Текст:Константин Крылов:Предзнаменование
Наше многострадальное Отечество, похоже, чем-то сильно не угодило то ли Господу Богу, то ли Мировому Злу. Во всяком случае, пожары и затопления продолжаются. Не успели москвичи узнать про затонувшую в Москва-реке подводную лодку, как случилось действительно ужасное — сгорел Манеж. Здание, воздвигнутое в 1817 году в честь пятилетия победы над Наполеоном, простоявшее без малого двести лет, превратилось в пепелище. За 7 часов огонь оставил от великого памятника архитектуры только обгорелые стены. Кроме того, чуть было не сгорели здания факультета журналистики МГУ и церкви святой Татианы.
Случившееся можно понимать по-разному. Чтобы соблюсти плюрализм — это ведь очень важно, соблюдать плюрализм и широту взгляда — разберём по порядку все возможные версии события.
Версия первая — собственно, официальная. Манеж сгорел, потому что какая-то мелкая пакость, типа коммерческой фирмы, то ли вела сварочные работы в деревянном здании, то ли просто жарила яичницу на плите, подключённой к трёхфазной розетке. То есть ничего особенного как бы и не не случилось: обычное следствие несоблюдения элементарной техники безопасности. «Штатная ситуация».
В таком случае возникает закономерный вопрос. Что это за такая штатная ситуация, которая не возникала в течении двухсот лет, и вдруг неожиданно возникла, да еще в качестве «вполне себе ожидаемой»? Или, другими словами — что за порядки установились у нас в стране, что любая, как сейчас выражаются, «структура», ухватившая себе кусочек уникального исторического здания, которому цены нет, может преспокойно его спалить, даже не особо заморочиваясь на тему возможных для себя последствий? Или, проще говоря — почему при всех Александрах, Николаях, и даже при Иосифе Виссарионовиче (не говоря уже о Леониде Ильиче) Манеж стоял себе невредимый, а вот именно сейчас — сгорел?
Ответ, в общем-то, очевиден. На протяжении последних двухсот лет в России просто не было такого позорного, гнусного бардака, который воцарился на её просторах в последние двенадцать лет. До этих самых пор в стране был какой-никакой, но порядок. После 1991 года порядка не стало. Наступило славное времечко вседозволенности. В том числе и элементарного несоблюдения всяческих норм безопасности. Какая уж тут безопасность, когда по всей стране открылись пункты приёма цветмета — то бишь, проще говоря, оборванных проводов, отпиленных дверных ручек и так далее. Можно было всё: срывать провода, отдирать «блестящие куски металла» откуда угодно, и вообще творить всякие дивные дела. Однако в последнее время мы уверились в том, что эта тема навсегда отошла в прошлое. То есть теперь-то у нас порядок есть? Оказывается, нет. Нету, значит, у нас никакого порядка. И по-прежнему любая сявка может взять да и затеять какие-нибудь ремонтные работы хоть в пороховом погребе. Зачем, спрашивается, строили вертикаль власти, равноудаляли олигархов, брали к ногтю непокорных губернаторов, и вообще? Зачем, если в главном у нас по-прежнему «беспечные девяностые» на дворе, когда можно было заради экономии полтинника ставить под угрозу миллионные ценности, лишь бы вот прямо сейчас сэкономить этот поганый полтинник?
Тут возникает следующая версия — теракт. Обсуждать её публично никто не желает, но мысль такая вполне понятна и даже реальна. В конце концов, причин для поджога Манежа вполне достаточно. Начиная с теракта обыкновенного (увы, теракты в Москве стали именно что банальностью) и кончая хитроумным заговором властей — московских и российских.
Обсудим эти возможности. Теракт в день президентских выборов — это, как ни крути, вызов. То есть попытка прямо и откровенно оскорбить руководство нашей страны. Потому что это означало бы, что, даже стянув все имеющиеся силы для охраны правопорядка, это самое начальство не сможет обеспечить безопасность столицы России. Не «вообще безопасность» — мы уже привыкли, что безопасность «вообще» обеспечить не может никто — но даже на один-единственный день, когда это и в самом деле необходимо. Хотя бы в символических целях. В пользу этой версии говорит уже несомненный теракт, совершившийся чуть позже — я имею в виду попытку подрыва опор линии электропередач на Симферопольском шоссе. Это уже явно «подарок к празднику».
