Список выявленных несоответствий в документах из «Закрытого Пакета» №1

Первоисточник Эта статья является первичным источником части или всей изложенной в ней информации, содержа первоначальные исследования.

«Закрытый Пакет № 1» содержит фальшивые документы, из которых следует, что в 1940 г. около двадцати тысяч польских военнопленных, оказавшихся в СССР после присоединения осенью 1939 г. западных областей Украины и Белоруссии к метрополии, было расстреляно силами НКВД. Точное число якобы расстрелянных установить из фальшивки невозможно.

В «обнаружении» фальшивых документов «в Архиве Президента РФ» публично признался Д. А. Волкогонов, которого президент России Б. Н. Ельцин назначил на должность председателя Комиссии по рассекречиванию архивов. Каких-либо заметных следов своей деятельности комиссия Волкогонова не оставила: «рассекречен» был только фальшивый «Пакет № 1». Комиссия эта, состоявшая из 34 человек, в том числе из 23 народных депутатов СССР и РСФСР, начала свою деятельность 13 декабря 1991 г., незадолго до загадочного появления в канцелярии президента СССР М. С. Горбачева «Пакета № 1», датированного 24 декабря 1991 г. Согласно признанию Волкогонова, помещенному ниже, главным фальсификатором следует считать его. Называемыми же в исторической литературе сообщниками Волкогонова являются следующие лица: директор Архива Президента А. В. Коротков, руководитель администрации президента Ельцина Ю. В. Петров и главный архивист РФ Р. Г. Пихоя.

Происхождение «Пакета № 1»

«Пакет № 1» был датирован в канцелярии президента СССР Горбачева 24 декабря 1991 г. и проштампован печатью «Для пакетов. Аппарат Президента СССР». Случилось это за день до официальной отставки Горбачева, последовавшей 25 декабря 1991 г.

Первую несообразность «Пакета № 1» находим прямо на конверте, в который были запечатаны фальшивые документы. Вот одна из надписей на конверте, совершенно бессмысленная:

Архив VI сектора О. о ЦК КПСС

Без разрешения руководителя Аппарата Президента СССР
Пакет не вскрывать.
24 декабря 1991 г.

Выражение «Архив VI сектора О. о ЦК КПСС» смысла не имеет как само по себе, так и в контексте: во-первых, VI сектор Общего отдела ЦК КПСС — это и был архив, именно же Архив Политбюро ЦК КПСС, а во-вторых, руководитель Аппарата Президента СССР к VI сектору Общего отдела ЦК КПСС отношения не имел и никаких запрещений по поводу документов VI сектора издавать не мог.

Поразительно, неужели фальсификатор думал, что каждый сектор каждого отдела ЦК КПСС имеет свой собственный архив?

Помимо приведенной абсурдной надписи на «Пакете №1» удивляет и сам факт появления в канцелярии президента несуществующего государства якобы главных секретных документов этого государства — обозначенных номером один. Формально, конечно, Горбачев еще оставался у власти в СССР, был субъектом власти, но фактически в декабре 1991 г. властью не обладал за отсутствием объекта управления.

Вообще, появление «Пакета №1» в канцелярии Горбачева выходит за рамки действительности: свои воспоминания об этих документах оставили три человека, М.С. Горбачев, А.Н. Яковлев и Д.А. Волкогонов, но все трое описали разные документы; кроме того, все три описания не соответствуют опубликованным ныне документам «Пакета №1».

Вот как описал исторический миг обретения «правды» М.С. Горбачев:

Что касается других документов, относящихся к катынской трагедии, то я помню о двух папках, которые показывал мне Болдин еще накануне моего визита в Польшу. Но в них была документация, подтверждающая версию комиссии академика Бурденко. Это был набор разрозненных материалов, и все под ту версию. На подлинный документ, который прямо свидетельствовал бы об истинных виновниках катынской трагедии, мы вышли только в декабре 1991 года, по сути дела, за несколько дней до моей отставки с поста Президента СССР. Именно тогда работники архива через Ревенко — руководителя аппарата президента — добивались, чтобы я обязательно ознакомился с содержимым одной папки, хранившейся в особом архиве. Печатался проект моего последнего выступления в качестве президента. Этими и другими делами я был занят целиком.

Тем не менее Ревенко продолжал настаивать и вручил мне папку накануне встречи с Ельциным, в ходе которой было условлено передать ему дела. Я вскрыл папку, в ней оказалась записка Берии о польских военнослужащих и представителях других сословий польского общества, которых органы содержат в нескольких лагерях. Записка заканчивалась предложением о физическом уничтожении всех интернированных поляков. Эта последняя ее часть отчеркнута, а сверху написано синим карандашом Сталина: «Постановление Политбюро». И подписи: «За — Сталин, Молотов, Ворошилов...»

[…]

В папке находилась и другая бумага, написанная от руки и подписанная Шелепиным в бытность его председателем КГБ. В обращении на имя Хрущева он предлагал ликвидировать все документы, связанные с действиями НКВД по уничтожению польских военнослужащих, поскольку-де уже принята и утвердилась версия комиссии академика Бурденко.

На той записке Берии, которую мы имеем счастье нынче исследовать, нет надписи синим карандашом Сталина «Постановление Политбюро», да и подписи идут в ином порядке: Сталин, Ворошилов, Молотов… Невозможно, конечно, предположить, что Михаил Сергеевич по слабости ума перепутал надпись «О.П. Вопрос НКВД СССР», под которой нет никаких подписей, с надписью «Постановление Политбюро», за которой идут подписи членов Политбюро во главе со Сталиным, ведь форму другого документа пакета, записку Шелепина, он описал точно.

Видел фальшивые документы также А.Н. Яковлев, который присутствовал на встрече по передаче Горбачевым «исторической правды» Ельцину, но он описал совсем иные документы:

И вот в декабре 1991 года Горбачев в моем присутствии передал Ельцину пакет со всеми документами по Катыни. Когда конверт был вскрыт, там оказались записки Шелепина, Серова и материалы о расстреле польских военнослужащих и гражданских лиц, особенно из интеллигенции (более 22 тысяч человек). Михаил Сергеевич сидел с каменным лицом, как будто ничего и никогда не говорилось по этому поводу .

В пакете документов, который мы знаем, нет никакой записки Серова и никогда не было, а также нет и не было никаких «материалов» о «расстреле гражданских лиц, особенно из интеллигенции». Числа «более 22 тысяч человек» в известных нам документах тоже нет.

Третий очевидец, Д.А. Волкогонов, описывает уже новый набор все тех же документов и новый образ их появления:

На счету «ленинского Политбюро» под руководством Сталина множество преступлений. Но есть одно, которое особо выделяется своим изуверством, цинизмом и жестокостью. Речь идет о решении Политбюро от 5 марта 1940 года. Приведу в сокращении этот документ. У меня с ним связаны особые воспоминания, ибо именно мне и еще трем членам президентской комиссии удалось отыскать в залежах цековских сверхсекретных архивов этот потрясающий до ужаса документ. Приведу лишь часть его.

