Текст:Рейнхольд Оберлерхер:Модель нового народного хозяйства
Модель нового народного хозяйства
- Автор:
- Рейнхольд Оберлерхер
Reinhold Oberlercher
- Язык оригинала:
- Немецкий язык
- Язык перевода:
- Украинский язык
- Політономія
- оригинал: Сайт «Немецкой коллегии»: www.reich4.de
IПравить
Немецкому народу необходимо как можно скорее восстановить свою неограниченную господскую власть в собственной стране. Для восстановления такой власти немецкого народа и соответствующего ликвидирования безработицы и иных преследующих его бед, простого выселения иностранцев будет явно недостаточно, ибо при дальнейшем развитии спонтанных капиталистических отношений мы будем вновь иметь через несколько лет многомиллионную армию безработных, — разве что на этот раз чисто немецкую. Поэтому необходимо создание принципиально новой формы народного хозяйства, борьба за которое будет одновременно представлять собой акт как национального и национально-экономического освобождения, так и классовой борьбы против всемирных финансов.
Эта борьба будет вестись против диктатуры номадизирующего финансового капитала, за организацию всех классов — включая классы немецких капиталистов и рабочих — в гражданское общество, а также за подчинение немецкого общества германскому государству, посредством чего само немецкое общество вновь станет гражданским и порядочным. Ибо порядочно существует лишь тот, кто включён в определённый сословный порядок и таким образом сам упорядочен.
Сегодня ближайшее будущее Германии представляется, подчас, в свете окончательного оформления власти капитала, несущей с собой финальные кризисы, которым суждено разрушить последние ценности и обычаи, чему, однако, оказывается известное сопротивление, представляющее собой необходимый момент (диалектического — прим. перев.) преодоления капитализма и отражающее завершающую фазу усовершенствования самого капитала. Таким образом, власть капитала в его завершающей форме абсолютна. Все государственные правила, нормы и ограничения свободы капитала, восходящие в своём происхождении ещё к эпохе его начального несовершенства и недостаточной самосознательности, теперь отбрасываются. Доктрина свободной торговли стала господствующим учением, и вместе с тезисом о глобализировании рынка и зон производства выдвигается требование подчинения государства капиталу.
До тех пор, пока капитал чувствовал себя слабым, он требовал и получал в качестве защиты от международной конкуренции патронаж нации. Теперь же, находясь на вершине своего господства, он желает — как и коммунизм в эпоху своей дерзкой юности — отмирания государства, и нация представляется ему теперь лишь раздражающим остаточным фактором — по мере глобализирования рынка и производственного процесса.
Явным знаком того, что власть капитала находится в своём зените, является капитализирование инфраструктуры — то есть таких общих производственных условий, как транспорт, информационные средства и т. д. — и сферы обслуживания. Относительно инфраструктуры Карл Маркс писал ещё в 1858 году:
«Наивысшим развитием капитала является такое, когда общие условия общественного производственного процесса воспроизводятся не из общественного ревеню, то есть не из государственных налогов.., а из капитала как такового» (Очерки, стр. 431).
Производство общих производственных условий для всякого капитала являет собой особую инвестиционную сферу крупных капиталистических обществ. Вследствие этого триумфа капитала торжествует требуемая последним приватизация государственных служб (полиция, юстиция, армия и т. д.), что является официальным перенесением суверенности с народа на капитал. В академической дискуссии такая точка зрения уже укоренена, и теперь не остаётся долго ждать и того момента, когда начнутся попытки непосредственного практического осуществления данной установки.
Если перспективы германского развития станут зависимы от курса на приватизацию инфраструктуры, то приватизация государства будет представляться соответствующим такой ситуации задним фоном. Так, субсидирование больших технических проектов (AKW, Аэробус, Трансрапид и др.) налоговому государству сегодня уже не под силу. Ныне продолжается лишь борьба за государственный бюджет между социальными и капитальными субсидиями. Первая, как то представляется, должна быть постепенно полностью устранена в пользу второй. Итак: технически развитые капиталистические общества более всего страдают от собственной свободно-рыночная идеологии с тощим, несубсидируемым государством, которое — в противоположность представлениям либералов XIX столетия — должно теперь быть уже не государством-стражем (ибо стражем перестал быть сам чиновник), но государством-предпринимателем.
Опосредованное будущее Германии, её завтра, несёт с собой, таким образом, венчание власти капитала по чину капитал-абсолютизма через приватизацию государственного аппарата, которая уже началась превращением центральных производственных узлов инфраструктуры — почты и железных дорог — в капиталистические предприятия. Если всё и дальше пойдёт таким образом, то капитализм станет жертвой собственного триумфа, манифестируемого в мировой экономике абсолютной конкуренцией, чистой свободной торговлей, а также свободой производства. Теперь уже не национальная индустрия, в условиях внутринационального общественного разделения труда, работает на один из мировых рынков (состоящий, в свою очередь, из национальных экономик), но глобальное предприятие, в условиях глобального разделения труда, работает на утерявший качество «мирового» единый глобальный рынок, то есть на рыночный коммунизм.
Ранний капитализм, будучи ещё слаб, искал защиты у нации. Суверенный капитализм, в полном сознании своей силы, отметает последнюю. Стареющий капитализм, наоборот, думает о пенсии и социальном страховании. Интересно, что в то время, как ведущие экономические статьи продолжают с энтузиазмом подавать нам чистое экономическое учение о свободной торговле и мобильности глобализирующего фактора, в политических заголовках мы уже читаем о неслыханном понятии «запрета на импорт», противоречащем логике чистого учения.
