Текст:Меткий стрелок
Жили три брата, три сына одного отца. Два старших только и знают, свои мечи точат, хоть куда дорогу проложат, до того остры! А у третьего — одна забава: луки да стрелы!
Снится однажды младшему сон, будто уснул он под открытым небом и подходит к нему старичок, будит, даёт в руки лист бумаги.
— Получай, — говорит. — Здесь прописано: из тебя толк будет, коли не станешь бояться никого и ничего на свете.
И пропал. Проснулся утром младший брат и понял, не простой это был сон. В руках у него грамота осталась. Пошёл он к отцу, стал просить, чтобы отпустил его попытать счастья в дальних странах. Услыхали братья и тоже встали перед отцом со своими мечами, не хуже младшего со своим луком и стрелами. Отцу неохота ни одного от себя отпускать. Но сыновья не отступаются. Пришлось согласиться.
— Ну что ж, дети мои воля ваша. Поступайте, как знаете.
Двое старших взяли свои мечи, младший свой лук да стрелы. Отец в дорогу благословил, а мать возле младшенького залилась горючими слезами.
Да и нашим молодцам грустно было покидать дом, отца и матушку. Но вот скрылся за горой родной дом, и они зашагали весело. Идут, идут, подходят
к постоялому двору. А постоялый двор принадлежал королю и тот наказал хозяину каждого путника даром кормить и поить. Зашли наши парни, наелись-напились досыта. И ещё бодрей вперёд зашагали.
Так и шли они, пока не-добрались до непроходимой буковой чащобы, где и птичке-невеличке не пробраться. Вот уже́ вечер подходит, а лес всё не кончается, ещё дремучее становится. Делать нечего, придётся заночевать. Собрали братья дров, чтоб на всю ночь хватило. И решили: кто будет костёр стеречь, не смеет братьев будить, чтобы с ним ни случилось. А утром не должен о том ни словечком обмолвиться, не то голова с плеч долой. У кого же костёр погаснет, тому не жить.
Ладно. Дров набрали, сложили, костёр развели. Пламя до неба взвилось. Два младших спать легли и уснули. Старший присел к костру, меч рядом положил. То веточку подбросит, то вздремнет.
Слышит он вдруг деревья трещат. Оглянулся, видит трёхголовый дракон среди деревьев продирается, пыхтит, прямо на него прет. Струхнул старший брат, чуть было братьев не окликнул. Да вовремя спохватился. «Не сносить мне головы́, — думает, — коли закричу. Но если поддамся дракону, тогда все трое пропадём. Эх, была не была!» А дракон уже́ совсем рядом. Шипит, огнём плюется! Схватил добрый мо́лодец свой меч а храбро эдак — рраз!! Слетела у дракона голова. Два-а! Слетела с плеч другая. И три-и! Слетела третья.
Схватил он бездыханное тело и уволок в сторону, в самую гущу. А языки повырывал и в мешок спрятал. Прибегает к костру, а тот уж совсем догорает. Но небо посветлело, заря занялась. Вздул старший огонь и разбудил братьев. Поднялись. Никто ни о чём не расспрашивает. Ни как спали, ни как караулил.
Пошли они дальше, а леса всё не кончаются. Вечер застал их в чащобе, пострашнее давешней. Повторили, о чём давеча уговаривались, а когда костёр вспыхнул до неба, двое спать легли. Средний сел к огню, меч рядом положил. То дровец подбросит, то с дремотой борется, но, чу, где-то лист зашёлестел, где-то сова гукнула, спать не дают. И вдруг слышит — лес трещит. Обернулся, видит шестиглавый дракон лесом ломится, пыхтит, на него лезет. Испугался средний брат, чуть было братьев не кликнул. Да вовремя одумался. Чего доброго голова с плеч слетит. «Поддамся дракону и вместе с братьями костьми ляжем. Нет! Не бывать этому!»
