  И, когда приведет он Приама пред очи героя,
         Рук на него не подымет Пелид, ни других не допустит:
         Он ни безумен, ни нагл, ни обыкший к грехам нечестивец;
         Он завсегда милосердо молящего милует мужа".

        Рек, - и с небес устремилась подобная вихрям Ирида;
 160  К дому Приама сошла; и нашла там вопль и рыданье.
        Окрест отца все сыны, на дворе пред хоромами сидя,
        Токами слез обливали одежды; в средине их старец,
        Ризой покрытый, лежал, обвивающей все его тело;
         Выю и голову персть покрывала державного старца,
 165  Коею сам он себя, пресмыкаяся в прахе, осыпал.
        Дщери его и невестки, в домах своих сидя, рыдали,
        Тех поминая и многих, и сильных защитников царства,
        Кои уже под руками ахейскими предали души.

        Быстрая вестница Зевса, приближася тихо к Приаму,
 170  Голосом тихим (но трепет объял Дарданидовы члены)
        Так говорила: "Дерзай, Дарданид, и меня не страшися!
        Я для тебя не зловещая ныне схожу от Олимпа,
        Нет, но душой доброхотная вестница Зевса тебе я:
         Он о тебе, и далекий, душою болит и печется.
 175  Выкупить Гектора тело тебе он велит, Олимпиец.
         Шествуй, неси и дары, чтоб смягчить Ахиллесово сердце;
         Но да никто из троян не сопутствует, шествуй один ты;
         Токмо глашатай старейший да будет с тобой, чтобы править
        Месками в быстром возу и вспять из ахейского стана
 180  Мертвого ввезть в Илион, убиенного сильным Пелидом.
        Мысль же о смерти, ни страх тебе да не взыдет на сердце:
         Спутник такой за тобою последует, Гермес бессмертный;
         Гермес пойдет и проводит, пока не приближит к Пелиду;
         И, когда он тебя представит пред очи героя,
 185  Рук на тебя не подымет Пелид, ни других не допустит:
         Он ни безумен, ни нагл, ни обыкший к грехам нечестивец;
         Он завсегда милосердо молящего милует мужа".

        Так говоря, отлетела подобная вихрям Ирида.
        Старец Приам повелел, чтоб немедля сыны снарядили
 190  Муловый воз быстрокатный и короб к нему привязали.
        Сам же поспешно взошел в почивальню, терем душистый,
        Кедровый, с кровлей высокой, где много хранилось сокровищ;
         Призвал туда и Гекубу супругу и так говорил ей:
         "Бедная! мне олимпийская вестница Зевса явилась;
 195  Выкупить сына велела идти к кораблям мирмидонским;
         Несть и дары Ахиллесу, которые б сердце смягчили.
        Молви, супруга любезная, что ты о сем помышляешь?
        Сильно меня самого побуждает и сердце и дума
        Ныне ж идти к кораблям и великому стану ахеян".

200  Так говорил; зарыдала жена и ему отвечала:
         "Горе! погиб ли твой разум, которым в минувшее время
        Славился ты и у чуждых народов, и в собственном царстве?
        Хочешь один ты, старец, идти к кораблям мирмидонским?
        Мужу предстать перед очи, который и многих и сильных
 205  Наших сынов умертвил? У тебя не железное ль сердце?
        В руки едва залучит, пред очами тебя лишь увидит
        Сей кровопийца, неверный сей муж, милосерд он не будет;
         Он не уважит тебя! В отдалении лучше поплачем,
        В храмине сидя; такую, знать, долю суровая Парка
 210  Выпряла нашему сыну, как я несчастливца родила,-
         Долю, чтоб псов он насытил, вдали от родных, пред очами
        Лютого мужа, которого внутренность, если б могла я,
        Впившись в грудь, пожирать, отомстила б за то, что он сделал
        С сыном моим! Не как ратник бесчестный, мой Гектор убит им;
 215  Он за отечество, он за мужей и за жен илионских
         Бился, герой, ни о страхе в бою, ни о бегстве не мысля!"

        Cнова Гекубе ответствовал старец Приам боговидный:
         "Воле моей не противься, Гекуба, и в собственном дом"
         Птицей зловещей не будь: отвратить меня не успеешь.
 220  Если бы дело такое внушал мне какой-либо смертный
        Жрец, иль пророк илионский, или фимиамогадатель,
        Ложью почли бы мы то и с презрением, верно б, отвергли.
        Слышал богиню я сам, пред собою бессмертную видел;
         В стан я иду, и не тщетно мне будет вещание бога.
 225  Если ж назначил мне рок умереть пред судами ахеян,-
        Рад! и пускай он меня, душегубец, зарежет, как скоро,
         Милого сына обнявши, рыданием сердце насыщу!"

