Текст:Дмитрий Ульянов:Несогласное правосознание

История текста

Опубликовано в "Русском журнале" 20 декабря 2007 года.

НЕСОГЛАСНОЕ ПРАВОСОЗНАНИЕ

События последних дней, с активно разворачивающимися кампаниями относительно "депортаций честных журналисток" и прочей вседозволенности "кровавого режима", к несчастью, заставляют признавать довольно печальные факты. И наиболее печальным из них является тот, что функционирующая в России "оппозиция" и "правозащитная общественность" так и не удосужилась выучить даже элементарных основ права.

Собственно, в чем заключается проблема? Позволим себе сначала немножко теории. Политика и право находятся в отношениях взаимозависимости, а точнее говоря, в диалектических отношениях. Рождаясь в рамках политического жеста власти, право в дальнейшем само начинает обуславливать и задавать определенные границы политическому пространству. Эта общая модель очевидна практически всем на уровне здравого смысла и простейших познаний в истории и обществознании, усвоенных еще со школьной скамьи. Главная проблема такого понимания в том, что, давая общие представления, она не раскрывает деталей как политического, так и правового процесса и чревата иллюзией, что не существует иного права, кроме как политически мотивированного, равно как и не существует политики, не закрепленной в праве. Ошибочность подобной концепции легко вскрывается: существует масса правовых норм, особенно частного права, которые вообще не имеют никакого отношения к политике или могут иметь его только опосредованно определенной ситуации, равно как и политический процесс не регулируем и, строго говоря, даже и не может быть так детально регулируем правом как, например, уголовный.

Понимание вышеописанного называется на языке правоведов хитрым словечком "правосознание". Что же не так с правосознанием у оппозиции? Фактически они открыто демонстрируют неспособность к различению между политическим исполнением права и техническим. Любое дело, которое они "придают огласке" или тем или иным способом разворачивают в публичное поле, представляется им политическим. Безусловно, широкое массовое обсуждение любого правового вопроса уже придает ему политический характер, но одновременно с этим нет никакого основания полагать, что данное проблема или дело были таковыми изначально, а не потеряли свой "административно-технический" статус в процессе огласки. Проблема возникает уже на этом уровне, любой участник политических процессов, начинающий принимать участие в решении правовых вопросов, оказывается склонен рассматривать любые дела, с которыми он сталкивается, как политические, доходя подчас до вершин конспирологии, предполагающей, что нет таких дел, к которому не оказался бы причастен лично Путин, ну или по меньшей мере его администрация.

Проблема последней позиции заключается в том, что она имплицитно содержит в себе правовой нигилизм, воспринимающий каждую норму права как плохую и сделанную только во исполнение интересов власти. Никоим образом не желая отрицать того, что и такие нормы тоже могут существовать в законодательстве, разумно признать вышеописанный подход несостоятельным, иначе нам придется искать политический контекст в каждом убийстве, каждом изнасиловании, да и вообще в любом преступлении.

Тем временем отказ признавать применение закона в частном случае на основании лишь его одной политической составляющей означает ставить под сомнение весь закон в целом. Справедлив ли такой подход? Вернемся к упомянутому в начале случаю. Вряд ли для кого-то является секретом, что государство обладает правом ограничить право иностранного гражданина или лица без гражданства на въезд на свою территорию. Осмысленно ли это право - да, вполне, лицо, способное выступить как нарушитель безопасности или закона вообще не будет желанным в той стране, которой оно может причинить вред или уже его причинило. Ставить под сомнение такую норму - это значит отказывать государству и его гражданам в независимости, скрыто подчинять иным странам, организациям или иным лицам. Парадоксальным образом представители "либеральной" и "демократической" оппозиции, беря на себя функции носителя абсолютного разума и истины, начинают ради относительной свободы индивида ставить под вопрос свободу общества в целом. Последнее же оборачивается типичным для псевдодемократов отрицанием непосредственно демократии, то есть власти, осуществляемой по воле и желанию народа, ради сомнительной аристократии, где демократичность определяется специфической совокупностью личных качеств и разделяемых данной "элитой" идей.

Безусловно, всегда можно понять эмоции близких и родных, даже если речь идет об уголовнике-рецидивисте. Еще Гегель предостерегал от восприятия преступника только через призму непосредственно совершенного им преступления, но это еще не достаточный повод для того, чтобы считать закон, согласно которому те или иные права человека оказались ограниченными, нелиберальным, недемократичным и неверно примененным. Откровенно говоря, куда более недемократичным является попытка заставить закон быть избирательным, отказать принципу "равенства всех перед законом", мотивируя последнее лишь отдельными личными качествами человека.

Данная позиция может быть взвешенно объяснена только тем, что человек, не зная непосредственно законов, сравнивает некую полученную им информацию лишь со своими представлениями о законах и законности и выносит по этому поводу свое суждение. В итоге получается нечто, напоминающее приступ абсолютной монархии на микроуровне. Отсюда же проистекают и совершенно феноменальные интерпретации законов, достойные для внесения юмористического разнообразия на лекциях для студентов юридических факультетов. Ведь как иначе можно охарактеризовать ситуацию, когда люди не понимают, например, что виза только закрепляет право иностранца на въезд в страну и не влияет на решения органов исполнительной власти по ограничению этого самого права.

"Оппозиция" пытается защищать права и свободы, не имея никакого внятного представления ни о первых, ни о вторых, а лишь руководствуясь личной мифологией как "адекватным" аналогом законодательства. Вспоминаются слова известного персонажа рассказов О.Генри, приспособленного "вождем краснокожих" в качестве лошади: "Песок - неважная замена овсу".

Я не удивлюсь, если в скором времени мы узнаем про митинги в защиту "несчастной талантливой журналистки", не имеющие под собой никакой аргументации, кроме личных чувств и эмоций. Глупо было бы удивляться такому после того, как чуть ли не тысяча человек согласилась выдвигать в президенты не просто иностранца, что идет вразрез с Конституцией, но еще и человека, утверждающего, что преступник лучше сотрудника правоохранительных органов. И я не тешу себя иллюзиями, что сторонники "либерализма" и "демократизма", прочитав этот текст, потрудятся познакомиться с законодательством вместо того, чтобы окрестить автора статьи как "еще одного пособника кровавого режима". Я лишь хочу предупредить, что, пока оппозиция придерживается таких практик, она будет проигрывать всегда, не по причине великой мощи Кремля, а лишь потому, что закон против нее. Не российский закон, а закон вообще. Справедливости ради стоит сказать, что если вдруг в один миг сменить систему существующего в России законодательства на американскую или одну из европейских, то половина нашей "оппозиции" окажется за решеткой. В это сложно поверить "политически ангажированным массам", но российское законодательство является одним из наиболее мягких в мире.

А еще я хочу посоветовать тем, кто решит в эмоциональном порыве поддержать теплую компанию наших "либералов", быть подлее, наглее, лживее и забыть про свои принципы. Это те черты, которые всегда способствуют росту в иерархии "клеветников России". А рост этот вам понадобится, потому что, если наша "оппозиция" каким-либо чудом придет к власти, выживут только ее элиты, обычные граждане России понадобятся иностранцам из политической верхушки разве что в качестве крайне дешевой рабочей силы.