Маркс описывает подобное обстоятельство следующим образом:
«До тех пор, пока капитал слаб, он ещё пытается опираться на костыли прошлых, или с его приходом отмерших производственных отношений. Но лишь почуяв себя сильным, он отбрасывает костыли и идёт дальше своим собственным ходом. Когда же капитал начнёт осознавать себя как препятствие к дальнейшему развитию, и безусловно быть таковым реально, то он воплотится в формы, которые, посредством свободной конкуренции, должны были бы привести его к окончательному владычеству, являясь в то же время провозвестниками его исчезновения, равно как и исчезновения на нём основывающегося способа производства» (Очерки, стр. 544 f.).
И хотя сегодня всякая страна, открывающая себя свободной конкуренции мирового рынка, всё ещё считается свободной, и всякий экономический субъект формально независим от остальных, но уже колеблется общая вера в исключительную благодать силы глобальной конкуренции.
«Но однако, — пишет Маркс, — как только иллюзия о конкуренции как предполагаемой абсолютной форме свободной индивидуальности исчезнет, то это будет знаком того, что условия конкуренции — то есть на капитале основанного производства — уже начинают осознаваться и ощущаться как ограничения, каковыми и являются, и даже всё более становятся, на самом деле» (Очерки, стр. 545).
То, что идеологи конкуренции будут рассматривать это как «конец мировой истории», Маркс также предсказал.
IIПравить
Капитал в своём стремлении к достижению большей прибавочной стоимости, то есть к её росту, меняет своё внутреннее содержание: доля предметного капитала увеличивается в отношении доли человеческого капитала. Это отношение являет собой органическое содержание капитала, его повышение усиливает тенденцию к снижению общественных доходов (Аllgemeine Profitrate). Обусловленное этим падение общественных доходов влечёт за собой повышение прибавочной стоимости и снижение зарплат и стоимости средств производства. Когда окончательно побеждает тенденция к падению общественных доходов — разражается кризис. (Так, сила притяжения вызывает тенденцию падения самолёта на землю. Пропеллеры на крыльях должны этой тенденции противостоять. Как только побеждает гравитационная тенденция — следует падение).
Итак, как только реализуется тенденция к падению доходов, начнётся кризис. Он явит собой форму приспособления общего хода капиталистического производства к новым требованиям повышенной производительности труда. Причиной кризиса при этом является противоречие между распространением продукции и ограничением покупательной способности населения, то есть между условием производства и ограничением реализации прибавочной стоимости. Сам кризис есть острый случай падения доходов. Кризис проявляется в обесценении константного и вариабельного капиталов, то есть в уничтожении капитала, что создаёт условия для нового роста капитала.
Усиливающееся отношение человек—машина увеличивает производительность труда и выводит из равновесия механизмы общественного основного оборота, что ведёт к падению стоимости годового продукта (Jahresprodukt), к непременному падению общественных доходов, к обратному преобразованию капитала в деньги (накопление богатства), к падению производства, к снижению занятости и к падению стоимости средств производства и рабочей силы (уничтожение константного и вариабельного капиталов); последнее позволяет общественным доходам вновь подняться, деньги снова превратить в капитал, ведёт к слиянию предприятий и к повышению минимальной изначальной доли капитального взноса в дело; одновременно с устранением последствий кризиса вновь начинают действовать его причины.
Капитализм живёт своими кризисами. В них он, посредством уничтожения капитала, омолаживается. Капиталистический кризис есть падение массы и поднятие прибыльности капитала. От этого общей кризисной циркуляции капитала следует отличать различные локальные международные экономические кризисы, разражающиеся в мировой хозяйственной системе, состоящей, в свою очередь, из ряда функционирующих национальных экономик, которые — вопреки единой глобальной экономике — могут практиковать друг с другом международную торговлю и — в противоположность единому глобальному рынку — составить начала истинного международного рынка. Кризис международных хозяйственных рынков начинается в условиях продолжительного падения глобальных доходов и прибыли. Международный кризис ведёт к снижению уровня мировой торговли и в снижении факторных оборотов (Faktorumsatze) в национальной системе распределения. Факторные товары (Faktorgute) теперь устремляются, в своей основной массе, в уравнительные фонды — то есть в государственный бюджет и частные состояния.
Международный экономический кризис сокращает международное общественное разделение труда. При таком кризисе, как правило, имеет место субституция импорта (заменитель ввоза): то есть сокращение общественного и международного разделения труда в пользу отдельных предприятий и внутренней экономики в целом. Рыночное хозяйство сворачивается и начинается рост хозяйства индивидуального. Сравнительная разница в выгоде между внешней и внутренней торговлей сокращается. Индивидуальные факторы растут за счёт факторов распределительных. При этом, кризис международных рынков не является, в сущности, экономическим кризисом, но кризисом рыночного хозяйства, и одновременно — началом нового расцвета индивидуального хозяйствования, воссоединением необходимых трудовых мощностей всего народа и новым завоеванием национал-экономической независимости.
Результатом международного экономического кризиса является углубление внутренних и индивидуалистических структур национальных экономик и их хозяйственных субъектов. Такой кризис сводит глобальные факторные тенденции в периодические движения. Кризис означает конъюнктуру частного имущества, конъюнктура означает кризис частного имущества. Конъюнктура ведёт к экономии средств на индивидуальном факторе и вкладывании их в фактор распределительный; противоположный процесс вызывает кризис. Кризисный цикл есть, таким образом, перемена факторных тенденций, а также взаимоотношений между последними, в национальной распределительной схеме.
