Текст:Павел Святенков:О демократии, авторитаризме и риске десуверенизации

История текста

Опубликовано в «Русском журнале» 9 сентября.2003 года.

О ДЕМОКРАТИИ, АВТОРИТАРИЗМЕ И РИСКЕ ДЕСУВЕРЕНИЗАЦИИ

Подходит к концу первый президентский срок Владимира Путина. И поскольку никто не сомневается, что будет и второй, все усилия политической элиты направлены на формирование повестки дня на следующие четыре года.

Новое четырехлетие будет для Путина временем трат. За четыре года президент завоевал симпатии подавляющего большинства жителей России и стал чуть ли не самым популярным политиком в новейшей истории страны. Достигнута политическая стабильность, больше того, начался рост экономики. Сохраняется структурная диспропорция — страна по-прежнему живет за счет экспорта энергоносителей. Продолжается кризис экономики, который грозит перерасти в крах российской государственности в целом.

У различных политических сил возникает соблазн воспользоваться «кубышкой Путина», тем запасом доверия к верховной власти со стороны населения, который Путин создал за предыдущие четыре года. В настоящее время популярность главы государства находится на высоком уровне. Но рано или поздно придется предпринять решительные действия по реформе экономики, отходу от сырьевой составляющей российского экспорта. Или же бороться за сохранение существующей ситуации и сложившейся расстановки сил в политической элите.

Ситуация такова, что «только для того, чтобы оставаться на месте, нужно бежать со всех ног. А чтобы попасть куда-нибудь, нужно бежать вдвое быстрее». Можно какое-то время еще сохранять нынешний режим в стабильном состоянии. И даже можно сказать, какое именно время — пока не упадут цены на нефть. Рано или поздно мировая конъюнктура изменится, и тогда стабильность придется поддерживать не за счет нефтяного экспорта, а за счет авторитета президента.

И здесь важно, будет ли авторитет президента направлен на поддержку реформ, либо на консервацию существующего положения вещей. Сейчас в России существует полудемократия, полурыночная экономика и полусобственность. Режим несет все черты переходного — подобные структуры существовали недолгое время в Восточной Европе после краха коммунизма в качестве временного компромисса между старой и новой элитами. Но потом они повсеместно были заменены буржуазными демократиями.

У страны есть выбор. Или к «буржуазной демократии», политическому режиму, схожему с существующими на Западе, или «назад», но не в Советский Союз, туда дороги нет, а в Латинскую Америку, к диктатурам крупных латифундистов (в нашем случае, олигархов), широкой нищете и перманентной гражданской войне. Классический латиноамериканский сценарий — крайне-правое правительство против крайне-левых партизан. Крах социальной инфраструктуры, безработица, возвращение в XIX век (и хорошо еще, если в XVIII).

Изменяя режим, приходится плыть между Сциллой и Харибдой. Формальная парламентская демократия без буржуазной революции, то есть отмены власти феодальных олигархических империй, принесет только вред. Поскольку парламентская республика в наших условиях будет означать резкое ослабление центральной власти, конфедерализацию и расчленение России по югославскому варианту. Противостояние же этому сценарию на путях сохранения действующего режима означает столь же неизбежное воспроизведение государственного строя Сербии времен Слободана Милошевича. То есть слабого авторитаризма, который не сможет решить национальные задачи — проблемы модернизации экономики, армии, социальной сферы. И, одновременно, будет раздражать образованные слои общества зажимом свободы слова.

Речь идет именно о парламентской республике без буржуазной революции. Ведь не надо думать, что буржуазный строй — это только власть парламента. В конце концов, есть страны, где существует стабильный парламентский режим (Индия), но где сохранились гигантские пережитки феодализма, вплоть до наследования должности премьер-министра среди членов одной семьи (это характерно не только для Индии, но и для таких государств Индостана, как Бангладеш, Пакистан и Шри-Ланка).

Буржуазный строй — это диктатура закона (прошу простить, приходится повторять заезженные в перестройку истины). Это примат промышленного производства над добычей сырья. Это реальная демократия и свобода слова, возможность для избирателя сменить не понравившееся правительство с помощью демократического механизма. Это сильные партии, отражающие интересы населения. Всего этого в современной России нет. Пока что есть полуфеодальный и крайне неэффективный и коррумпированный режим. Коррумпированный и неэффективный настолько, что это вынуждена признать даже центральная власть. Сегодня МВД, борясь с «оборотнями в погонах», не столько делает пиар своему руководителю Борису Грызлову, сколько восстанавливает элементарную управляемость структур охраны порядка. Ибо еще чуть-чуть, и в МВД стали бы хозяйничать какие угодно силы, кроме законного министра и руководства страны.