«1. Предложить НКВД СССР

1) дела о находящихся в лагерях для военнопленных 14 700 человек — бывших польских офицеров, чиновников, помещиков, полицейских, разведчиков, жандармов, осадников и тюремщиков;

2) а также дела об арестованных и находящихся в тюрьмах западных областей Украины и Белоруссии в количестве 11 000 человек — членов различных контрреволюционных шпионских и диверсионных организаций, бывших помещиков, фабрикантов, чиновников и перебежчиков — рассмотреть в особом порядке, с применением к ним высшей меры наказания — расстрела.

П. Рассмотрение дел провести без вызова арестованных и без предъявления обвинения, постановления об окончании следствия и обвинительного заключения…» [ссылка: Протокол Политбюро от 5 марта 1940 г. № П13/144.]

Прочитав десятки страниц этого дела, хранившегося в «Особой папке» [сноска: «Особые папки» были только в архиве Политбюро. Я вынужден, в ряде случаев, пользоваться такими сносками потому, что пока эти документы еще не «фондированы», т.е. не зарегистрированы в обычном архивном порядке.] архива Политбюро, я действительно испытал потрясение. Это были даже не «военнопленные». Ведь Польша не вела с нами войну в 1939 году... Мысль спотыкалась на словах: к «высшей мере наказания»… Наказание — за что? «Ответы» Политбюро чудовищны по своей бессмыслице и жестокости.

[…]

Имеется около десятка различных постановлений Политбюро, начиная с 1971 года, направленных на то, как скрыть, закамуфлировать дикое преступление. К этому сокрытию причастны Брежнев, Андропов, Черненко, Громыко и другие партийные бонзы, в том числе и некоторые здравствующие поныне.

Здесь видим уже откровенную ложь: в представленной нам худенькой папочке не было «десятков страниц», и никаких коварных постановлений Политбюро, направленных на сокрытие тайны, никто не видел по сей день, хотя прошло уже около двадцати лет.

Стало быть, в соответствии с датой и печатью аппарата Горбачева на «Пакете №1», а также воспоминаниями Горбачева и Яковлева мы заключаем, что Волкогонов «нашел» фальшивые документы до 24 декабря 1991 года, когда они и явились на свет в канцелярии Горбачева. Это, однако же, не соответствует свидетельству А.В. Короткова, который в 1992 г. был директором Архива Президента РФ:

В июле 1992 г. в Архиве Президента РФ тогдашний руководитель президентской администрации Ю.В. Петров, советник Президента Д.А. Волкогонов, главный архивист РФ Р.Г. Пихоя и директор архива А.В. Коротков просматривали его совершенно секретные материалы. 24 сентября они вскрыли «особый пакет № 1». Как рассказал Коротков, «документы оказались настолько серьезными, что их доложили Борису Николаевичу Ельцину. Реакция Президента была быстрой: он немедля распорядился, чтобы Рудольф Пихоя как главный государственный архивист России вылетел в Варшаву и передал эти потрясающие документы президенту Валенсе. Затем мы передали копии в Конституционный суд, Генеральную прокуратуру и общественности» [ссылка].

Таким образом, мы видим две противоречащие друг другу версии появления «Пакета №1»: по одной из них, фальшивые документы появились в срок от 13 по 24 декабря 1991 г., а по второй — 24 сентября 1992 г. Когда же фальшивка появилась в действительности? Кто лгал нашему обществу, Волкогонов, Горбачев и Яковлев или Коротков, а то и все они вместе? Увы, вне законных следственных действий ответ на этот вопрос может быть дан лишь предположительно.

Почерковедческая экспертиза Докладной записки наркома внутренних дел СССР Л.П. Берии И.В. Сталину за № 794/Б от «_» марта 1940 г.

Почерковедение исследует почерк как систему условных рефлексов письма. Коренным образом изменить эту систему очень непросто даже при желании: попробуйте, например, избавиться даже от простейшего рефлекса — курения. Не следует путать почерковедение с т.н. графологией, поклонники которой берутся, например, определить характер по почерку. Последняя в научной литературе признается лженаучной дисциплиной, хотя следует помнить, что психическое и физическое состояние человека во время письма может отразиться на правильности рефлексов письма и, соответственно, может быть установлено путем почерковедческой экспертизы (если, конечно, имеются образцы нормального почерка).

Признаки того, что все подписи выполнены одним человеком

Первый же взгляд на подписи членов Политбюро ЦК ВКП(б), имеющиеся на записке Берии, открывает то очевидное для почерковеда обстоятельство, что нанесены они все одной и той же рукой, т.е. фальсификацию выполнил отнюдь не профессионал и вообще человек, безмерно далекий от судебных экспертиз. В искусстве подобные низкопробные поделки называются с немецкого языка Kitsch, кич.

Все подписи членов Политбюро выполнены одним человеком

Отметим по пунктам признаки того, что подписи выполнены одним человеком, который просто менял почерк под каждую подпись, но общие свойства своего почерка неосознанно сохранил, рефлексно:

1. Почти весь текст выполнен с единым наклоном, что очень хорошо видно по нанесенной сетке. Даже буква И в слове «Сталин» имеет тот же наклон, хотя остальные буквы в том же слове гораздо сильнее наклонены вправо.
2. Почти весь текст выполнен с единым межстрочным интервалом, только на последней подписи (Микояна) фальсификатор почувствовал, что получается очень уж ровно, и решил немного иначе направить подпись, но тоже неосознанно уложился в межстрочный интервал. На рисунке показано, как сломалась подпись Микояна, изменила направление в результате неосознанных усилий фальсификатора направить ее вниз, вразрез с предыдущими. Несмотря на его усилия, наклон букв в подписи Микояна остался тем же, что и выше.
3. Весь текст выполнен с единым отступом от условного левого края, определенного первой подписью. Текст четко выровнен по линии, так как каждый раз фальсификатор неосознанно делал один и тот же отступ.
4. Во всем тексте вертикальный штрих заметно сильнее, выполнен с нажимом. Исключение составляет только перекладина буквы Т в первой подписи и подчеркивание этой подписи.
5. Размеры строчных букв во всех подписях очень близки, несмотря даже на усилия фальсификатора.
6. Подписи Ворошилова и Микояна, соответственно вторая и четвертая сверху, выполнены с единообразным окончанием — буквой В с падающим завитком. И это несмотря на то, что фамилия Микоян кончается буквой Н. Разумеется, Микоян не мог написать свою фамилию неправильно.
7. Буква М в подписях Молотова и Микояна, соответственно третей и четвертой сверху, выполнена единообразно — с нажимом на левом внутреннем ее плече и правом внешнем.
8. Первая буква О в подписях Ворошилова и Молотова, соответственно второй и третьей сверху, выполнена единообразно — с разрывом вверху и одинаково исполненным соединительным завитком, что не соответствует ни действительной подписи Ворошилова, ни действительной подписи Молотова. Это почерк фальсификатора.

Рассмотрение подписи Сталина

На рисунке фальшивая подпись Сталина — из разбираемого пакета документов — находится внизу. Отметим различия ее с подлинными по пунктам.

