Текст:Сергей Максимов:Нечистая, неведомая и крестная сила/IV. Священные рощи

IV.

     СВЯЩЕННЫЕ РОЩИ 
     В Ильешах, столь известных петербургским православным жителям, тысячами отправляющимся туда на Ильинскую пятницу по Балтийской дороге, наблюдается следующая поразительная картина: над опущенными долу головами коленопреклоненных богомольцев проносится, высоко поднятая на носилках, тяжелая киота с деревянным изваянием явленного образа Пятницы. С трудом продвигаясь вперед, счастливая и восторженная группа богоносцев, лишь благодаря ловкости, приобретенной долгим опытом, никого не увечит в этой цепи неловко распластавшихся по земле людей. Замедляемый всякими помехами, крестный ход из храма «Великого Николы» (с приделами пророка Илии и мученицы Параскевы) направляется к часовне, находящейся в полутора верстах от него, т. е. от места «поставления» чудотворной иконы к месту ее «явления». 
     Здесь, подле самой часовни, стоит развесистая старая береза, служащая, как священная, предметом благоговейного почитания. В кору ее, на некоторой высоте от земли, врос булыжный камень так глубоко, что теперь едва приметен. По легенде, это – тот самый камень, который был брошен озлобленным, сладострастным дьяволом в убегавшую от его соблазнов Пятницу, спасавшуюся на этом дереве. А подле дерева, у самого корня, есть другой камень, который привлекает главное внимание всех богомольцев. Это – тот камень, на который уперлась стопою Пятница, чтобы быстро вскочить на дерево, и оставила тут глубокий след стопы своей. Вода, скопляющаяся здесь, признается народом за слезы праведницы, плачущей о людских прегрешениях. Эта вода врачует от всяких болезней и преимущественно глазных, точно так же, 
     
     228 
     
     как и песок и мелкие камушки*, рассыпанные на этом святом месте, и как церковный колокол, под который, во время благовеста, становятся глухие, в надежде исцеления. 
     Наше внимание в настоящем случае, главнейшим образом, останавливает этот след человеческой ноги, почитаемый таковым в силу слепого фанатизма, но, на самом деле, не имеющий ни малейшего сходства с обыкновенным следом человека, уже ввиду своей чрезмерной величины. Замечательно, что подобного рода камни, существующие во множестве, пользуются благоговейным почитанием не только среди православного населения, но и в католическом мире, причем суеверное воображение народа создает целые легенды о происхождении этих камней, окружая их ореолом святости. Так, например, подобного рода камень указывают в Почаевской Успенской лавре, близ австрийской границы. Такой же камень, называемый «стопою», с изображением креста и славянской надписью, в течение не одного столетия усердно лобызают поклонники в местечке Лукомле (Сенненского уез., Могилев, г.). В церковь, охраняющую изваяние Пятницы, во вторую пятницу после Пасхи, собирается до трех тысяч богомольцев из трех соседних губерний (Могилев., Витеб. и Смолен.) и находящийся здесь камень-стопу, о котором не сохранилось даже легенды, и на котором уже нельзя разобрать вконец истершуюся надпись, чтут не менее самого образа. В 3-4 верстах от г. Пошехонья (Ярослав, г.) около часовни-прощи, близ села Федоровского, лежит камень с круглыми углублениями, собирающими дождевую воду. Эта вода также считается целебной и ежегодно (11 сент.) привлекает массу богомольцев. На месте, где стоит часовня, спал некогда благочестивый чело- 
     ___________________ 
     * Камни, обладающие чудотворной силой, ничем не отличаются от обыкновенных булыжников. Сливая с них воду, врачуют болезни, приключившиеся от дурного глаза. Такой же силой обладает и песок, взятый из св. колодцев и около рак св. угодников (например, преп. Ефросиний, в Моск. Возн. жен. мон.). Этим песком лечат от запоя, тайком подсыпая в питье. 
     ___________________ 
     