        Так произнес, - и, поднявши красивые крыши ковчегов,
        Вынул из них Дарданион двенадцать покровов прекрасных, ,
 230  Хлен двенадцать простых и столько ж ковров драгоценных,
        Верхних плащей превосходных и тонких хитонов исподних;
         Злата, весами отвесивши, выложил десять талантов;
         Вынул четыре блюда и два светозарных тренога;
         Вынул и пышный сосуд, ему, как посланнику, древний
 235  Дар фракиян, драгоценность великая! даже и оной
        Старец щадить не хотел: столь сильно пылал он душою
        Выкупить милого сына. Но всех он троян приходивших
        Гневный гонял от крыльца, и грозя и поносно ругая:
         "Прочь, проклятое племя презренное! Разве и дома
 240  Мало печали у вас, что меня огорчать вы идете?
        Или вам радость, что старца Кронид поражает бедою,
        Гибелью сына храбрейшего? Скоро вы цену сей траты
        Сами узнаете; легче стократ, как не стало героя,
        Будете сами избиты ахеями! Я же, о боги,
 245  Прежде, нежели град разоренный и в прах обращенный -
        Трою святую - увижу, да скроюсь в обитель Аида!"

        Так говоря, прогонял их жезлом; от грозящего старца
        Все удалилися. Он же вскричал, сыновей порицая,
        Клита, Гелена, Париса, питомца богов Агафона,
 250  Паммона, Гиппофооя, Дейфоба вождя. Антифона,
        Храброго сына Полита и славного мужеством Дия;
         Грозно на сих сыновей и кричал и приказывал старец:
         "Живо, негодные дети, бесстыдники! Лучше бы всем вам
        Вместо единого Гектора пасть пред судами ахеян!
 255  О, злополучный я смертный! имел я в Трое обширной
        Храбрых сынов, и от них ни единого мне не осталось!
        Нет боговидиого Местора, нет конеборца Троила,
        Нет и тебя, мой Гектор, тебя, между смертными бога!
        Так, не смертного мужа казался он сыном, но бога!
 260  Храбрых Арей истребил, а бесстыдники эти остались,
        Эти лжецы, плясуны, знаменитые лишь в хороводах,
        Эти презренные хищники коз и агнцев народных!
        Долго ли будете вы снаряжать колесницу и в короб
        Скоро ли вложите всo, чтобы мог я немедленно ехать?"

265 Так говорил, - и сыны, устрашася угрозы отцовой,
        Бросились быстро и вывезли муловый воз легкокатный,
        Новый, красивый; и короб глубокий на нем привязали;
         Сняли с гвоздя блестящий ярем, приспособленный к мулам,
        Буковый, с бляхою сверху и с кольцами, слаженный хитро;
 270  Привязь яремную вместе с ярмом девятилоктевую
        Вынесли, ловко ярмо положили на гладкое дышло
         В самом конце и на крюк поперечный кольцо наложили;
         Трижды бляху ярма обмотали кругом; напоследок
        Прочее все обвязали, концы же узла подогнули.
 275  После, нося из покоев, на муловый воз легкокатный,
        Весь уложили за голову Гектора выкуп бесценный,
        Мулов в него запрягли возовозных, дебелокопытных,
        Некогда в дар подведенных владыке Приаму от мизов.
        Но к колеснице Приамовой вывели коней, которых
 280  Сам он с отменной заботой лелеял у тесаных яслей;
         Их в колесницу впрягали пред домом высоковершинным
        Вестник и царь, обращая в уме их мудрые думы.
        Тою порою приходит Гекуба, печальная сердцем;
         В правой руке царица вина, веселящего сердце,
 285  Кубок несла золотой, чтоб супруг, не возлив, не уехал;
         Стала она пред конями и так говорила Приаму:
         "Зевсу возлей, мой супруг, и молись, чтобы дал всемогущий
        В дом от врагов возвратиться, когда уже смелое сердце
        Старца тебя, против воли моей, к кораблям устремляет.
 290  Так, помолися, Приам, чернотучному Кронову сыну,
        Богу, который от Иды на всю призирает Троаду.
        Птицы проси, быстрокрылого вестника, мощью своею
        Первой из птиц и любезнейшей всех самому громовержцу;
         С правой страны чтоб слетела, и сам бы ее ты увидя,
 295  С верой в нее отошел к кораблям быстроконных данаев.
        Если ж тебе не пошлет своего посла громовержец,
        Буду тебя, мой супруг, убеждать и советом и просьбой
        В стан не ходить к мирмидонянам, как ты ни твердо решился".

        Ей немедля ответствовал старец Приам боговидный:
 300  "Я твоего не отрину совета разумного: благо
         Длани к владыке богов воздевать, да помилует нас он".

        Рек, - и прислужнице ключнице дал повеление старец
        На руки чистой воды возлиять; и прислужница быстро
        С блюдом в руках и с кувшином воды пред владыку предстала.
 305  Старец, руки омывши, кубок принял от супруги,
        Стал посредине двора и молился, вино возливая,
        На небо взор возводя; и, возвысивши голос, воскликнул:
         "Зевс, наш отец, обладающий с Иды, славнейший, сильнейший!
        Дай мне прийти к Ахиллесу угодным и жалостным сердцу;
 310  Птицу пошли, быстролетного вестника, мощью своею
        Первую в птицах, любимую более всех и тобою;
         С правой страны ниспошли; да сходящую сам я увидя,
        С верой в нее отойду к кораблям конеборным данаев!"
         Так умолял,- и услышал его промыслитель Кронион;
 315  Быстро орла ниспослал, между вещих вернейшую птицу,
        Темного, коего смертные черным ловцом называют.
        Словно огромная дверь почивальни высоковершинной
        В доме богатого мужа, замком утвержденная крепким,
        Крылья орла таковы распростерлись, когда он явился,
 320  Вправе над Троею быстро парящий. Они лишь узрели,
        В радость пришли, расцвело упованием каждого сердце.