Фальшивая подпись Сталина внизу

1. Букву Т Сталин в своей фамилии никогда не писал так, как она написана в фальшивой подписи — с отрывом карандаша от бумаги. Везде букву Т Сталин писал не отрывая карандаша от бумаги, иногда лишь с ослабленным нажимом.
2. У фальсификатора совсем не вышла буква И перед словом «Сталин»: она не читается, написана, как строчная буква П, хотя у Сталина даже в страшных каракулях, на третьем снизу автографе, ее можно принять за И. Обычно у Сталина есть хоть небольшой хвостик у правого плеча данной буквы или хотя бы небольшое отклонение правого плеча вправо от оси буквы, как на двух верхних рисунках. Вообще говоря, у Сталина есть то или иное графическое завершение буквы И перед фамилией, а у фальсификатора нет на него даже намека.
3. В действительной подписи Сталина всегда стоит точка после буквы И, расположенной перед фамилией, а у фальсификатора этой точки нет.
4. Совсем не получилось у фальсификатора слово «Сталин»: посмотрите, какие резкие угловатые буквы в фальшивой подписи; ничего подобного в действительных автографах Сталина нет. Особенно неуклюже вышло у фальсификатора сочетание «лин» — с разным наклоном букв: у Л и Н один наклон, а у И другой, см. рисунок всего текста выше. (рис)
5. Слово «За» написано прямо в строку или почти прямо, см. рис., а дальнейшее неуклюже падает вниз, причем наклон букв после черты точно соответствует наклону черты, см. рисунок всего текста выше, т.е. в зависимости от черты изменился наклон букв. Иначе говоря, не писавший вел подпись, а она его. У Сталина черта не гармонирует с подписью, не образует со словами нечто целое, а напротив — разделяет их, очень четко или не столь четко, но разделяет, в том числе выделяясь размером своим. А на фальшивой подписи высота разделительной черты лишь немного больше высоты заглавной буквы в слове «Сталин» и приблизительно равна высоте сочетания «Ст», т.е. разделения нет — есть продолжение черты. Эта неуклюжесть следствие неотработанного написания сложной фигуры «За/И. Сталин».
6. Стоит еще заметить, что Сталин расписывался скупо: часто стоит даже неполная подпись — «И. Ст.», причем подчеркивал он свою подпись редко, только в том случае, если писал в строку: «Утвердить. Ст.», т.е. подчеркивал-то не подпись, а вывод, ключевое слово резолюции, которое в разбираемом автографе уже подчеркнуто чертой, следующей за словом «За». Фальсификатор подчеркнул подпись для отвлечения внимания, переноса акцента, так как подделка вышла из рук вон плохо — совсем не похоже на подпись Сталина.

Рассмотрение подписи Ворошилова

На рисунке фальшивая подпись Ворошилова расположена внизу.

Фальшивая подпись Ворошилова внизу

1. Фигурная буква Р, как в фальшивой подписи, с игривым уголком внизу, у Ворошилова не встречается.
2. Ворошилов иначе писал букву В: она у него с пузом, выдающимся вперед, а у фальсификатора никакого пуза нет или почти совсем нет, т.е. буква смотрится не искаженной. Впрочем, у Ворошилова можно встретить букву В почти без пуза, но все же приведенное написание характерно.
3. Буква О, расположенная между В и Р, в сочетании «Вор», у Ворошилова имеет очень низкий соединительный хвостик, даже напоминает букву А, а у фальсификатора соединительный хвостик этой буквы расположен гораздо выше, более или менее нормально.
4. Верхний хвостик буквы К у фальсификатора заметно больше, чем у Ворошилова в двух приведенных случаях, но это у Ворошилова несколько разнообразно.
5. После характерного первого длинного хвостика буквы Ш высота букв или просто штрихов у фальсификатора заметно уменьшается, хотя у Ворошилова этого нет, да и высота характерного хвостика относительно букв у Ворошилова заметно меньше.
6. В конце подписи у фальсификатора заметно уменьшается ширина букв (штрихов), а у Ворошилова этого нет.
7. Вообще, у Ворошилова почерк более убористый, плотный, чем у фальсификатора. Именно из-за этого нет даже общего сходства фальсифицированной подписи Ворошилова с подлинными: если бы была фальсификатором написана иная фамилия тем же его почерком, то с подписью Ворошилова она бы уже никакого сходства не имела. Занятно также, что в фальсифицированной подписи Ворошилова конец тоже скомкан — как в фальсифицированной подписи Сталина.

Рассмотрение подписи Молотова

Внизу рисунка помещена фальсифицированная подпись Молотова.

Фальшивая подпись Молотова внизу

1. У Молотова буква М очень убористая, а у фальсификатора левая ее половина сойдет даже за Л. Также нижний зуб буквы М у Молотова заметно более скруглен, чем у фальсификатора, а на левом внешнем ее плече и правом внутреннем нажим сильнее, чем у фальсификатора.
2. Стойка буквы В у фальсификатора заметно искривлена, а у Молотова она прямая или почти прямая. Это значит невыработанное движение фальсификатора, не рефлексное.
3. В фальшивой и подлинных подписях по-разному написана буква О: у Молотова в двух случаях перечеркивающий букву соединительный хвостик начинается ниже середины, а у фальсификатора — выше.
4. Сложное сочетание «то» в фамилии Молотов фальсификатор в отличие от Молотова не смог выполнить без отрыва карандаша от бумаги: линии на верхнем и нижнем краю буквы О, находящейся перед конечной В, разомкнуты — левый полукруг ее был дорисован потом, другим движением. У Молотова на второй сверху подписи полукруг в той же букве О тоже кажется пририсованным другим движением, но пририсован он с иной стороны, справа, а не слева, как у фальсификатора. Также и сложная в написании Молотова буква Т у фальсификатора не вполне вышла— с сильным закруглением наверху, хотя у Молотова этот фрагмент далеко не так скруглен, даже коряв.
5. Вообще, почерк у фальсификатора выработан лучше, чем у Молотова: ему не удалось изобразить некоторую общую корявость подписи Молотова; линии у него плавно скругляются и переходят одна в другую.

Рассмотрение подписи Микояна

Фальсифицированная подпись Микояна расположена внизу рисунка.

Фальшивая подпись Микояна внизу

1. Как это ни поразительно, окончание подписи Микояна буквой В не соответствует фамилии Микоян.
2. Наклон букв вправо у Микояна заметно более силен, чем у фальсификатора.
3. Завиток нижнего хвостика буквы К у фальсификатора исполнен горизонтально, а у Микояна он вертикальный. Кроме того, этот завиток у фальсификатора выполнен с очень слабым нажимом.
4. Буква А у фальсификатора несколько искривлена, раздулась, что говорит о неуверенности движений, отсутствии рефлекса. Подобное было также в первой букве подписи В. Молотова.
5. Почерк Микояна более коряв, чем почерк фальсификатора: опять видим у фальсификатора более плавные линии, полное неумение имитировать корявый почерк.

