Текст:Граф-боров
Жила-была бездетная графиня, и больше всего на свете она хотела иметь детей. Как увидит ребёнка, сразу запечалится, вздохнет тяжело и промолвит:
— Вот бы мне такого!
Вздыхала она, вздыхала, а детей всё нет да нет. Раз мимо замка гнали стадо свиней. Графиня увидела их и в сердцах сказала:
— Родить бы хоть поросёнка, коли уж судьба ребёнка не даёт!
Не прошло и году, как графиня родила, да не ребёнка, а поросёнка. Графа от горя разбил паралич. Молодой граф рос, говорил по-человечьи, а вот повадки у него были свинские.
Как минуло ему двадцать четыре года, он и говорит:
— Матушка, хочу жениться, высватай мне невесту!
Отправилась графиня к одному бедному издольщику, у него были три дочери, и стала она сватать старшую дочь за молодого графа. Не хотелось матери выдавать дочку за борова, но и то сказать — было тут над чем призадуматься: ведь станет девушка графиней. Долго шло сватовство, уговоры, договоры, наконец издольщик и его жена согласились — с них не только не спросили приданого за дочерью, но им же ещё и приплатили триста гульденов.
После венчанья начался в замке большой пир. Жених был весел, плясал и шутил, да и как не веселиться на собственной свадьбе. Гости порядком захмелели. На закате жених незаметно выскользнул на улицу, вывалялся по уши в грязи, а потом вошел обратно в дом и обтёрся о свадебный наряд своей невесты. Пьяные гости давай его бранить и жалеть невесту, а та возьми да и скажи:
— Мой муж как был свиньёй, так свиньёй и останется!
Закручинился жених, услышав такие слова; сразу пропала у него охота и к сладким яствам, и к вину. Забился он в угол и печально смотрит оттуда на пьяных гостей и на свою жестокосердную жену. А вечером, когда пришла пора молодым идти в опочивальню, граф-боров прогнал свою жену за то, что она насмеялась над ним в день свадьбы.
Быстрее молнии разнеслась по округе весть о том, как кончилась свадьба. Одни жалели старую графиню, другие — семью невесты, и лишь немногие жалели невесту, — ведь все знали, что вышла она замуж за борова не по любви, а просто графиней захотела стать.
Прошёл год, и снова сын просит мать: высватай да высватай ему невесту.
Долго противились издольщик с женой, но вторая дочь была не прочь попытать счастья, хоть её сестре оно пришлось и не по нутру. Старики опять получили триста гульденов. Но и второй дочери никакого дела не было до жениха, она тоже позарилась на богатство да на графское звание. Граф-боров вёл себя на свадьбе так же, как и в первый раз, и жена вслух сказала, что её муж как был свиньёй, так свиньёй и останется. И её постигла та же участь, что и старшую сестру.
Опять целый год тужил граф, а потом упросил мать высватать ему третью невесту. Мать отнекивалась:
— Пустая затея! Кто ж за тебя пойдёт, когда ты уже двух прогнал!
— Найдите мне невесту, не то всё здесь в щепки разнесу, — пригрозил ей сын.
Бедняки готовы были скорей умереть с голоду, чем отдать борову последнюю дочь. Но она сказала:
— Он же человек — ведь говорит-то он по-человечьи. Горькая ему доля выпала носить мерзкую личину, его пожалеть надо.
Родители благословили её.
На третью свадьбу собралось гостей не меньше, чем на первые две. Всех разбирало любопытство: как-то боров обойдётся с третьей женой. И вновь граф вывалялся в грязи и обтёрся о платье невесты.
Гости ну плевать на него, кулаками замахиваться, но тут вступилась невеста:
— Он мой муж и может поступать со мной, как ему вздумается, ваше дело — сторона!
Гости разобиделись и ушли не солоно хлебавши, а жених возрадовался и принялся от души веселиться. Когда молодые пришли к себе в опочивальню, он лег посреди горницы на пол, свиная кожа с него слезла, и перед изумлённой девушкой предстал прекрасный юноша.
Матери графа не терпелось узнать, как поладили молодые. Чуть свет прибежала она к невестке. Молодуху так и подмывало рассказать кому-нибудь о своём счастье, — выболтала она свекрови, что ночью её сын превращается в юношу, да в такого красавца, каких и свет не видывал. Она, право, не заслужила такого счастья.
Очень захотелось матери увидеть сына в человеческом облике. Упрашивала она сноху, упрашивала, и та наконец уступила. С вечера забралась графиня под кровать молодых, и когда они уснули, затопила печь, да и спалила в огне свиную кожу.
Вставши поутру, молодой муж увидел, что свиной кожи нет, и закричал:
— Что вы наделали, несчастные! Мать не должна была видеть меня в человечьем облике. Теперь мне больше нельзя здесь оставаться, раз она меня увидела. Ты найдёшь меня только тогда, когда пройдёшь через семь гор и семь долин и выплачешь реки слёз. Много горя изведаешь, покуда будешь искать меня по свету.
Сказал, и нет его — сгинул. Мать вскоре умерла от горя. Жена сильно убивалась, простить себе не могла свою болтливость, да сделанного не воротишь. Пришлось покориться судьбе — остаться вдовой при живом муже, пока не отыщет пропавшего. Надела она свое девичье платье и отправилась разыскивать мужа по белу свету. Много натерпелась она и много ночей провела в слезах.
Наконец, после долгих мытарств, пришла к Первому Ветру и спросила, не знает ли он про её мужа. Ветер ответил:
— Не видал я его, иди к моему старшему брату, — может, он про то ведает.
