Текст:Константин Крылов:Атлант расправляет плечи
Палата представителей конгресса США подавляющим большинством голосов одобрила в среду создание в структуре американского правительства Министерства внутренней безопасности. За создание такого министерства высказались 299 конгрессменов, против — 121.
Это свидетельствует о том, что разговоры на тему «после 11 сентября страна изменилась» — отнюдь не пустые слова. Ещё пару лет назад возникновение подобного ведомства можно было смело отнести к разряду событий, в Америке решительно невозможных.
Ситуация состоит вот в чём. Несмотря на всесокрушающую силу американского государства (которую каждый житель этой богоспасаемой страны может запросто ощутить на себе — скажем, не оплатив какую-нибудь штрафную квитанцию), американцы традиционно «не доверяют» всяким там «политикам и бюрократам». Это «не доверяют», разумеется, было своего рода позой — но позой, до недавнего времени одобряемой и поощряемой американской элитой.
Связано это было с известным расхождением между идеологией и практикой, характерным как для почившей в бозе социалистической системы, так и для «реального капитализма».
Антагонистические идеологии — марксизм-ленинизм с одной стороны, и протестантский либерализм, с другой — как ни странно, сходились в одном важном пункте. А именно: обе эти идеологии учили, что государство — вредная вещь, терпимая только по крайней нужде.
Причины такого небрежения, правда, назывались разные. Классики м.-л., если кто помнит, учили, что государство есть машина угнетения одного класса другим, и по уничтожению нужды в таком угнетении оно должно «отмереть». Тот факт, что оно этого всё-таки не делало (а только укреплялось и укреплялось), объяснялся туманными ссылками на «необходимость планирования», а также враждебным капиталистическим окружением. Но вообще, обосновать необходимость существования государства в условиях социализма было сложновато. Другое дело, что никто этого делать и не пытался — благо, «реальный социализм» получился довольно-таки циничным. Все просто знали, что на некоторые темы лучше «не пищать».
На Западе приходилось решать схожую проблему, причём в обстановке куда более сложной. «Рыночная идеология» утверждала и утверждает, что государство — это нечто, мешающее «свободной игре рыночных сил», и вся его полезность исчерпывается работой «ночного сторожа». Модифицированная «социал-демократия» и разные виды «распределительного государства», правда, усматривала за «ночным сторожем» право и необходимость распоряжаться (конечно, в разумных пределах) тем добром, которое он сторожит. Однако, в Америке (в отличие от Европы) социал-демократические взгляды никогда не были популярны, хотя вполне себе социал-демократические по сути практики — начиная с пресловутого «вэлфера» и кончая амбициозными медицинскими программами — оказались широко востребованы. Американцам — даже сидящим на вэлфере — было психологически необходимо ощущать себя «капитанами своей судьбы», а не муравьями, копошащимися у ног великана. А то, что американское государство является именно великаном, «преогромным Гулливером» в стране лилипутов, скрыть было невозможно.
Выход из положения был найден вполне свифтовский, прямо из книжки. Если кто помнит, она начинается с того, что спящего Гулливера опутали тонкими, но многочисленными нитями прилежные лилипуты. Каждая из таких нитей была слаба, и порвать её ничего не стоило — зато все вместе они надёжно сковывали гиганта по рукам и ногам. В таком виде Гулливер оказался безопасен, а впоследствии и полезен: смирившийся со своей участью, выдрессированный, покорный, он стал работать на лилипутов, в случае плохого поведения получая во всякие нежные места порцию маленьких, но очень острых стрел.
Американское государство в своих отношениях с гражданами всегда старалось вести себя, как Гулливер: делало вид, что оно связано нитками «законности», время от времени позволяло в себя стрелять всяким разным заинтересованным лицам и организациям и даже кричало от боли, когда стрела задевала какой-нибудь чувствительный «национальный интерес». Разумеется, оно позволяло себя ругать — не переходя известных рамок, но и не сужая их до нуля, как это было сделано в СССР. Насмешки над «вашингтонскими бюрократами», демонстративное недоверие к правительству и Конгрессу, подозрения в коррупции и некомпетентности по адресу любого сколько-нибудь заметного чиновника и т. п. — это легитимная часть американской политической культуры.
Однако, американскому государству были доступны некоторые приёмы, которые сказочный Гулливер не мог изобразить при всём желании. Например, оно умело, когда хотело, казаться маленьким — или, как минимум, преуменьшать свои действительные размеры.
Особенно это касалось такой деликатной вещи, как спецслужбы. Демонстративный страх перед супермонстром, которого неизвестно кто будет контролировать (кто устережёт сторожей?), опять же — часть американской политической культуры. Американцы не хотели видеть у себя двойника «советской охранки». Поэтому вместо «супермонстра» в Америке существовало так называемое «разведывательное сообщество», состоявшее из двух с лишним десятков самых разных структур, из которых ФБР и ЦРУ — всего лишь наиболее известные. Их независимость друг от друга, подотчётность Конгрессу, умеренность, аккуратность, и прочие молчалинские достоинства, всячески подчёркивались. При этом такие конторы, как ЦРУ или ФБР, можно было выставлять в смешном и сомнительном свете — устно, письменно, печатно, в кино или по телевизору. Согласно голливудским канонам, «федеральные агенты» всегда должны были уступать пальму первенства «простому парню, случайно оказавшемуся на месте какого-нибудь Ужаса И Преступления, и спасающего всех»… Казалось бы, так будет всегда.
Однако, после 11 сентября шутки кончились. В первые же дни после теракта в СМИ начались разговоры о том, что «пора противопоставить террористам что-то по-настоящему серьёзное». 6 июля этого года Буш выступил с президентской инициативой, предполагающей слияние всего разведсообщества в одну суперструктуру. Эта инициатива нашла полную поддержку истерирующего и запуганного американского народа. В настоящее время законопроект принят. Супермонстр принял в себя 22 различные организации и структуры. Численность сотрудников нового министерства достигнет 170 тысяч человек, и это не предел…
Атлант расправляет плечи. Welcome to KGB.