Некоторые прочие несуразности в фальшивых документах

Очевидным даже для человека несведущего несоответствием в записке Берии № 794/Б являются два числа одних и тех же заключенных, о которых идет речь в записке: сначала названо одно число врагов советской власти, а расстрелять предлагается уже совсем иное, причем вывода нет, нет правила, по которому произведено вычисление.

В лагерях для военнопленных содержится всего (не считая солдат и унтеp-офицеpского состава) — 14.736 бывших офицеров, чиновников, помещиков, полицейских, жандармов, тюремщиков, осадников и разведчиков - по национальности свыше 97% поляки.

[…]

В тюрьмах западных областей Украины и Белоруссии всего содержится 18.632 арестованных (из них 10.685 поляки), в том числе:

[…]

Исходя из того, что все они являются закоренелыми, неисправимыми врагами советской власти, HКВД СССР считает необходимым:

I. Предложить HКВД СССР:

1) Дела о находящихся в лагерях военнопленных 14.700 человек бывших польских офицеров, чиновников, помещиков, полицейских, разведчиков, жандармов, осадников и тюремщиков,

2) а также дела об арестованных и находящихся в тюрьмах западных областей Украины и Белоруссии в количестве 11.000 человек членов различных к-p шпионских и диверсионных организаций, бывших помещиков, фабрикантов, бывших польских офицеров, чиновников и перебежчиков —

— рассмотреть в особом порядке, с применением к ним высшей меры наказания — расстрела.

Возникает вопрос, каким путем получены числа 14700 и 11000, если ранее стоят 14736 и 18632 (из них 10685 поляки)? По какой причине произведено округление или, может быть, иное действие? Каким образом приведенные числа следуют друг из друга? А ведь связь указана в тексте: «Исходя из того, что все они», т.е. 14736 человек и 18632 (из них 10685 поляки), «являются закоренелыми, неисправимыми врагами советской власти, НКВД СССР считает необходимым» дела 14700 и 11000 человек рассмотреть в особом порядке. Позвольте, если все они являлись закоренелыми врагами советской власти, то не логично ли было предложить к рассмотрению дела всех их, а не только избранных по неизвестному правилу? Как это понимать?

Человек несведущий ответить на предложенный вопрос не сможет, хотя ход мысли в данном случае не только очевиден, но и формален, т.е. научен: немотивированный вывод не нормален с объективной точки зрения, но с субъективной точки зрения автора фальшивки документ был, как нетрудно догадаться, вполне нормален и понятен, а значит, мы имеем дело с психической патологией. В данном случае мы сталкиваемся с шизофренического рода заключением — произвольной ассоциацией, подменившей вывод. Мотивы шизофреника далеко не всегда понять способен даже специалист по патологической психологии, но в данном случае они понятны. Дело в том, что в опубликованных по Катынскому делу документах НКВД царит неразбериха, трудно понять, сколько именно польских пленных было в СССР, ибо от документа к документу числа меняются. Шизофреник наш просто решил отразить эту правдоподобную черту в своей фальшивке — да, в одном документе, а не в разных, что с объективной точки зрения смысла не имеет, но субъективно это была крайне правдоподобная черта — в шизофреническом воображении. Увы, в основе своей шизофрения — это очень тяжелые отклонения, в т.ч. интеллекта. Даже при слабых поражениях, относительно вялом течении шизофренического процесса, логичное мышление пропадает в той или иной степени, уступая место ассоциациям, установлению произвольной связи между объектами мышления, что очень хорошо видно, например, в разбираемом случае: у НКВД неразбериха с числом пленных— и мы тоже сделаем неразбериху. Вывода здесь нет, он гасится, вероятно, за счет лабильности (хаотичности) процесса торможения, лежащего в основании такого рода поражений, как полагал И.П. Павлов.

Шизофренический характер указанное письмо Берии носит и с точки зрения «генеральной линии партии» того времени. В письме Берия предлагает Сталину организовать для расстрела поляков судебную тройку НКВД, но в вышедшем незадолго до того Постановлении СНК СССР и ЦК ВКП(б) № П65/116 от 17 ноября 1938 года сказано, в частности, следующее:

2. Ликвидировать судебные тройки, созданные в порядке особых приказов НКВД СССР, а также тройки при областных, краевых и республиканских Управлениях РК милиции.

Впредь все дела в точном соответствии с действующими законами о подсудности передавать на рассмотрение судов или Особого Совещания при НКВД СССР.

[…]

СНК СССР и ЦК ВКП(б) предупреждают всех работников НКВД и Прокуратуры, что за малейшее нарушение советских законов и директив Партии и Правительства каждый работник НКВД и Прокуратуры, не взирая на лица, будет привлекаться к суровой судебной ответственности.

Неужели тов. Берия позабыл о трагической судьбе своего предшественника тов. Ежова, которого, «невзирая на лица», расстреляли как врага народа в том числе за организацию судебных троек? Мне кажется, весной 1940 года послать Сталину в ЦК предложение об организации судебной тройки НКВД способен был даже не шизофреник, а только благополучный идиот в клиническом смысле.

Причем сам тов. Берия и был инициатором ликвидации этих троек

Несообразностью в «Пакете №1» является также предполагаемая дата записки Берии № 794/Б, поставленная карандашом в правом верхнем углу, и та же самая дата заседания Политбюро, на котором якобы было принято решение о расстреле поляков,— 5 марта 1940. Быть этого никак не могло. Дело в том, что на записке Берии нет штампа входящей регистрации в аппарате ЦК ВКП(б), куда и адресовано письмо, а это могло случиться только в том случае, если Берия лично принес письмо в кабинет Сталина 5 марта 1940 года, но в этот день Берия в кабинет Сталина не входил, что можно установить документально по журналу регистрации посетителей кабинета Сталина. Не могло письмо Берии попасть в кабинет Сталина и ранее 5 марта, так как имеется еще одна несообразность: помянутый в тексте письма начальник 1‑го спецотдела НКВД Л.Ф. Баштаков стал таковым только 5 марта 1940 г., причем приказ о его назначении подписать должен был сам Берия. Вот для сведения выдержка из книги о руководстве НКВД:

Самостоятельные оперативно-чекистские отделы НКВД СССР

1-й спец. отдел (оперативный учет, регистрация и статистика)

Шапиро И.И. 29.09.38 – 13.11.38

Петров Г.А. 22.12.38 – 30.11.39

Баштаков Л.Ф. 05.03.40 – 26.02.41

Если бы письмо было написано ранее 5 марта и приказ о назначении Баштакова уже был подписан, то нормальный бы человек, не шизофреник, написал: …Баштакова, назначенного начальником 1-го спецотдела с 5 марта с.г. Если же приказа еще не было, то Баштаков назван бы был заместителем начальника 1-го спецотдела, каковым он являлся до 5 марта 1940 г.

Стало быть, если предъявленное нам письмо Берии вплоть до 5 марта 1940 года включительно не могло попасть в кабинет Сталина, то не могли и члены Политбюро подписать его 5 марта в кабинете Сталина, оформив это как решение Политбюро о расстреле поляков.

