Александр Михайлович Крымов

Крымов Александр Михайлович (23.10.1871-31.08.1917) Генерал-майор (06.12.1914). Генерал-лейтенант (1917). Участник русско-японской войны 1904 — 1905. Участник Первой Мировой войны: офицер в штабе 2-й армии генерала Самсонова; 08.1914—04.1915. Командир Уссурийской казачьей бригады, 1915 — 1916. Командир 3-го Конного корпуса (сменил генерала Келлера); 04—28.08.1917. Командующий Особой Петроградской армией, созданной для подавления революционных волнений, участник мятежа генерала Корнилова; 24—31.08.1917. После провала мятежа Корнилова (и его ареста) под угрозой предания суду за поддержку Корнилова и предстоящего заключения в тюрьму (после разговора с Керенским) покончил с собой (застрелился) 31.08.1917.

КРЫМОВ Александр Михайлович (23.10.1871 -31.8.1917, Петроград), рус. генерал-лейтенант (29.4.1917). Из дворян Варшавской губернии. Образование получил в 1-м Павловском училище (1892) и Николаевской академии Генштаба (1902). Участник русско-японской войны 1904-05, во время которой служил в штабе IV Сибирского АК. Затем служил при штабе IV АК. С 4.11.1906 делопроизводитель мобилизационного отделения Главного штаба, с 14.3.1909 мобилизационного отделения ГУ ГШ. С 19.9.1910 начальник отделения ГУГШ. С 15.7.1911 командир 1-го Аргунского полка Забайкальского каз. войска. С 25.11.1913 и.д. генерала для поручений при командующем войсками Туркестанского ВО ген. A.M. Самсонове. После начала войны 18.8.1914 назначен и.д. генерала для поручений при штабе 2-й армии. С 7.9.1914 командующий бригадой 2-й Кубанской каз. дивизии. С 27.3.1915 начальник Уссурийской конной бригады. Заслужил славу решительного кав. начальника. 1(14) июня под Попелянами силами Приморского драгунского полка форсировал Венту и во встречном бою изрубил 5 герм. кав. полков (9-й и 13-й драгунские, 1-й, 2-й и 12-й гусарские). 18.12.1915 бригада развернута в дивизию и К. назначен ее командующим. 7.4.1917 и.д. командира III конного корпуса. Отказался принять предложенный ему пост военного министра Временного правительства. 24.8.1917 назначен ген. Л.Г. Корниловым главнокомандующим отдельной Петроградской армией. На К. возлагалось подавление выступлений в столице и арест Временного правительства. После провала выступления Корнилова прибыл в Петроград, где представил А.Ф. Керенскому свои объяснения произошедших событий. Вернувшись от Керенского, застрелился в своей квартире.

Крымов Александр Михайлович [23.10(4.11).1871 - 31.8(13.9).1917, Петроград], русский генерал-лейтенант (1917). Из дворян Варшавской губернии. Окончил Павловское военное училище и Академию Генштаба (1902), участвовал в русско-японской войне 1904-05. В 1906-11 служил в Главном штабе и Главном управлении Генштаба. В начале 1-й мировой войны 1914-18 находился при штабе 2-й армии, с марта 1915 командовал Уссурийской конной бригадой (впоследствии дивизией), с апреля 1917 - 3-м конным корпусом. Был тесно связан с партией октябристов и особенно с её лидером А. И. Гучковым. Во время корниловщины был направлен Ставкой на Петроград во главе 3-го конного корпуса для подавления революционных сил. После отказа солдат наступать К. поехал в Петроград для объяснений с А. Ф. Керенским, но после приказа об аресте, видя провал корниловской авантюры, застрелился.