Перед Путиным стоит нелегкая задача. Общество ожидает улучшения экономической ситуации. Но, несмотря на рост экономики, реальная жизнь людей не меняется. И это опасно, поскольку все мы помним советскую систему, в которой уровень жизни советских людей неуклонно рос, а реальные советские люди впадали от этого в состояние неописуемого раздражения, поскольку даже за куском колбасы надо было побегать.

Разные политические силы попеременно пытались раскачать ситуацию и добиться ослабления действующего режима еще со времен «Норд-Оста». В дело пошел стандартный сценарий «народного фронта», то есть объединения против власти всего общества, всех политических партий, не исключая и коммунистов. Однако цель подобной операции — не столько буржуазная революция, сколько максимальное ослабление государства, облегчающее манипуляцию им со стороны внешних сил.

Что такое «Норд-Ост»? Это прежде всего заговор, целью которого было создание антипутинского «народного фронта». Сначала объединение всего общества против власти, допустившей «такое», а затем уступки Чечне, резкое ослабление федерального центра, активизация региональных «баронов» и прочие радости смуты. «Норд-Ост» не прошел, «горячий вариант» раскачки ситуации был дискредитирован. Почти одновременно известный лондонский политический спекулятор резко сократил свою активность на территории России. Совпадение, что и говорить.

Зато сразу же заработал «мягкий» вариант. То есть — объединение всей оппозиции вокруг крупного финансового деятеля, в данном случае Михаила Ходорковского, а затем перехват власти и учреждение парламентской республики, института по определению слабого и неустойчивого. В этом варианте нет «малой гражданской войны», как в случае с «Норд-Остом». Но результаты могут быть примерно те же.

Издержки курса на сохранение статус-кво неизбежны. Прежде всего, это падение популярности действующего лидера. Пока она очень высока. Но вспомним, как высока была популярность Горбачева в начале перестройки. К сожалению, игра этого советского лидера на сохранение своей личной власти уже к 1989 году привела к тому, что его популярность резко пала.

У Горбачева появился радикальный антипод — Борис Ельцин. Выходец из тех же партийных структур поставил под сомнение всю перестройку как недостаточно радикальную акцию. И сегодня перед Путиным стоит та же проблема — как не оказаться в ситуации Горбачева конца 80-х. Как не дать появится новому Ельцину.

Обратив взор на нашу соседку Украину, мы увидим, что «Ельцин» появился в лице бывшего премьера Ющенко. Конечно, Леонид [[Кучма, Леонид Данилович|Кучма]] может опереться на поддержку Москвы, и потому приход к власти украинского «Ельцина» вовсе не обязателен. Но самой Москве не на кого опереться. Экономика слаба, и Запад непременно предпримет попытку открыть ее для себя, имитируя буржуазно-демократическую революцию. Вариант с Ходорковским напоминает проект «русского Панича» (крупный югославский бизнесмен, ставший премьером Югославии и неудачно боровшийся за власть с Милошевичем). Как и в Сербии, в России эта схема, видимо, обречена на поражение. Однако это не исключает дальнейшего развития сюжета. Вместо «Панича» может появиться «Коштуница».

Есть два варианта консервации нынешнего политического режима. Первый — просто сохранение нынешней политической ситуации без изменений. Какое-то время режим может держаться на старых запасах популярности президента, потом все рухнет. Уже сегодня противоречия, выявившиеся в элитах, предвещают серьезную предвыборную схватку. А предвыборная война влечет за собой дестабилизацию режима. Он, конечно, может найти новую точку стабильности, но это будет уже совсем другой режим.

Второй вариант — скатывание к авторитаризму. Авторитаризму без экономических реформ, без реального изменения экономической и политической ситуации: «авторитаризм — это слабость», как сказал Глеб Павловский. Слабое авторитарное государство способно только законсервировать негативные тенденции в развитии России. Противостоять Западу мы не можем даже в сегодняшнем, полудемократическом качестве. Авторитарный же режим будет сметен в течение нескольких лет с помощью процедур, уже отработанных на Балканском полуострове и в странах Восточной Европы. Напомним, что в Сербии был свергнут полуавторитарный режим президента Милошевича, а на Украине под большим вопросом находится будущее полудемократического режима президента Кучмы.

Резюмируя, можно сказать следующее — любой режим, будь он авторитарным или олигархическим, обречен на поражение, если итогом его деятельности не будет развитие экономики страны. Казалось бы, банальность. Но манипуляции с формами государственного устройства без совершенствования экономики просто будут усиливать влияние тех или иных групп в руководстве страны, не изменяя вектор развития.

Путину предстоит выбрать, кем он хочет войти в историю страны — Милошевичем или де Голлем. И с каждым днем возможности для этого выбора сужаются. Рано или поздно президента заставят сделать выбор. Лучше, конечно, если он примет решение сам и пойдет на буржуазные реформы, чем будет просто дожидаться, пока нынешний политический и экономический режим сгниет естественным образом и рухнет под ударами прозападных сил.