Мифы о Петербурге

Мифы о Петербурге — длительное время существующие в общественном сознании (в России и за рубежом) и периодически появляющиеся на страницах печатных изданий сведения из истории и современности Санкт-Петербурга, не соответствующие действительности. Некоторые из них:

Финны — исконные жители

Существует расхожее мнение (старательно поддерживаемое официальной финской историографией) о том, что якобы финны-ингерманландцы являются исконными жителями приневских земель(см. и т. д.). С целью закрепить этот миф различные финские издания и ангажированные ими российские исследователи систематически публикуют например сведения о переименованных топонимах в Петербурге и его окрестностях, приводя в качестве якобы «исконных» финские их формы, зачастую вообще в действительности не существовавшие (см. например «исторические» финские карты в сравнении с топонимами, отраженными в русских источниках XIV—XVII веков). На самом деле финны в массовых количествах появились в дельте Невы только вместе со шведами и после заключения в 1617 году Столбовского мира, по которому эти земли отошли Швеции. Финские колонизаторы устроили фактически геноцид , в результате которого местное население либо бежало в Россию, либо просто исчезло (было уничтожено или ассимилировано). Однако по данным новгородских окладных книг, до шведского вторжения население здесь было смешанным — карелы, ижоры и русские, доля финнов была минимальна.

Петербург построен среди топей, в нежилой местности и практически на ровном месте

С подачи А. С. Пушкина многие до настоящего времени верят, что Петербург вознесся «из тьмы лесов, из топи блат». На самом деле в границах современного Санкт-Петербурга помимо такого крупного населенного пункта, как город Ниен, существовало не менее трех десятков деревень (см. например известную карту Адриана Шхонебека), существовавшая инфраструктура которых активно использовалась при строительстве новой столицы.

К примеру, казармы Семёновского полка расположились на таком удалении от тогдашнего центра города только потому, что их «пристроили» к уже существовавшей деревне, население которой на первых порах обслуживало полк и обеспечивало постой офицеров.

Петербург построен на костях

Существует распространённая легенда о том, что якобы при строительстве города широко использовался труд крепостных, и что большое количество подневольных строителей города погибло. В большинстве своем эти выводы базировались на свидетельствах иностранцев, мало владевших реальной ситуацией и вероятно не питавших особых симпатий к России и её царю-реформатору. Однако сторонники этой версии упускают из вида одно обстоятельство — столь массовая гибель людей — от 30 000 по скромным оценкам до 300 000 по нескромным — не могла пройти бесследно. В 1950-х годах археолог А. Д. Грач провёл систематические раскопки с целью обнаружить места массового захоронения «жертв царизма», однако вместо братских могил он обнаружил огромные выгребные ямы, в которые закапывались пищевые отходы — кости многочисенной скотины, которая пошла на пропитание строителей новой столицы. Выяснилось, что город строился отнюдь не крепостными, а вольнонаёмными в большинстве своём работниками, и работы велись преимущественно «вахтовым методом» — от трёх до пяти месяцев в году, после чего артели уходили зимовать дома. По всей видимости, в реальности самой массовой была гибель строителей на строительстве не самого Петербурга, а Ораниенбаума, где за один из сезонов действительно погибло несколько сот человек, но их гибель была вызвана распространившейся эпидемией и ещё, вероятно, тем, что строительство там велось А. Д. Меншиковым, так сказать, частным порядком и без надлежащего государственного контроля. Разумеется, отдельные владельцы домов использовали при постройке труд своих крепостных, равно как и государство привлекало к отдельным видам работ каторжников и служилый люд, но масштабы явления в целом сильно преувеличены.

Огромные потери на Дороге жизни

Утверждения западных авторов (см. например английскую Википедию) и отечественных публицистов о том, что якобы по дороге в город успешно проходил один грузовик из трёх (три из четырех, один из десяти и т. д.), не соответствуют действительности. Ежедневно по дороге успешно достигало города в среднем 280 грузовиков, и если следовать этой логике, то при ежедневных потерях в 560 грузовиков только за первую блокадную зиму потери должны были составить 88 740 машин, что существенно больше, чем, например, количество грузовиков, поставленных в СССР за это же время по ленд-лизу.

Данное обстоятельство совершенно не умаляет подвига тех, кто в нечеловеческих условиях на протяжении всей блокады обеспечивал бесперебойную работу «Дороги жизни», и надо помнить, что регулировщиками на дороге, которых каждые сутки заступало более трехсот человек, были в большинстве своем девушки-ленинградки.

Финны остановились на старой границе

Этот миф был введен в оборот вероятнее всего маршалом Маннергеймом с целью хоть как-то обелить свою весьма неприглядную роль в обеспечении совместно с немецкими войсками блокады Ленинграда, жертвами которой стали сотни тысяч мирных жителей. Маршал Маннергейм в своих мемуарах утверждал, что в финском правительстве не было единства по поводу пересечения старой советско-финской границы, чему в особенности противились социал-демократы. При этом пересечению этой же границы в Восточной Карелии ни Маннергейм, ни президент Рюти не почему-то не противились — финские войска остановились только на рубеже Свири. Маннергейм изложил версию, что поскольку безопасность Ленинграда была основным мотивом СССР для начала Зимней войны, то пересекать старую границу означало косвенно признать справедливость этих опасений. Якобы Маннергейм отказался уступить немецкому давлению и отдал приказ войскам перейти к обороне вдоль линии старой советско-финской границы на Карельском перешейке. Однако в действительности финские войска не остановились сами — их остановили отнюдь не некие политические или идейные соображения, а укрепления 22-го УР «Линии Сталина» (Карельский укрепрайон, КаУР) на старой границе, прикрываемого к тому же огнем артиллерии флота, железнодорожных транспортеров и стационарных установок особо крупных калибров (вплоть до 406 мм). Например в районе Сестрорецкого узла обороны 22-го УР по наступающим финнам вели огонь даже старые крепостные орудия кронштадтских фортов, безнадежно устаревшие, но за счет немалого калибра при удачном попадании выкашивавшие целые роты атакующих. Косвенно подтверждает этот факт и документально зафиксированнные случаи отказа в финских частях выполнять приказ на переход «старой» границы, что однозначно свидетельствует о существовании такового приказа. Очевидно, что Маннергейм всё-таки слукавил в своих мемуарах, а в действительности финское командование удостоверилось в неспособности своей армии взять штурмом укрепления КаУР и предпочло перейти к глухой позиционной обороне, предоставив своим союзникам-немцам нести основные потери при штурме города. В этой связи заслуживает внимания тот факт, что после замыкания кольца блокады в сентябре 1941 года Финляндия устами того же Маннергейма официально заявила о том, что не заинтересована в продолжении существования такого населенного пункта, как Ленинград.

Сталин специально затягивал блокаду

По мнению некоторых публицистов, Сталин якобы не спешил прорвать блокаду города и препятствовал эвакуации населения с целью уничтожения ленинградской интеллигенции немецкими фашистами (см. по этому вопросу также английскую Википедию). Однако исходя из общедоступных данных на протяжении всей блокады предпринимались все возможные меры по эвакуации населения, причем в первую очередь эвакуировались те, кто не мог приносить реальной пользы для обороны города — дети, специалисты невостребованных в фронтовом городе профессий и т. д. При этом зачастую для эвакуации детей использовалась авиация — так же, как для доставки особо необходимых фронту грузов. Представители технической и творческой интеллигенции не эвакуировались в первую очередь исходя из тех соображений, что они могут быть полезны по своей прямой специализации в осаждённом городе, однако при этом паёк им устанавливался меньше, чем рабочим, занимавшимся тяжёлым физическим трудом.