Наиболее критическое положение сложилось на левом фланге, где конная дивизия генерал-майора Крымова, выступавшая связующим звеном между группой Вранца и 3-м армейским румынским корпусом, обороняла центральный участок горного хребта Магура (высшая точка — 1001 метр над уровнем моря). На востоке с горы был виден город Фокшани и окружающая его равнина, которая казалась безграничной.
Поздним вечером 2 января 1917 года я получил ошеломляющее известие. До этого мы в течение дня безуспешно пытались связаться с полевыми частями Крымова, и наконец выяснилось, что генерал со всей своей дивизией отошел, не предупредив соседние соединения. Ни у меня, ни у штаба румынской армии не было свободных сил, чтобы занять эту позицию, а немцы не замедлили захватить участок, который контролировал Крымов, и начать артиллерийский обстрел Фокшани. Генералу Авереску с его штабом пришлось оттуда уйти. Когда через несколько дней наши части перегруппировались для нанесения ответного удара, горная гряда была уже очень сильно укреплена, и потребовалось гораздо больше войск, чтобы вернуть этот участок.
Несколько недель спустя я получил разъяснения о странном поведении Крымова. Основанием для приказа об отходе было следующее: «Потеряв всякое доверие к румынской армии, я решил отвести свою дивизию к ближайшему русскому армейскому корпусу и присоединиться к нему». Какое простое решение! Трудно понять, как генерал Крымов, имевший хорошую репутацию, мог так грубо нарушить законы войны. Помимо всего прочего, он оставил позиции без предупреждения, поэтому нечего было даже пытаться исправить нанесенный им вред. И такое преступление этот офицер генерального штаба совершил совершенно безнаказанно! Группа Вранца в течение месяца обороняла подходы к Фокшани, после чего ее отвели для отдыха и пополнения. Приказ по 12-й кавалерийской дивизии гласил, что она должна передислоцироваться в Бессарабию, а точнее — в окрестности Кишинева. Я не мог не испытывать сожаления, что мне пришлось оставить командование войсками в Трансильванских Альпах.
Я нанес прощальный визит генералу Авереску. Он поблагодарил меня за стойкость, проявленную группой Вранца, и уговаривал написать ходатайство, чтобы 12-я кавалерийская дивизия осталась в его армии. Однако такие просьбы не были приняты в русской армии. Много позже я был награжден румынским орденом Михая Храброго третьей степени. Задержка с наградой произошла, по всей видимости, из-за того, что я не разрешил двум румынским дивизионным командирам покинуть свои войска во время сражения, хотя их приглашал лично король Фердинанд.
В городе Бырлад, где заночевала моя дивизия, я представился командующему 4-й русской армией генералу Рагозе — его войска обороняли местность, расположенную между притоками Дуная Сирет и Прут. Генерала Рагозу очень ценили в армии, за глаза его называли «Богом войны». Скорее всего, причиной для клички послужили густые брови и окладистая борода генерала, которые и впрямь придавали его внешности весьма воинственный вид. Рагоза попросил меня остаться на обед. К моему удивлению, генерал, будучи румынским офицером, высказал несколько обидных замечаний в адрес румынской армии. Я позволил себе возразить, заявив, что за месяц горных боев у меня в подчинении были пять румынских соединений, и хотя, на мой взгляд, эти части были сильно утомлены и снабжались явно недостаточно, их героизм не вызывал никаких сомнений.
Карл Густав Маннергейм. Мемуары.

