Текст:Сын визиря
У богатого визиря был единственный сын, юноша скромный и поведения примерного. Но вот однажды старика визиря поразил смертельный недуг. Ничего не поделаешь — старость не радость. Понимал визирь, что пробил его последний час, позвал к себе жену и обратился к ней с такими словами:
— Чувствую, мне уж не подняться с постели. Ещё немного — и я переселюсь в иной мир. Слава богу, сын у нас хороший, да кто его знает, каким он станет, ведь человек — загадка неразгаданная, а тем более юноша с горячей головой. Мало ли что ему на ум взбрести может, ещё промотает наследство, и не сладко тогда тебе придётся на старости лет. Потому-то я и хочу, чтобы ты взяла вот эти три ключа от потайных комнат и хранила их, как святыню. Держи у себя, и ты ни в чём не будешь знать нужды.
Жена визиря приняла ключи, а через несколько дней старый визирь скончался.
Сын, как того требовал обычай, устроил отцу пышные похороны. Каждый день он посещал отцовскую могилу и каждый день читал там новую молитву.
Визирь держал троих слуг; все трое получали большое жалованье, но на смертном одре визирь позабыл про них и не оставил никакого распоряжения. Обеспокоились слуги: а ну как молодой хозяин не захочет платить им жалованье, какое положил старый визирь? Стали они гадать, как бы похитрее выманить деньги у юноши и убраться с этими деньгами подобру-поздорову. Тут самого молодого из слуг осенила хитрая мысль, и он сказал:
— Успокойтесь! Я подпою визирева сына, и он нам выплатит жалованье сполна. Эге! Не отвертится, голубчик, мы выудим по меньшей мере половину его состояния!
На следующий день сын визиря отправился, как обычно, читать молитвы на отцовскую могилу, а слуга с кувшином ракии в узелке прокрался на кладбище следом за ним. Юноша принялся за молитвы, а слуга уселся неподалеку на чье-то надгробие, ногу на ногу закинул, осторожно развязал шаль, в которой был кувшин, и стал ракию прихлебывать. Сын визиря заметил слугу, но не хотел прерывать молитву, а когда закончил её, спрашивает:
— Что ты здесь делаешь?
— Да вот, — отвечает ему слуга, — в этой могиле похоронен мой батюшка, а я сижу и смотрю, как ему там хорошо в раю среди божьих угодников.
— Послушай, как же это тебе удается отца своего видеть, когда он на том свете? Я вот каждый день прихожу на кладбище и читаю молитвы, а отца своего всё равно не вижу!
— Дорогой наследничек! Вот бы ты отхлебнул чудесной водицы — и увидал бы своего батюшку!
Юноша полюбопытствовал, что это за чудесная вода, и попросил у слуги глоточек, но слуга ответил:
— Э-э, нет, не могу! Водица очень дорогая!
— Ну и что ж из того! Я заплачу! Батюшка, слава богу, оставил мне довольно денег и добра всякого. Мне, слава богу, скупиться не приходится!
— Ну, коли так, я согласен. Плати десять дукатов и единым духом осуши кувшин — вот и увидишь своего отца!
— Держи деньги! — воскликнул юноша и отсчитал слуге десять дукатов, а потом поднёс кувшин к губам и осушил его до дна.
Выпита ракия. Позабыл визирев сын про батюшку и про святых угодников. В мгновение ока захмелел. Пил он до вечера, на следующий день с утра опять взялся за выпивку и скоро превратился в горького пьяницу, — хуже его во всём городе не было. Настоящий пропойца! Продаст, бывало, клочок земли — и прямиком в корчму, и не вылезает оттуда, пока не спустит всё до последнего гроша. Так и шли дни за днями, а сын визиря знай себе землю разбазаривает. За несколько лет промотал он всё отцовское наследство и впал в крайнюю нужду. Не зная, куда податься, нанялся он с отчаяния в пекарню. Но и здесь пришёлся не ко двору, не вышло из него путного пекаря, и хозяин поставил его за прилавок продавать хлеб. Между тем в городе каким-то образом проведали, что у вдовы визиря есть потайные комнаты; стал народ о них шептаться, и докатилась молва до визирева сына. Вот как-то раз пришёл он к матери и попросил дать ему ключ хотя бы от одной потайной комнаты. Ну, мать — как все матери, пожалела сына и дала ему ключ. Отпер юноша дверь, и что ж он видит! Стоит посреди комнаты сундук — не сундук, а жалкая развалюха — и цыган за него ломаного гроша не дал бы! В сундуке пусто; лишь в одном отделенье завалялся какой-то кошелёк.