        С живостью старец взошел в колесницу свою и немедля
        Коней погнал от преддверья и гулких навесов крылечных.
        Мески пошли впереди под повозкой четыреколесной
 325  (Ими Идей управлял, благомысленный вестник); а сзади
        Борзые кони, которых бичом Дарданид престарелый
        Гнал через город; его провожали все близкие сердцу,
        Плача по нем неутешно, как будто на смерть отходящем.
        Скоро, из замка спустяся, они очутилися в поле;
 330  Все провожавшие их возвратились печальные в Трою,
        Дети и сродники. Сами ж они не сокрылись от Зевса:
         В поле увидел он их и исполнился милости к старцу;
         И к любезному сыну, к Гермесу, так возгласил он:
         "Сын мой, Гермес! Тебе от богов наипаче приятно
 335  В дружбу вступать с человеком; ты внемлешь, кому пожелаешь.
         Шествуй и Трои царя к кораблям быстролетным ахеян
        Так проводи, да никто не узрит и никто не узнает
        Старца в ахейских дружинах, доколе к Пелиду не придет".

        Так произнес, - и ему повинуется Гермес посланник:
 340  Под ноги вяжет прекрасную обувь, плесницы златые,
         Вечные; бога они и над влажною носят водою,
        И над землей беспредельною, быстро, с дыханием ветра;
         Жезл берет он, которым у смертных, по воле всесильной,
        Сном смыкает он очи или отверзает у спящих;
 345  Жезл сей прияв, устремляется аргоубийца могучий.
         Скоро он к граду троян и к зыбям Геллеспонта принесся;
         Полем пошел, благородному юноше видом подобный,
        Первой брадой опушенному, коего младость прелестна.

        Путники вскоре, проехав великую Ила могилу,
350  Коней и месков своих удержали, чтобы напоить их
        В светлой реке; тогда уже сумрак спускался на землю.
        Тут, оглянувшися, Гермеса вестник Идей прозорливый
        Близко увидел, и так возгласил к Дарданиду владыке:
         "Взглянь, Дарданид! осторожного разума требует дело:
 355  Мужа я вижу; и мнится мне, нас он убить умышляет!
        Должно бежать; на конях мы ускачем; или, подошедши,
        Ноги ему мы обнимем и будем молить о пощаде!"

        Рек он, - и старцево сердце смутилося; он ужаснулся;
         Дыбом власы у него поднялися на сгорбленном теле;
 360  Он цепенея стоял. Эриуний приближился к старцу,
        Ласково за руку взял и вещал, вопрошая Приама:
         "Близко ль, далеко ль, отец, направляешь ты коней и месков,
        В час усладительной ночи, как смертные все почивают?
        Иль не страшишься убийствами дышащих, гордых данаев,
 365  Кои так близко стоят, неприязненны вам и свирепы?
        Если тебя кто увидит под быстрыми мраками ночи,
        Столько сокровищ везущего, что твое мужество будет?
        Сам ты не молод, и старец такой же тебя провожает.
        Как защитишься от первого, кго лишь обидеть захочет?
 370  Я ж не тебя оскорблю, но готов от тебя и другого
        Сам отразить; моему ты родителю, старец, подобен!"

        Гермесу бодро ответствовал старец Приам боговидный:
         "Все справедливо, любезнейший сын мой, что ты говоришь мне;
         Но еще и меня хранит покровительной дланью
 375  Бог, который дает мне такого сопутника встретить,
         Счастья примету, тебя, красотою и образом дивный,
        Редким умом одаренный; блаженных родителей сын ты!"
        Вновь Дарданиду вещал благодетельный Гермес посланник:
         "Истинно всo и разумно ты, старец почтенный, вещаешь.
 380  Но скажи мне еще, и сущую правду поведай:
         Ты высылаешь куда-либо столько богатств драгоценных
        К чуждым народам, дабы хоть они у тебя уцелели?
        Верно, объятые страхом, уже покидаете все вы Трою святую?
        Таков знаменитый защитник погибнул,
 385  Сын твой! В сражениях был он не ниже героев ахейских!"

        Гермесу быстро воскликнул старец Приам боговидный:
         "Кто ты таков, от кого происходишь ты, юноша добрый,
        Так мне прекрасно напомнивший смерть злополучного сына?"