Командование корпусом после вынужденной отставки Ф. А. Келлера принял один из его боевых товарищей - генерал-лейтенант А. М. Крымов. Судьба распорядилась так, что дважды в 1917 году 3-й кавалерийский корпус оказывался в центре политических событий. Корпус, продолжавший сохранять в сравнении с большинством других частей Русской армии довольно высокую боеспособность, использовался как сила во внутренней политике.
Первый раз он был выдвинут к Петрограду во время Корниловского выступления в августе 1917 года. Новый главнокомандующий Русской армии генерал от инфантерии Л. Г. Корнилов предпринял ряд мер, направленных на восстановление дисциплины в армии и правопорядка в стране. По соглашению с представителями главы Временного правительства А. Ф. Керенского при Ставке и с ведома самого председателя правительства, Л. Г. Корнилов 25 августа 1917 года направил 3-й кавалерийский корпус (к тому времени он находился в резерве Румынского фронта) и Туземную дивизию в Петроград. Эти части должны были стать основой Отдельной Петроградской армии, подчиненной непосредственно Ставке. Свои намерения Л. Г. Корнилов объяснил правительству необходимостью "зачистки" Петрограда от запасных частей, разложившихся под влиянием вседозволенности и большевистской пропаганды. Накануне, 23 августа, Корнилов назначил генерала А. М. Крымова командующим Отдельной Петроградской армией, а генерала П. Н. Краснова - командующим 3-м кавалерийским корпусом и отдал приказ о снятии указанных войск с фронта и их концентрации в районе Луги. 26 августа Верховный главнокомандующий телеграфировал исполняющему обязанности командующего войсками Петроградского военного округа Б. В. Савинкову: "Корпус сосредоточится в окрестностях Петрограда к вечеру 28 августа. Я прошу объявить Петроград на военном положении 29 августа". Однако В. Н. Львов, выступавший в те дни посредником между Л. Г. Корниловым и Временным правительством, доложил А. Ф. Керенскому требования генерала в искаженном виде: "Первое - генерал Корнилов предлагает объявить Петроград на военном положении. Второе - передать всю власть военную и гражданскую в руки Верховного главнокомандующего. Третье - уходят в отставку все министры, не исключая и министра-председателя, временное управление министерствами передается товарищам министров впредь до образования кабинета Верховным главнокомандующим". В результате, еще в ходе продвижения отряда под командованием генерала А. М. Крымова к Петрограду, получавший через посредников разноречивую информацию о намерениях Верховного главнокомандующего А. Ф. Керенский переменил свою позицию. 29 августа указом Временного правительства Л. Г. Корнилов был отстранен от должности Верховного главнокомандующего "с преданием суду за мятеж". В ответ Корнилов сделал заявление о предательской политике Временного правительства и призвал "всех русских людей к спасению умирающей Родины". Воззвания, подписанные Л. Г. Корниловым, не дошли ни до армии, ни до широких слоев населения, так как телеграф находился под контролем правительства. Навстречу войскам генерала А. М. Крымова были высланы агитаторы. Не дойдя до столицы, части Отдельной Петроградской армии фактически потеряли боеспособность. Вызванный при содействии генерала М. В. Алексеева в Петроград генерал Крымов, отдав приказ корпусу не продвигаться вперед, встретился с А. Ф. Керенским, после разговора с которым 31 августа "прошел в канцелярию военного министра и застрелился. Перед смертью он написал письмо генералу Корнилову и послал его с адъютантом. Письмо было получено Корниловым, но с его содержанием он никого не познакомил"1. Сам Л. Г. Корнилов, не желая развязывать гражданскую войну, отказался от использования верных ему войск и 2 сентября был арестован. Второй раз 3-й кавалерийский корпус двинулся к Петрограду в октябре 1917 года, после большевистского переворота. Во главе корпуса находился генерал П. Н. Краснов. Во время Корниловского выступления по прибытии в Псков он был арестован комиссаром Северного фронта, но затем освобожден. 30 сентября его назначение на должность командира 3-го кавалерийского корпуса, произведенное еще в августе Л. Г. Корниловым, было утверждено временно исполняющим должность начальника штаба Верховного главнокомандующего генералом М. В. Алексеевым. Расположенный в окрестностях Петрограда 3-й кавалерийский корпус по приказу А. Ф. Керенского в сентябре 1917 года был переброшен в район Острова и поступил в распоряжение штаба Северного фронта. Там его поспешили разбросать на пространстве от Витебска до Вендена. 25 октября генерал П. Н. Краснов получил телеграмму от Керенского с приказом спешно перебросить 3-й кавалерийский корпус под Петроград - власть в столице захватывали большевики. В тот же день находившийся в городе Остров генерал П. Н. Краснов отдал секретный боевой приказ по 3-му кавалерийскому корпусу N 47/21: "В Петрограде кучка безответственных людей, подкупленная Императором Вильгельмом, и толпа солдат Петроградского гарнизона, состоящая из трусов, упорно не желающих идти на позицию, решила насильственным путем свергнуть Временное правительство, Совет республики и Центральный исполнительный комитет Совета рабочих и солдатских депутатов. Часть гарнизона Петрограда, также 1-й, 4-й и 14-й казачьи полки остались верны присяге и правительству. Юнкера и Женский батальон мужественно защищают Временное правительство и часть Совета солдатских и рабочих депутатов. Для подавления вооруженной силой беспорядков Временное правительство призвало 44-ю пехотную дивизию, самокатные батальоны, 5-ю Кавказскую казачью дивизию, 23-й и 43-й донские казачьи полки и еще некоторые свободные на фронте части, которые спешно двинуты к Петрограду. Одновременно на фронте в 1-й армии части 51-й пехотной дивизии под влиянием пропаганды немецких агентов отказались идти на позицию на смену 148-й пехотной дивизии. Командуемому мною корпусу приказано спешно погрузиться и направляться: 1-й Донской казачьей дивизии для водворения порядка в Петрограде, чтобы дать возможность состояться Учредительному собранию и Уссурийской казачьей дивизии в расположение командующего 1-й армией для водворения порядка и приведения к повиновению бунтующих частей. Казаки и солдаты! Нас мало, но за нами честная солдатская присяга. Мы боремся за право, за свободу, за революцию и за Русский народ. С нами Бог! Наши противники - продавшиеся немцам люди, забывшие присягу. За их спиною измена, предательство и трусость. Никто из нас не сомневается, что правда и свобода восторжествуют на Руси при вашей бескорыстной и честной помощи"2. На следующий день в Псков прибыл сам бежавший из Петрограда А. Ф. Керенский. По его приказанию Краснов двинул на столицу весь наличный состав корпуса (шесть сотен 9-го и четыре сотни 10-го Донских казачьих полков - всего 700 казаков). Сильно поредевший "корпус" под командованием будущего донского атамана взял Гатчину и Царское Село. Однако силы Краснова были слишком малы для восстановления власти Временного правительства: корпус был разбит под Пулковым. Его командир был доставлен в Смольный, после чего был посажен под домашний арест. 6 ноября, воспользовавшись документами Донского казачьего комитета, он бежал из Петрограда. В ноябре-декабре 1917 года некогда грозный 3-й кавалерийский корпус прекратил свое существование…
Примечания 1 Из воспоминаний генерала А. С. Лукомского // Архив русской революции. Т. V. Берлин, 1922. С. 122. 2 РГВИА. Ф. 2311. Оп. 1. Д. 6. Лл. 166-166 об.

СсылкиПравить

Это незавершённая статья о человеке.
Вы можете помочь «Традиции», исправив и дополнив эту статью.