Текст:Константин Крылов:Dixi/21: Об антикоммунизме
| N | [../index.htm <на сервер
Традиция] |
Надо
создать могущественный союз русских людей, | |
| 21 |
КОНСТАНТИН
КРЫЛОВ
КАК |
ЧИТАЯ СУВОРИНА Москва, 18 Ноября 1999 г. Оговорюсь сразу: это не комментарии к Дневнику, а, скорее, "размышления по поводу". Поводом послужил даже не столько конкретные высказывания Алексея Сергеевича, сколько, как бы это сказать, общий тон этих заметок. Разумеется, я понимаю, обсуждать тон чьих-то дневниковых записей, да ещё и сделанных в прошлом веке, несколько странно. Но тут представляют интерес некие неизменные обстоятельства, небезынтересные и в наши дни. Василий Васильевич Розанов, постоянный сотрудник "Нового Времени", и к тому же человек весьма проницательный, не раз обращал внимание на одну очень странную черту Государства Российского. А именно: это самое государство (заметим – не “совок”, а всё-таки Государство Российское) всё время пытается искать общий язык со своими явными врагами (с фрондирующими либералами из дворян, полякующей интеллигенцией, или даже социалистами), часто заигрывает с ними, но при этом по какой-то непонятной причине недолюбливает людей лояльных и консервативных, в особенности же – искренних патриотов. Выражалось это в неявном, но неизменном пренебрежении именно теми людьми, которые пытались что-то делать “на русской стороне”. Их не то чтобы угнетали (хотя тот же Розанов со злости писал о цензуре, “кислотой выжигающей отовсюду православие, самодержавие и народность”), но никогда не поддерживали, и, во всяком случае, никаких общих дел с ними не вели. Последнее было особенно заметно: благонамеренные русские то и дело оказывались в дураках, искренне и бескорыстно подставляя власти плечо, на которое та даже и не пыталась опереться. В результате власть то и дело проигрывала, сдавала назад, шла на уступки довольно ничтожным врагам, – и даже не по слабости, а просто по невозможности везде успеть. “Официальная Россия” была похожа на медведя, атакуемого пчелами: пока мишка со всей дури бил себя по лбу, пытаясь раздавить особенно больно укусившую его пчелу, в него впивались ещё десять зазубренных жал. В результате Государство Российское то и дело шло на уступки каким-нибудь совершенно ничтожным противникам. Тем не менее оно неизменно предпочитало сносить обиды и терпеть убытки, но не обращаться за помощью к патриотической общественности. Тут надо оговориться. Из всего сказанного выше очень легко сделать вывод, что российские власти не любили русских патриотов (…тут же всплывают в памяти всякие нерусские фамилии вроде “Витте” да “Нессельроде”, и змеиный шип про “немецкую династию” Романовых…). Это, однако, полная ерунда. “Царский режим” (как любили называть монархию её враги) вполне сознательно и конкретно опирался именно на русский народ. В этом качестве он вполне сознавал всё значение патриотических чувств, и вполне их поощрял – но ровно до того момента, пока патриотизм оставался именно чувством, не приходящим в рассудок. Патриот же сознательный, убеждённый, да ещё и пытающийся что-то делать по собственной своей воле, вызывал скорее недоумение и раздражение, как человек, лезущий не в свои дела. И в самом деле. Российские власти очень ревниво относятся к любому внятно выраженному патриотизму, кроме своего собственного, – считая “пользу Отечества” делом государственным (то есть чем-то находящимся в их исключительном ведении). Если быть совсем уж откровенным, то, по глубоко укоренившемуся инстинкту, единственной допустимой формой служения Родине считается “непротивление властям”, и только. Поэтому даже патриотичная, но частная, инициатива – то есть благонамеренные, но не санкционированные занятия “общественно-полезной деятельностью” – вызывает у неё отторжение. Частично это объясняется “административным происхождением” российской власти. Я, разумеется, не имею в виду созданный либералами миф об “Административной Системе”. Речь идёт о том, что административная власть в России является парадигмой власти как таковой. “Власть” – как совокупность властных институтов – весьма сложный механизм, имеющий много разных функций, но, как правило, есть какая-нибудь одна, которая репрезентирует власть как таковую, является образцом для всех её разновидностей. В России же образцом властного устройства как такового служит “администрация”. Не будем сейчас гадать, почему это так, и кто завёл такие обычаи. Нас интересует один-единственный факт: административная власть в принципе неполитична. Это значит, что она делит общество не на “друзей” и “врагов”, не на “союзников” и “противников”, не на “правых” и “виноватых”, а на “подчинённых” и “начальство”. Существует общий