        Старцу ответствовал вновь благодетельный Гермес посланник:
 390  "Ты испытуешь меня, вопрошая о Гекторе дивном.
        Часто, часто я сам на боях, прославляющих мужа,
        Гектора видел, и даже в тот день, как, к судам отразивши,
        Он побеждал аргивян, истребляя крушительной медью.
        Стоя вдали, удивлялись мы Гектору; с вами сражаться.
 395  Нам Ахиллес запрещал, на царя Агамемнона гневный.
         Я Ахиллесов служитель, в одном корабле с ним приплывший;
         Родом и я мирмидонец; родитель мой храбрый Поликтор;
         Муж и богатый и старец, как ты, совершенно маститый.
        Шесть у Поликтора в доме сынов, а седьмой пред тобою;
 400  Жребий меж братьев упал на меня, чтоб идти с Ахиллесом.
        Ныне осматривать поле пришел от судов я: заутра
        Боем на город пойдут быстроокие мужи ахейцы.
        Все негодуют они на долгую праздность; не могут
        Бранного пыла мужей обуздать воеводы ахеян".

405  Гермесу паки ответствовал старец Приам боговидный:
         "Ежели подлинно ты Ахиллеса Пелида служитель,
        Друг, не сокрой от меня, умоляю, поведай мне правду:
         Сын мой еще ль при судах иль уже Ахиллес быстроногий
        Тело его рассеченное псам разметал мирмидонским?"

410  Старцу ответствовал вновь благодетельный Гермес посланник:
         "Старец, ни псы не терзали, ни птицы его не касались;
         Он и поныне лежат у судов Ахиллеса, под кущей,
         Всo, как и был, невредимый: двенадцатый день, как лежит он
         Мертвый, - но тело не тлеет, к нему не касаются червя,
 415  Быстрые черви, которые падших в бою пожирают.
         Правда, его ежедневно, с восходом Денницы священной,
        Он беспощадно волочит вкруг гроба любезного друга;
         Но мертвец невредим; изумишься ты сам, как увидишь:
         Свеж он лежит, как росою умытый; нет следа от крови,
 420  Члена не видно нечистого; язвы кругом затворились,
        Сколько их ни было: много суровая медь нанесла их.
        Так милосердуют боги о сыне твоем знаменитом,
        Даже и мертвом: любезен он сердцу богов олимпийских".

        Рек он, - и старец, исполняся радости, быстро воскликнул:
 425  "Благо, мой сын, приносить небожителям должные дани!
        Гектор, - о если бы жил он! - всегда в благоденственном доме
        Помнил бессмертных богов, на великом Олимпе живущих;
         Боги за то и по смертной кончине его помянули.
        Но преклонися, прими от меня ты прекрасный сей кубок
 430  И, охраняя меня, проводи, под покровом бессмертных,
         В стан мирмидонский, пока не приду к Ахиллесовой куще".

        Вновь Дарданиду ответствовал Гермес, посланник Зевеса:
         "Младость мою соблазняешь ты, старел, но я не склонюся
         Дара, какой предлагаешь мне, тайно принять от Пелида.
435  Я уважаю Пелида и сердцем страшусь от героя
        Дар похищать, чтобы после меня беда не постигла;
         Но с тобою сопутствовать рад я землею и морем;
         Рад я тебя проводить и до славного Аргоса града;
         И с таким путеводцем к тебе не приближится смертный".

440 Рек, и на царских коней в колесницу вскочил Эриуний;
         Быстро и бич и бразды захватил в могучие руки;
         Коням и мескам вдохнул необычную рьяность и силу,
        И когда принеслися ко рву и стене корабельной,
        Где незадолго над вечерей стражи ахеян трудились,-
 445  Всех их в сон погрузил благодетельный аргоубийца;
         Башни запор отодвинул, врата растворил и Приама
        Ввез внутрь стены и за ним с дорогими дарами повозку.
        Но лишь предстали они к Ахиллесовой куще великой
         (Кущу царю своему мирмидонцы построили в стане
 450  Крепко из бревен еловых и сверху искусно покрыли
         Мшистым, густым камышом, по влажному лугу набравши;
         Около кущи устроили двор властелину широкий,
        Весь оградя частоколом; ворота его запирались
        Толстым засовом еловым; трое ахеян вдвигали,
 455  Трое с трудом отымали огромный замок сей воротный
        Сильных мужей; но Пелид и один отымал его быстро) -
         Те благодетельный Гермес отверз перед старцем ворота,
        Ввез дары знаменитые славному сыну Пелея,
        Спрянул на дол с колесницы и так провещал к Дарданиду:
 460  "Бог пред тобою, о старец, бессмертный, с Олимпа нисшедший,
        Гермес: отец мой меня тебе ниспослал путеводцем.
        Я совершил и к Олимпу обратно иду; всенародно
        Я не явлюсь Ахиллеса очам: не достойно бы было
        Богу бессмертному видимо чествовать смертного мужа.
 465  Ты же иди и, вошед, обыми Ахиллесу колена;
         Именем старца родителя, матери многопочтенной,
        Именем сына моли, чтобы тронуть высокую душу".