После кризиса мирового рыночного хозяйства, через новое формирование внутреннего и собственнического хозяйства, начинают складываться в очередной раз первичные условия для нового всемирного разделения труда. Новые продукты развивающихся отраслей производства проходят, как правило, через фазу обусловленного кризисом скачка в развитии: продукционные циклы sind weitergeruckt, новый цикл факторных тенденций есть лишь одна из тенденций технического обновления.
Первая причина международного рыночно-хозяйственного кризиса имеет не всемирно-, а обще-экономическую природу: это острый случай обычного (снижения, — прим. перев.) прибыли (Profitrate). Специфические же всемирно-экономические проявления такого кризиса есть последствия мобильности таких факторов, как капитал, труд, недвижимость и продукция. Вместе с потоками капитала и продукции, глобальная мобильность (рынка, — прим. перев.) недвижимости обуславливает миграционные потоки потребителей недвижимости, перегружающих окружающую среду. Внедрение потоков продукции в неподготовленные народные хозяйства взрывают инфраструктуру последних, рабочие мигранты разрушают социальную структуру и национальные социотопы, глобальные потоки капитала уничтожают последние биотопы и превращают их в капиталоносные ресурсы. Конъюнктура мировых хозяйственных рынков является также основной причиной экологического кризиса, как и его ядра— кризиса этнического. После того, как импорт труда, усиленный иммиграционистской пропагандой идеологов капитала, приводит к распаду национального рабочего класса и его классового сознания, относительно упорядоченные доселе классовые и корпоративные противоречия в рамках национальной распределительной схемы деградируют до уровня национальных и расовых конфликтов.
IIIПравить
Международный рынок представляет собой выход в случае общекапиталистического кризиса внутри страны и способствует складыванию международной системы рыночного хозяйства, состоящей, в свою очередь, из ряда национальных экономик. Кризис международного рынка вследствие падения рендитов приводит к сжатию последнего при одновременном росте внутреннего и индивидуального хозяйств (субституция импорта и снижение экспорта), поскольку международный кризис рыночной экономики вообще не должен быть экономическим кризисом как таковым. Кризис этого рынка 1929‒33 гг. был преодолён в Германии посредством социал-экономической революции и (ещё не законченного) устроения посткапиталистического порядка, — в соответствии с предсказанием (К. Маркса, — прим. перев.) о падении капитализма, прежде всего, в наиболее развитой стране. В результате этого Германия, развязав по ходу дела мировую национал-социалистическую революцию, стала жертвой мировой контрреволюции. Современный триумф глобально номадизирующего финансового и монополистического капитала заканчивается тиранизированием всех остальных, более или менее национально и производственно независимых фракций капитала и устранением их оплотов — то есть национальных экономик с их защищёнными внутренними рынками. После того, как международный рынок превратится в рынок глобальный, первый же общекапиталистический кризис станет кризисом глобальным, с глобальным же обнищанием как следствием.
В 1929‒33 гг. мы пережили и справились в Германии не только с обычным, циклически повторяющимся капиталистическим хозяйственным кризисом, но с кризисом самой экономики капитала, проявляющимся исключительно в форме кризиса рыночного хозяйства. Либерально-капиталистическая система была заменена формой посткапиталистического хозяйства, реализовав, таким образом, предсказание Маркса и Энгельса о том, что капитализм преодолевается прежде всего в наиболее промышленно и социально развитой стране. Пост-капиталистический порядок обеспечивал существование народно-общинного хозяйства в сочетании с гражданским обществом, хотя и ценой диктаторской демократии, — в чём, в свою очередь, получило своё частичное воплощение предсказание о диктатуре пролетариата. В Германии вторая антикапиталистическая революция, которая осуществится одновременно с победой национал-революционной освободительной борьбы, будет довольствоваться для оздоровления германской общинности лишь малой долей средств. Восстановленному германскому народному хозяйству будет достаточно придать такие черты, когда общество защищено своей гражданственностью, а последняя — надпартийным и бесклассовым государством, делающим диктатуру ненужной.
Будущее германское государство должно быть бесклассовым, дабы классы гражданского общества обладали пространством и возможностями для разыгрывания своего противостояния. Одновременно с двойным вырождением парламента — собрания представителей гражданского общества — в парламентаризм (=парламентарное образование правительства) и в партийное государство (=политический класс) гражданские общественные классы лишаются своего представительства в парламенте, в результате чего возникает разгражданствленное бесклассовое общество, противостоящее классовому государству, извращаемому, в свою очередь, в коллективное владение политического класса.
Становление единого глобального рынка принесёт с собой такое глобальное обнищание, в сравнение с которым не пойдёт даже положение рабочего класса в английском раннем капитализме. Как только глобализирование возьмёт верх, первый же общекапиталистический кризис станет одновременно кризисом глобальным, не имеющим более в качестве своего резервного выхода потенции превентивных защитных возможностей, свойственных функционирующим национальным экономикам. Результатом будет хозяйственный каннибализм,— типа того, который мы видели при разрушении промышленности ГДР, и который теперь уже ведёт к лихорадочной деиндустриализации Западной зоны (то есть Западной Германии, — прим. перев.). Политический срыв начался, смутное время пошло. В (политической, — прим. перев.) системе ФРГ её периферийные фигуры — национальные партии — падут первыми. Бывшие левые и зелёные враги системы блистают сегодня как её наиболее пламенные сторонники. Пацифисты превратились в глобал-интервенционалистских беллицистов. Но тот маленький отряд в немецком национальном движении, который реально ставит вопрос о системе и о новом порядке германского народного хозяйства под властью германского народа как развитой альтернативы отработавшему системному функционализму, не выступает, при этом, вперёд с революционными акциями. Ибо задание революционера состоит не в том, чтобы лишь возбудить революцию, или даже разрушить систему, но в том, чтобы понять и описать тот революционный исторический процесс, что активизируется в силу общей недееспособности системы, и чтобы потом завершить этот процесс практическим построением нового порядка. Революционеры выступают в самом конце событий и завершают революцию.