Посмотрим теперь на шизофренические выверты в прочих документах пакета. Вот весьма любопытная запись нашего шизофреника на листах якобы протокола заседания Политбюро (запись идет на левом поле документа снизу вверх, вдоль листа):

Фрагмент документа из "Пакета №1"

На приведенном фрагменте документа написано: «Изъято из протокола "ОП" 4.III.1970 года в закрытый пакет. Согласовано с т. Черненко К.У.». Безотносительно к тексту документа возникает вопрос: что такое «протокол "ОП"»? Как понять сочетание «протокол особой папки»? Протокол папки? Не слишком ли хитро даже для шизофреника? Голос комода? Протокол может быть заседания или слушания, но не папки же, если протокол есть записанные речи выступающих или перечень фактов? Или, может быть, речь идет о некоем протоколе под названием «ОП»? Нет, ОП значит особая папка, да и протоколам не присваивают собственные имена. Вы скажете, что в словосочетание особая папка вложен иной смысл, нам не понятный? Да, это типичная шизофреническая черта. Приведенная запись имеет смысл только с точки зрения создавшего ее шизофреника. Человеку в своем уме не ясно, откуда именно изъяты машинописные листы, на которых красуется приведенная запись, а если не ясно, то с какой же целью сделана приведенная запись? Да и цель изъятия не ясна: если уж изъято даже из-под грифа «особая папка», то почему не уничтожено, а сохранено в «закрытом пакете»? Чтобы продать его полякам?

«Особая папка» — это гриф хранения документов, а здесь сочетание «ОП» приравнено к словосочетанию заседание Политбюро, протокол которого, заметим, вполне уместен. И в шизофреническом пакете мы видим подтверждение сделанному предположению: вопрос о поляках в шизофренической фальшивке действительно был вынесен на рассмотрение Политбюро, т.е. ОП в представлении шизофреника нашего.

В связи с грифом «ОП» стоит обратить внимание на глупейшее примечание Волкогонова из цитаты выше: «"Особые папки" были только в архиве Политбюро. Я вынужден, в ряде случаев, пользоваться такими сносками потому, что пока эти документы еще не «фондированы», т.е. не зарегистрированы в обычном архивном порядке».— Это абсурд и откровенная ложь, никаких «особых папок» в архиве Политбюро не было:

В наше время после рассекречивания документов ОП в средствах массовой информации появилась странная терминология типа: «Особая папка НКВД», «Особая папка Берии», «Особая папка Сталина» и т.д. В действительности таких папок не существовало. Это был делопроизводственный гриф партийных документов наивысшей секретности, означающий: «Совершенно секретно особой важности «Особая папка» или, для краткости, просто «Особая папка».

И разумеется, все документы под грифом «ОП» были надлежащим образом «фондированы» в архиве Политбюро, содержались в порядке. Идея же о том, что «особые папки» в архиве Политбюро были не «фондированы», может быть квалифицирована с точки зрения психопатологии как бредовая, см. о психическом состоянии Волкогонова более подробно.

Столь же чудовищно выглядит выписка из протокола № 13 Политбюро, куда с грамматическими ошибками перепечатана часть его письма («военно‑пленных» против «военнопленных» в том же тексте и «Кабулов» вместо Кобулов). На левом поле рассматриваемого документа вдоль листа снизу вверх написано красным предупреждающим шрифтом:

К сведению.

Товарищ, получающий конспиративные документы, не может ни передавать, ни знакомить с ними кого бы то ни было, если нет на то специальной оговорки ЦК.

Копировка указанных документов и делание выписок из них категорически воспрещается.

Отметка и дата ознакомления делается на каждом листе лично товарищем, которому документ адресован, и за его личной подписью.

Основание: Постановление Пленума ЦК РКП(б) от 19/VIII—24 г.

Несмотря на ясное, кажется, предупреждение ЦК, на посланной Берии выписке нет ни единой пометки Берии, т.е. он этот документ не читал.

На верхнем поле документа тем же предупреждающим красным шрифтом написано: «Подлежит возврату в течение 24 часов во 2-ю часть Особого Сектора ЦК (Пост. ПБ ЦК от 5.V.27 г., пр. № 100, п. 5)», однако же на обратной стороне листа мы видим сложнейший шизофренический выворот:

Фрагмент документа из "Пакета №1"

За исключением фамилии «Лряпкина» записи выполнены почерком фальсификатора или чуть измененным. Наклон здесь тот же самый, что в фальсифицированных подписях, причем нижняя подпись «Силина» выполнена буквально с той же сменой наклона на сочетании «лин», что и в фальсифицированной подписи Сталина (верхняя сломана, но тоже похожа), да и соединение И с Л в фамилии Силина соответствует оному в фальсифицированной подписи Сталина. Слово «Шелепину» ломается вниз, и это похоже на излом подписи Микояна: близко к штампу взял шизофреник наш и на ходу немного отступил вниз.

В правом нижнем углу, обратим внимание, стояло сначала ТС, но потом шизофреник наш уразумел неким загадочным образом, что данными инициалами, под которыми шизофреник явно имел в виду Татьяну Константиновну Силину, подписана предыдущая приведенная запись на ином документе, выполненном несколько иным почерком, и поправил букву С на что-то иное, видимо К. Это можно считать указанием на то, что обе записи принадлежат одному человеку. К тому же предыдущая запись содержит шизофренический выворот, как разобрано выше, «протокол особой папки», а банда шизофреников выглядит неубедительно (часто шизофреник стоит во главе компании психопатов, например секты). Кроме того в приведенной патологической записи с «ОП» уже знакомым образом ложится буква Л в слове «согласовано», гляньте выше внимательно. Очень похоже на то, что все фальшивки один человек сляпал.

Особенно же на приведенной выше фотографии документа красиво выглядит запись «Берия + один в запас» (экземпляр), когда на том же документе ясно написано, да еще и красным цветом: «Подлежит возврату в течение 24 часов». Понятно ли, что такое шизофрения?

Фамилия «Лряпкина» тоже звучит отлично — просто сказка. Фамилию эту, стало быть, шизофреник наш переписывал с рукописного текста и неправильно разобрал из Хряпкина: в Управлении делами Совета народных комиссаров была сотрудница по фамилии Хряпкина, а не «Лряпкина», имеются заверенные ею, например, копии документов ГКО 1941 года.

Странно также видеть шизофренические вымыслы с количеством отпечатанных экземпляров, которых должно быть отпечатано столько, сколько существует исполнителей, каковое общее правило делопроизводства обычно выполняется даже при отсутствии в учреждении секретности. Можно бы было еще понять копию отосланного документа, оставленную в деле по данному вопросу или в некоем текущем употреблении, но печатать производственные копии документа, который должен быть возвращен исполнителем в течение суток… Возврат документов обеспечивается именно для того, чтобы в целях секретности снизить количество копий до необходимого минимума, а здесь «отпечатано 4 + 2», да еще и «в запас». С какой целью? Вероятно, шизофреник намалевал это с той целью, чтобы в 1959 году «отослать» свободный экземпляр Шелепину за подписью Сталина. Весьма продуманная связь, правда?