Дракон шипит, огнём плюется, но наш мо́лодец смело хватает свой меч — рраз! Две головы́ дракону снимает. ещё рраз! Две другие с плеч летят. В третий раз махнул — последние две головы́ на земле валяются. Схватил он дракона и в самую гущину сволок, а языки в мешок спрятал. От костра один-единственный уголек тлеет, но на небе уже́ заря занимается. Раздул он
огонь и братьев разбудил. Никто никому ни словечка о том, как ночь прошла.
Идут они дальше, а заколдованному лесу ни конца, ни края. Ночь застала их в таких глухих дебрях, что даже неба над головой не видать. Договор свой братья подтвердили ещё строже и разложили костёр. Когда языки пламени взвились аж до неба, двое старших спать легли. Младший к костру уселся, лук рядом положил. То веточку в костёр подкинет, то вздремнет, но вдруг лес зашумит, сова закричит, не дают ему уснуть. Но тут по лесу страшный треск пошёл! Глянул он и видит прёт на него дракон о двенадцати головах! Не стал наш мо́лодец дожидаться, пока на него дракон навалится, схватил свой лук и рраз, рраз! Стрелу за стрелой пустил, пока все го́ловы дракону не посшибал. Оттащил тело в заросли, языки вырвал, в мешок убрал.
Да только, когда вернулся, в костре уже́ ни искорки! Переворошил весь пепел, но и тот остыл. «Ну, — думает, — братья проснутся, тут мне и конец придёт! Пока спят, надо что-то делать!»
Вскарабкался на вершину самого высокого дерева, во все стороны поглядел, нет ли где в этих глухих лесах огонька? Нигде ничего. Лишь в одной стороне что-то блеснуло, да и то очень далеко.
«Пускай далеко, — думает он. — Моя жизнь на волоске висит, придётся тот огонёк найти и сюда принести». Слез с дерева и пустился в ту сторону, где, по его разумению, можно огоньком разжиться.
Идет, а навстречу ему ночь.
— Ты кто такая? — спрашивает он.
— Я — ночь, — слышит в ответ.
— Долго ли ты продлишься ?
— Да нет, скоро светать начнёт.
— Хорошо бы ты подольше не кончалась, не то для меня вечная ночь наступит! — Ступай за мной! — приказывает.
А ночь — наутёк. Не поленился меньшой, скинул с плеча лук и пустил стрелу ей в ногу. Пришлось ночи плестись за ним следом. Хромает, едва ногу волочит. Тащилась, тащилась, вдруг как захнычет:
— Ой-еей, ой-еей!
— Ты что? — спрашивает он.
— Ой, день нам навстречу идёт, он меня прогонит.
И правда. Между деревьев что-то забелелось. Прицелился наш стрело́к, да так метко! И подстрелил день. Остановился день. Стрело́к к нему:
— Добрый вечер! А день в ответ:
— Ты что, бредишь? Не видишь, что ли, ведь я день?
— Верно! Стал бы день, не попадись мне в руки. А теперь вы оба — и ты и ночь со мной останетесь!
Привязал к дереву с одной стороны ночь, с другой — день, чтобы не помешали ему сделать задуманное. И пустился дальше впотьмах. Ведь тот огонёк уже́ неподалеку был. И что бы вы думали? Видит меньшой брат — полыхает огромный костёр, а вокруг него сидят двенадцать великанов. Они уже́ отужинали, и двенадцатый великан свой бокал допивает.
— Эх, ничего мне не оставили! — подумал наш стрело́к. Натянул тетиву и выбил бокал у великана из-под самого носа, ещё и кончик носа оцарапал.
Вскочили великаны на ноги. Откуда мол? Да кто таков? Ведь в тех лесах никогда ни один человек не появлялся. Наш мо́лодец сам к костру выходит.
— Вот он я! Не меня ли ищете?
— Это ты бокал разбил?
— А кто же? Поглядите, вот мой лук!
— Ну, ежели ты такой меткий стрело́к, мы тебя давно ждём.