На прощанье дал он ей орех и наказал расколоть тот орех, когда ей придется туго.
Поблагодарила его женщина за совет и подарок и пошла ко Второму Ветру. Нелёгкий был путь, но ореха она не тронула. Много ночей проплакала, пока наконец добралась до Второго Ветра и рассказала ему про свою беду.
— Молод я ещё. Ничего не знаю о твоем муже. А вот старший мой брат летает по всему свету. Он-то про всё ведает. Ступай к нему!
И он тоже дал ей орех и наказал расколоть его тогда, когда ей будет совсем тяжко. А идти становилось всё труднее.
Третий Ветер, которому ведомо всё, что творится на белом свете, уже знал, кто она и зачем пришла. Он видел её ещё в родительском доме, а потом и в замке у мужа.
— Я знаю, где он. Как раз завтра я полечу в тот край обметать пороги, ведь завтра назначена его свадьба, — сказал Ветер и тоже дал ей орех, наказав расколоть его лишь в самой великой крайности.
— Смотри не проспи! — сказал он, когда она укладывалась спать.
Всю ночь бедняжка не смыкала глаз и вовремя явилась к Ветру, — он всегда вставал раньше людей. Вот пустились они в путь. Бедняжка никак не могла поспеть за Ветром: только что был рядом, а глядь, — его уж и след простыл. Пришлось Ветру вернуться, показать ей дорогу. Рад бы помедленнее лететь, да никак не выходит, и женщина отставала всё больше и больше. Догадался Ветер дать ей свои сапоги; влезла она в них и пошла версты мерять: что ни шаг, то трёхдневный путь перекрывает, наступает Ветру на босые пятки, — знай поспевай.
Прибыли они в город как раз в ту минуту, когда муж женщины выходил с молодой женой из церкви после венчанья. Она признала его с первого взгляда. И как увидела рядом с ним другую женщину, такое взяло её горе, что она чуть не вскрикнула. А муж и не узнал её. Бросилась она вслед за каретой и прибежала в тот замок, где муж поселился со второй женой. Не долго думая, попросилась она к графине на службу; взяли её пасти свиней.
Много натерпелась она и настрадалась только ради того, чтобы быть вблизи от мужа и хоть изредка видеть его. Но чем чаще она его видела, тем тяжелее становилось у неё на сердце. Тогда она расколола тот орех, что дал ей Первый Ветер. Из ореха выпал прекрасный золотой перстень; он так сверкал, что в светлице графини словно солнце заиграло. Графиня тут же разослала по всему городу слуг — проведать, откуда идет волшебное сияние. Заглянул один слуга в свинарник и увидел там дивный перстень. Графиня велела своей служанке спросить свинарку, какую цену та назначит за перстень. Свинарка отвечает: перстень, мол, непродажный. Тогда графиня сама пришла в свинарник и посулила свинарке за диковинный перстень всё своё золото. Да только свинарка не польстилась на золото. Однако ж обещала она отдать перстень даром, если графиня позволит ей провести одну ночь в опочивальне графа. Жадность одолела графиню, и она согласилась.
Граф уже крепко спал, когда свинарка вошла в его опочивальню. Будила она его, будила, рассказывала, как узнала о нём от трёх ветров и как отдала графине чудесный перстень за дозволение прийти к нему. Но граф так и не проснулся. Проплакала она всю ночь, да и ушла ни с чем.
На другой вечер расколола она орех Второго Ветра. Выпали из ореха серьги, и сразу в светлице графини засияли два луча. Догадалась она, откуда идёт то сияние, и снова послала служанку, но серьги получила лишь после того, как позволила свинарке провести ещё одну ночь в опочивальне графа.
И всю ночь заливалась слезами свинарка, тщетно умоляя графа проснуться.
Пуще прежнего опечалилась она и вернулась в хлев к свиньям.
Но в ту ночь рядом с опочивальней графа ночевал его приятель. Он слышал за стеной женский плач и сильно удивился, когда поутру не увидал на лице графини никаких следов горючих слёз.
Он рассказал обо всем графу и спросил, отчего ночью плакала графиня. Выслушал его внимательно граф и сразу догадался, что к нему приходила его первая жена. А спал он беспробудно, видно, оттого, что выпил вечером очень крепкий чёрный кофе.
Совсем невмочь стало свинарке, и она расколола орех Третьего Ветра. И выпало оттуда платье, расшитое драгоценными каменьями и жемчугом. Такое сияние пошло от него, что весь город озарило. Графиня тут же прибежала в свинарник и посулила отдать за платье хоть всё графство. Свинарка назвала прежнюю свою цену, — и в третий раз согласилась графиня.
За ужином граф будто невзначай опрокинул свечу — и в темноте переставил чашки с кофе. Сон сморил графиню, и она уснула прямо за столом.
На третью ночь граф глаз не сомкнул. Всю ночь обнимал да целовал свою первую, настоящую жену, ту, что столько ради него мук приняла. А когда занялся день, созвал всех именитых людей в городе и, покуда вторая жена спала, повёл такую речь:
— Обронил я где-то ключ от своего ларца. Искал его, искал, да так и не нашёл. Когда уж потерял всякую надежду найти, купил новый. И вот теперь вдруг отыскался первый ключ. Какой лучше, старый или новый? Какой оставить себе?
И когда гости закричали: «Старый лучше, старый настоящий!» — граф обнял свою жену и ушёл с нею в свой родной замок.