Текст:Константин Крылов:Чому я не сокiл

Чому я не сокiл

Автор:

Константин Крылов

Мы не судим конкретно Кучму и других, а судим тот мир, который властвует над нами, мы должны загнать их в то место, в котором они должны быть. Это — наш трибунал

Андрей Шкиль, лидер партии УНА-УНСО,
один из организаторов «публичного суда»
над президентом Украины

• Крылов К.А. «Чому я не сокiл» // Спецназ России. — март 2001. — № 3 (54).

Дата публикации:

март 2001

Предмет:

Кассетный скандал

Что случилось?

В настоящий момент политический кризис на Украине перешёл в самую скучную, но и самую опасную — а именно, позиционную — стадию. Президент Кучма, правда, всё-таки показал зубы, но, увы, они оказались изрядно затупившимися. Оппозиция, однако, тоже не достигла решительного успеха: вместо того, чтобы затопить страну половодьем народного гнева и снести к чёрту ненавистный с некоторых пор режим, она вынуждена бессмысленно терять время и тратить силы на мелочёвку. Более того, запас трюков, которыми располагает оппозиционная Кучме тусовка, на самом деле невелик: в основном, это всяческая демонстрация своего неудовольствия, да жалобы в «мировое сообщество». Правда, последнее не торопится спасать украинскую демократию: ОБСЕ уже выразило свою «озабоченность», кое-какая реакция последовала из европейских столиц, но это и всё.

Уже можно подсчитывать провалы и потери оппозиции. Арестованы или изолированы все лидеры оппозиционных движений — начиная с пресловутой Юлии Тимошенко (совсем недавно — влиятельным вице-премьером), и кончая тем же Александром Шкилем. Верховная Рада (украинский парламент) оказалась не столько «оппозиционной» президенту, сколько себе на уме. На оппозиционные митинги ходят только парламентские отморозки — те, которым и без того уже нечего терять: лидер социалистов Александр Мороз (который и заварил кашу, обнародовав пресловутые плёнки), заместитель лидера партии Юлии Тимошенко «Батькивщина» Александр Турчинов, да и руководители давно перешедшей в оппозицию власти партии «Соборность». Коммунисты осторожничают, то участвуя в митингах оппозиции, то митингуя отдельно. Основной ударной силой обычно оказывались РУХовцы и крепкие ребята из УНА-УНСО — однако, после побоища около памятника Тарасу Шевченко, когда обнаглевшие укропатриоты учинили драку с милицией, появился легальный повод их мочить. Что и было проделано: националистам надавали по мордесам, арестовали пару сотен самых активных, а заодно и руководящий состав. После чего Кучма выступил с грозными заявлениями о том, что «попытки дестабилизации обстановки» во вверенной ему державе будут решительно пресекаться. И пока силовые структуры подчиняются президенту (а у них нет никаких оснований «переходить на сторону восставшего народа»), так и будет: сколько-нибудь серьёзные беспорядки будут кончаться банальным разгоном и массовыми арестами — при том правда божеская и человеческая будет на стороне президента Украины.

Тем не менее, положение Кучмы тоже до крайности незавидное. Теперь уже всё равно, в самом ли деле он отдавал приказ убить журналиста Георгия Гонгазде, или пресловутую плёнку подбросили враги. Неважно также, совершал ли он ещё какие-нибудь преступления. Впрочем, понятно, что совершал — как и любой глава любого постсоветского государства. В ситуации, когда законы нарушают абсолютно все (точнее говоря, само понятие «закона» перестаёт хоть что-нибудь значить), власть нельзя сохранить иными методами, чем те, которые используются, скажем, в бизнесе. Если уж основным способом решения проблем с конкурентами по бизнесу являются нож, паяльник, и автомат Калашникова, то не надо быть семи пядей во лбу, чтобы сообразить — власть, чтобы удержаться, будет применять абсолютно те же самые методы в отношении своих конкурентов. Более того, до какого-то момента всех это вполне устраивало.

