Текст:Михаил Лермонтов:Узник

Узник

Автор:: Михаил Юрьевич Лермонтов

Дата публикации:: «Одесский альманах на 1840 год» Одесса, 1839, стр. 567—568

Дата написания:: Февраль 1837

<	Ветка Палестины	•	Сосед (Кто б ни был ты...)	>

О тексте:

См. Стихотворения 1837. №343 (ПСП 1989). Первые 4 строки совпадают со стихотворением Желание.

Лермонтов М. Ю. Полное собрание стихотворений: В 2 т. — Л.: Сов. писатель. 1989. Т. 2. С. 15—16. ФЭБ

Шаблон: п·о·и

Форма: о·с

УЗНИК^[1]

Отворите мне темницу,
Дайте мне сиянье дня,
Черноглазую девицу,
Черногривого коня.
Я красавицу младую
Прежде сладко поцелую,
На коня потом вскочу,
В степь, как ветер, улечу.

Но окно тюрьмы высоко,
Дверь тяжелая с замком;
Черноокая далёко,
В пышном тереме своем;
Добрый конь в зеленом поле
Без узды, один, по воле
Скачет весел и игрив,
Хвост по ветру распустив.

Одинок я — нет отрады:
Стены голые кругом,
Тускло светит луч лампады
Умирающим огнем;
Только слышно: за дверями
Звучно-мерными шагами
Ходит в тишине ночной
Безответный часовой.

Февраль 1837

ПримечанияПравить

↑ Печатается по «Стихотворениям» 1840 г., стр. 39—41 (с датой — «1837»). Копия — в тетр. 15, л. 1 об.
Впервые — «Одесский альманах на 1840 год» Одесса, 1839, стр. 567—568.
В тетради Чертковской библиотеки — черновой автограф (л. 61, карандашом, без заглавия) с вариантами:

8.
а) ‹В чисто поле›
б) В степь ‹стрелою›

10.
— а) ‹чугунная крепка›
б) с безжалостным замком

11.
‹Красна девица›

13.
— — ‹ без седока›

14.
а) ‹Ходит мирно в чистом поле›
б) — — — на

15—16.
Топчет смело без подков
Зелень ‹девственных› бархатных лугов

15.
Ходит

22.
Мернозвучными

«Узник» написан Лермонтовым во время сидения под арестом за стихотворение на смерть Пушкина (значит — в феврале 1837 г.). А. П. Шан-Гирей вспоминает: «Под арестом к Мишелю пускали только его камердинера, приносившего обед; Мишель велел завертывать хлеб в серую бумагу и на этих клочках с помощью вина, печной сажи и спички написал несколько пьес, а именно: «Когда волнуется желтеющая нива», «Я, матерь божия, ныне с молитвою», «Кто б ни был ты, печальный мой сосед», и переделал старую пьесу «Отворите мне темницу», прибавив к ней последнюю строфу: «Но окно тюрьмы высоко». («Записки Е. А. Сушковой», «Academia», Л., 1928, стр. 380.)

На самом деле отношение между «Желанием» («Отворите мне темницу», 1832 г.) и «Узником» несколько сложнее. Кроме первых четырех строк Лермонтов от своего старого стихотворения почти ничего не оставил. В «Желании» тюремная тема взята очень обще и условно-символически; «Узник» несравненно конкретнее: условно-поэтическая романтика тюремных мотивов, характерная для этой эпохи, сливается и скрещивается здесь с конкретной автобиографической ситуацией.

Тема тюрьмы представлена в русской поэзии начала XIX века преимущественно как условный символ, заимствованный, главным образом, из западной литературы. Такова она, например, в стихотворениях Жуковского: «Узник мотыльку, влетевшему в его темницу» (из де-Местра, 1813), баллада «Узник» (1819), сюжетно совпадающая с стихотворением А. Шенье «La jeune captive» (см. перевод Козлова — «Молодая узница»), и «Шильонский узник». Использование темы тюрьмы в качестве лирического сравнения встречаем у Рылеева и у Пушкина. Конкретно-автобиографический характер эта тема приобретает у Полежаева («Арестант», «Осужденный», «Цепи» — см. в книге Б. Эйхенбаума «М. Ю. Лермонтов», Л., 1924, стр. 55—57, где приведен сравнительный материал).

Эволюция тюремной тематики в русской поэзии XIX века заключалась в постепенном превращении романтического героя — «узника» или «пленника» — в конкретного «арестанта» и романтической «темницы» в реальную.

