Текст:Виктор Ларионов:Правда
Правда для русского народа не только объект религиозного стремления, исходящего от истоков древнего православия, не только идеал житейских, социальных отношении, но и глубинная, подсознательная тяга коллективного, национального инстинкта к определенным политическим идеалам, обеспечивающих народу возможность всестороннего развитии на свыше предуказанных ему исторических путях.
Идеалом народной правды, в широком смысле слова, есть и будет наиболее гармоничное сочетание духовных, социальных и политических сторон жизни, то есть, возможно более полное согласование внутренней, душевной стихии народа с миром внешним - материальным началом.
Определить народную волю, то-есть подсознательные стремления масс, значит в большей или меньшей степени предугадать будущее народа. В 1917 году Ленин несомненно угадал и учел настроения масс: тягу к земле, желание мира и «свободы», то-есть, освобождения от гипноза остатков крепостничества, носивших скорее символический характер, в виде сословных привилегий. Однако, угадав волю народа, ни Ленин, ни его последователи, будучи лишь пророками материальной доктрины, сделавшись вождями, не дали народу правды, ибо органически не могли вдохнуть в разбуженного революцией великана творческою мысль - идею высшего порядка.
Революция пошла, по словам поэта – современника, без креста, «без имени святого». Освобожденный народ, вместо взлета, распростерся по земле под тяжкой ношей «материи». Создав промышленные «гиганты», он в то же время утратил в значительной мере свой исторический, сложившийся в веках, духовный облик. И если отдельные личности и группы продолжали сохранять культурные, исторические и религиозные традиции и старались даже развивать богатое наследие предыдущих поколений, то делали это вопреки всем условиям жизни СССР, вопреки косной, антинациональной политике правящей головки и даже вопреки собственному инстинкту самосохранения.
И сколько таких верных часовых русской культуры – защитников русской правды пало на своем посту!
Но, если не было правды в коммунистической революции, то не всегда была она подлинной и в другом стане: как часто за героической кровью и самыми благими намерениями пряталась тупая реакционность и выхолощенный, бездарный либерализм!
Юные добровольцы умирали героями в то время, как за их спинами «герои тыла» предавались вакханалиям коммерческих и политических спекуляций. На болоте морального разложения никакой гений не мог бы заложить фундамент прочного здания будущего. Ни красные, ни белые, не получили тогда полного признания со стороны народа: «правда» не могла оформиться ни в грохоте гражданской войны, ни в первых периодах революции, когда палачи из инородцев и отечественных дегенератов усиленно выкорчевывали наиболее ценные слои населения России.
Правда пошла «вынашиваться» по всей русской земле многострадальным народом, пошла бродить с беженцами по всему миру.
В виде осознания ошибок и совершенного вольно или невольно греха, в виде «переоценки ценностей»» правда овладевала русским сознанием; недаром незадолго до смерти сказал Есенин: «И за грехи мои тяжкие, что не поверил я в Благодать…»
Советская молодежь, в лучшей своей части неудовлетворенная схоластикой диамата, мучилась в страстном искании живительных истоков; ее зарубежные братья, платя за снобизм и интернациональный альтруизм дедов скитались по миру, проникались пламенной, мистической любовью к стране, которую многие из них и не видели.
Русская земля сочилась кровью, страна корчилась в напрасных судорогах: под иудейским скипетром советской державы не рождалась и не могла родиться национальная идея. Там создавался большевистский плацдарм мировой революции и ковалось оружие для захвата всей Европы.
Вся кровь революции и гражданской войны не дала еще достаточных всходов. Понадобились еще безвременные могилы по всему миру рассеянных кладбищ, где легли, измученные непосильной работой, не изменившие имени России, понадобились еще бесчисленные могилы на родных просторах, новые страдания и жертвы во имя создания будущего светлого здания свободной от еврейского коммунизма родины, во имя грядущего осуществления подлинной новой правды, на основе которой только и может быть построена Новая Европа.
Виктор Ларионов.
1943 г.