Обратим также внимание на дату, когда Берии был послан экземпляр «в запас»,— 4 декабря 1941 года, последний день пассивной обороны Москвы перед переходом в наступление. В это время ЦК наверняка уже давно находился в эвакуации со всеми своими «конспиративными» документами, а Берия был в Москве: Сталин-то оставался в столице, и Берия просто не мог быть в ином месте. С какой же загадочной целью нарочный ЦК из неразберихи эвакуации добирался бы до Москвы, где царил самый суровый комендантский режим, военное положение, чтобы передать Берии бессмысленный с точки зрения тяжелой текущей обстановки документ и в тотчас же отвезти его обратно в ЦК? Видите ли, что такое шизофрения? Это полный отрыв от действительности — как фамилия Лряпкина.

Забавную шизофреническую новизну содержит экземпляр, якобы посланный Шелепину: такой же бланк ЦК ВКП(б), как в выписке для Берии, тот же текст под копирку, но внизу после подписи «СЕКРЕТАРЬ ЦК» допечатано И. СТАЛИН и поставлена печать ЦК КПСС. Выходит, выписка Шелепину в 1959 году пришла из ЦК ВКП(б) от Сталина, а подпись кто-то заверил печатью ЦК КПСС? Умно, ничего не скажешь. У пришедшего Шелепину документа нет автора, он пришел не от человека, нарисовался из воздуха, из шизофренического вымысла. Шелепин этого документа, конечно, не читал — хотя бы потому, что в его письме Хрущеву стоит совсем иное число якобы расстрелянных, чем указано в выписке из решения Политбюро. Да и напомню, что если бы Шелепин читал данный документ, на нем бы стояла его подпись.

Ход мыслей шизофреника нашего вроде бы понятен. Выписка из решения Политбюро двадцатилетней давности приходит Шелепину 27 февраля 1959 г. явно от Хрущева, так как вопрос о рассылке документов с грифом «из О.П.» должен был решаться на самом высоком уровне. Шелепин некоторое время думает и 3 марта пишет Хрущеву письмо, в котором предлагает уничтожить ряд документов, связанных с расстрелом поляков… Все очень логично, правда? И вопросов никаких не возникает, да? Здесь нет вывода — только ассоциации, что, как я уже сообщил, свойственно шизофреникам.

В письме Шелепина Хрущеву предлагаемое уничтожение документов мотивировано по правилу «как бы чего не вышло», что выглядит даже смешно:

Для Советских органов все эти дела не представляют ни оперативного интереса, ни исторической ценности. Вряд ли они могут представлять действительный интерес для наших польских друзей. Наоборот какая-либо непредвиденная случайность может привести к расконспирации проведенной операции, со всеми нежелательными для нашего государства последствиями.

Логика узнаваемая: выше написано, «все дела в количестве 21.857 хранятся в опечатанном помещении» в КГБ, но тем не менее «какая-либо непредвиденная случайность может привести к расконспирации»; следовательно, помянутые дела нужно уничтожить. И нас хотят уверить, что этот бред написал Шелепин, вроде бы не страдавший от бредового шизофренического состояния? Нет, это написал шизофреник: мотивация предлагаемых действий абсурдна с объективной точки зрения, логики нет.

В письме Шелепина, кстати, тоже видим, что особая папка воспринимается автором как тайное хранилище, а не архивный гриф: «По объему эти документы незначительны и хранить их можно в особой папке».— Шизофреник наш, конечно, не подозревал, что документы с грифом «особая папка» из хранилищ ЦК наверняка можно было вывозить грузовиками… Сомнительно, что там было много захватывающих тайн — обычные «конспиративные» документы, «текучка».

С точки зрения оформления письмо Шелепина тоже вызывает недоумение, как и письмо Берии: оно почему-то написано от руки, причем тоже малограмотным человеком, который не знал, например, как в русском языке расставлять запятые. Вообразить столь безграмотного болвана в секретарях у председателя КГБ, согласитесь, очень трудно. От руки же письмо написано, вероятно, потому, что дегенерат наш не нашел подлинного бланка КГБ пятидесятых годов. Что ж, это раритет, нечего и говорить: в пятидесятых годах КГБ существовал недолго (создан в 1954 году), да и деятельность его ведь только начиналась под рукой Никиты… Большого оборота документов поначалу, возможно, не было, а бланками могли пользоваться еще старыми — оставшимися в тех же кабинетах Лубянки от МГБ.

Стоит также отметить, что на письме Шелепина Хрущеву нет ни единой пометки Хрущева, хотя это совершенно прямое предложение, направленное ему лично, на которое он обязан был отреагировать тем или иным образом. Почему же Хрущев не оставил на письме резолюции, если читал шизофреническую эту дурь? Почему на письме Шелепина нет и прочих пометок, если оно поступило в секретариат Хрущева? Если, положим, Хрущев не читал разбираемого письма, то хоть кто-то же должен был его прочесть, не так ли? Что еще любопытно, в архиве Политбюро письмо Шелепина было зарегистрировано как входящий документ текущего делопроизводства, т.е. текущий запрос в архив. Умно, правда? Да, это шизофреник. В нижнем правом углу оборота последнего листа письма Шелепина стоит штамп регистрации его как входящего в архивный сектор документа с рукописной датой 16.III.69 или 16.III.65 (штамп этот должен стоять на первой странице, в правом нижнем углу, верно), а на первой странице в правом верхнем углу с неизвестной целью поставлен штамп архива, 6 сектора Общего отдела ЦК КПСС, от 9 марта 1965 года, т.е. документ начал использоваться ранее, чем поступил. Это, конечно, шизофреник. А поверит ли хоть один человек в своем уме, что по меньшей мере за шесть лет письмо председателя КГБ не успело дойти до первого секретаря ЦК КПСС, а потому и было отправлено в архив в 1965 или 1969 году? Неясно также, почему письмо Хрущеву без разбирательства было передано через шесть лет в архив — когда Никита, отправленный «по его просьбе» на пенсию, уже сидел на даче и писал насквозь лживые воспоминания о днях своей отважной молодости. Почему же письмо первому секретарю ЦК КПСС Хрущеву не передали его преемнику, Л.И. Брежневу, который бы и принял решение по предложенному вопросу, оставив на документе надлежащую резолюцию, например «в архив»? Вот логика шизофреника: тогда не было принято ставить на документы резолюции, т.е. Хрущев решение-то принял, но никто об этом не знает.

Упущения при государственной публикации «Пакета № 1»

При государственной публикации «Пакета № 1» на сайте «Архивы России» из публикации было исключено противоречие, прямо указывающее на фальсификацию пакета документов, а также, вольно или невольно, был заретуширован явный признак подделки подписи Сталина на фальшивой записке Берии № 794/Б.

Фальшивая записка Берии была опубликована дважды: до государственной публикации в 2010 г. «Пакета № 1», в составе которого и находится фальшивая записка Берии, этот пакет в сентябре 2005 г. был выложен на сайте «Правда о Катыни», и теперь в интернете доступны обе копии, которые при сравнении их открывают любопытные факты.