IVПравить
В принципе, совершенно ясно, какие следует применить меры для восстановления германского народного хозяйства. Первым шагом для восстановления экономического суверенитета будет воссоздание суверенитета национально-государственного. Его главные инструменты — это армия и полиция, ибо армия обеспечивает внешнеполитический суверенитет, а полиция — внутриполитический. Полиция есть старый и чёткий эквивалент внутренней политики. Политикой же изначально именовали именно внешнюю политику, инструментами которой являются армия и дипломатия — в порядке следования.
По достижении национал-политического суверенитета может быть достигнут и национал-экономический суверенитет. Его главный инструмент — таможня, то есть экономическая полиция. Как полиция, так и таможня должны выполнять погранично-полицейские, правопорядково-полицейские и криминально-полицейские задачи в отношении таможенных границ, таможенных правил и таможенных розысков. Таким образом, таможня есть служба, охраняющая хозяйственный суверенитет государства, осуществляющая импортные и экспортные запреты, контролирующая иные формы движения денег и товаров.
Представим себе, что в силу благоприятных обстоятельств политический и экономический суверенитет германского государства — или восстановленного Германского Рейха — достигнут. В таком случае мы вновь окажемся там, где уже были в самом начале современной исторической эпохи — в начале бисмарковского имперостроительства в 1871 г. При этом большие и простые задачи по восстановления германского народного хозяйства завершаются, уступая место новым, мелким и сложным— по его укоренению.
В принципе верно, что Германский Рейх в период между 1871 и 1914 гг. пережил мощный индустриальный подъём, и национальный доход реально вырос за этот срок на 20 %. Верно, однако, и то, что уже в 1873 году разразился глубокий экономический кризис, и вплоть до 1895 года весь хозяйственный климат в Рейхе был депрессивным. Бисмарковская политика таможенной защиты обеспечила строительство тяжелоиндустриальной основы Рейха, но последствия, которые критики глобализирования приписывают сегодня последнему — то есть то, что в соревновании производственных областей за индустриальные капиталовложения будет очень мало победителей из числа ведущих бумовых регионов, тогда как большая часть участников разделит поражение,— эти последствия обнаружили себя уже тогда, хотя и в намного меньшем пространстве, внутри границ самого Рейха. Единый (внутриимперский, — прим. перев.) рынок уже тогда покупался ценой нездоровой устремлённости населения в индустриальные центры и сопутствующего этому пролетаризированию труда, в результате чего укрепилась социал-демократия, представляя собой в 1912 году сильнейшую фракцию в Рейхстаге. Общеимперский единый рынок 1871 года был, таким образом, прежде всего простейшей начальной формой германского народного хозяйства, его внешними рамками. Бродившие же в недрах последнего элементы социальной взрывчатости Бисмарк пытался обезвредить ещё в 80-е годы посредством Свода социальных законов, однако, был не в состоянии оградить от влияния этой опасности процессы внутреннего строительства, строй народного хозяйства.
Внутреннее хозяйственное строительство следует простому правилу, согласно которому то, что может быть произведено в общине, не должно покупаться в регионе, и что производится в регионе не покупается на национальном рынке. Таким образом, внутреннее хозяйственное строительство соответствует определённому порядку вещей: примату индивидуального хозяйства над рыночным, и тем самым общины над обществом! — Примату национального самообеспечения над обретением с мирового рынка! — Примату регионального самообеспечения над обретением с национального рынка!
Из основного права на землю и недвижимость происходит право на жилище для бездомных или нуждающихся в жилье, из права на работу происходит право на профессиональное образование молодёжи. Таким образом, оба эти конституционных права, равно как и исходящие из них дальнейшие права, запрещают чисто капиталистическую форму хозяйствования и голую рыночную экономику, — как свободного, так и социального субтипов. Эти права диктуют— ибо иначе они не осуществимы — смешанную форму хозяйства. Они обуславливают такую форму экономики, в которой инкорпорированы и соподчинены различные хозяйственные системы, где они взаимно конкурируют в целях максимализирования своих потенциалов в рамках служащего общим интересам народного хозяйства. Во время мирового политического противостояния систем в 1949‒89 гг. капитализм был весьма продуктивен в силу вынужденного развития своих плановых возможностей, равно как и коммунизм весьма преуспел на почве своего либерального смягчения, ибо ему удавалось использовать свою монополию на внешнюю торговлю для создания крупнейшего закрытого потребительского потенциала мирового рынка. Однако, простая комбинация из планово- и рыночно-хозяйственных элементов, то есть национал-капитализма и национал-коммунизма, была бы недостаточной и не более успешной, чем экономика бывшей Югославии.
Та полит-экономическая эпоха, которую мы должны открыть в целях предотвращения взрыва социальной бомбы, или же организации адекватных форм восстановления народного хозяйства уже после такой социальной и национальной катастрофы, должна стать временем упорядоченной конкуренции народно-хозяйственных интерналистских систем.
