Текст:Дмитрий Ульянов:Политико-правовая концепция государства Карла Шмитта
Политико-правовая концепция государства Карла Шмитта
- Автор:
- Дмитрий Ульянов
Говорить о «правых» юридических и политических мыслителях в рамках существующей теории государства и права вообще сложно: они слишком сильно отличаются своей методологией, своими ценностными приоритетами, своим взглядом на научные проблемы. Более того, сам факт наличия подобных ученых для многих сам по себе является одной из фундаментальных проблем сегодняшнего права — слишком многим мешаются их теории и концепции. А уж когда речь заходит о такой персоне как Карл Шмитт… В конце концов, многие недаром считают его одной из наиболее одиозных личностей всей истории и теории государства и права XX века: достаточно вспомнить его «изобретение, обнародованное на съезде немецких юристов: считать работы немецких евреев переводами с еврейского и помечать в текстах, когда цитирование неизбежно, шестиконечной звездочкой».
Однако подобные экскурсы в большей степени льют воду на мельницу критиков Шмитта, Ильина, Макиавелли, а равно других людей, которые посмели иметь мнение не «согласованное с», а подчас и вообще критикующее «либерально-демократический» дискурс, так что оставим подробности.
Учение о государстве передается у Шмитта особым понятийным аппаратом, радикально отличным от привычных юридическому слуху терминов: формы правления, формы административно-территориального деления и политического режима. Это, конечно, не означает невозможности интерпретации последнего через эти понятия, что готовы сделать многие мыслители чтобы «хоть тушкой, хоть чучелком» лишить ряд консервативных мыслителей одного из своих гениев. Неудивительно, что подобный анализ не только уничтожит своеобразие шмиттовской теории государства и права, но отправит в небытие целый политолого-юридический аппарат, позволяющий анализировать и классифицировать государства в отличном от «классического метода» ключе. Классическим примером последнего послужит одна из шмиттовских аксиом: «Все точные понятия современного учения о государстве представляют собой секуляризованные теологические понятия».
Итак, проанализируем теорию государства Шмитта, заострив внимание на основе государства как таковой и вариативности экзистенциальных качествах последнего.
В первую очередь, это его прославленная теория суверенитета и децизионизма. Напомню, что ее истоки лежат в Левиафане Гоббса, как неком образе сверхчеловека, символизирующего и объединяющего весь народ. В качестве исполнителя этой роли Шмитт предлагает авторитарного правителя. Не принципиально, будет ли это президент или монарх, важно, чтобы это была личность, объединяющая в себе абсолютный корпус прав и свобод и поддерживающая качественный статус государства, не позволяя превратить его в количественный инструмент наиболее влиятельной социальной группы — элиты. Поясняя концепцию суверенитета, Шмитт разрабатывает теорию децизионизма (от латинского desizion (решение). Оно призвано обозначить верховное право государя — право решать, делать выбор и менять ситуацию в стране. Оно обозначает не формальное обладание суверенитетом, который может быть «как бы» закрепленным в неких законах, но отражает реальное использование его в сфере Политического. То есть его фактическое значение в процессе развития совокупности общественных отношений, интегрированных индивидами или объединениями в конкретных условиях и проявляющемся в их отношениях друг к другу, к тому, что они имеют, к политике и власти, к политическим явлениям, процессам, событиям в общественной жизни.
Очевидно, что Шмитт не может позволить себе быть голословным. Ссылка на образ Левиафана не достаточна, тем более она требует дополнительной аргументации в ситуации запутанности и неоднозначности толкования последнего образа, что сам Шмитт и описывает в своих исследовательских штудиях. Впрочем, проблема отнюдь не так сложна, чтобы не найти ее решение. Он находит параллель в современном ему общественном институте — это Римская Католическая Церковь — тут для Шмитта открывается целый идейный ряд, способный полностью легитимизировать «теорию Левиафана». Во-первых, это Папа Римский, являющийся абсолютным сувереном с полным набором прав (включая «безошибочность» по целому ряду вопросов). Затем — это подчеркнутая унификация института по очень конкретному и достаточно небольшому списку тезисов: фактически все, что за пределами Credo, можно обсуждать и осуждать. Это важно не только открытием широкой свободы для внешних действий католичества, но и отсутствием косности, которая сковала бы внутреннюю структуру организации и превратила бы ее в итоге банальный исторический памятник.
