Текст:Егор Холмогоров:Империя скуки

ИМПЕРИЯ СКУКИ

О США в последнее время все чаще принято говорить как о «новой империи». Кто-то называет США «Четвертым Римом», кто как-то еще, но в имперском характере господства США нет особых сомнений. Для части критиков США в слове «имперский» уже содержится негатив. Но для России, всегда бывшей именно империей и другого будущего не имеющей, подобная игра со словами неприемлема. Мы можем сколь угодно плохо относиться к американскому господству, но не потому, что оно имперское, а потому, что оно американское. Признание Америки империей — это не оценка, а описание сложившегося положения дел.

Имперское господство отличается от всякого иного своей безусловностью и непререкаемостью, основанными на военной силе и в то же время на простой и ясной универсальной идее, которая навязывается имперской державой всем остальным. Наличие у Америки военной силы в сочетании с колоссальной экономической мощью очевидно. С идеями сложнее. Множеству интеллектуалов по всему миру все еще представляется немыслимым, что американцы и в самом деле могут навязывать окружающим и считать универсальными столь плоские идеи, как демократия и рыночная экономика. После римской правовой цивилизации, теократий Византии, Ватикана и России, английского «бремени белых» американские ценности выглядят слишком вульгарными, чтобы воспринимать их всерьез как имперские ценности. Нам все кажется, что они это «понарошку».

Однако имперским ценностям совсем не обязательно быть метафизическими, чтобы империя навязывала их другим. Им достаточно быть «своими» для имперского народа.

Имперский политический миропорядок отличается от национально-государственного тем, что принципиально не хочет сознавать своей ограниченности, своего отличия от других. Франция сознает себя Францией за счет того, что она не Германия. Иран сознает себя Ираном за счет того, что он не Аравия, не Индия, не Средняя Азия. Другими словами, национальное государство утверждает свое отличие среди других таких же отличий. Имперское господство никаких существенных отличий не допускает (точнее, допускает только как безопасные внутренние различия культурно-стилистического свойства). Последовательное имперское мировидение отличает нетерпимость к существованию отличий и желание стереть их с лица земли: «во всем мире должно быть как у нас».

Это «как у нас» вполне может быть чисто формальным. Древние Афины, пытаясь установить свое имперское господство над Грецией, тоже всюду насаждали демократические режимы, совсем не заботясь о внутреннем порядке в городах, где введена демократия. Способ правления был знаком принадлежности к «афинской сфере влияния». В случае с американским видением мира во всех странах мира, каковы бы они ни были, должны иметься демократия и рыночная экономика. Все остальное несущественно.

Америка не остановится перед тем, чтобы насадить во всем мире однообразные «демократические» политические режимы с двухпалатными парламентами и президентами во главе. Сформированный в Западном полушарии, под сенью «доктрины Монро» Pax Americana с марионеточными демократиями и хилыми рыночными экономиками, мир, полностью подавленный США, является вполне точной картиной «американского мира», распространенного на полушарие Восточное.

Можно, конечно, описать дело так , что на метафизическом уровне Демократия и Рыночная Экономика — шаманские доктрины, в которые американцы верят, как в формулу своего Успеха. Но по всему миру алтари этим божествам будут созидаться не для того, чтобы и другие приобщились к этому успеху. Нет, для приобщения к Настоящему Успеху придется ехать в США и любоваться на Статую Свободы в натуральном виде. Они воздвигаются, чтобы прославить ту Силу, которая прославила Америку. Демократия по-американски это не технология обеспечения лучшей жизни, а нечто вроде памятника Американской Победе.

Оборотной стороной американского господства является поощрение самого примитивного варварства и дикости. Когда римляне, англичане или русские приносили куда-то свое имперское господство, то они прежде всего давали определенный тип порядка и безопасности. Это мог быть гражданский порядок римлян. Это мог быть цивилизаторский и отчасти расистский порядок англичан (заметим, что в Ираке даже нынешние англичане уже проявили изощренную гибкость в налаживании управления с опорой на местные авторитеты: "мастерство не пропьешь"). Это мог быть монархический порядок русских. Но это был порядок как фундаментальный элемент цивилизации. Отличительной чертой американского насаждения порядка является допущение полного краха цивилизации на доставшихся им территориях. Американцы навязывают два условия — демократия и рынок, а в остальное не вмешиваются, фактически воспроизводя на попавших под их контроль территориях ситуацию дикого Запада, в которой высшим проявлением демократии является суд Линча, а идеальным способом согласования позиций является перестрелка. Вспомним начало американской истории: когда американцам потребовалось в общенациональном масштабе решить пусть и серьезный, но все-таки чисто политический вопрос о рабстве, четыре года абсурдной гражданской войны оказались для них предпочтительнее политического процесса. Так что хаос и мародерство на улицах Багдада в эти дни — это не эксцессы и не нарушение конвенций, а часть естественного для США способа ведения дел, начинающегося с установления демократического хаоса, при котором естественным союзником Америки оказываются подонки и варвары.

Навязываемая Америкой модель осуществления имперского господства несет Старому Свету одичание и вырождение. Что, впрочем, американцев нисколько не смущает, поскольку единственной страной истинной «цивилизации» для них является Америка. Ведь американский культурный экспорт, столь раздражающий весь остальной мир, транслирует отнюдь не желание «жить, как в Штатах». Никакое "как" не предполагается. Основная идея любого американского фильма, любого американского товара, любой американской идеи — навязать желание переселиться в Штаты, где только и возможно счастье.

Если представлять себе идеальный Pax Americana, развившийся до полной мощи, то придется представить себе, мир, в котором сотням самых разных стран навязаны внешне похожие на однояйцевых близнецов президенты и правительства, усиленно осуществляющие демократию и защищающие рыночную экономику. Большинство этих политических режимов слабо до неприличия. Под ними — дичающее население, четко делящееся на три категории: те, кто уже уехал в Америку, те, кто очень хочет уехать, и те, кто влачит жалкое существование в надежде собрать достаточно, чтобы уехать. Америка же работает гигантским пылесосом, втягивающим в себя все возможные мозги, глаза. уши, желудки, кошельки и мускулы мира.

Первые две части знаменитого «Крестного отца» дают исчерпывающую модель этого мира: с одной стороны, нищая, раздираемая вендеттой Сицилия, в которой проезжающим мимо на джипах американским солдатам кричат: «эй, возьми меня с собой в Америку», с другой — вожделенная Америка как космос всех мыслимых и немыслимых возможностей, как место Настоящей Жизни. Начинающейся со Статуи Свободы и накопителя для эмигрантов.

Никакого иного мира по-американски не будет.