Текст:Константин Крылов:Структура и форма
Мы будем говорить о том, что называется формой сейчас, в наши дни, а не об аристотелевой morthe или схоластической forma.
Впрочем, подобный подход к делу является вполне аристотелевским по духу. Как известно, Стагирит всегда начинал рассмотрение любого понятия с нудного перечисления того, что именно оно означает с точки зрения существующего узуса. В общем-то, это нормальная позиция философа по отношению к любому языку описания: для философии любой язык (в том числе и сколь угодно узкоспециальный) является «обыденным», то есть мутным и непрояснённым в своей привычной сподручности.
Поэтому мы будем исходить из (точнее говоря, отталкиваться от) самого обычного словоупотребления. Когда мы говорим о форме яблока или женской груди, мы хорошо понимаем, что имеется в виду.
Следует, однако, избегать отождествления формы со «зримой поверхностью вещи» — прежде всего потому, что форма может восприниматься не только зрением. Яблоко круглое не только «на вид», но и «на ощупь». Очевидно, что «круглое на вид» и «круглое на ощупь» не имеют между собой ничего общего. Но мы каким-то образом считаем и то и другое «одним», «одной формой».
Это простое соображение указывает нам на то, что форма вообще не есть что-то чувственно воспринимаемое. Мы не видим, не ощущаем, а делаем вывод, что яблоко круглое, и к тому же можем сделать этот вывод разными путями. То, что этот вывод делается почти автоматически, не должно нас смущать. В конце концов, нам кажется, что мы видим третье измерение пространства, хотя на самом деле это результат синтеза двух плоских изображений. Кстати, это имеет прямое отношение к делу: мы воспринимаем это «третье измерение» именно как форму.
Однако, не следует забывать, что форма все-таки связана в первую очередь с понятием поверхности, «внешнего». Выражение «внутренняя форма» указывает на это — хотя бы своей ощутимой противоречивостью. «Внутреннее устройство» вещи — это, скорее, не форма, а строение, устройство вещи. Семечки в яблоке — часть яблока, но не его формы.
Походя введённое здесь понятие «строения» нуждается в прояснении. Само слово «строение» — это такой же языковый вульгаризм, как и слово «форма». Мы говорим о том, как «устроена» какая-нибудь машина, если мы знаем, из каких частей она состоит, и как эти части взаимодействуют друг с другом. Обычно также предполагается, что в понятие «устройства» входит и цель этого взаимодействия — то есть то, что же именно производит этот механизм и зачем он вообще нужен. Будем, однако, для простоты дела предполагать, что «строение» любого «устройства» (то есть любой вещи вообще) — это прежде всего система отношений между его частями.
Более глубоким уровнем (своего рода «внутренним скелетом») вещи мы обычно называем её «структуру». В некотором смысле «структура» противоположна «форме». Если форма видима и осязаема (точнее говоря, кажется таковой), то структура — это что-то невидимое и скрытое. И неудивительно: структура вещи — это то, что в ней не меняется при любых взаимодействиях вещи с внешним миром (а также в ходе внутренних её изменений). Это «инвариант», «неизменное», «устойчивое».
Тем не менее, и форма, и структура зависят от отношения частей предмета. Разумеется, части не обязательно понимать как самостоятельные предметы: речь может идти и о геометрических, «уморазличимых» частях. Клубящееся облако «бесформенно», поскольку никак не удается разобрать, как соотносятся в нем его части, и есть ли они вообще. «Бесформенной» мы называем и любую «запутанную» вещь (скажем, перепутавшиеся нитки): части вещи различимы, но отношение между ними никак не удается ухватить.
Однако, форма (как и структура) — не только и не столько система отношений между частями. Не следует забывать о том, что форма связана с понятием поверхности, а поверхность — это место, где соприкасаются (и соотносятся друг с другом) вещь и окружающая ее среда. Таким образом, в понятие формы как-то включается еще и отношение между вещью и «фоном». Форма яблока или бутылки была бы неразличима и невоспринимаема, если бы не возможность ее увидеть или потрогать, то есть ощутить отличие вещи от окружающей ее среды. Напротив, форма воздушной струи совершенно не видна и не ощутима, хотя саму струю мы ощущаем: не бывает «формы сквозняка».
Кроме того, некоторые существенные свойства формы не могут быть выражены только как отношения частей. Возьмем, например, длинную и короткую палку. Быть «длинным» или «коротким» — свойства формы. Но части обеих палок находятся в одном и том же отношении друг к другу: у обеих палок два конца.
Таким образом, понятие форма подразумевает два отношения: между частями вещи, и между вещью и средой.
Чем же является она сама? — Тоже отношением.
А именно: Форма — это
- отношение
- между системой отношений частей вещи (её «устройством»)
- и внешней средой, «иным».
Теперь обратимся к понятию «структуры». Если форма существует в промежутке между «устройством» вещи и внешним миром, то есть над уровнем «устройства», то структура существует под ним. Она образует промежуточный уровень между «устройством» вещи и её «сущностью», то есть тем, что называется «сама вещь», «идентичность», «самость», и так далее.
Соответственно, структура — это
- отношение
- между системой отношений частей вещи (её «устройством»)
- и самой вещью, «сущностью».
Таким образом, мы построили пятиуровневую схему взаимоотношений вещи (и вообще любой сущности) с её внешним окружением, «средой».
- ВНЕШНЕЕ, среда, «иное»
- Форма
- Устройство
- Структура
- ВНУТРЕННЕЕ, «сущность», «самость»