«Вот так штука! — подумал юноша. — Значит, и отец мой был когда-то таким же бедняком, как и я. Ну да ладно. Возьму кошелёк. Буду в нём держать хозяйские деньги!» И сунул кошелёк в карман.
Вернулся он в лавку, стал деньги в кошелёк опускать, — что за диво! Бросает гроши, а они превращаются в золотые дукаты.
— Аллах рахметиле! Упокой бог его душу! — ликуя, сказал себе юноша. — Отец оставил мне такое богатство, что и вовек его не потратить!
На следующий день утром глашатай объявил народу, что султан выдаёт замуж свою дочь и потому разрешает горожанам пройти перед невестой — кто её рассмешит, тому она и достанется в жёны. За право переступить порог её покоя каждый должен заплатить десять кошельков денег. Сын визиря едва дослушал глашатая, побежал во дворец, отсчитал десять кошельков и прошёл перед дочерью султана; но она и глазом не повела, а уж про улыбку и говорить не приходится. Сын визиря снова вернулся к дверям её комнаты, отсчитал ещё десять кошельков, но и на этот раз его постигла неудача. Он и в третий раз явился к дочери султана. Увидела она его и говорит:
— Эх, парень, парень! И не жаль тебе швырять такие деньги на ветер?
— Ничуть! — возразил он. — Покойный батюшка оставил мне чудесный кошелёк, — в нём деньги не переводятся.
— А где же тот кошелёк?
— Вот он! — ответил юноша и, достав кошелёк из кармана, протянул его дочери султана. Стоило кошельку перейти в руки султанской дочери, как она тут же выгнала юношу вон.
Не было теперь человека на свете несчастней его! Вернулся бедняга к своему хозяину, снова стал в пекарне хлебом торговать. На следующий день пошёл он к матери и попросил отдать ему ключ от второй комнаты. Ну, мать — как все матери! — отдала ему ключ. Отомкнул сын визиря комнату; а там сундук стоит, а в сундуке шаровары валяются, да такие рваные, что и цыган бы ломаного гроша за них не дал!
«Боже мой, что теперь будет!» — в растерянности подумал юноша, надел шаровары и зашагал к своей лавке. Пришёл и спрашивает хозяина:
— Ну, что мне делать?
Хозяин огляделся по сторонам, потому что голос-то он слышит, а работника своего не видит, и закричал:
— Да где ты? Я тебя не вижу!
Тут догадался визирев сын, что шаровары на нем не простые, а волшебные — невидим он в них для чужих глаз. Отошёл он в сторонку, снял шаровары, а потом явился к хозяину, и тот поставил его хлебом торговать.
Когда стемнело, визирев сын надел чудесные шаровары и — прямиком во дворец султана. Миновал невидимкой грозную стражу и пробрался в покои к дочери султана. Стал её юноша ласкать да целовать. Красавица ничего понять не может, — ведь она никого не видит, стала она молить и заклинать, чтобы незримый гость назвался и объяснил ей, кто он.
— Я — тот самый юноша, — ответил визирев сын, — у кого ты отняла кошелёк, и не отпущу тебя до тех пор, пока ты мне кошелёк не отдашь и не пообещаешь выйти за меня замуж.