«Узник», как отмечал еще Шевырев (в «Москвитянине», 1841), близок к Пушкинскому стиху. Шевырев выделил курсивом наиболее «Пушкинские» строки: «Черноглазую девицу, черногривого коня», строфу «Добрый конь в зеленом поле» и конец (от строки «Только слышно за дверями»). Белинский отзывался об «Узнике» (вместе с «Ангелом») неодобрительно: «Стихи Лермонтова недостойны его имени» (в письме к В. П. Боткину от 24 февраля 1840 г., — «Письма», т. II, стр. 70; ср. аналогичный отзыв в его рецензии на «Одесский альманах», — «Отеч. записки», 1840, № 2). Э. Найдич, Примечание (1936)

[1] Печатается по «Стихотворениям» 1840 г., стр. 39—41 (с датой — «1837»). Копия — в тетр. 15, л. 1 об.
Впервые — «Одесский альманах на 1840 год» Одесса, 1839, стр. 567—568.
В тетради Чертковской библиотеки — черновой автограф (л. 61, карандашом, без заглавия) с вариантами:

8.
а) ‹В чисто поле›
б) В степь ‹стрелою›

10.
— а) ‹чугунная крепка›
б) с безжалостным замком

11.
‹Красна девица›

13.
— — ‹ без седока›

14.
а) ‹Ходит мирно в чистом поле›
б) — — — на

15—16.
Топчет смело без подков
Зелень ‹девственных› бархатных лугов

15.
Ходит

22.
Мернозвучными

«Узник» написан Лермонтовым во время сидения под арестом за стихотворение на смерть Пушкина (значит — в феврале 1837 г.). А. П. Шан-Гирей вспоминает: «Под арестом к Мишелю пускали только его камердинера, приносившего обед; Мишель велел завертывать хлеб в серую бумагу и на этих клочках с помощью вина, печной сажи и спички написал несколько пьес, а именно: «Когда волнуется желтеющая нива», «Я, матерь божия, ныне с молитвою», «Кто б ни был ты, печальный мой сосед», и переделал старую пьесу «Отворите мне темницу», прибавив к ней последнюю строфу: «Но окно тюрьмы высоко». («Записки Е. А. Сушковой», «Academia», Л., 1928, стр. 380.)

На самом деле отношение между «Желанием» («Отворите мне темницу», 1832 г.) и «Узником» несколько сложнее. Кроме первых четырех строк Лермонтов от своего старого стихотворения почти ничего не оставил. В «Желании» тюремная тема взята очень обще и условно-символически; «Узник» несравненно конкретнее: условно-поэтическая романтика тюремных мотивов, характерная для этой эпохи, сливается и скрещивается здесь с конкретной автобиографической ситуацией.

Тема тюрьмы представлена в русской поэзии начала XIX века преимущественно как условный символ, заимствованный, главным образом, из западной литературы. Такова она, например, в стихотворениях Жуковского: «Узник мотыльку, влетевшему в его темницу» (из де-Местра, 1813), баллада «Узник» (1819), сюжетно совпадающая с стихотворением А. Шенье «La jeune captive» (см. перевод Козлова — «Молодая узница»), и «Шильонский узник». Использование темы тюрьмы в качестве лирического сравнения встречаем у Рылеева и у Пушкина. Конкретно-автобиографический характер эта тема приобретает у Полежаева («Арестант», «Осужденный», «Цепи» — см. в книге Б. Эйхенбаума «М. Ю. Лермонтов», Л., 1924, стр. 55—57, где приведен сравнительный материал).

Эволюция тюремной тематики в русской поэзии XIX века заключалась в постепенном превращении романтического героя — «узника» или «пленника» — в конкретного «арестанта» и романтической «темницы» в реальную.

«Узник», как отмечал еще Шевырев (в «Москвитянине», 1841), близок к Пушкинскому стиху. Шевырев выделил курсивом наиболее «Пушкинские» строки: «Черноглазую девицу, черногривого коня», строфу «Добрый конь в зеленом поле» и конец (от строки «Только слышно за дверями»). Белинский отзывался об «Узнике» (вместе с «Ангелом») неодобрительно: «Стихи Лермонтова недостойны его имени» (в письме к В. П. Боткину от 24 февраля 1840 г., — «Письма», т. II, стр. 70; ср. аналогичный отзыв в его рецензии на «Одесский альманах», — «Отеч. записки», 1840, № 2). Э. Найдич, Примечание (1936)

[1]