Исчезновение дополнительных штрихов на подписи Сталина

Фрагмент документа из "Пакета №1"

Фрагмент документа из "Пакета №1"

Если сравнить приведенные ниже два фрагмента копии фальшивой записки Берии, взятой с сайта «Правда о Катыни», один исходный, а второй измененный, то легко можно увидеть их отличие — так сказать, нежелательные элементы:

Изменен нижний рисунок. На нем удалены еле заметные штрихи, на которые, как кажется с первого взгляда, нанесена подпись Сталина, причем нанесена мимо штрихов. Других же явных не обведенных штрихов около фальшивых подписей членов ПБ на данной копии не видно.

Впечатление возникает такое, что подлинную подпись Сталина фальсификатор сначала перевел на фальшивый документ легким нажимом мягкого карандаша на стекле под светом, а потом обвел твердой рукой. Если попытаться немного проявить данную копию, изменяя цвета, яркость и контрастность, то возникает полное впечатление, что подпись была нанесена на предварительные штрихи.

Фрагмент документа из "Пакета №1"

На рисунке очень хорошо видны в фальшивой подписи Сталина будто бы нижние карандашные штрихи. Видно даже некое подобие точки после искаженной буквы И, как и должно быть в подписи Сталина.

В связи с разобранной выше фальшивой подписью Сталина перевод подписи фальсификатором следует исключить (начальная фигура «За/И» явно не переведена, а выполнена самим фальсификатором, так как у Сталина ничего подобного нет, это не его рука, а остальная подпись следует в полном согласии с начальной фигурой, т.е. не по переводному пути).

Понятно, что любые исправления подписи на официальном документе свидетельствуют о фальсификации документа. Не мог же Сталин, исполнив свою подпись неправильно, начать ее исправлять на правильную. Равным образом не мог он нанести сначала подпись в черновом варианте, мягким штрихом, а потом обвести ее уже твердо.

Объяснить действия фальсификатора затруднительно, но во всяком случае в качестве официального документа мы имеем черновик фальсификатора. Пявление же недоработанного черновика в качестве окончательной версии фальсификации могло произойти, например, при потере фальсификатором контроля за расходом имевшихся у него бланков НКВД, т.е. нашему вниманию представлен последний или лучший из черновиков.

К сожалению, в государственной публикации не удаленный рабочий штрих фальсификатора исчез почти совсем из-за уменьшения разрешения и наложения фона:

Намеренно или нет, но фон наложен весьма удачно, не так ли? Нежелательные элементы почти исчезли. Кое-что еще можно увидеть без увеличения, но картина уже далеко не та, что на предыдущей копии: даже при сильном увеличении столь ясной картины уже не возникает.

Противоречия и совпадения в штампах на фальшивой записке Берии и протоколе № 13 заседания ПБ ВКП(б)

В указанной выше публикации 2005 г. есть штамп на оборотной стороне последнего листа записки Берии, который в государственной публикации отсутствует. Этот штамп совпадает с разобранным выше штампом на выписке из протокола № 13 ПБ ЦК, только фамилия Хряпкина на нем написана правильно. Вот они оба для сравнения.

Штамп с оборотной стороны последнего листа фальшивой записки Берии № 794/Б

Штамп с оборотной стороны последнего листа проткола № 13 заседания ПБ ВКП(б)

Оба разбираемых документа с приведенными штампами в совокупности прямо и несомненно указывают на фальсификацию их. На обоих документах за подписью Хряпкина-Лряпкина в штампе указано, сколько экземпляров «отпечатано» и сколько «отправлено», т.е. сколько было всего и сколько из них исходящих, но напечатаны-то документы были в разных местах — один документ в НКВД у Берии, а другой в аппарате ЦК. Каким же образом подписать их могла одна и та же техническая сотрудница по фамилии Хряпкина? Значит, она одновременно работала в аппарате НКВД и в аппарате ЦК? Или, может быть, Хряпкина и Лряпкина разные люди? Это абсурд, шизофреническое слабоумие фальсификатора. Кроме того, даже если совершенно секретное письмо Берии, как указано на нем, с неизвестной целью было отпечатано в четырех экземплярах и один экземпляр отправлен в ЦК по почте или с курьером, формальным образом, что следует из штампа, то на письме должен быть штамп входящей регистрации аппарата ЦК ВКП(б), но его там нет. Это тоже противоречие. Заметьте еще, отпечатанные в НКВД и в ЦК количества экземпляров совершенно разных документов чудесным образом совпадают.

Разное написание одной и той же фамилии одним и тем же почерком в одном пакете документов, причем о грамматической ошибке даже и речи быть не может, тоже прямо указывает на фальсификацию и, разумеется, на психические отклонения автора пакета документов. Разумеется, один из этих штампов является нежелательным элементом для фальсификаторов нашей истории, и один из них, просто по чудесному совпадению, был из государственной публикации удален. Что еще весьма неприятно, можно объяснить исключение из публикации именно штампа на фальшивой записке Берии. Дело в том, во-первых, что сотрудница Хряпкина работала в Совнаркоме или ЦК, см. в указанной второй части данного расследования ссылку на документ ГКО, копированный ею, а пребывание ее у Берии в НКВД является противоречием. Во-вторых же, если бы исключили из публикации штамп на выписке из протокола № 13 заседания ПБ ЦК, то фальсифицированная выписка оказалась бы просто устаревшим для 1940 г. бланком 30-х годов, на котором напечатан некий текст,— бумажкой. Со штампом поддельный документ смотрится весомее. Что же касается дикой фамилии Лряпкина, то ведь появление ее всегда можно «объяснить» (полагаю, мы еще услышим эти «объяснения» от сторонников «правды» и борцов со «сталинизмом»; предсказать же их невозможно, как и любые шизофренические вымыслы).

Штампы, стало быть, поддельны оба — рассматривать ли их в совокупности, по отдельности ли, все равно. Штамп на письме Берии сам по себе фальшив потому, что сотрудница Хряпкина не работала в аппарате НКВД, а штамп на выписке из протокола № 13 заседания ПБ фальшив потому, что сотрудница по фамилии Лряпкина даже в природе не существовала — не только в аппарате ЦК ВКП(б). В русском языке просто в принципе не может быть фамилии Лряпкина; ошибка такая просто невозможна — тем более у грамотного человека в своей собственной фамилии (неграмотных в высшие государственные органы на работу едва ли принимали).

Нетрудно также заметить, что штампы соответствуют друг другу, т.е. документ НКВД и документ ЦК ВКП(б) были проштампованы одним и тем же штампом. Обратите внимание на пробелы в линиях штампов и на относительную бледность концов пропечатанных слов «Отпечатано», «Отправлено» и «Сдано в Т. Д.», а также на не пропечатанное в обоих штампах верхнее слово «экз.», на дефект буквы А в слове «Отправлено» в обоих штампах, на слияние О и С в слове «послано» в обоих штампах… Разумеется, в ЦК и в НКВД не могли пользоваться одним и тем же штампом.

Таким образом, мы воочию видим, что государственная публикация «архивных» документов в 2010 г. вольно или невольно была подготовлена с устранением из нее по меньшей мере двух нежелательных и даже опасных для дальнейшего существования фальсификации нашей истории элементов — штрихов около подписи Сталина и одного из двух противоречащих друг другу штампов.