        Так возгласивши, к Олимпу великому быстро вознесся
        Гермес. Приам, с колесницы стремительно прянув на землю,
 470  Там оставляет Идея, дабы он стоял, охраняя
         Коней и месков; а сам устремляется прямо в обитель,
        Где Ахиллес находился божественный. Там Пелейона
        Старец увидел; друзья в отдаленье сидели; но двое,
        Отрасль Арея Алким и смиритель коней Автомедон,
 475  Близко стоя, служили; недавно он вечерю кончил,
         Пищи вкусив и питья, и пред ним еще стол оставался.
        Старец, никем не примеченный, входит в покой и, Пелиду
        В ноги упав, обымает колена и руки целует, -
        Страшные руки, детей у него погубившие многих!
 480  Так, если муж, преступлением тяжким покрытый в отчизне,
        Мужа убивший, бежит и к другому народу приходит,
        К сильному в дом,- с изумлением все на пришельца взирают,-
        Так изумился Пелид, боговидного старца увидев;
         Так изумилися все, и один на другого смотрели.
 485  Старец же речи такие вещал, умоляя героя:
         "Вспомни отца своего, Ахиллес, бессмертным подобный,
        Старца, такого ж, как я, на пороге старости скорбной!
        Может быть, в самый сей миг и его, окруживши, соседи
        Ратью теснят, и некому старца от горя избавить.
 490  Но, по крайней он мере, что жив ты, и зная и слыша,
        Сердце тобой веселит и вседневно льстится надеждой
        Милого сына узреть, возвратившегось в дом из-под Трои.
        Я же, несчастнейший смертный, сынов возрастил браноносных
        В Трое святой, и из них ни единого мне не осталось!
 495  Я пятьдесят их имел при нашествии рати ахейской:
         Их девятнадцать братьев от матери было единой;
         Прочих родили другие любезные жены в чертогах;
         Многим Арей истребитель сломил им несчастным колена.
        Сын оставался один, защищал он и град наш, и граждан;
 500  Ты умертвил и его, за отчизну сражавшегось храбро,
        Гектора! Я для него прихожу к кораблям мирмидонским;
         Выкупить тело его приношу драгоценный я выкуп.
        Храбрый! почти ты богов! над моим злополучием сжалься,
        Вспомнив Пелея отца: несравненно я жалче Пелея!
 505  Я испытую, чего на земле не испытывал смертный:
         Мужа, убийцы детей моих, руки к устам прижимаю!"

        Так говоря, возбудил об отце в нем плачевные думы;
         За руку старца он взяв, от себя отклонил его тихо.
        Оба они вспоминая: Приам - знаменитого сына,
 510  Горестно плакал, у ног Ахиллесовых в прахе простертый;
         Царь Ахиллес, то отца вспоминая, то друга Патрокла,
        Плакал, и горестный стон их кругом раздавался по дому.
        Но когда насладился Пелид благородный слезами
        И желание плакать от сердца его отступило,-
 515  Быстро восстал он и за руку старца простертого поднял,
        Тронут глубоко и белой главой, и брадой его белой;
         Начал к нему говорить, устремляя крылатые речи:
         "Ах, злополучный! много ты горестей сердцем изведал!
        Как ты решился, один, при судах мирмидонских явиться.
 520  Мужу пред очи, который сынов у тебя знаменитых
         Многих повергнул? В груди твоей, старец, железное сердце!
        Но успокойся, воссядь, Дарданион; и как мы ни грустны,
        Скроем в сердца и заставим безмолвствовать горести наши.
        Сердца крушительный плач ни к чему человеку не служит:
 525  Боги судили всесильные нам, человекам несчастным,
        Жить на земле в огорчениях: боги одни беспечальны.
        Две глубокие урны лежат перед прагом Зевеса,
        Полны даров: счастливых одна и несчастных другая.
        Смертный, которому их посылает, смесивши, Кронион,
 530  В жизни своей переменно и горесть находит и радость;
         Тот же, кому он несчастных пошлет,- поношению предан;
         Нужда, грызущая сердце, везде пег земле его гонит;
         Бродит несчастный, отринут бессмертными, смертными презрен.
        Так и Пелея - дарами осыпали светлыми боги
535  С юности нежной; украшенный выше сынов земнородных
        Счастьем, богатством, владыка могучий мужей мирмидонских,
        Смертный, супругой богиню приял от руки он бессмертных.
        Бог и ему ниспослал злополучие: он не имеет
        В доме своем поколения, сына, наследника царства.
 540  Сын у Пелея один, кратковечный; но я и доныне
         Старца его не покою; а здесь, от отчизны далеко,
         Здесь я в Троаде сижу и тебя и твоих огорчаю.
        Сам ты, о старец, мы слышали, здесь благоденствовал прежде.
        Сколько народов вмещали обитель Макарова, Лесбос,
 545  Фригия, край плодоносный, а здесь - Геллеспонт бесконечный:
         Ты среди всех, говорят, и богатством блистал и сынами.
        Но, как беду на тебя ниспослали небесные боги,
        Около Трои твоей неумолкная брань и убийство.
        Будь терпелив и печалью себя не круши беспрерывной:
550  Ты ничего не успеешь, о сыне печаляся; плачем
        Мертвого ты не подымешь, но горе свое лишь умножишь!"

        Сыну Пелея ответствовал старец Приам боговидный:
         "Нет, не сяду я, Зевсов любимец, доколе мой Гектор
        В куще лежит, погребенью не преданный! Дай же скорее,
555  Дай сим очам его видеть! а сам ты прими искупленье:
         Мы принесли драгоценное. О, насладись им и счастлив
        В край возвратися родимый, когда ты еще позволяешь
        Старцу мне бедному жить и солнца сияние видеть!"

