Текст:Ален де Бенуа:О фашизме
О фашизме
- Автор:
- Ален де Бенуа
Alain de Benoist
- Alain de Benoist «El Fascismo» // Elementos: Revista de Metapolítica para una Civilización Europea. — 15 Mayo 2014. — № 67. — С. 9‒10.
- Язык оригинала:
- Испанский язык
- Предмет:
- Фашизм
Ссылки на статью в «Традиции»:
- https://s3-eu-west-1.amazonaws.com/alaindebenoist/pdf/on_fascism.pdf (английский перевод)
- Традиционное Действие // 21 июня 2020 (русский перевод)
Уже было выдвинуто бессчетное множество определений фашизма, но самое простое из них до сих пор — самое лучшее. Фашизм — это революционная политическая концепция, для которой характерны в первую очередь такие элементы, как национализм якобинского толка, недемократический социализм, а также авторитарные методы мобилизации масс.
В качестве идеологии фашизм родился в качестве переориентировки социализма в направлении, противоположном интернационализму и материализму. Полагаясь в основном на правый электорат, фашизм зачастую имел сторонников и среди левых.
«Ни расизм, ни антисемитизм не определяют его сущность» — Zeev Sternhell
В своем конкретном воплощении он был сформирован знаковыми событиями XX века (Первая мировая война, советская революция), основными тенденциями эпохи (затронувшая весь мир модернизация), а также природой своего электората (в первую очередь средний класс, иногда с пролетарским компонетом).
Окопный опыт вкупе с разочарованием в технологическом прогрессе (как это очень хорошо описал Юнгер) обозначили фундаментальное противоречие той эпохи. В ходе Первой мировой войны общество четко разделилось на две большие группы: фронтовиков и всех остальных. Вернувшись с фронта, первые чувствовали себя вправе на определенные преимущества по сравнению с «остальными», заслуженные ими в ходе войны. Фронтовики верили, что общество может строится на военных добродетелях (смелости, товарищеском духе, перманентной готовности к действию) и в мирное время. А ведь патриотическая риторика, основанная на фундаменте классовой борьбы, не может быть ни чем иным, нежели как иллюзией.
На первых порах после Великой войны можно было наблюдать одновременно экзальтацию национализма с одной стороны и приблизительное исчезновение социальных различий [судя по всему, здесь под «социальными различиями» Бенуа подразумевает старые межсословные барьеры] с другой. В конце концов, именно с окончанием Первой мировой войны анти-демократические настроения «окончательно порвали с апелляцией к прошлому» (по словам Жоржа Валуа). Воистину взрывная смесь. В то же время большевистская революция явственно дала понять, что революционные силы вполне могут придти ко власти через мобилизацию масс. Большевизм выдвигал идею о «новом человеке» и заражал идеей сакральности политического участия («политического апостольства»). Формы, которые фашизм заимствовал у коммунизма, обычно имели характер «мимикрии»: как выразился об этом Эрнст Нольте, фашисты верили в то, что своими постоянными заимствованиями они смогут наиболее эффективно противостоять своему противнику.
Не беря во внимания устаревшую точку зрения, характеризующую фашизм как традиционализм, можно сказать, что в своей основе фашизм был модернистской идеологией: он поддерживал и вдохновлял научно-технический прогресс, обласкал новообразованную технократию, сыграл свою роль в рационализации экономики и формирования государства всеобщего благосостояния (welfare state). В угоду ситуации, характеризующейся, с одной стороны, исчезновением социальных групп (social classes) образца XIX века и волей определенных кругов к власти с другой, фашизм, конечно, не мог действовать никак иначе, кроме как с использованием всех без исключения средств, включая и те, что предлагала техническая наука. В полном соответствии с прогнозами Адорно и Хоркхеймера, сделанным накануне Второй мировой войны, фашизм, коммунизм и кейсианство в полной мере представили весь спектр проектов социального обновления, в которых на государство возлагалась принципиальная функция рационализации экономики и реконфигурации социальной системы.
В самой своей основе фашизм базируется на модернистской триаде «Государство-Народ-Нация». Все его усилия были направлены на то, чтобы сделать эти три термина синонимами, вопреки тому, как это рассматривается в наши дни. Будучи основанным на символизме фасции, прежде всего прочего фашизм старался отразить в себе именно этот принцип. Таким образом, фашисты хотели объединить социальные классы и политические направления вопреки предыдущей эпохе и ради консолидации нации. Эта черта была одновременно слабостью и преимуществом фашизма. Одержимый единством, он занимался централизаторством (obsessed by the unity, it has been the centralizer.).
Претендуя на то, чтобы спасти общество от «призрака гражданской войны», он породил в отношении себя абсолютную ненависть, до сих пор сохраняющуюся в виде трещины, некоего непоправимого наследия (fractured, irreparable heritage). Якобинство с его субъективным национализмом стало причиной падения фашизма: те, кто стремятся к единству, привыкли исключать из него тех, кто сопротивляется доведению себя до подобного «единства».
Тот факт, что фашизм в самой своей глубине отмечен духом общности, еще не позволяет фашизму воспринимать его (дух) как свою исключительную особенность. Фашизм не породил ничего, кроме «вариации на тему» (Fascism has not produced anything more than a particular version). Ибо в фашизме идея общности рассматривается исключительно через призму убеждения о том, что она должна иметь форму «духа» (must be animated) и вместе с тем исходить строго сверху, в этатистском понимании, тогда как настоящий дух общности по сути несовместим с подобной установкой.
XX век, вне всякого сомнения, был веком коммунизма и фашизма. Фашизм был рожден войной и погиб в ходе войны. Коммунизм был рожден политическим и социальным взрывом и погиб в результате социального и политического схлопывания. Фашизм не возник бы в случае, если бы в обществе уже к тому моменту не созрела ситуация, характеризующаяся активным протеканием процессов модернизации и индустриализации, ситуация, которая в наше время уже является прошлым, по крайней мере — в странах Западной Европы. Эпоха фашизма и коммунизма подошла к концу.
В современной Западной Европе «фашизм» не может быть ни чем иным, нежели как пародией. То же самое касается и остаточного «анти-фашизма», который в своем отпоре этому фантому «фашизма» апеллирует к еще более анахроническим категориям. Именно поэтому в наши дни мы имеем уже полное право говорить о фашизме безо всякого моралистского негодования или благосклонной ностальгии, как об одной из важнейших страниц истории только что закончившегося века.