Признаки подделки, описанные Ю.И. Мухиным

Первым на фальсификацию документов по Катынскому делу обратил внимание Ю.И. Мухин: уже в 1995 году вышла его книга «Катынский детектив» (М.: Светотон). Далее его взгляды получили развитие в новой работе — Антироссийская подлость. Расследование фальсификации катынского дела Польшей и Генеральной прокуратурой России с целью разжечь ненависть поляков к русским. М.: «Крымский мост-9Д», «Форум», 2003.

В конце последней книги Ю.И. Мухин даже пересчитал признаки подделки:

1. В массиве остальных, действительно подлинных документов нет ни малейших признаков ни учрежденной в фальшивках “тройки”, ни того, что поляков расстреляли. (569)

2. На “письме Берии” резолюция и росписи членов Политбюро нанесены так, что строки “письма” в момент нанесения подписей должны были быть в вертикальном положении. Так расписаться мог только специалист по подделке почерков, ни один реальный руководитель так не напишет. (588)

3. “Письмо Берии” имеет номер при отсутствии даты. В подлинном документе такое невозможно, поскольку это одна запись, как и серия и номер на банкноте. (590)

4. В “письме Берии” генералы объединены с подполковниками, чего в подлинном документе НКВД быть не могло. (593)

5. В “письме Берии” объявлены “неисправимыми врагами советской власти” 14736 офицеров и 18632 заключенных, но расстрелять предлагается 14700 одних и 11000 других без предложения, что делать с остальными “закоренелыми” врагами. В реальном предложении Берии такого быть не могло. (594)

6. В “письме Берии” создание “тройки” бессмысленно, поскольку то, что от нее требовалось, могло быть гораздо проще осуществлено без нее. (595)

7. В “письме Берии” “тройке” не дается никаких прав и не определяется работа, т.е. это фикция, которую реальный Берия никогда не предложил бы. (596)

8. В “тройке” как коллегиальном органе нарушен принцип равноответственных членов — к двум высшим должностным лицам НКВД (наркому и его первому заместителю) добавлен начальник третьестепенного отдела. В реальных тройках было недопустимо участие подчиненных члена тройки. (598-599)

9. Берия не мог предложить создание “тройки”, поскольку все тройки были накануне ликвидированы совместным постановлением правительства СССР и ЦК ВКП(б), т.е. она была невозможна с точки зрения судебного законодательства. (600)

10. “Тройка” была невозможна и с точки зрения судебной практики — после 1938 г. судебные тройки никогда больше не реанимировались, несмотря на сходные ситуации. (602-604)

11. “Письмо Берии” не могло быть написано ранее справки Сопруненко от 3 марта, следовательно, его не могли рассмотреть на заседании Политбюро 5 марта. (608)

12. Интерполяция даты по номеру письма показывает, что реальное письмо Берии с № 794 могло быть им подписано 28-29 февраля, следовательно, в нем не могло быть данных справки Сопруненко от 3 марта. (609)

13. В “письме Берии” не учтены те 395 военнопленных офицеров, которые одновременно с отправкой пленных в лагеря ГУЛАГа были отправлены в лагерь военнопленных в Грязовце. (611)

14. В “выписке из протокола Политбюро” при создании “тройки” нарушен основной принцип их создания — из первых лиц ведомств с обязательным участием прокурора. (614-615)

15. В “тройке” майор Баштаков получает права, которыми не был наделен даже нарком внутренних дел.(616)

16. В “тройке” не определена главная ее фигура — председатель. (617)

17. В “выписке” Политбюро превышает свои полномочия — принимает решение о создании “тройки”, хотя ЦК их ликвидировало. (618)

18. Геббельсовцы сфабриковали две “выписки”, хотя она могла быть только в одном экземпляре. (621)

19. На “выписке” обязана была быть роспись Берии о том, что он с ней ознакомился. (622)

20. В адресатах “выписки” не указаны главные действующие лица — Меркулов, Кобулов и Баштаков,— а без этого их никто не имел права с ней знакомить. (623)

21. “Решение”, заложенное в “выписке”, для Берии было неисполнимо. (626)

22. Никакой делопроизводитель не поставил бы на “письмо Шелепина”, посланное в 1959 г., штампик входящего номера в 1965 г. (630)

23. “Письмо Шелепина” послано в ЦК КПСС почтой, поскольку имеет исходящий номер 1959 г., отсутствие входящей регистрации в 1959 году в ЦК КПСС -признак явной подделки. (631)

24. “Письмо Шелепина” не могло быть сдано в 1965 г. в архив без разрешения на то Л.И. Брежнева, а на “письме” нет ни малейших пометок ни одного секретаря ЦК КПСС. (631)

25. Описывая “решение Политбюро”, которое должно было лежать у исполнителя “письма Шелепина” перед глазами, он написал “Постановление ЦК”, чего не могло быть. (633)

26. Описывая “решение Политбюро ЦК ВКП(б)”, исполнитель написал “ЦК КПСС” — дикая некомпетентность фальсификаторов! (633)

27. В “письме Шелепина” указаны на 1959 год целыми и хранящимися в архиве “учетные дела на военнопленных” Старобельского лагеря, которые были сожжены в октябре 1940 г. (634)

28. Шелепин не подтвердил своей переписки по этому поводу и заявил, что о Катынском деле он впервые узнал из перестроечных газет. (636)

29. Фальсификаторы никому не показывают подлинников этих “документов”. (639)

30. Геббельсовцы не показывают ныне фальшивку № 2 — две страницы “протокола заседания”, в котором номер повестки 144 идет сразу за № 136. (641)

31. В первом варианте “письма Берии” Геббельсовцы поставили дату “5 марта”, но. в нынешних вариантах она уже стерта.(641)

32. Геббельсовцы не показывают ныне “выписку” с “подлинной подписью” Сталина, якобы адресованную Хрущевым Шелепину. (641)

33. На этой “выписке” текст отпечатан двумя машинками. (641)

34. Бланк “выписки” не соответствует годам, проставленным на ней. (641)

35. В первой публикации “документов” геббельсовцы не указали, вопреки правилам, их делопроизводственные особенности, в связи с тем, что эти особенности подтверждали фальшивость уж очень явно. (644-646)

36. О фальшивости свидетельствует и то, что впервые “документы” были представлены общественности через подставное периодическое издание - журнал “Военные архивы России”, который после выпуска № 1 исчез. (643)

37. Журнал “Вопросы истории” № 1 за 1993 год, в котором якобы впервые были описаны эти “документы”, описал только три из пяти фальшивок и до 1995 года не поступал подписчикам и в библиотеки. (650)

Фальшивки жестко связаны друг с другом, и любой признак подделки одной из них является признаком подделки и остальных.

Ссылки

• Дм. Добров Катынский расстрел. Ложь и правда. Часть 2. Правовая фальсификация Катынского дела
• Дм. Добров Катынский расстрел. Ложь и правда. Часть 5. Новое исследование записки Берии № 794/Б

Сноски:

---

См. также

• Фальсификация истории