        Грозно взглянув на него, говорил Ахиллес быстроногий!
 560  "Старец, не гневай меня! Разумею и сам я, что должно
        Сына тебе возвратить: от Зевса мне весть приносила
        Матерь моя среброногая, нимфа морская Фетида.
        Чувствую, что и тебя (от меня ты, Приам, не сокроешь)
        Сильная бога рука провела к кораблям мирмидонским;
 565  Нет, не осмелился б смертный, и младостью пылкой цветущий,
        В стан наш вступить: ни от стражей недремлющих он бы не скрылся,
        Ни засовов легко б на воротах моих не отдвинул.
        Смолкни ж, и более мне не волнуй ты болящего сердца;
        Или страшись, да тебя, невзирая, что ты и молитель,
 570  В куще моей я не брошу и Зевсов завет не нарушу".

        Так говорил; устрашился Приам и, покорный, умолкнул.
        Сын же Пелеев, как лев, из обители бросился к двери:
         Но не один, за царем устремилися два из клевретов,
        Сильный Алким и герой Автомедон, которых меж другов
 575  Более всех Пелейон почитал, по Патрокле умершем.
        Быстро они от ярма отрешили и коней и месков;
         В кущу ввели и глашатая старцева; там посадивши
        Мужа на стуле, поспешно с красивого царского воза
        Собрали весь многоценный за голову Гектора выкуп;
 580  Две лишь оставили ризы и тонкий хитон хитротканый,
         С мыслью, чтоб тело покрытое в дом отпустить от Пелида.
        Он же, вызвав рабынь, повелел и омыть, и мастями
        Тело намазать, но тайно, чтоб сына Приам не увидел:
         Он опасался, чтоб гневом не вспыхнул отец огорченный,
 585  Сына узрев, и чтоб сам он тогда не подвигнулся духом
        Старца убить и нарушить священные Зевса заветы.
        Тело рабыни омыли, умаслили мастью душистой,
        В новый одели хитон и покрыли прекрасною ризой;
         Сам Ахиллес и поднял, и на одр положил Приамида,-
 590  Но друзья совокупно на блещущий воз положили.
        Он же тогда возопил, именуя любезного друга:
         "Храбрый Патрокл! не ропщи на меня ты, ежели слышишь
        В мрачном Аиде, что я знаменитого Гектора тело
        Выдал отцу: не презренными он заплатил мне дарами;
 595  В жертву тебе и от них принесу я достойную долю".

        Так произнес - и под сень возвратился Пелид благородный;
         Сел на изящно украшенных креслах, оставленных прежде,
        Против Приама стоявших, и слово к нему обратил он:
         "Сын твой тебе возвращен, как желал ты, божественный старец;
 600  Убран лежит на одре. С восходом Зари возвращаясь,
        Сам ты увидишь его; но теперь мы о пище воспомним.
        Пищи забыть не могла и несчастная матерь Ниоба,
        Матерь, которая разом двенадцать детей потеряла,
        Милых шесть дочерей и шесть сыновей расцветавших.
 605  Юношей Феб поразил из блестящего лука стрелами,
        Мстящий Ниобе, а дев - Артемида, гордая луком.
        Мать их дерзала равняться с румяноланитою Летой:
         Лета двоих, говорила, а я многочисленных матерь!
        Двое сии у гордившейся матери всех погубили.
 610  Девять дней валялися трупы; и не было мужа
         Гробу предать их: в камень людей превратил громовержец.
        Мертвых в десятый день погребли милосердые боги.
        Плачем по них истомяся, и мать вспомянула о пище.
        Ныне та мать на скалах, на пустынных горах Сипилийских,
 615  Где, повествуют, богини покоиться любят в пещерах,
        Нимфы, которые часто у вод Ахелоевых пляшут,-
        Там, от богов превращенная в камень, страдает Ниоба.
        Так, божественный старец, и мы помыслим о пище.
        Время тебе остается оплакать любезного сына,
 620  В Трою привезши; там для тебя многослезен он будет".

        Рек - и, стремительно встав, Ахиллес белорунную, овцу
        Сам закалает; друзья, обнажив и опрятав, как должно,
        В мелкие части искусно дробят, прободают рожнами,
        Ловко пекут на огне и готовые части снимают.
 625  Хлеб между тем принесши, поставил на стол Автомедон
         В пышных корзинах; но брашно делил Ахиллес благородный.
        Оба к предложенным яствам питательным руки простерли.
        И когда питием и пищей насытили сердце,
        Долго Приам Дарданид удивлялся царю Ахиллесу,
 630  Виду его и величеству: бога, казалось, он видит.
        Царь Ахиллес удивлялся равно Дарданиду Приаму,
        Смотря на образ почтенный и слушая старцевы речи.
        Оба они наслаждались, один на другого взирая;
         Но наконец возгласил к Ахиллесу божественный старец:
 635  "Дай мне теперь опочить, Зевесов любимец! позволь мне
         Сном животворным хоть несколько в доме твоем насладиться.
         Ибо еще ни на миг у меня не смыкалися очи
         С дня, как несчастный мой сын под твоими руками погибнул;
         С оного дня лишь стенал и несчетные скорби терпел я,
 640  Часто в оградах дворовых по сметищам смрадным валяясь.
        Ныне лишь яствы вкусил и вина пурпурового ныне
        Принял в гортань; но до этой поры ничего не вкушал я".