Так что «дело Гонгадзе» — повод, а не причина. «Не причиной» являются и все остальные — реальные и воображаемые — ошибки и промахи Кучмы. Более того, все эти поводы были нужны только для того, чтобы запустить механизм, который теперь набирает обороты. Недовольство, достигнув определённой силы, вообще перестаёт нуждаться в каких бы то ни было поводах, а само начинает их создавать. Кучма виноват уж тем, что должен же быть кто-то виноват во всём, что творится в этом мире. И если уж кому-то не повезло оказаться тем, на ком сосредоточена эта ненависть за всё и вся, тому бесполезно оправдываться и кому-то что-то доказывать.

Важно и другое. Участие в антикучмовской оппозиции сплотило абсолютно несовместимые — как лебедь, рак и щука — украинские политические силы. Митинг, на котором рядом стоят коммунисты и крепкие ребята из РУХа — это нечто труднопредставимое. Тем не менее это есть, а значит — Кучма и в самом деле превратился в козла отпущения, виновного «во всём».

Интересно, однако, что же такое это «всё». Понятно, что украинское государство — это не Антильские Острова, но люди живут и не в таких государствах, и ничего, не бунтуют. Более того — за последнее время ничего особенно экстраординарного не происходило. Страна привычно перебивалась, скребя брюхом по отмели. Где-то не выдавали зарплату, кому-то задерживали пенсию, кому-то отбивали почки в ментовке — но всё это было и раньше, и никому не приходило в голову устраивать бузу. Но дело действительно не в этом. Имеет место быть куда более серьёзное явление: массовое разочарование в проекте Украины, подступающее ощущение национальной неудачи. Неверен оказался сам курс — а в таких случаях всегда спрашивают с капитана.

Обезьяна России

Известная средневековая максима называет дьявола «обезьяной Бога». Имелось в виду то, что враг рода человеческого старательно подражает Творцу во всём чем может, при том его искренне ненавидя. Нечто подобное происходит и в российско-украинских отношениях. Ну конечно, Россия — не Господь Бог, да и Украина на полноценного диавола не похожа — так, «чеканашка». Однако, известное сходство ситуаций имеет место быть — отсюда и метафора.

Имеется в виду следующее. Вся национально-государственная идеология современной Украины построена на антироссийской риторике. Это и неудивительно: украинская элита, принявшая горячее участие в уничтожении Советского Союза и ожидавшая от того величайших благ, до сих пор не может предъявить в качестве таковых ничего, кроме самого факта «незалежности» — то есть герба, гимна, места в ООН, и прочих вторичных половых признаков государственного суверенитета. Однако, требуется ещё и объяснять населению (а также себе самим), почему «суверенитет» — это хорошо.

Вообще говоря, причин быть «независимым государством» бывает ровно три. Во-первых, острое массовое нежелание некоторого народа сосуществовать с другими народами. Причины этого нежелания могут быть любые — важно только то, что это нежелание имеет место быть. Скажем, в покойной Австро-Венгрии чехов и венгров очень напрягали немцы, а немцев раздражали чехи и венгры. Напрягали и раздражали на чисто бытовом уровне: языком, привычками, повадками, всем своим видом. Со стороны венгров и славян воспоследовало кое-какое «национальное возрождение», пули Гаврило Принципа в теле эрцгерцога Фердинанда, и Первая Мировая Война. Австрийские немцы достойно отмстили за такую нелюбовь: один раздражительный молодой австриец-»дойче» крепко невзлюбил венгров, славян, и вообще всё ненемецкое, — и, перебравшись в Германию, начал активно проповедовать свои воззрения на сей счёт. Австрийца звали Адольф Гитлер. Самым впечатляющим результатом его политической деятельности стала Вторая Мировая Война. Получается, что одной из причин (пусть не главной, но достаточно заметной) гибели миллионов людей стали межнациональные трения в этой самой несчастной Австро-Венгрии... Возникает естественный вопрос: а может, в таком случае, ну ё на фиг, многонациональную государственность?