Примат индивидуального хозяйства, и таким образом хозяйственной общины, представляет собой полную смену парадигмы всего экономического мышления последних 200 лет. Старая парадигма— обозначаемая в эпоху Просвещения как «договор» и сегодня как «рынок» — ведёт к извращённому представлению о том, что, к примеру, немецкое благосостояние зависит от количества продажи по всему миру немецких точных приборов, химикатов или дорогих автомобилей. Только доминирование рыночного сознания позволяет представить себе столь противоположные общинным интересам вещи. Парадигма договора, то есть примат рынка, не только неизбежно ведёт к капитализму, безработице, обнищанию и отчужению, но и к унизительной социальной политике, в силу которой рекрутам резервной индустриальной армии выплачивается рабочее пособие вместо рабочей зарплаты, вознаграждая их, таким образом, за «готовность быть к услугам рабочего рынка», вместо того, чтобы работать или исполнять социальную службу.
Весь примат рынка нечеловечен и противоестествен. Право на труд и на жильё признаётся даже в ООН-овском списке прав человека. Следовательно, правящий режим ФРГ виновен в несчётных преступлениях против человечности, — как минимум, начиная со времени нефтяного кризиса зимой 1973‒74 гг., когда число безработных перешагнуло миллионную границу, чтобы затем постоянно увеличиваться.
VПравить
Для осмысления нового порядка, основывающегося на соревновании интерналистских народно-хозяйственных систем, необходимо, прежде всего, представить составные части народного индивидуального хозяйства, затем — основные категории национального рыночного хозяйства, и наконец — основные понятия новой парадигмы обоснованного и дифференцированного, плотносбитого германского цехового народно-хозяйственного строя,— прежде, чем его можно будет оперативно применить и сформулировать основанную на нём германскую хозяйственную политику. Такая глобальная смена парадигмы экономического мышления от рынка к собственности необходима также и потому, что в продолжительной перспективе рынок точно так же отчуждает, как и коммунизм. Безумства, следующие из сверхвозвышения рынка как последней инстанции всякой хозяйственной деятельности, обнаруживают себя в разрушении госэкономики ГДР, некогда входившей в мировую первую десятку, а также в ликвидировании целых индустриальных отраслей в Западной Германии, где та имела мировое лидерство (напр. фотоиндустрия, текстильная промышленность, вычислительная техника, строительство, самолёто- и ракетостроение, производство фильмов и т. д.). Извращённость сознания рыночного примата демонстрирует себя также в вере в экспорт, для реализации которого требуется, в свою очередь, импорт сырья и энергоносителей, которые Германии, в отсутствии подобного экспортного эксцесса, вообще не требуются. Чемпион в мировом экспорте вновь может стать всеобщим врагом благодаря своей всемирной экспортной политике.
Точно так же, как всякий народ основывается, в первую очередь, на своей общинности, чтобы уже потом превратиться в общество и подчиниться государственной общности, так и всякое народное хозяйство выступает, прежде всего, как хозяйственная община, и уже затем — как общественное хозяйство. Хозяйственная община есть в целом индивидуальное хозяйство или система таких хозяйств.
Изначальной исторической матрицей всякого индивидуального хозяйства является такого рода национальное общественное хозяйство, которое характеризуется центральным управлением и внешнеторговой монополией, и известно как восточная деспотия с азиатской формой производства (Альфа). Единая государственная собственность разделяется при (следующем затем, — прим. перев.) античном способе производства (Бета) на общественную и частную собственность (ager publicus et ager privatus, — то есть общественное поле и частное поле). Государство здесь отождествлено с патрициатом как потребителем государственной земли, тогда как плебс — всего лишь частный собственник, от которого впоследствии отпочковывается ещё и пролетариат как простой собственник самого себя. Патриции уступили плебеям, те — рабам, которые обратились в колонов и в условиях германского способа производства (Гамма) вновь обрели свободу как крестьяне. Эта свобода опять теряется при феодализме, вследствие освобождения от обязанности служить в войске. При феодализме же общественная и частная собственности вновь разделяются как лен и аллод. Лен — это (вскоре наследственное) государственное предприятие для поддержки государственного функционера и обеспечения его материальных ресурсов. Если в эпоху античности доминировала общественная собственность, которая росла за счёт конфискаций частной собственности или ликвидационных проскрипций в отношении самих частных собственников, то в германском средневековье свободная недвижимость легко попадает в распоряжение ленников, превращаясь в собственность, характер которой обуславливается общественными целями.
Сегодня, в середине Нового времени, внутренний строй индивидуального хозяйства европейских (то есть германских и германизированных) народов представляется как иерархия хозяйств, которые разделены на непосредственные производства (предпринимательства) с одной стороны и домашние или обеспечительные хозяйства— с другой. Экономическими единицами этих народов, следовательно, исторически являются:
1. Деревни как общинные или объединённые фамильные хозяйства, полностью или частично обеспечивающие себя производством потребительских и инструментальных товаров.
2. Фамильные хозяйства, самостоятельно производящие необходимые потребительские товары (имели место вплоть до Нового времени).
3. Фамильные предприятия как элементарные производители и товаров и услуг.
4. Индивидуальные предприятия
а) частников, снабжающие рынок и использующие индивидуальный капитал и наёмных работников,
b) государства, самостоятельно обеспечивающего себя посредством налогов и наёмного труда,
с) народа, также самостоятельно себя обеспечивающего посредством налогов или обязательных вкладов, равно как наличием правомочных и ответственных служащих.
5. Капиталистические предприятия, снабжающие рынок и формирующие рынок капитала, ибо вместе с использованием наёмных труда и предприятий привлекается внешний капитал.
6). Хозяйства наёмного труда, снабжающие рынок труда товаром под названием «рабочая сила» и являющиеся при этом фамильными предприятиями, но педагогического характера, где рабочая сила воспитывается и подготавливается к деятельности.
7). Домашние хозяйства, не работающие на рынок и служащие лишь целям обеспечения своих членов; они должны поддерживаться соответствующими средствами домашнего хозяйствования со стороны обеспечительных хозяйств.