     229 
     
     век, которому явилась во сне преподобная Федора Александрийская и повелела построить на том месте часовню. Проснувшись, благочестивый человек святой жены не видал, но заметил на камне следы ее ног*. Также на камне следы ног оставил Зосима Соловецкий, в 40 верстах от с. Белого, на Мете, в Борович. Новг. губ., отдыхавший здесь на пути в Новгород, куда он шел для исходатайствования у веча владельческой записи на свой пустынный остров (27 сентября ходят сюда к «Камню» для поклонения). Коневецкий монастырь, стоящий на одном из островов Ладожского озера, сберегает внушительной величины скалу, одиноко стоящую и называемую «Конь-камень», давший свое имя и острову, и обители. До прибытия сюда преп. Арсения, жители, боготворившие этот камень, ежегодно оставляли здесь в жертву богам лошадь. Св. Арсений приступил к камню с молитвой, окропил его св. водой и на вершине водрузил крест. Боги-духи, в виде черных воронов, улетели, а воздвигнутая наверху часовня, сделавшись предметом почитания, наглядно показывает тот прием, каким пользовались пустынники при борьбе с языческими суевериями**. Таково однообразие верований, при поражающем различии народного характера, расового происхождения, при полнейшей политической и географической отчужденности. Не исчезает это изумительное сходство и в дальнейшей последовательности, хотя бы ввиду той связи, которая существует между обоготворением воды и почитанием осеняющих родники деревьев. 
     Наши «заповедные рощи», по своему происхождению и по своей идее, несомненно имеют много общего со священными пущами глубокой древности: и там и здесь «заповедь» преследует одну цель – охрану деревьев. Несомненно точно так же, что охрана, опи- 
     ___________________ 
     * Об этом смотри более подробно в третьей части трилогии. 
     ** Упомянув о более известных священных камнях, привлекающих больных глазами, считаем необходимым заметить, что в редкой из северных губерний не находится по нескольку подобного рода святынь с отпечатком стоп, сберегающих целебную влагу. 
     ___________________ 
     
     230 
     
     равшаяся на страх и совесть каждого, была более деятельна и спасительна, чем нынешняя усердная и бдительная стража и больно бьющие по дырявым карманам денежные штрафы. Нельзя и предположить себе, чтобы могли быть допущены такие хищнические набеги беспощадного топора, какие возможны теперь, под властным влиянием подкупа и под защитою корыстолюбивых властей. Только один огонь да острые зубы времени могли тут хозяйничать и оставаться без наказания: но и против них существовали препоны в виде различных предохранительных мер, каковые отчасти можно наблюдать и теперь. Опасение навлечь на себя тяжкий грех и в настоящее время служит главною уздою для тех нарушителей не писанного, но гласного закона, которых не коснулась еще городская цивилизация, и куда не дошел еще купец-съемщик и подрядчик. В Грязовецком уез. (Волог. г.) грешит тяжко даже тот, кто решается срубить всякое старое дерево, отнимая, таким образом, у него заслуженное право на ветровал, т. е. на естественную, стихийную смерть. Такой грешник либо сходит с ума, либо ломает себе руку или ногу, либо сам в одночасье (скоропостижно) помирает. Та же участь (по убеждениям тотемских .лесовиков) постигает и того, кто решится срубить дерево, посаженное руками человека и взлелеянное им. В Орловск. г. считаются неприкосновенными рощи, выросшие на церковищах – местах старых церквей: «Все равно, что в церковь залезть (говорят тамошние жители), что бревно вырубить», а потому, при нужде, эти деревья могут идти лишь на постройку новой церкви, или на поправку старой часовни. В Вологодской губ. (Никол, у.) нарушителей целости заповедных рощь непременно должна убить молния, как убила она одного крестьянина тотчас после того, как он подсек, без всякой надобности, огромную пихту, росшую в том лесу, который, видимо для всех, был не только заповедным, но и спасительным, так как корнями своих деревьев он скреплял почву обсыпчивого песчаного берега реки Вохмы, на высоком и почти отвесном берегу которой сберега- 
     
     231 
     
     лась издревле Тихоновская церковь. В селе Бруснеце (Тотемск. у.) до сих пор цела священная сосна; под ней некоторые благочестивые люди ежегодно видят, во время пасхальной заутрени, горящею пудовую восковую свечу. Не выходя из тех же вологодских лесов, еще достаточно сохранившихся, наталкиваемся на подобную заповедную рощу в Кадник. у. (при деревне Глебове), замечательную по необыкновенно старым деревьям. Об одном из них – высокой сосне, сложилось даже предание, что она не поддается никаким человеческим усилиям: вместо отброса щепы мечет искры, неисправимо тупит лезвие топора, а сам смельчак, дерзнувший рубить эту сосну, непременно надорвется нутром, начнет чахнуть и невдолге помрет. Другая же ель (при деревне Середней), спасается местным предрассудком, что будто с уничтожением ее постигнет неожиданное большое общее несчастье. В тех же местах, толстые дуплистые деревья находятся в безопасности потому, что в дуплах нашли себе приют совы и филины, испускающие странные, пугающие звуки, показывающие, что тут живет сам леший и «глумится». Большую роль, в смысле охраны деревьев, играет и то внушительное впечатление, какое производят леса, в особенности хвойные, одним своим внешним видом. Их вечное спокойное однообразие сильно повлияло на умственное и нравственное развитие не только младенческих племен инородцев, но и пришлых насельников севера славянской расы. Постоянный мрак хвойных лесов не мог не произвести на всех живых существ самого подавляющего влияния. Среди лесных ужасов сложились верования первобытных племен: в высоких, почти недоступных, горных борах, а равно и в красивых рощах, поселились высшие силы, народные божества; они-то и наложили строгие заповеди охранения таких мест. Самые деревья, отдельные от прочих и выделяющиеся из ряда других массивностью и долголетием, способные возбуждать трепетное душевное настроение даже в городских жителях и цивилизованных людях, в глазах дикарей, оказались стоящими под нравственною за- 
     