Конечно, есть и противоположные примеры. Скажем, пресловутые американские негры, при всей своей нелюбви к белым (при том вполне взаимной), принесли Соединённым Штатам куда больше пользы, нежели вреда — «Чёрные Пантеры» и пресловутая политкорректность вполне окупаются (и с большими процентами) тем же джазом и золотыми олимпийскими медалями. Во-вторых, для того, чтобы ссылаться на острую национальную неприязнь, надо, чтобы она действительно была. Например, говорить о застарелой вражде русских и украинцев как-то смешно. Равно как и о культурной несовместимости: тут же возникает вопрос, «как Гоголя делить будем»... Но ведь и вражду, и культурную несовместимость можно организовать, и вполне себе успешно, так что вопрос остаётся открытым.

Второй достаточной причиной для претензий на суверенитет являются проблемы экономические: никому не хочется быть колонией и сырьевым придатком богатой (или хотя бы относительно более обеспеченной) страны. Украинские сепаратисты времён «перестройки и гласности» охотно развивали эту тему, с цифрами в руках доказывая, что Россия съила украинское сало и выпила всю горилку. Они делают это и сейчас — и небезуспешно.

Наконец, третья причина быть независимым — это банальное желание сменить хозяина. Оно-то и было основным и главным в момент обретения Украиной «незалежности». Россия, потерпевшая поражение в «холодной войне», воспринималась как тонущий «Титаник», с которого надо спасаться любой ценой — драться за шлюпки, хвататься за вёсла, и плыть к ближайшему берегу: кому на Запад, кому на Восток, главное — подальше от места крушения, чтобы не засосало в водоворот.

Обижаться за это украинцев было бы глупо и нечестно: в тот момент бежать куда глаза глядят хотелось абсолютно всем, включая нас самих. Будем честны: если бы в девяноста первом референдум о независимости проходил не только на Украине, но и, скажем, в какой-нибудь Ростовской области, то можно не сомневаться, что и она — просто от страха, чтобы спастись, выжить, — поспешила бы объявить «независимость от Москвы». И, вполне возможно, тут же присоединилась бы к Украине, уцепившись за край шлюпки.

Можно сказать, что построение «независимого национального украинского государства» требует постоянно наращиваемых успехов во всех указанных направлениях. То есть: всяческое разжигание ненависти украинцев к России (и наоборот), экономические успехи, и, наконец, ощутимое продвижение «в европы» — скажем, вступление в серьёзные европейские структуры, типа НАТО и ЕС.

Понятно, что самым реальным и самым простым является первое, и именно здесь имеются ощутимые результаты. Украинская пропагандистская машина работает довольно грязно, с шумом и вонью, но куда успешнее, чем мы думаем. Например, из гибели «Курска» и пожара на Останкинской башне выжали всё возможное. Комментарии были примерно такие: «у москалей была одна подлодка, и та потонула; была одна телебашня, и та сгорела». Чеченская компания, разумеется, подаётся так, что добрые обыватели радуются только одному: хорошо, что мы не в России, иначе нам пришлось бы воевать с непобедимыми чеченскими воинами. Активные же укропатриоты откровенно выступают на стороне героического чеченского народа — как, впрочем, и героического крымско-татарского народа, который, согласно планам киевских стратегов, должен окончательно вытеснить русских из Крыма.