8). Обеспечительные хозяйства, не являющиеся домашними хозяйствами, и служащие лишь для обеспечения своих членов средствами домашнего хозяйствования.
Народ живёт в рамках данных форм хозяйствования, а непосредственные производства (предпринимательства) служат лишь как первичные обеспечительные хозяйства, предоставляющие иным хозяйствам соответствующие средства хозяйствования. Вторичными обеспечительными хозяйствами являются, к примеру, государственные хозяйства.
Уже в раннюю эпоху общинного хозяйствования, на пересечении границ общин, как периферийное явление возник рынок, уравнивавший недо-и перепроизводство и позволявший получение стратегических товаров (в те времена — металлов, сегодня — радиоактивных металлов) как оригинальных продуктов международного товарного рынка. Таким образом, общество органически развивается на базе взаимных контактов и динамики общин, а рыночное хозяйство выделяется их хозяйства индивидуального . Домашнее и обеспечительное хозяйства свойственны (endemisch) пролетаризированным, обнищавшим и очуженным народам, трансформированным в массовое общество. Всякая национальная политика должна стремиться к возвращению домашнему хозяйству способности к самообеспечению посредством связи с фамильным хозяйством, а также способствовать окрестьянствливанию и огражданствливанию хозяйств наёмного труда. Такая политика предполагает поддержку общих домашних и трудонаёмных хозяйств, обычно расположенных в непосредственных жилых районах и находящихся в состоянии крайней зависимости от снабжения, а также в области кустарного производства или садоводства. Идеалом здесь является частичное самообеспечение и частичная внутренняя юстиция (частичные автаркия и автономия).
VIПравить
Основными категориями национальной рыночной экономики, то есть общенародного рыночного хозяйства, являются такие факторы национального производства, как национальная почва, национальный капитал и национальная рабочая сила. Они должны быть поделены в распределительной схеме национального рынка таким образом, чтобы производитель воспроизводил продуктный фактор, частично отчуждая его в пользу владельца производственного фактора, с тем, чтобы израсходованная рабочая сила могла бы вновь воспроизводиться, а владелец земли и капитала — себя поддерживать, то есть обладать потребительской способностью. Производственные факторы, как и продуктные факторы, разделяются на три части, где одна из них значится как собственный фактор в имущественном фонде, а две других — как факторы распределения — вливаются в распределительную схему.
Распределительная схема имеет две части: в первой из них распределяются факторы распределения продукции, во второй — факторы распределения продуктов. Эти две части распределительной схемы национального рыночного хозяйства соответствуют двум потребительских системам: системе производственного потребления и системе потребительского производства. В первой потребляются производственные факторы и производится общий продуктный фактор, во второй, при воздействии собственного производственного фактора, потребляются продуктные факторы и воспроизводятся хозяйственные субъекты производственного фактора, где возрождение классов владельцев недвижимости и денег означает частное потребительство (потребительская частность), возрождение же класса владельцев рабочей силы есть потребительское производство, ибо производит производственный фактор рабочей силы.
Государство регулирует общенародное хозяйство через свою трансфертную систему, состоящую, с одной стороны, из налогов и антиналогов (вложений, субсидий), сбережений и вкладов (антисбережений), и с другой — из экспорта и импорта, таможни и негативной таможни (помощь во внешней торговле). Так, частную внешнюю торговлю государство регулирует через тарифные и нетарифные вмешательства, и далее его регулирование может касаться непосредственно количества, номенклатуры самого товара и стоимости. Регулирование количества и номенклатуры товара нетарифное, стоимости — тарифное. Регулирование номенклатуры касается также вывоза техники за границу и может идти вплоть до запрета на экспорт и до принудительного импорта через государственные спецслужбы в случаях промышленного шпионажа. Общественными органами государственной народно-хозяйственной полиции являются таможенные службы.
Эффективное немецкое народное хозяйство, с приматом собственнического хозяйствования перед рыночным, основывается не на капиталистическом возбуждении потребностей, а на покрытии последних, являясь тем самым слугой германской общинности. Всякое индивидуальное хозяйство есть хозяйство общинное (Gemeinschaftswirtschaft), и всякое рыночное хозяйство есть хозяйство общественное (Gesellschaftswirtschaft), однако реальная национальная экономика есть хозяйство совместное (Gemeinwesenwirtschaft), где общественные или рыночные начала вновь подчинены общинным или индивидуальным началам всего народа, — без того, разумеется, чтобы ставить под вопрос право на само бытие этих подчинённых начал и право последних искать защиты у общины. Далее необходимо рассмотреть, чем отличается реальная национальная экономика от чистых цеховых, монетарных и меркантилистских систем.
Цех страхует ремесленников, монетаризм — преференцию внутренней ликвидности, и меркантилизм — государственные доходы и государственное обеспечение. Примат же индивидуального хозяйства немецкого народа страхует свою индивидуальную власть (власть немецкого народа) и тем самым — основания своего хозяйственного суверенитета, который только и может позволить возродиться национальным перспективам благосостояния.
Цех позволит вновь гарантировать местное обеспечение силами местного производителя, который должен быть немецким. Но чтобы это осуществить, полномочиям общин и всяких иных региональных корпораций в пределах единого государственного пространства должен быть придан характер внутренней таможенной власти. Такие внутригосударственные таможенные зоны не должны быть суверенными, — то есть от полномочной таможни их отличает то, что они не имеют дела с внешним миром, и таким образом лишены права осуществлять транзитные сборы или вводить запреты на транзитный провоз.