— А разве ты не получил моё письмо? — тут же нашлась девушка. — Я тебе сразу написала, чтобы ты возвращался и женился на мне. Просто мне захотелось испытать тебя. А теперь сознайся, что за новое волшебство у тебя завелось и почему я тебя не вижу?
— Э-э, моя милая! Есть у меня чудесные шаровары, — стоит мне их надеть, и я становлюсь невидимкой.
— Сними их, — попросила дочь султана, — давай с тобой посидим да потолкуем в своё удовольствие. Ты мне с первого взгляда понравился, и я сразу решила, что мы с тобой поженимся!
Визирев сын снова попался на хитрость, снял чудесные шаровары и отдал их девушке. Тут она закричала, зашумела — накинулись на юношу слуги, и он едва ноги унёс.
На следующий день отправился он к своей матери и попросил последний ключ — от третьей потайной комнаты. Мать рассудила про себя так:
— Раз от первых двух комнат никакого проку не было, не будет и от этой! — и отдала ключ сыну.
Отпер юноша дверь, видит — стоит в комнате старый сундук, а в сундуке свирель. Дунул в неё визирев сын — что-то сейчас будет? — и к нему выскочили два арапа.
— Приказывай, господин! — закричали они.
Сын визиря привык ко всяким чудесам и потому, нимало не смутившись, заявил:
— Повелеваю вам собрать такое войско, какого от века не запомнила султанская земля, и выстроить его завтра спозаранку на холмах против Стамбула!
— Будет исполнено! — молвили арапы с поклоном и пропали.
На заре гонцы доложили султану, что какой-то великий шах подошёл к Стамбулу с огромным войском и грозит разорить весь город. Проверил султан донесения гонцов — видит, верная весть, и перепугался до смерти. Созвал он большой совет: решать, мол, надо, что делать, как быть?
А дочка султана сразу догадалась, что всё это проделки сына визиря, потихоньку выбралась она из дворца, переоделась в мужской наряд, вскочила на арабского коня и понеслась в неприятельский лагерь. Стража схватила её и привёла к визиреву сыну, девушка открылась ему и стала осыпать упрёками за то, что он так поспешно бежал в прошлый раз.
— Я ведь пошутила! — уверяла она юношу. — А пото́м не могла тебя разыскать.
Сын визиря и на этот раз поверил ей; девушка же, смекнув, что он у неё в руках, принялась выспрашивать, каким новым волшебством он завладел. Юноша вытащил из кармана свирель, но в руки дать отказался. Султанская дочь, не дав юноше опомниться, выхватила свирель и стукнула его по голове. Зашатался парень и рухнул на землю без чувств. А султанская дочь дунула в свирель, перед ней в тот же миг предстали арапы и спросили, что ей угодно.
— Повелеваю вам, — ответила девушка, — распустить всё это войско. Какая в нём нужда?
Не успела дочь султана и в ладоши хлопнуть, как уж войско исчезло, словно его никогда и не бывало; вскочила она на коня и умчалась в Стамбул, захватив с собой свирель. А бедный простофиля, обобранный до нитки, остался лежать на бугре. Придя в себя, стал юноша гадать, куда ему податься, и решил попроситься к своему старому хозяину. Изругал его пекарь, выбранил последними словами да — с паршивой овцы хоть шерсти клок — снова поставил хлебом торговать.
Как-то раз зимним утром сын визиря отправился навестить свою старую мать, но не застал её дома. Вышел юноша в сад погулять. Вдруг в одном укромном уголке видит чудо из чудес: обвилась виноградная лоза вокруг черешни, и обе прямо ломятся от плодов.
— Благодарение богу! — воскликнул визирев сын. — Чего только не было у моего отца. Шуточное ли дело — среди зимы на черешне ягоды уродились! — И с этими словами поражённый юноша сорвал одну ягодку, потом другую и отправил в рот.
Не успел он их проглотить, как на голове у него проклюнулись рожки и, прежде чем он успел сосчитать до десяти, выросли на целый аршин.