Усадили возле себя и поведали, по-какому случаю он им понадобился: неподалеку отсюда стои́т заколдованный за́мок, золота там лопатой греби не
выгребешь. Несметным богатством этим великаны и решили завладеть. Да никак в за́мок попасть не могут: есть там чёрная собачонка, бегает она по крепостным стенам взад-вперед, каждого издалека чует да такой лай поднимает, что все в за́мке на ноги вскакивают. Это бы ещё ничего. Великаны со всеми жителями сладили бы, но нет в за́мке ни калитки, ни воро́т. Одно лишь оконце, через которое мусор выкидывают. Великаны могут в это оконце лишь по одному протиснуться. Стали с нашим мо́лодцом совет держать.
— Первым делом пристрелишь собачонку, — говорят, — а пото́м мы тебя подсадим в оконце. Ты тощенький, пролезешь. В за́мке все будут спать, ведь собачонка уж не залает. Оглядишься и нас одного за другим втащишь в оконце.
Так. Подошли они к за́мку. Меткий стрело́к подстрелил чёрную собачонку, как только она залаять собралась. Двенадцатый великан подсадил его к самому окошку. Стрело́к был парень стройный, ловкий и пролез без труда.
Ходит он по заколдованному за́мку, всё осматривает. А золота там и впрямь хоть лопатой греби, не выгребешь, но он к нему не притронулся. Только глядит, есть ли в за́мке хоть одна живая душа, чтоб от великанов спасла. Долго искать не пришлось. Заходит в покои, а там шесть служанок спят. Во вторые перебрался. И там столько же горничных спят мёртвым сном. Вошёл в третьи, это была прекрасная светелка. Посредине золотой стол стои́т, на нём бокал вина. Напротив стола — золотая постель, над постелью на стене золотой меч висит. В постели спит красавица-принцесса.
Первым делом ему меч в глаза́ бросился. Захотел он его снять. Да не тут-то было. С места стронуть не в силах. «С чего это я так ослабел, что и меча не сдвину». ещё раз попробовал. Нет, никак. «Выпью-ка вина, подкреплюсь».
Выпил вина, сразу силой налился. Подошёл к стене, снял меч, как пушинку, и мечом опоясался.
— А сейчас, — говорит, — можно и потрудиться!
Как тихонько пришёл, так тихонько и подкрался к оконцу. А там его великаны ждут.
— Ну, что там? — спрашивают.
— Всё в порядке, — отвечает наш мо́лодец. — Золота — хоть лопатой греби, а все жители спят, как убитые. Поднимайтесь!
Стали великаны по одному через оконце в за́мок пролезать. Только голову в окошко — а наш мо́лодец её мечом! А тело внутрь втаскивает. Всех перебил. Ведь от того вина у него сил во сто крат прибавилось. Не успела у последнего великана голова скатиться, как в за́мке тысячи людей ожили. Шум поднялся, крик: кто тут был, кто вино выпил, кто золотой меч унес?
Не стал наш мо́лодец дожидаться, пока его схватят, мы-то с вами знаем, что
время его истекало, а уговор с братьями был строгий. Пролез он в оконце и поспешил туда, где ему давно пора быть.
Прибежал к костру, что великаны разложили, взял огонька и помчался дальше. Добрался к тому дереву, где день да ночь привязаны были. Те на него накинулись, где, мол, столько времени пропадал! Не знает что ли, что всё в мире пойдёт шиворот-навыворот, коли он ещё хоть немного замешкается.
— Ну-ну, хватит ворчать, — отвечает им мо́лодец, — сейчас я наведу порядок.
Развязал их. Ночь подтолкнул в ту сторону, куда ему надо идти, а день
— в обратную.
— Теперь ступайте, да глядите никогда больше не встречайтесь! — пригрозил он им и бегом пустился догонять ночь.
Добежал до своего угасшего костра. Братья ещё спали. Он огонь разжег, костёр разворошил, аж в самое небо пламя рвётся. Растолкал братьев, те поднялись и говорят:
— Ох, братец, до чего же эта ночь долгой была! А он отвечает:
— А мне она ещё дольше вашего показалась!
И больше ни словечка, чтоб уговор не преступить. Однако братья поняли, что у костра стряслось что-то, коли у младшего на боку золотой меч блестит.
