Текст:Сергей Максимов:Нечистая, неведомая и крестная сила/XLIV. Михайлов день

XLIV. МИХАЙЛОВ ДЕНЬ

     Орловский мужик из Карачевского уезда так объяснял причину и повод чествования своего Михайлова дня. Храм в его селе построен во имя Троицы, но главный праздник не этот: 
     – Троица-Матушка и так праздничек Божий: работать не пойдешь. Михайлов день не то: люди работают, а мы гуляем, да и гульба не та. Вот теперь Яшное (деревня) Троицу празднует – беда: до праздника все в подборе – хлеба своего нет, о деньгах и не спрашивай. С первого дня у них уж и водки нет. – А наш-то Михайло-Архангел – куда вольней. Хлеб почитай, у всех свой. Конопелька продана, овесец тоже. Денежки есть и должишки, что за зиму накопляли – заплачены, и сборщику глотку заткнули: покуда ляскать не пойдет, – вот и сгульнуть можно. 
     За несколько дней до праздника священник с причтом ходят по приходу, служат молебны и поздравляют с преддверием праздника. За это хозяева соизволяют по ковриге хлеба и деньгами от 5 до 15 коп. со двора. 
     Вот и праздник и по деревням пиры, в избах везде гости. 
     – Ну, старуха, сажай! – говорит хозяин, рассаживая гостей за столом и наблюдая, при этом, степень родства и требования почета.

– Присядьте, присядьте, гости дорогие! – отвечает хозяйка, ставя на стол чашку со студнем и раскладывая каждому по пирогу и по ложке. – Милости просим! Рады приветить, чем Бог послал.

     – С праздником, будьте здоровы, – говорит первый, выпивший первую чарку. 
     – Просим приступить, – говорит хозяин и, по его слову, в торжественном молчании совершается 
     
     432 
     
     уничтожение студня. Подается лапша и перед ней опять по стаканчику. На столе является целая часть какого-либо домашнего животного: свиньи, барана, теленка. Один из гостей, ближайший родственник, разламывает мясо руками (мясо варено, а потом в печи обжарено). Перед первыми кусками опять винное подношение в том же порядке. 
     – Кушайте, потребляйте: не всех по именам, а всех по ровням. 
     – То и делаем, – отвечают откланиваясь. Подали кашу, за кашей полагается по две рюмки. 
     – Выпью семь и семь каш съем, – острит иной гость ухмыляясь, весь красный от потребленного, от духоты в избе, и оттого, что у всех на плечах овчинные полушубки или теплые поддевки. 
     Кончили обед – вышли из-за стола, помолившись, благодарят и прощаются. 
     – Куда вы? Сейчас чай, аль от нас не чаете? – останавливает хозяин. 
     К чаю поданы баранки, пироги. Перед чаем и за чаем водка. 
     «Все встали из-за стола (пишет г. Морозов из Карачевского уезда Орловск. г.) идут к другому, к третьему. Толпа гостей пьяна и начинает редеть: в одном дворе кум спьянился, а в другой сват под святыми заснул. Остальные или несвязно гуторят, или песню хотят затянуть, но никак не могут сладить и бросят неоконченною. В последнем дворе гостей уже человека четыре: все пьяны. Заночевали в селе, опохмелившись, спешат ко дворам, захватив с собою гостей. Приглашены только те, у которых сами угощались вчера». 
     Из села Посопа (Саранского у., Пензенск. г.) сообщают о том же, что к Михайлову дню каждая семья готовится за несколько дней и пирует также несколько дней, покупая от 2 до 3 ведер вина (семья среднего достатка) и от 5 до 7 ведер (богатые). Духовенство с молебнами начинает ходить за неделю до праздника и кончает первым днем, который проводят не очень шумно. Главное празднество начинается со второго 
     
     433 
     
     дня, но зато очень рано, часа в 4 утра: начинают похмелье после вчерашнего почина и ходят друг к другу в гости без особого приглашения; ходят пока носят ноги. На другой день приезжают гости из соседних деревень, и вчерашний пир между своими превращается в общую свалку и в общий хаос. Между своими посещениями не разбираются и претензий никаких не предъявляют, но приезжих гостей считают, и кто не приехал, к тому и сами не поедут. Угощение чаем в этих местах считается наивысшим и очень почетным: угощают чаем лишь избранных.