     232 
     
     щитою особых существ. В ветлужских лесах прославилась всеобщим богопочтением береза, разделенная на 18 больших ветвей, имеющих как бы 84 вершины. Когда буря сломила одну из них и сбросила на засеянное поле – хозяин последнего принял это за гнев незримого охранителя и оставил весь хлеб неубранным в пользу бога. У таких вероисповедников всякое дерево в заповедных рощах, поваленное бурей, считается признаком несчастья для ближайшего окольного люда. Деревья в них с нависшими ягелями, украшающими их наподобие висячих бород, тоже попали, в качестве избранников, в религиозный культ и воспламенили воображение сказочников. Подобного рода деревьями, покрытыми до самой вершины мхом, и в самом деле оживляющими угрюмые хвойные леса, придавая им в то же время внушительный вид долговечности и обилия – украшаются жилища и владения богов и их избранников и любимцев – храбрых и могучих богатырей. Той же участи удостоилась в особенности ель, вообще стоящая, по своим внутренним качествам, ниже сосны, но наружным видом выражающая высшую степень строгости, спокойствия и торжественности. Впрочем, среди православного русского люда место ели, по необъяснимым причинам, и едва ли не по простой случайности, заступили другие деревья и преимущественно сосна. Практическому великорусскому племени пришлись по вкусу сухие сосновые боры, как наиболее удобные места для жительства. Поэтому и выбор священных деревьев, естественным образом, стал падать на сосны. От постройки часовен с постановкою в них образов зависело то обстоятельство, что известные участки сосновых лесов становились через то священными, в смысле недозволенных к вырубке, обязательных к охранению, заповедных. От явлений св. икон (исключительно Богоматери) на ветвях, или у корней деревьев, подобно Костромской, Федоровской и Курской Коренной, самые деревья признавались святыми, но уже не в охранительном смысле заповедных, а таких, из которых сооружались престолы алтарей, созидаемые на местах явле- 
     
     233 
     
     ний. В южной части Череповецкого уезда обращает на себя внимание обилие таких сосновых рощ, где часовни являются показателями полного запрещения вырубок, и в трех волостях заповедь эта усилена еще тем, что здесь не дозволяются хороводы и всякие сходки для каких-либо веселых развлечений. За срубленное дерево, или осквернение чем-нибудь всей рощи предполагается скорое и несомненное возмездие, в виде слепоты и иных болезней, и даже смерти. Около деревни Острова сберегается сосновая роща, в которой устроено теперь несколько ям-«морянок» для пережигания угля, но первый крестьянин, дерзнувший положить почин этому лесному промыслу, ослеп. 
     Тем же страхом болезни и смерти оберегаются избранные деревья, отмеченные каким-либо чрезвычайным или чудесным событием и признанные священными, а равным образом и те, которых игра природы выделила какими-либо отметами в росте, направлении ветвей, уродливостями ствола, сплетениями корней и проч. (подобно березам ветлужской и ильешевской). Сюда причислены дуплистые сосны с особенностями в расположении пустот выгнившего нутра, чем, при лечении детских болезней, пользуются суеверные женщины. Если священник не соглашается «пронять» больного ребенка сквозь ризу или поставить под престол на несколько часов кувшин с водой, чтобы потом окачивать из него больных, то на такие случаи имеются общедоступные дупла, испытанные в дарах исцеления: через отверстие их «пронимают», т. е. протаскивают несколько раз детей, а иногда пролезают и сами взрослые с одного бока целебной сосны на другой. Конечно, наибольшим почтением и известностью пользуются те деревья, на которых отразилась игра природы, и раздвоившийся ствол оставляет свободным широкое отверстие, удобное для проемов и пролазов (так наз. «воротца»). Таких деревьев не особенно много, и они все на счету, но почитание их еще настолько же действительно, насколько и почтенно по своей древности. Так в житии Адриана, пошехонского чудотворца (ум. в 1550 г.) записано: «Бысть некогда в 
     