— Этого мне ещё недоставало! — вздохнул юноша, проклиная черешню на чём свет стоит, но, взглянув на ягоды, подумал: «А, куда ни шло, всё равно пропадать, съем ещё две виноградинки. У кого завелась пара рожек, тому и четыре рога не повредят!» И что бы вы думали?! Стоило юноше проглотить виноградины, как рога исчезли, будто кто их смахнул рукой.
— О, великий боже! — воскликнул юноша. — Помоги мне, великий боже! Если будет на то милость твоя, верну я себе и кошелёк, и шаровары, и свирель!
Набрал визирев сын полную корзинку черешен и пошёл во дворец. Тут столкнулся он с шустрым мальчишкой. Юноша велел мальчику снести корзинку с ягодами султану и никому другому её не отдавать. Получишь, мол, от султана щедрую награду, — сказал юноша. Ребёнок поручение выполнил. Султан страшно удивился, что ему среди зимы принесли черешни, и, даже не спросив мальчишку, откуда они взялись, отсы́пал ему кучу денег и отпустил домой.
Султану захотелось удивить своих домочадцев, и до ужина он припрятал черешню. Вот отужинало семейство, и султан выставил корзинку на стол — все только диву даются да ягодами угощаются. Но скоро пришлось им ещё больше изумиться, потому что у каждого на голове выросло ровно столько рогов, сколько он ягод съел. Султан впал в отчаяние. Экая напасть! И его самого и всё семейство обезобразили рога, особенно же досталось его дочери — она до черешен была великой охотницей и отправляла ягоды в рот полной пригоршней. Ну и красавцы — один страшнее другого! От стыда не смеют глаз поднять; послал султан несколько ягод верховному муфтию — и у муфтия выросли рога. Ума не приложит султан, как ему из беды выбраться, как от диковинной болезни излечиться, чтоб никто о том не узнал.
Для сына визиря настал заветный час. Облачился он в одеяние шейха и отправился во дворец. Просит слуг допустить его к султану. Да куда там! Слуги и слышать о том не хотят — им самим запрещено переступать порог его покоев. Видеть повелителя разрешалось лишь одному прислужнику, и тот заявил, что султан никого не принимает.
— Ступай к своему господину и передай ему, что мне явился во сне посланец божий и сказал, чтобы я исцелил нашего повелителя от болезни, которой он страдает!
Повеселел слуга, кинулся с таким приятным известием к своему господину, и султан приказал впустить шейха. Шейх велел султану закрыть глаза. Султан закрыл глаза, а юноша сунул ему в рот две виноградинки — рога в миг отвалились, словно их и не бывало. Точно таким же способом вылечил шейх всех домочадцев, и осталось ему исцелить только дочь султана. Подошёл он к девушке и говорит:
— О нет, её я лечить не берусь, слишком она большая грешница!
Султан давай молить шейха, давай улещать его на все лады: шутка ли сказать, единственная дочь у султана, да кто её замуж возьмёт теперь с такими рогами?
— Хорошо, вылечу я её, — согласился визирев сын. — Пусть только сознается, не присвоила ли она себе чужое добро?
Девушка долго отпиралась, но сын визиря сказал, что не исцелит её до тех пор, пока она не вернет кошелёк, шаровары и свирель. Пришлось дочери султана во всём признаться, и юноша снова стал обладателем своих волшебных вещей. Визирев сын себя не помнил от счастья! Рассказал он султану, что произошло между ним и его дочерью, и воскликнул:
— О великий султан! Если ты не отдашь мне в жёны свою дочь, я её не стану лечить!
«Если я не отдам её замуж за этого юношу, другие-то её не возьмут — ведь рогатая жена никому не нужна», — рассудил про себя султан, а вслух воскликнул:
— О лучшем зяте я и не мечтал! Будьте, дети, счастливы!
Сын визиря велел девушке съесть столько виноградин, сколько было у неё рогов, а потом обвенчался с ней. И если только не умерли они, то и до сей поры живут в добром согласии.