Производство должно сохраняться не только в стране, но и в землях. Оно должно быть более-менее равномерно распределено по всей территории государства. Местный цех обеспечивает рынок для локальной производственной отрасли, меркантилистская система — налог с оборота. При этом германское народное хозяйство обеспечивает как потребности, так и занятость всего немецкого народа в целом, равно как и каждого отдельного гражданина, обладающего конституционным правом на труд и недвижимость (и тем самым на образование и жильё). Однако, этих целей не достичь простым обеспечением рынка (меркантилизм есть государственно-территориальное и налогово-теоретическое порождение цеховой политики).
Если коллективные цели германского народного хозяйства будут воплощены, то это послужит увеличению народонаселения, улучшению образовательного и здравоохранительного уровня народной жизни, что в целом приведёт к общему подъёму производительности труда и трудового энтузиазма. Количество работы, необходимое немецкому народу для поддержания соответствующего уровня жизни, скорее всего снизится, или же останется неизменным, — вместо того, чтобы резко увеличиться, вследствие чего растущее количество рабочей силы будет без остатка высасываться с рынка. Иначе что значит увеличение образовательного и производительного уровня, если при этом рабочая сила в перспективе не высвобождается из рабочего процесса, а вместо этого, в конечном итоге, дело идёт к увеличению работы? Короче: весь успех восстановленного народного хозяйства выражается в качественном и количественном росте рабочей силы народа, но вовсе не в увеличении количества работы для народа.
Такое силовое возрастание народа как целого может быть достигнуто только средствами смешанной экономики, и только она в состоянии рационально разместить этот силовой потенциал: или в усиление мощи германского военного государства, или в общенациональные трудовые идеалы, берущие своё начало не в царстве необходимости — то есть не в обеспечении соответствующего уровня спроса немецкого народа, — а в царстве свободы. Таким образом, рост рабочей силы народа вполне соответствует достижению тех целей как всего общества, так и отдельных его членов, которые не исходят непосредственно из конкретных запросов современной жизни. Следовательно, основание царства свободы является частью задачи общинной экономики, содержание которой выходит за рамки простого координирования общинного и общественного типов хозяйства.
Цеховая политика защиты рынка есть монополия тесно связанной группы, не имеющей возможности бесконтрольно использовать свою власть. Цех сам себя связал с общинным потребителем посредством группового договора. Такой групповой договор содержит в себе гарантии спроса и качества относительно соответствующей номенклатуры товара за справедливую цену. Цех есть некая ремансипированная олигополия, олигополия — это эмансипированный цех без институциональных рамок. Если политическое руководство хочет создать для определённой номенклатуры товара местный, областной, региональный или национальный рынок, и таким образом индустриализировать страну, то оно должно, в первую очередь, создать такие институциональные рамки и распространить свою временную монополию, то есть рынки. Фридриху II Прусскому потребовалось на это восемь—десять лет. Рынки, могущие быть обеспеченными местным или региональным производителем, должны создаваться по инициативе местных или региональных чиновников в сотрудничестве с местными или региональными центрами производства. Создание центров производства и реализации продукции — или производственных областей и рынков — общенационального уровня (то есть которые рациональнее обеспечивать за счёт производства общенационального уровня) национальные чиновники должны передать в руки группы немецких промышленников, нуждающихся во всеобщем национальном рынке как рынке внутреннем. В случае основания новой производственной отрасли принцип цеховой защиты действует на протяжении восьми—десяти лет. После прохождения такой фазы предварительного становления и консолидирования, групповая монополия ликвидируется и начинается защита и регулирование национальных, областных и местных рынков посредством таможенных зон производственных областных корпораций. Сокращение свободной торговли в рамках внутринационального рынка и повышение роли внутренней таможни являются, таким образом, новыми инструментами, возносящие германскую экономическую конституцию над историческим уровнем 1871 года.
VIIПравить
Общинность — как политика и как экономика — существует в конечном итоге как общество, подчиняющее и ставящее себе на служение общину, являясь в то же время обществом гражданским, подчиняющимся своему государству. Реальная германская национальная экономика имеет в качестве своего основного инструмента индивидуального хозяйствования возможность основывать собственные государственные или народные предприятия. Гражданские госпредприятия, как и государственный военный комплекс из предприятий и объектов ведомства имперской трудовой службы, гарантирующие безработным имперским немцам право на труд (согласно Пар.15,3 Имп. Конст. — См. ИМПЕРАТИВ-1/96, — прим. перев.), относятся к наиболее существенным формам индивидуального хозяйствования всякого общинного хозяйства, — чему имеется бесчисленное множество исторических примеров.
Однако, реальной германской национал-экономикой как экономикой общинностной (Gemeinwesenwirtschaft) можно назвать лишь комбинацию данного общинного хозяйственного (Gemeinschaftwirtschaftliches) сектора с общественнохозяйственной (Gesellschaftwirtschaftliches) организационной и налоговой политикой, — при наличии пользы для всего немецкого народа. Таким образом, как собственные предприятия народа вполне мыслимыми становятся общенациональные проекты мифотворческого размаха, которые могут осуществляться посредством внесения гражданами обязательных вкладов и исполнения ими служебных обязанностей.
Теперь, с помощью ряда новых понятий, опишем не только восстановленное, но и углублённое и расширенное германское народное хозяйство в полном смысле его общинности (Gemeinwesen), как процессирующее единство общины (Gemeinschaft) и общества (Gesellschaft). Так, следует различать внутренний рынок, иностранный рынок и международный рынок. Иностранные рынки представляет собой ту или иную форму национальных внешних рынков, договор с которыми заключается на основании занятостного и балансового нейтралитета, и которые таким образом оказываются внутриэкономически интегрированными.