     234 
     
     пошехонском пределе, при реках Ияре и Уломе, церковь св. пророка Илии и тамо ростяще древо, зовомое рябиною. Прихождаху же и священницы из близ лежащих весей и приносяху образ святыя мученицы Параскевы, нареченныя Пятницы, молебная пения совершающе. Люди же, для получения здравия, сквозь оное древо пронимаху дети своя, инии же, совершеннаго возраста, и сами пролазаху и получаху исцеления». 
     В сообщении из Пензенской губернии имеется указание на такое дерево, около которого целостно сохранился полный обряд довольно сложного священнодействия, очень поучительный в том смысле, что наглядно объясняет происхождение старого обычая почитания прощей*. Около заштатного города Троицка, бывшего в начале заселения этой окраины крепостью, и конечно окруженного в свое время громадным лесом (липовым), до наших дней сохранились три липы, прославившиеся на все окрестности. Они выросли из одного корня, но получили общее название «Исколена», объясняемое легендою. В те далекие времена, на это место ходила из крепости, для уединенной молитвы, некая «проста-свята» девка (а по другим сведениям три «простысвяты» девки). Сладострастный прохожий, желавший одну из них изнасиловать, встретил отчаянное сопротивление и за то убил ее. «Из колен» убитой и выросли эти три липы, потребовавшие вскоре часовенку с образом и охрану, в виде плетня и наложения клятвенного устрашительного запрета, закрепленного в соседях недавним живым случаем: местный священник, при помощи станового, поревновал успеху «Исколены», забравшейся на самую вершину горы и выстаивающей на ней третью сотню лет, и пожелал срубить ее. Но пригнанный сюда на- 
     ___________________ 
     * Там, где их нет, или до них очень далеко, обходятся иными способами и все-таки «пронимают» больных ребят, протаскивая их сквозь ступени сквозных (не подшитых досками) лестниц. А насколько этот прием считается действительным, можно судить по тому, что во многих местах вылупившихся из яйца цыплят продевают сквозь ступицу колеса, чтобы куры лучше вышли и больше неслись. 
     ___________________ 
     
     235 
     
     род с топорами не сдался ни на какие увещания, требования и угрозы – и рубить святое дерево не пожелал. Тогда принялись сами подстрекатели, но, при первом же ударе топора, из дерева брызнула кровь и ослепила дерзновенных. Понадобился совет знающих старушек, чтобы обоим ослепленным испросить прощения у дерева и получить исцеление. Исцеление, впрочем, испрашивается и до сих пор, при соблюдении следующей обстановки. Стараются приехать к дереву до солнечного восхода, конечно, с тою целью, чтобы чужой посторонний человек не сглазил. Больной, если в силах, ползет на коленях, что делает также и провожающая его старуха. С молитвой: «Дай Бог в добрый час», она крестится, отплевывается на все четыре стороны, зажигает четыре восковых свечи, из которых одну прилепляет к иконе, а остальные – к каждому из деревьев. Больного она раздевает донага и кладет на землю так, чтобы головой он касался до корней (в полтора-два обхвата), обсыпает пшеном и опутывает нитками, а в заключение обливает водой и одевает в новое или чистое белье (старое поступает в жертву дереву вместе с нитками, которые вешаются на ветви). Больной и жрица кланяются дереву земным поклоном, с молитвою: «Прости, матушка-сыра земля и свято дерево, отпусти!» Зажженные свечи тушатся, и больной со старухою выползают задом из ограды с тем, чтобы тут же приняться за трапезу вместе с прочими провожатыми родными, которые до того времени стояли за оградой и молились. Едят также не просто, а старуха прежде всего берет каравай хлеба и щепотку соли и относит их, вместе с бельем больного, к дереву. Это предназначается в пользу бедных, которые первыми придут на горячие следы жертвоприношения. «В спасительную и целительную силу этого дерева крестьяне так сильно верят (свидетельствует корреспондент г. Лентовский в сообщении от 15 мая 1899 г.), что разубедить их нет никакой возможности и даже, пожалуй, опасно: сочтут за богохульство. Я однажды сломал несколько сучьев этой липы и бросил их с целью узнать: будут ли по этим сучьям ездить. 
     