        Так говорил; Ахиллес приказал и друзьям и рабыням
        Стлать на крыльце две постели и снизу хорошие полсти
 645  Бросить пурпурные, сверху ковры разостлать дорогие
        И шерстяные плащи положить, чтобы старцам одеться.
        Вышли рабыни из дому с пылающим светочем в дланях;
         Скоро они, поспешившие, два уготовали ложа.
        И Приаму шутя говорил Ахиллес благородный:
 650  "Спи у меня на дворе, пришелец любезный, да в дом мой
        Вдруг не придет кто-нибудь из данаев, которые часто
        Вместе совет совещать в мою собираются кущу.
        Если тебя здесь кто-либо в пору ночную увидит,
        Верно, царя известит, предводителя воинств Атрида;
 655  И тогда замедление в выкупе мертвого встретишь.
        Слово еще, Дарданид; объяснися, скажи откровенно:
         Сколько желаешь ты дней погребать знаменитого сына?
        Столько я дней удержуся от битв, удержу и дружины".

        Сыну Пелея ответствовал старец Приам боговидный:
 660  "Ежели мне ты позволишь почтить погребением сына -
        Сим для меня, Ахиллес, величайшую милость окажешь.
        Мы, как ты знаешь, в стенах заключенные; лес издалека
        Должно с гор добывать; а трояне повергнуты в ужас.
        Девять бы дней мне желалось оплакивать Гектора в доме;
 665  Гробу в десятый предать и пир похоронный устроить;
         В первый-на-десять мертвому в память насыпать могилу;
         Но в двенадцатый день ополчимся, когда неизбежно".

        Старцу ответствовал вновь быстроногий Пелид благородный:
         "Будет и то свершено, как желаешь ты, старец почтенный.
670  Брань прекращаю на столько я времени, сколько ты просишь".

        Так произнес Ахиллес - и Приамову правую руку
        Ласково сжал, чтобы сердце его совершенно спокоить.
        Так отпустил; и они на переднем крыльце опочили,
        Вестник и царь, обращая в уме своем мудрые думы.
675  Но Ахиллес почивал в глубине крепкостворчатой кущи,
        И при нем Брисеида, румяноланитая дева.

        Все, и бессмертные боги, и коннодоспешные мужи,
        Спали целую ночь, усмиренные сном благодатным.
        Гермеса токмо заботного сон не осиливал сладкий,
680  Думы в уме обращавшего, как Дарданида Приама
         Вывесть из стана, привратным незримого стражам священным.
        Став над главою Приамовой, так возгласил Эриуний:
         "Ты не радишь об опасности, старец, и так беззаботно
        Спишь у враждебных мужей, пощаженный Пелеевым сыном!
685  Многие дал ты дары, чтобы выкупить мертвого сына;
         Но за живого тебя троекратной ценою заплатят
        Дети твои, у тебя остающиесь, если узнает
        Царь Атрейон о тебе и ахейцы другие узнают".

        Так провещал; ужаснулся Приам и глашатая поднял.
690  Гермес мгновенно запряг им и коней, и месков яремных;
         Сам через стан их быстро прогнал, и никто не увидел.
        Но лишь достигнули путники брода реки светловодной,
        Ксанфа пучинного, богом рожденного, Зевсом бессмертным,
        Там благодетельный Гермес обратно вознесся к Олимпу.

695  В ризе златистой Заря простиралась над всею землею.
        Древний Приам, и стенящий и плачущий, гнал к Илиону
        Коней, а мески везли мертвеца. И никто в Илионе
        Их не узнал от мужей и от жен благородных троянских
        Прежде Кассандры прекрасной, златой Афродите подобной.
 700  Рано на замок восшед, издали в колеснице узнала
        Образ отца своего и глашатая громкого Трои;
         Тело узрела на месках, на смертном простертое ложе;
         Подняла горестный плач и вопила по целому граду:
         "Шествуйте, жены и мужи! Смотрите на Гектора ныне,
 705  Вы, что живого, из битв приходившего, прежде встречали
        С радостью: радостью светлой и граду он был и народу!"

        Так вопияла; и вдруг ни жены не осталось, ни мужа
        В Трое великой; грусть несказанная всех поразила,-
        Все пред вратами столпилися в встречу везомого тела.
 710  Всех впереди молодая супруга и нежная матерь
         Плакали, рвали власы и, на труп исступленно бросаясь,
        С воплем главу обнимали; столпившиесь плакали стоя.
        Верно, и целый бы день до заката блестящего солнца,
        Плача над Гектором храбрым, рыдали толпы за вратами,
 715  Если бы старец Приам не воззвал с колесницы к народу:
         "Дайте дорогу, друзья, чтобы мески проехали; после
        Плачем вы все насыщайтесь, как мертвого в дом привезу я!"