С другой стороны, Украина достигла немалых успехов в «украинизации» всех областей культуры, науки и искусства. Опять же, не следует недооценивать эффективность этих мер, несмотря на их неуклюжесть и даже комизм. Конечно, можно сколько угодно смеяться над тем же переписыванием медицинских справочников на украинский манер (в которых зуд называется «сверблячкой», рвота — «блюваннем», гангрена отныне именуется «змертвiння шкiри», а гинеколог — «жiночознавець» или «бабич»). Однако, все эти чудовищно уродливые слова теперь обрели статус национальной терминологии, так что выпускники украинских медвузов (в том числе рускоязычные!) в принципе не будут знать, как по-русски называется «мякець» или «волохатiсть». Такая же привязка к новой терминологии (как правило, свежеизобретённой, но это никого не волнует — главное, что она не русская) происходит во всех остальных областях знаний. Что приводит к купированию наиболее ценного свойства русского языка — быть «языком знаний», языком профессиональной терминологии.

Разумеется, возникает вопрос, как на всё это смотрит русское население Украины. Ответ банален: что бы оно там про себя не думало, мнение русских никого не интересует. Сильных русских национальных лидеров на Украине нет, нет и русских политических партий (в все попытки создать нечто подобное пресекались украинскими спецслужбами в зародыше). О русских вспоминают только в период очередной президентской предвыборной кампании. Дальше используется банальнейший обман: русским обещают кой-какие послабления (например, сделать русский язык вторым государственным, или хотя бы разрешить русскоязычное дело- и судопроизводство, наладить более тёплые отношения с Россией, и т.д)., чтобы получить их голоса на выборах. Разумеется, по воцарению в Киеве нового президента ничто из этого не выполняется — напротив, гайки закручиваются ещё крепче, так что в следующий раз речь будет идти о гораздо меньших уступках, которые, в свою очередь, тоже не будут сделаны, и т.д. (Следует, впрочем, заметить, что ровно та же самая схема прекрасно работает на всём постсоветском пространстве вообще).

Что касается экономики, тут тоже имели место быть определённые успехи — главном образом, благодаря бездарной и непоследовательной политике ельцинской России. В частности, Украина в целом прекрасно устроилась, получая огромные деньги за транзит российского газа через свою территорию — заодно подворовывая его «сколько нужно». Украинские предприятия вполне успешно конкурируют с российскими (и другими СНГ-овскими), заваливая своей продукцией беззащитный российский рынок, который ну никак нельзя защитить ни от украинской свёклы, ни от украинского проката.

Разумеется, всё это называется «ограбление России». Но, собственно, именно это занятие до сих пор является основой всех постсоветских экономик.

И, наконец, неизменная поддержка Запада «украинского национального строительства» — в противовес «реваншистским намерениям Кремля» — достойно венчала громадьё планов, и давало перспективу, силы жить и дышать дальше.

Что же изменилось? На Украине — ничего. Изменения произошли в России. Они были не так уж и фундаментальны, но всё же поставили «украинский проект» под вопрос.

Ласковый телёнок

Краеугольным камнем украинской политики было так называемое «балансирование» между Россией и Западом. Барышня-Украйна успешно разделила руку и сердце — последнее было давно и навсегда отдано просвещённой Европе, а первая время от времени протягивалась в сторону диких снегов Московии, обычно для того, чтобы клятые москали в неё что-нибудь положили. Клятые москали это и делали — золотили ручку, в наивной надежде завоевать сердце красавицы. После чего барышня заливисто хохотала, и укатывала кутить «в Лондоны и Парижи».

Эта нехитрая процедура повторялась и повторялась, с неизменным успехом. Чего стоил тот же самый чудовищный «большой договор» с Украиной, где Россия в одностороннем порядке отказывалась от каких бы то ни было претензий на Севастополь, не получая взамен ровно ничего? Чего стоил тот же самый газ, который Украина на голубом глазу оприходовала сколько хотела для своих надобностей? А постоянно проводившиеся учения с участием НАТО, в чьи военно-полевые объятия «незалежна держава» рвалась с коровьей страстностью? А... да что там говорить, все всё видели.