Международный рынок, наоборот, состоит из национальных внешних рынков, с которыми интеграция такого рода не представляется возможной. (Глобальный рынок есть тотальный единый рынок, остающийся после того, как разрушены все национальные и региональные рынки, — то есть открыты все границы и тем самым ликвидированы даже все международные рынки).
Внутренний рынок состоит из областных рынков и национального рынка, областные рынки — это общинные, окружные и районные рынки. Рынок вообще есть соответствие спроса и предложения в определённом месте и в определённое время, или такое же соответствие в определённой отрасли производства. Гарантированные рынки представляют собой 80 % всего спектра охвата средней таможенной зоны, располагающей гарантированным спросом со стороны областных корпораций как рыночных партнёров, тогда как необходимые закупочные фонды могут финансироваться посредством начислений (Umlage) или налогов. Такие гарантированные рынки являются основой производства, которое, при соответствующем покрытии, может обеспечивать до 120 % среднего спроса. Все рынки являются таможенными зонами полномочных областных корпораций. Внешнеторговая таможенная зона есть суверенное таможенное пространство, обладающее правом повышения транзитных сборов и запрета на провоз, тогда как внутренние таможенные зоны такими правами не обладают.
После восстановления суверенитета немецкого народа было бы желательно нацелить хозяйственную политику на достижение следующих целей: Устранение глобал-экономического опустошения Германии! — Восстановление немецкого народного социотопа и экологическая реформация немецкой индустрии! — Восстановление национальной социальной структуры! — Рекультивирование в Германии цивилизации (общинное усвоение и освоение ценных открытий немецкой исторической культуры и экономики! — Построение гармоничной, включающей в свой оборот всю страну, циркулирующей экономики, добровольно служащей суверену и представляющей каждому немцу соответствующую его квалификации и запросам работу!
Для достижения этих целей необходимо предписать следующие политэкономические меры:
1. Благоприятствование в свободной торговле ведущим немецким предприятиям.
2. Запрет на свободную торговлю для тех отраслей национального рынка, в которых Германия не является ведущей.
3. Санкции в свободной торговле против немецких предприятий, техническая и экономическая производительность которых опускается ниже среднего мирового уровня.
4. Двойное сокращение ввоза (в течение полугода) на внутренние рынки, обеспечиваемые со стороны исключительно внешнего или малозначительного внутреннего производства,— в целях стимулирования внутреннего производителя.
5. Полный запрет на ввоз (в течение полугода) на внутренние рынки, обеспечиваемые со стороны исключительно внешнего или малозначительного внутреннего производства, — в тех же целях.
6. Временная монополия для новых немецких предприятий.
7. Вывозные пошлины для внутренних производителей, обладающих продукцией, необходимой для национального самообеспечения, но при этом экспортируемой со стороны.
8. Ввозные пошлины для товаров категории общенационального обеспечения
9. Запрет на конкурентную борьбу центров производства в пределах немецкого внутреннего рынка.
10. Право имперского правительства определять место локализации производства для промышленных предприятий, снабжающих общенациональный рынок.
11. Право преимущественного свободного определения места локализации производства для обладающих внутренними таможенными полномочиями областных корпораций относительно областных промышленных предприятий.
12. Внутритаможенные полномочия для общин, округов и районов Рейха в областных ответвлениях рынка.
13.Распределение рынков — в качестве ветвей внутреннего рынка в целом или же как рынков областных отраслей — посредством ответственных областных корпораций.
14. Запрещение спекуляции недвижимостью в целях защиты существования права на землю, участков кустарного производства, а также домашне-садовых и домашне-производственных районов.
15. Запрещение спекуляции капиталом в целях защиты наличия необходимого количества средств предпринимателей (индивидуальные и капиталистические предприятия), фамильных хозяйств и фамильных предприятий.
16. Автаркия сельского хозяйства и полное преобразование экологического земельного строительства в течение семи лет.
17. Высокие пошлины на южные фрукты, специи, экзотические пряности и иностранные предметы роскоши.
Экономические системы частно-рыночной, частно-индивидуальной, гос-индивидуальной и гос-рыночной экономик будут взаимно конкурировать в рамках общинностного хозяйства (Gemeinwesenwirtschaft), в соответствии с началами национально-экономического или национально-экологического производства. Таким образом, отдельные граждане или фамилии смогут самостоятельно решать, предлагать ли им свой труд на рынок или же использовать его в рамках фамильных или обеспечительных предприятий, а государство и вся нация будут иметь право выбора между рыночным соревнованием и самообеспечением. Такие различные типы хозяйствования будут иметь в различных отраслях хозяйства различную степень продуктивности. Здесь требуется считаться с неким пульсированием системной преференции.
Концепция примата индивидуального хозяйства и тенденция к автаркии принимает во внимание наличие экзистенциальных различий между друзьями и врагами, то есть перемен от мира к войне, спорных навязываний права и бесспорных правовых состояний. Это, в известной степени, уже реализуется как неизбежная всеобщая перспектива, но с другой стороны, никакая община (Gemeinwesen) не может осмысленно трудиться без перспектив — близких и дальних. Следовательно, национальные идеалы всегда необходимы: для мобилизации народа, в жизни которого экономические, военные и культур-политические аспекты более неразделимы.
Глобальная единая цивилизация есть варварство. Развитие национальных культур — это альтернатива становлению глобальной цивилизации и новое обретение международности. Разрушению экономического сообщества может быть положен конец, если рынки вновь обретут надзор, а свобода будет принадлежать не торговле, а народам.