Впрочем, «катафатическое» политическое богословие идет у Шмитта рука об руку с «апофатическим». Установление Левиафана немыслимо без уничтожения его главного противника — парламентарной демократии. Авторитаристский этатизм, который воспевает Шмитт, является антитезой последней сразу в двух аспектах — политическом и метафизическом. Тот факт, что вопрос связан с выбором источника власти, ведь народ или абсолютный единоличный суверен-правитель далеко не одно и тоже, очевиден, но это куда менее важная проблема в свете проблемы онтологической, связанной с этими формами государства. Направленность «потока власти» — жесткое принятие решений для уничтожения возникающих проблем или создание пространства бесконечной дискуссии, которая, в конце концов, приведет к тому, что все ее участники забудут не только оспариваемые варианты решения вопроса, но и саму проблему. Так формулирует сложившуюся ситуацию гениальный немецкий юрист.
Однако рассказ о концепции государства был бы не полон, если бы не упомянуть те аспекты данной теории, что ныне называются модным словом «геополитика». Они близки тем, которые рассматривал тот же Карл Хаусхофер. А именно — «твердая суша» и «открытое море». Наиболее фундаментально различие между ними проходит, по мнению Шмитта, в области «справедливости и права» как суши и «свободы и предприимчивости» как воды, которые направлены на создание континентальной и морской империи соответственно. Шмитт подчеркивает, что первая строится в первую очередь для защиты и обеспечения права на жизнь, а вторая — для создания условий свободного обогащения.
Подытоживая шмиттовскую концепцию государства, следует отметить, что великий немецкий правовед выстроил цельную и самодостаточную теорию государства и права, не зависящую от мыслителей крыла «парламентарной демократии», столь популярных в наше время и превратившихся в особых идолов современного общества — непогрешимых борцов за права и свободу. Впрочем, замалчивание таких фигур как Карл Шмитт, Иван Ильин, Эдмунд Берк, а равно и прочих консервативных и «реакционных» фигур не должно продолжаться вечно. Воскрешение их идей и знакомство с ними общества — задача, которая должна быть первостепенной для всех современных деятелей правовой науки, коль скоро они заинтересованы в том, чтобы право тоже не превратилось в площадку для спора, где в процессе дискуссии уже забыли, а о чем собственно идет речь.
Литература и источникиПравить
- Алексеева Т. А. Современные политические теории. Опыт Запада: Курс лекций / Моск. гос. ин-т междунар. отношений (Ун-т) МИД России. — М.: РОССПЭН, 2000.
- Крылов К. Гладко было на Бумаге. Карл Хаусхофер. О геополитике. Работы разных лет. // Крылов К. Нет времени. — СПб.: Владимир Даль, 2006.
- Ремизов М. Политическая теология как политическая эпистемология // Русский Журнал. 17 августа 2000 г.
- Филлипов А. В. Критика Левиафана // Шмитт К. Левиафан в учении о государстве Томаса Гоббса. — СПб.: «Владимир Даль», 2006.
- Шмитт К. Духовно-историческое состояние современного парламентаризма // Шмитт К. Политическая теология. — М., 2000.
- Шмитт К. Левиафан в учении о государстве Томаса Гоббса. — СПб.: «Владимир Даль», 2006.
- Шмитт К. Политическая теология. — М.: КАНОН-пресс-Ц, 2000.
- Шмитт К. Римский католиицизм и политическая форма // Шмитт К. Политическая теология. — М., 2000.