Увы, путинская политика по отношению к Украине тоже не может быть названа жёсткой. Например, те же самые уступки по газовому вопросу — абсурдные и необъяснимые — можно рассматривать только как рецидив обычного российско-украинского марлезонского балета. Однако, даже несмотря на такие щедроты, положение дел стало меняться объективно — просто в силу позитивных изменений в самой России, наметившийся экономический подъём и обретённая политическая стабильность.

Вернёмся к метафоре с «Титаником». Вопреки ожиданиям, российский государственный корабль так и не потонул, вода из трюма кое-как вычерпывается, а вот вожделенная земля, к которой гребли, не покладая рук, оказался куда дальше, чем казалось в момент крушения. Кое-кого, правда, поднял на борт блестящий океанский лайнер — скажем, тех же прибалтов — но остальные так и раскачиваются на волнах под жалобные крики чаек. Берега не видно, в шлюпке тесно и сыро, а главное — опасно: волны перехлёстывают через хлипкие бортики.

Что означает успех России для Украины? Прежде всего, антироссийская пропаганда лишается своего главного козыря — хоть какой-то доли правдоподобия. Одно дело, когда у клятых москалей всё горит и тонет, а ихний президент то пьяненько улыбается в телевизор, то месяцами «работает с документами». Совсем другое — когда дела у ненавистного соседа явно на подъёме.

Дело в том, что искреннюю ненависть можно поддерживать только по отношению к двум типам объектов: к опасным и к отвратительным. Массовые фобии удобно культивировать, либо когда речь идёт об открытом и явном враге (которого боятся), либо же — когда ненавидимый слаб, мерзок и жалок (что вызывает отвращение). Идеальным вариантом является совмещение этих двух характеристик. Нищая, голодная и злобная Россия в этом смысле являлась идеальным объектом для ненависти. Однако, успешная Россия не вызывает ни отвращения, ни опаски: сытый и довольный северный сосед скорее кажется симпатичным.

Далее, экономика. Как ни странно, красть лучше всего у нищих. Богатый на то и богат, что может не только заработать, но и сохранить при себе свои капиталы. Нищий потому и нищ, что не имеет ни сил, ни средств удержать даже то малое, что имеет. Двери богатого дома крепки, к тому же там имеется охрана, так что туда не очень-то влезешь. Зато хлипкую дверь бедняка можно выбить ногой и вынести всё что захочется. Потому и было сказано — «у богатого прибавится, а у неимущего отнимется и то последнее, что он имел».

Применительно к делам государственным это означает вот что. Богатое государство — это крепкие границы, надёжная таможня, и чиновники, которые не берут взяток. Бедное государство — это дырявый забор, ворующие и продажные таможенники, и чиновники, чьи подписи под любыми документами покупаются за гроши. Соответственно, богатые страны грабить труднее. Россия, усилившись, стала чуть-чуть покрепче в этом отношении. Разумеется, не настолько, чтобы не позволять грабить себя сильному Западу. Однако, Украина — слабый хищник; не Шер-Хан, а Табаки. Мы не можем прогнать тигра, и тот по-прежнему ест нашу добычу; но отогнать шакалов от обглоданных костей мы уже в состоянии. Перспективы украинской экономики в этом смысле нерадостны. Например, уже сейчас Украина ощущает на собственной шкуре последствия прерывания параллельной работы энергостем (эта практика была прервана в конце 1998 года из-за растущих украинских долгов, а также из-за воровства газа). В результате отключения электроэнергии в некоторых районах Украины составляют до пяти-шести часов в сутки.

Нынешняя украинская оппозиция всё это не то чтобы понимает, но чувствует. Ощущение уходящей удачи, потерянного шанса — вот что движет этим разнородным и разномастным сборищем.

И именно поэтому естественными лидерами оппозиционного движения оказались именно украинские националисты. Они понимают, что исторический шанс может быть упущен — так что власть им нужна сейчас, сейчас или никогда.

