Текст:Грегор Штрассер:Какое «Отечество» вы имеете в виду?
Какое «Отечество» вы имеете в виду?
- Автор:
- Грегор Штрассер
- Дата публикации:
- 4 сентября 1925
- Дата перевода:
- 25 августа 2020
- Язык оригинала:
- Немецкий язык
- Предмет:
- Штрассеризм
- Направление:
- Штрассеризм
Ссылки на статью в «Традиции»:
О тексте:В соответствии с планом Дауэса, намерение еврейского, американо-английского капитала использовать национальную экономику Германии в качестве гигантской операции по извлечению прибыли, превратить немецкую промышленность в колоссальную мастерскую для капитала Уолл-Стрит и превратить трудолюбивый 60-миллионный народ в огромную армию беззащитных наемных рабов будет полностью реализовано в течение ближайших нескольких лет.
В свете этого развития мы должны отныне и навсегда четко, недвусмысленно и открыто ставить перед собой цели. Только так наши идеи обретут притягательную силу по отношению к тоске обманутого, преданного народа.
Мы, национал-социалисты, — социалисты, настоящие, национальные, немецкие социалисты! Мы отвергаем вульгаризацию этого понятия, превращение слова «социализм» в слово «социальный», которое, как никакое другое, превратилось в лицемерную дымовую завесу, за которой скрывается слишком явная несостоятельность капиталистической экономической системы, или, в лучшем случае, в совершенно недостаточное утешение для тех честных людей, которые верят, что могут залечить гнойные раны на теле экономики и народа, наложив на них сострадательный пластырь. Нет, мы социалисты, и мы не чураемся взять на себя клеймо этого слова, которое марксизм так ужасно исказил.
Что это значит: национал-социалист? И почему это относится к нам? Мы верим, что нация — это сообщество судьбы! Общество судьбы — это сообщество нужды! Но сообщество нужды — это еще и общество хлеба!
Национальное движение признает теперь вместе с нами общность судьбы и общность нужды — но они внезапно останавливаются, как вкопанные, при предположении, что они также означают общность хлеба. «Сообщество хлеба» — это значит, что земля и почва, природные ресурсы и природные силы являются собственностью всего народа, всей нации! Таков же дух и вводящего в заблуждение марксистского выражения: «собственность на средства производства». Но при сообщество хлеба не один класс, даже не рабочий класс, является собственником, а нация в целом!
После столетий капиталистической экономической системы (которая, как и все в свое время, имела свою функцию и свое предназначение и заслуги которой не умаляются признанием того, что ее эпоха закончилась и что эта система должна быть заменена другой) и после столетий чисто коммерческого экономического мышления здравый смысл сегодняшнего дня стал настолько неуравновешенным, что часто кажется немыслимым или, по крайней мере, неосуществимым на самом деле хотеть рассматривать идею национальной собственности на землю и средства производства — но один взгляд на историю показал бы, что такое мышление когда-то было господствующим, что на протяжении сотен лет наша земля обрабатывалась в земледельческой форме, в то время как гильдейские производственные кооперативы чувствовали себя еще одной формой дарения. Это лишь доказывает, что понятие такого экономического порядка отнюдь не является плодом воображаемой идеологии.
Но то, что сделало нас социалистами в первую очередь, — это, конечно, не мысль о прежних экономических формах, а признание глубокой внутренней справедливости и неотложной внешней необходимости! 85 % нашего народа — рабочие и служащие! И эти 85 % нашего народа лишены права собственности на немецкую землю, которую они должны защищать, лишены возможности пользоваться материальными благами нации, которым их собственный труд дает жизнь и ценность!
Эти 85 % немецкой нации не имеют никакой связи с материнской землей, с национальными средствами производства. Для них нация — это не сообщество хлеба, и именно поэтому они скептически или насмешливо пренебрежительно относятся к тем, кто желает дать им понять, что они — часть этой нации, часть этого сообщества судьбы и сообщества нужды ! Мы не хотим ничего иного, кроме как интегрировать эти 85 % в организм нации, показать им явно и материально ясно, что благо и горе этой нации — это их собственное благо и горе, ибо они сами являются полноправными членами этого коллективного целого!
Это революция, экономическая революция! Безусловно! И мы хотим этой экономической революции, как когда-то хотел и осуществил экономическую революцию Генрих фон Штейн, чтобы бороться за национальное освобождение своего народа! В конце концов, что такое было великое освобождение крестьянства, как не грандиозная экономическая революция, революция, которую тогдашние феодалы изображали как «большевистскую» и «подрывную для государства» точно так же, как наши национал-социалистические требования сегодняшнего дня изображают заинтересованные капиталистические круги?