Другая напрашивающаяся версия — воровство или подготовка к воровству. Манеж — очень вкусный кусочек: стоит на золотой околокремлёвской земле, занимает место, мешает. Всякие планы по коммерческому освоению данной территории имели место быть ещё до пожара — ну там, построить под ним пару подземных этажей, или ещё что-то в этом роде. Упирались архитекторы и общественность: уж больно мало у нас осталось настоящих памятников старой московской архитектуры. Теперь упираться уже нечего: от Манежа не осталось ничего, кроме прогоревших камней. Вездесущий Церетели уже намылился принять горячее участие в восстановлении здания. Легко представить, какую гадость возведут под чутким руководством самого ненавидимого москвичами деятеля культуры:
Однако ж, самое худшее даже не это. Самое худшее — это если в пожаре и в самом деле никто не виноват. То есть если это действительно случайность — случайная искра, или молния какая-нибудь ударила.
Потому что в таком случае это знамение, omen. Знак свыше. И знак совершенно ясный и отчётливый. То есть предвещающий какие-то очень крупные неприятности стране вообще и Москве в частности. Скорее всего — войну.
Мы, конечно, все люди несуеверные. Но, тем не менее, когда через пятнадцать минут после объявления результатов выборов в центре столицы горит здание, воздвигнутое в честь победы над единственным супостатом, некогда дошедшим до самой Москвы — это всё-таки о чём-то говорит.
В общем-то, Россия и сейчас может считаться воюющей страной. И не только из-за Чечни, хотя в первую очередь из-за неё. Мы, совершенно того не желая, давно уже входим в узкий (хотя и постоянно расширяющийся) клуб терроризируемых стран. Проще говоря — стран, в которых большая политика делается, помимо всего прочего, при помощи терактов. Тротилом, гексогеном, и прочими гремучими субстанциями.
Более того. Именно российская действительность дала примеры неслыханной эффективности террористической политики: когда государство падало на спину и поджимало лапки перед шайкой бандитов. «Шамиль Басаев, я вас не слышу» — такое трудно забыть.
Правда, как раз сейчас Россия демонстрирует прямо противоположное поведение — то есть стойкость перед лицом террора. Причём стойкость, объединяющую всех, начиная с президента и кончая последним обывателем. Теперь уже всем ясно: да, в Москве — или в любом другом русском городе — можно захватить заложников, взорвать дом или вагон метро, можно сделать много чего, но толку от этого не будет. То есть внутренняя и внешняя политика российского государства от этого не изменится, доверие народа к правительству не уменьшится, а политические силы, пытающиеся воспользоваться терактом в своих видах, за это будут крепко наказаны. Бить, взрывать, запугивать нас можно — а вот выбить из нас таким способом ничего нельзя. Было можно, да. А стало нельзя. Поэтому, собственно, и голосуют за нынешнего президента. Потому что от него, по крайней мере, никто не ждёт этого самого «я вас не слышу». Даже если у него не было бы других достоинств, хватает одного этого. И, напротив, политик, от которого можно ждать «я вас не слышу» и уступок, шансов не имеет. Именно поэтому какая-нибудь Хакамада, как бы сладко она не пела, больше своих четырёх процентов без малого на выборах не получит. Потому как девушка себя в своё время проявила податливой на чеченские разговоры.
Увы, такое отношение к делу вырабатывается не вдруг. Вот пример: прямо сейчас, в эти же дни, в злосчастное сообщество терроризируемых стран вступила Испания. Мирная туристская страна, имеющая некоторые проблемы с баскскими террористами, но до сих пор не подвергавшаяся серьёзным ударам, стала жертвой атаки «Аль-Кайды». 11 марта в испанской столице прогремели несколько страшных взрывов в пригородных поездах, унесшие жизни 200 человек. Важно то, что акция была предвыборной: террористы желали наказать испанское правительство, за слишком активное участие в иракской операции США.
И что же? Испанцы повозмущались (состоялась грандиозная демонстрация против террора) — да и выбрали себе другое правительство, которое пообещало вывести войска из Ирака. Это при том, что по всем опросам общественного мнения победить должен был правящий кабинет.
Разумеется, ситуация может оцениваться по-разному. Действительно, испанцам совершенно не нужна пресловутая война в Ираке, где они таскают каштаны из огня для американцев. Действительно, слетевшее правительство Хосе-Марии Аснара повело себя после терактов глупо и нечестно, пытаясь спихнуть вину на всё тех же басков… Много чего можно сказать. Но всё это перекрывается банальным и страшным фактом: террористы убили 200 человек, после чего народ сделал так, как хотели эти самые террористы.
Здесь важно то, что это был именно выбор народа. Народа, заметим, славящегося как раз гордостью, решительностью и упрямством. Раньше говорили — «горд, как испанский гранд». И вот теперь террористы заставили такой народ изменить своё решение, уже почти принятое. То есть посредством массового убийства удалось повлиять на результаты выборов в крупном европейском государстве и добиться принципиального изменения его внешней политики.
Кажется, это первый случай в истории современной Европы.
И это — очень, очень плохое предзнаменование. Для всех нас.