Но самой неприятной неожиданностью для режима Кучмы явилось «предательство Запада». По идее, Запад должен усиливать Украину, а, значит — всячески поддерживать нынешнее украинское правительство. Однако, ничего подобного не наблюдается. Наоборот — именно Запад и подал команду на добивание режима Кучмы.

Есть все основания предполагать, что сегодня Запад играет против украинского президента. В частности, не без помощи западных спецслужб была организована беспрецедентная «прослушка» в президентском кабинете, давшая около 100 часов аудио-компромата на Кучму и его ближайшее окружение.

И это, опять же, можно понять. С точки зрения Запада Кучма — это «непоследовательный западник». Оказывается, Америка не забыла тот факт, что рука украинской красавицы всё-таки время от времени протягивалась в сторону Кремля, пусть даже и за деньгами. Запад разочаровался в Кучме, поскольку тот недостаточно радикален. Настоящий западник у власти давно уже сделал бы всё то, что от него ждёт Цивилизованный Мир: отдал бы (за гроши или просто так) всю украинскую экономику, равно как и финансовую систему, немцам и полякам; окончательно решил бы «русский вопрос», сделав ставку на радикальную украинизацию (подумать только, на Украине до сих пор не запрещена продажа книг на русском языке! продаются даже некоторые российские газеты!), ну и, наконец, разместил бы на Украине американские военные базы. Кучма копается, чего-то ждёт, и пытается что-то выгадать. Не лучше ли его убрать, сделав ставку на нового лидера, который всё это проделает быстро и эффективно — пока не поздно?!

Нынешняя антикучмовская оппозиция именно это и имеет в виду. У неё уже есть несколько кандидатов на «свято место» — прежде всего, известный своими проатлантистскими симпатиями нынешний премьер Виктор Ющенко (кстати говоря, назначенного на своё место под прямым давлением тогдашнего вице-президента США Эла Гора). Но, в общем, персоналии не важны: важно посадить своего человечка, который не будет кочевряжиться, и сделает всё быстро и справно.

О нашем положении

Что может сделать Россия в сложившейся ситуации?

Прежде всего, не питать иллюзий. Украина была, есть, и будет враждебным России государством. Никакое украинское правительство — даже самое зависимое от России — никогда не упустит возможности укусить русскую руку. В этом смысле разница между «умеренным» Кучмой и самым отмороженным РУХовцем совершенно мнима: и тот, и другой хотят ровно одного и того же, разница только в тактике. В этом смысле излишняя поддержка Кучмы и его режима ничего нам не даст.

С другой стороны, не надо забывать, что мы участвуем в чужой игре. Соответственно, первой нашей целью должен быть срыв планов всех заинтересованных сторон. Это означает не столько поддержку самого режима Кучмы, сколько поддержку его борьбы с «оппозицией» — а это не одно и то же.

Однако, не надо забывать, что каждый скрупул этой поддержки должен быть оплачен, причём сейчас и «по факту». В интересах России — успешное разрешение ряда стратегически важных вопросов, связанных прежде всего с финансовыми обязательствами. Следует заставить Украину (в лице её президента) признать все свои долги и обязательства перед Россией, и хотя бы начать расплачиваться по предъявляемым счетам. При этом условие может быть только одно: тот, кто не имеет денег, чтобы расплатиться с долгами, должен платить натурой. То есть собой. Что означает: необходимо сделать российской собственностью стратегически важные сектора украинской экономики.

С другой стороны, необходим диалог не только с украинской властью, но и с украинским народом. Украинцы должны почувствовать, что их благополучие напрямую зависит от доброй воли России. И что эта добрая воля отнюдь не гарантирована: Россия может и должна показать свою готовность защищать свои интересы везде и всегда.

И, разумеется, не надо забывать, что само существование независимого от России украинского государства всегда будет представлять для нас угрозу. Временно отторгнутые от России территории должны быть так или иначе возвращены России — сейчас или в будущем.