Только благодаря этой экономической революции крестьянского освобождения, только благодаря включению вновь созданной сословной системы в государственный организм, только благодаря высвобождению огромных сил, только благодаря всему этому Пруссия 1806 года стала Пруссией 1812 года и Германией 1870 года. И мы глубоко убеждены, что только через освобождение четвертого сословия, через интеграцию немецкого рабочего класса в организм немецкой нации Германия 1918 года станет свободной Германией в ближайшем будущем и Великой Германией в более отдаленном будущем!
Еще одно слово о наших отношениях с марксистским социализмом! Мы не только отделены от марксизма еврейского происхождения и руководимого евреями своим горячим национальным отношением, но и отличаемся от него чем-то еще более глубоким: неприятием материалистического мировоззрения! Мы, для которых личность — это все, ненавидим гомогенизирующее массовое заблуждение марксистской идеологии из глубины души!
Социализм — это не господство масс, не нивелирование производительности труда и заработной платы, а социализм — это глубоко прусско-германское «служение целому» из признания того, что каждый индивид является частью, глубоко связанной частью этого целого! Ненавистническая зависть к законно приобретенной собственности так же чужда нам, национал-социалистам, как и пустой контраргумент против руководителей — но эта собственность не должна состоять из разграбленных национальных активов, и это руководство не должно состоять из ориентированного на прибыль господства над экономической жизнью и смертью рабочего!
А вот и переломный момент для всех возражений против национал-социализма! Неужели кто-то всерьез считает, что способный генеральный директор был бы даже на йоту менее способным, если бы акции компании, которую он возглавляет, принадлежали немецкому государству, местной общине и рабочей силе, а не принадлежали бы отечественному или иностранному еврейскому банку?
А почему крестьянин должен менее грамотно работать на земле, принадлежащей ему, его детям и внукам как наследникам, если он знает, что в случае вымирания его семьи эта земля перейдет не к какой-нибудь фирме недвижимости, а к его родному району, к народу?! И разве несправедливо требовать арендную плату с урожаев его земли, той земли, которая является собственностью всей нации и защищается всей нацией, но которая была доверена ему нацией для обработки в течение всей его жизни и жизни всего его мужского потомства и которая обеспечивает его и его семью средствами к существованию?
Это то, что я называю счастливым браком между личным эгоизмом человека, законность и мотивирующую силу которого мы сознательно утверждаем, и защитой интересов широкой общественности, которая возникает как естественное право из опыта нации как сообщества судьбы — нужды — хлеба!
Для меня было глубоким переживанием, когда один из моих стрелков сказал мне во время курса патриотического воспитания в полевых условиях: «Что значит Отечество? Это земля, которая принадлежит моему отцу и когда-нибудь будет принадлежать мне; которая дает мне возможность работать и которая кормит меня так же, как я провел последние три года, защищая эту землю. Но ни у моего отца, ни у меня никогда не было собственного участка земли, и вся наша воля к труду никогда еще не защищала нас от того, чтобы неделями или месяцами быть обездоленными, и от того, чтобы проводить всю нашу жизнь в вечном беспокойстве о том, будет ли у нас еще работа на следующий день. Я действительно не могу понять, почему я должен жертвовать своим здоровьем, а может быть, и жизнью ради такой страны».
Эти слова скромного стрелка раскрывают суть так называемого антинационального настроя рабочего класса, раскрывают суть немецких страданий и в то же время говорят о единственной возможности, ведущей к спасению!
Это заблуждение, заблуждение, ради которого Германия проиграла войну, заблуждение, ради которого вся национальная работа должна оставаться безуспешной, заблуждение полагать, что 60 миллионов человек, принадлежащих к рациональному XX веку, могут быть принуждены к бесконечным жертвам, требуемым национально-освободительной борьбой, просто через возбуждение чести, патриотизма и национальной гордости — если в то же время эта нация не станет единым и последовательно терпимым, последовательно справедливым и последовательно благословенным целым; если государство этой нации не является воплощением воли народа; если экономика этой нации не является воплощением социальной справедливости.
Слова остаются словами, как бы горячо они ни исходили из национального сердца — они должны вызывать эмоции, чтобы доказать свою ценность. Эмоции остаются эмоциями, как бы ни была честна и велика страстная сила внутри них — они должны вызывать действие, чтобы доказать свою эффективность! Национальное чувство, к которому мы обращаемся, должно вдохновлять немецкую рабочую силу на освобождение! Тогда, только тогда, наш народ будет достаточно силен, чтобы взять на себя жертву борьбы за национальное освобождение.