     236 
     
     И, действительно, через три дня увидел, что сучья не тронуты, а вправо, в объезд, был проложен новый след, по которому и стали ездить»*. 
     Благодатная сила избранных священных деревьев далеко не ограничивается указанными приемами: не только кора и щепа от стволов, но и мочки корней обладают силою врачевания и от зубных болей, и от других болезней. Помогают и в сыром виде, и в настоях, и в виде талисмана, зашитого в нагрудных ладанках и в тряпичках, завязанных узлом и подвешенных в избах под матицу, чтобы не посещали те дома черти. В темной Уломе настойкой из коры деревьев, расщепленных молнией, лечат лихорадку. В Леушинском женском монастыре люди, страдающие зубной болью, изглодали с заповедной и врачебной сосны всю кору и успокоились только тогда, когда чудесные свойства иссохшего дерева перешли на другую сосну. К таким целителям приносятся посильные дары из числа тех, которые пригодны на потребу их оберегателям, а там, где сберегателей (как близ родников в лесах) не полагается, целительные деревья и соседние с ними украшаются ленточками, разноцветными лоскутками и пр. 
     Простодушные верования и в данном случае, конечно, доходят до крайностей, объяснимых лишь устойчивостью доверия к прадедовским преданиям. Так, напр., между священными и обыкновенными попадаются деревья проклятые. Во главе их стоит общеизвестная, с трепещущими листьями, осина, проклятая самим Христом за то, что на ней удавился Иуда, и потому неудобная к посадке вблизи жилища. В некоторых местах находятся в сильном подозрении даже ели 
     ___________________ 
     * В данном случае замечательно то исключительное верование, что прибегают к врачебной силе дерева девушки, желающие сохранить свое целомудрие, и матери, приезжающие сюда с новорожденными, с тою же предохранительной целью. В подобном веровании идут и далее, расчитывая на то, что и при случайно нарушенном целомудрии, Исколена не оставляет без помощи обращающихся к ней. Дерево лишает согрешивших девиц способности деторождения и помогает, таким образом, укрытию всяких следов. 
     ___________________ 
     
     237 
     
     и сосны. Их также избегают присаживать к прочим деревьям в садах и огородах (напр, в Меленк. у., Владим. г.) за то, что они не послушались Спасителя, когда Он молился в саду Гефсиманском и сказал им, чтобы они не шумели и не мешали Ему. Священным считается всякое «божье» дерево (кустарниковое с пахучими листьями камфорного масла, артемизия), за то, что по уверению орловских пахарей, его сам Бог насадил в раю прежде всех других деревьев, и потом священную вербу. Ими никогда не топят печей, а освященные пучки вербы, которою выгоняют в Егорьев день скотину в поле, истребляют не иначе, как бросая их не в печной огонь, а на речную воду. 
     Кроме проклятой осины в сосновых и еловых лесах вырастают еще такие деревья, которые носят название «буйных» (Череп, у.). Им приписываются особые свойства – именно разрушительная сила, скрытая и тайная, угадать и указать которую могут лишь одни колдуны. Такое дерево, с корня срубленное и попавшее между другими бревнами в стены избы, без всяких причин, рушит все строение и обломками давит насмерть неопытных и недогадливых хозяев. Даже щепа от таких бревен, подложенная со зла лихим знающим человеком, ломает и разрушает целые мельницы. Знающие люди, во время грозы, никогда не садятся под сосну и ель, всегда предпочитая им березу, если уже выпал неизбежный повод к укрытию. 
     В Череповец. уез. (в Горской волости) кустарниковое растение – можжевельник, редко достигающее величины дерева, изумляет своими необычными размерами, которые тем более удивительны, что растет этот можжевельник на рыхлом голом песке. Ясно, что дерево как будто стоит под особым покровительством какого-то таинстьенного существа, и за то, вероятно, этот можжевельник сплошь увешивается тряпками и даже полотенцами, на которых нашиты красные или черные крестики. 
     Хотя в этом сообщении, полученном прямо с места, не указано явных поводов к таинственным приношениям, тем не менее, и в данном случае несомненны 
     
     238 
     
     следы признательности за благодатные дары, получаемые здесь от необыкновенного дерева. Более странными могут почитаться искания врачебной помощи у деревьев, давно умерших и даже успевших предаться, в известной степени, гниению. Напр., тех же маленьких детей, страдающих бессонницей, сердобольные матери стукают пятками ножек об стенки нежилых строений. Точно так же человек, наломавшийся на работах до таких болей, от которых, что называется, некуда деваться, старается ослабить жгучие страдания тем, что трется обнаженной спиной о подпорки заборов или бежит к овину и на середней стенке его проделывает то же. 
     С подобными образцами можно было бы идти дальше, если бы они не вводили нас в тот отдел программы, который посвящен народным лечебным средствам. Там найдут свое место и чудодейственные растения, которым приписываются волшебные свойства, и растения, совершенно не существующие, вроде сказочного зелья «разрыв-травы», или цветка бесцветкового папоротника.