С трудом выбрались они из дремучего леса и потихоньку-полегоньку направились туда, откуда пришли.
.Вот было радости, когда увидали, тот самый постоялый двор, где останавливались в начале пути.
— Зайдём? — спрашивают старшие братья.
— Отчего не зайти, — отвечает младший, — ведь он для нас, путников, а король велел их даром кормить-поить.
Входят братья, трактирщик их встречает с поклоном, сейчас, мол, расскажут, где были, что видели. А перед младшим шапку скинул и на почётное место усадил. Ведь у младшего-то на боку золотой меч сверкает. Шепнул хозяин словечко своему слуге и незаметно отослал. И стал потчевать гостей дорогими яствами и напитками. Отведали наши мо́лодцы доброго вина, развеселились. У старшего у первого язык развязался.
— Не зря, — говорит, — ходил я по белу свету. В ту первую ночь, когда я костёр стерёг в глухом буковом лесу, кинулся на меня дракон о трёх головах. И что вы думаете я сделал? Ни звука не издал, как и договаривались, а схватил свой меч, зарубил дракона и тело сволок в заросли. Коли не верите
— вот глядите — языки из трёх голов!
И достаёт из мешка три драконьих языка.
— Подумаешь — три языка, — перебил его средний брат, — всего-то делов! У меня их шесть!
И выкладывает на стол шесть драконьих языков.
— Ну, коли вы проболтались, — говорит самый младший, — ладно! Значит нашему уговору конец. Сами придумали, сами и отдумали. Слушайте теперь про мои злоключения. Вот вам двенадцать языков — достаёт и на стол кладёт. — Глядите! А вот вам золотой меч — вынул меч, да как рубанет, только свист пошёл да заискрилось-заблестело, на все четыре стороны света лучи пошли.
— А меч у тебя как оказался? — спрашивают братья.
— Расскажу всё по порядку: с драконом всё было, как у вас. А вот про меч другой разговор!
И поведал про ту самую долгую ночь и про то, что ночью случилось. Не успел договорить, а уже́ перед постоялым двором золотые королевские кареты громыхают. Из первой вылезает король с дочерью, а из остальных королевские придворные.
— Что такое? Что такое? — галдят все. Только хозяин помалкивает. Ведь это сам король повелел ему немедля слугу послать, как только на постоялый двор завернёт путник с золотым мечом.
Младший брат только на принцессу глянул и сразу её признал. Это она спала в за́мке под золотым мечом. Сомнение его взяло, как же она здесь с королем очутилась.
Король вошёл и прямехонько к младшему с вопросом:
— Это ты золотым мечом сверкал? Отвечай, ведь нам этот блеск даже в за́мке виден был!
— Светлейший король, мечом сверкал я, а меч — вот он! — смело ответствует наш мо́лодец.
— Как он к тебе попал? — спрашивает дальше король.
— Так, мол, и так, — рассказывает мо́лодец ещё раз.
— Всё слово в слово совпадает, всё верно, — говорит король. — Одно лишь надо узнать. Сам ты добыл этот меч или где-нибудь ухитрился его достать? Сейчас выясним. Тот, кто добыл меч и вошёл в за́мок, должен быть очень метким стрелком. Ведь он сумел попасть темной ночью в чёрную собачонку. Ну-ка покажи, что умеешь! Коли собьешь с моего за́мка золотую макушку, значит это ты и есть!
Высыпали всё на улицу. Глядят. Взял наш меткий стрело́к свой лук и стрелу, прицелился и золотая маковка с башни за́мка свалилась.
Король берёт его за руку и объявляет освободителем своей единственной дочери. Нарекает своим сыном и благословляет молодых мужем и женой.
Отдал король им полкоролевства и тот за́мок впридачу.
А когда король помер, стал меткий стрело́к владеть всем королевством. Уж он-то мог его защитить, коли были у него лук да золотой меч-кладенец. Хорошо жилось при нём его отцу-матери, братьям и всем добрым людям!