принцип действия любой власти, известный ещё со времён палеолита, и окончательно сформулированный римлянами: divide et impera, ‘разделяй и правь’. Значение этого принципа выходит далеко за рамки наивного “макьявеллизма” (ссорь всех со всеми, чтобы остаться самым сильным среди них). Власть в принципе основана на том, что общество каким-то образом разделено. Однако, видение этого разделения (точнее, оценка важности тех или иных разделительных линий) у разных видов власти разная. Здесь можно выделить несколько крайних позиций. Особый интерес представляют две: а именно, “политическое” и “неполитическое” рассмотрение общества властью. Восприятие общества в “политическом разрезе” предполагает, что власть видит в населении не столько “подчинённых”, сколько “союзников” и “противников”, рассматривая себя в качестве “центра сил” (и только во вторую очередь – “центра силы”). Напротив, “неполитическое рассмотрение” предполагает, что власть самодостаточна, и нуждается только в беспрекословном подчинении себе. Разумеется, это именно крайности, до реализации которых дело доходило редко, хотя примеры имеются #1 1. Тем не менее, более распространёнными являются разного рода пропорции “политического” и “неполитического” подхода. Например, все институты современного Запада испытали на себе очень большое влияние западной судебной системы. Это не значит, что судебная власть – “самая главная”, но это значит, что её устройство является образцом для всех остальных. Западные учреждения (особенно англосаксонские) – это в той или иной степени “юридические конторы”. И, соответственно, западные власти (в том числе исполнительная власть) склонны рассматривать общество как разделённое – прежде всего прочего – на “лояльных” (“законопослушных”) и “нелояльных” (незаконопослушных) граждан. При этом лояльные граждане, по идее, имеют Это своего рода компромисс между “политическим” и “неполитическим” подходом, но компромисс вполне внятный и работоспособный: граждане могут вести себя как политические агенты в некоторых специально оговоренных ситуациях, а власть (в известной мере) вынуждена с этим считаться. В связи с этим на Западе существуют политические партии, являющиеся, по сути дела, консолидированными группами влияния на власть. Соответственно, можно говорить об интересах властей по отношению к гражданам, заключающимся, в частности, в том, чтобы граждане политически поддерживали эту самую власть, были “за” неё и не “против” неё. В России же ситуация иная. Российские власти склонны требовать от населения одного: чтобы оно им, властям, не мешало и не путалось под ногами, – хотя, при том, ничего особенного от него не требуют и не ждут (разве что податей). Обычная позиция тут такая: “отойдите, обыватели”. Если честно, власти не любят возиться с простыми гражданами, и предпочли бы, чтобы этих последних было “не видно и не слышно”. К сожалению, время от времени приходится что-то от них требовать – что делается неохотно и с раздражением. Идеальная ситуация для российской власти – та, при которой население кормит власть и ни во что не вмешивается, а власть делает всё “своими руками”. Поэтому, кстати, российская власть склонна создавать свою экономику: начиная от петровских “казённых заводов” и кончая “социалистической экономикой” сталинского образца, мы всё время видим желание властей “делать всё самим”. Отсюда и своеобразная трактовка вопросов, связанных с политической активностью граждан. В частности, при таком положении вещей никакой “проправительственной” (и, соответственно, “пророссийской”) позиции общества, отличной при этом от позиции самой власти, просто и быть-то не может. При этом своих противников, они, конечно, понимали: это люди, бунтующие против властей. Разумеется, плохо, что они есть, но это, по крайней мере, понятно что такое. Но быть “за” власть, не будучи при этом самой властью, с их точки зрения, было как бы даже невозможно, – ну, как, скажем, поесть или поспать “за” кого-то другого. Неудивительно, что “соответствующие учреждения” никак не могли сообразить, как это люди, не состоящие на службе, и не получившие на то прямых указаний, могут делать что-то полезное для народа, Государя, и Отчизны (и нет ли тут какого-нибудь подвоха). Например, тот же Суворин, издатель газеты патриотического направления, несмотря на все свои связи и влияние “наверху”, так и остался в глазах “администраторов земли Русской” непонятной и подозрительной фигурой. Что из этого вышло, нам уже известно. 1917. Dixi. Файл:Http://hits1.infoart.ru/cgi-bin/ihits/counter.cgi?E011583 | |
| [../index.htm <на сервер Традиция] <на сервер Россия.оrg |
[http://www.rossia.org/forum/ Форум Россия | ||