        Так говорил; расступилась толпа и открыла дорогу.
        К славному дому привезши, на пышно устроенном ложе
720  Тело они положили; певцов, начинателей плача,
        Подле него поместили, которые голосом мрачным
        Песни плачевные пели; а жены им вторили стоном.
        Первая подняла плач Андромаха, младая супруга,
         Гектора мужеубийцы руками главу обнимая:
 725  "Рано ты гибнешь, супруг мой цветущий, рано вдовою
        В доме меня покидаешь! А сын, бессловесный младенец,
        Сын, которому жизнь, злополучные, мы даровали!
        Он не достигнет юности! Прежде во прах с оснований
        Троя рассыплется: пал ты, хранитель ее неусыпный,
 730  Ты, боронитель и града, защитник и жен и младенцев!
        Скоро в неволю они на судах повлекутся глубоких;
         С ними и я неизбежно; и ты, мое бедное чадо,
        Вместе со мною; и там, изнуряясь в работах позорных,
        Будешь служить властелину суровому; или данаец
 735  За руку схватит тебя и с башни ударит о землю,
        Мстящий за трату плачевную брата, отца или сына,
        Гектором в битвах сраженного; много могучих данаев,
        Много под Гектора дланью глодало кровавую землю.
        Грозен великий отец твой бывал на погибельных сечах;
 740  Плачут о нем до последнего все обитатели Трои.
         Плач, несказанную горесть нанес ты родителям бедным,
        Гектор! Но мне ты оставил стократ жесточайшие скорби!
        С смертного ложа, увы! не простер ты руки мне любезной;
         Слова не молвил заветного, слова, которое б вечно
 745  Я поминала и ночи и дни, обливаясь слезами!"

        Так говорила, рыдая; и с нею стенали троянки.
        Тут между ними Гекуба рыдательный плач подымает:
         "Гектор, из верх мне детей наиболее сердцу любезный!
        Был у меня и живой ты богам всемогущим любезен;
 750  Боги с небес о тебе и по смертной кончине пекутся!
        Прочих сынов у меня Ахиллес, быстроногий ристатель,
        Коих живых полонил, за моря пустынные продал,
        В Имброс, в далекий Самос и в туманный, беспристанный Лемнос;
         Но, тебя одолев и оружием душу исторгнув,
 755  Как он ни долго влачил вкруг могилы Патрокла любимца,
        Коего ты одолел,- но его, мертвеца, он не поднял!
        Ты ж у меня, как росою омытый, покоишься в доме,
        Свежий, подобно как смертный, которого Феб сребролукий
        Легкой стрелою своей, налетевший незапно, сражает".

760  Так вопияла Гекуба, и плач возбудила всеобщий.
        Третья Елена Аргивская горестный плач подымает:
         "Гектор! деверь почтеннейший, сродник, любезнейший сердцу!
        Ибо уже мне супруг Александр знаменитый, привезший
        В Трою меня, недостойную! Что не погибла я прежде!
765  Ныне двадцатый год круговратных времен протекает
        С оной поры, как пришла в Илион я, отечество бросив;
         Но от тебя не слыхала я злого, обидного слова.
        Даже, когда и другой кто меня укорял из домашних,
        Деверь ли гордый, своячина, или золовка младая,
 770  Или свекровь (а свекор всегда, как отец, мне приветен),
        Ты вразумлял их советом и каждого делал добрее
        Кроткой твоею душой и твоим убеждением кротким.
        Вот почему о тебе и себе я, несчастнейшей, плачу!
        Нет для меня, ни единого нет в Илионе обширном
 775  Друга или утешителя: всем я равно ненавистна!"

        Так вопияла она, - и стенал весь народ неисчетный.
        Старец Приам наконец обращает слово к народу:
         "Ныне, трояне, свозите вы лес в Илион; не страшитесь
        Войска ахейского тайных засад: Ахиллес знаменитый
780  Сам обещал, отпуская меня от судов мирмидонских,
         Нас не тревожить, доколе двенадцатый день не свершится".

        Так говорил, - и они лошаков и волов подъяремных
        Скоро в возы запрягли и пред градом немедля собрались.
        Девять дней они в Трою множество леса возили;
 785  В день же десятый, лишь, свет разливая, Денница возникла,
        Вынесли храброго Гектора с горестным плачем трояне;
         Сверху костра мертвеца положили и бросили пламень.

        Рано, едва розоперстая вестница утра явилась,
        К срубу великого Гектора начал народ собираться.
790  И лишь собралися все (неисчетное множество было),
        Сруб угасили, багряным вином оросивши пространство
        Всo, где огонь разливался пылающий; после на пепле
        Белые кости героя собрали и братья и други,
        Горько рыдая, обильные слезы струя по ланитам.
 795  Прах драгоценный собравши, в ковчег золотой положили,
        Тонким обвивши покровом, блистающим пурпуром свежим.
        Так опустили в могилу глубокую и, заложивши,
        Сверху огромными частыми камнями плотно устлали;
         После курган насыпали; а около стражи сидели,
 800  Смотря, дабы не ударила рать меднолатных данаев.
        Скоро насыпав могилу, они разошлись; напоследок
        Все собралися вновь и блистательный пир пировали
        В доме великом Приама, любезного Зевсу владыки.

        Так погребали они конеборного Гектора тело.


Наверх, в содержание