Текст:Михаил Харитонов:Идеальная книга
Это нечто вроде литературоведческого трактата и одновременно рассуждения о том, как надо писать книги.
Текст не закончен. Все желающие приглашаются к редактированию и дополнению.
Сюжет и содержаниеПравить
Всякое произведение состоит из сюжета и содержания.
Сюжет и содержание связываются героями произведения: сами они — часть содержания, а их действия входят в сюжет.
Соотносятся они как глагол и существительное, как мужское и женское начало, слух и зрение, ян и инь, процессор и материнская плата, и т. п. Короче, сюжет — это двигатель, а содержание — это то, что движется, а также — на фоне чего происходит движение.
Сюжет — это последовательность событий, действий. Сюжет воспринимается левой
Содержание — это «картинка»: то, о чём повествует книжка. Содержание воспринимается правой половиной мозга, отвечающей за зрительное и акустическое восприятие, ассоциации, краски, образность, музыкальность и т. п.
Сюжет как последовательность событийПравить
Сюжет описывается через события. Это упорядоченная последовательность человеческих поступков, природных и искусственных действий, случайностей и т. п.
Однако, к сюжету относятся не все, а только существенные события — то есть те, что меняют содержание книги.
- Например. Если Вася шёл, споткнулся, упал, потом встал и дальше пошёл, то это не событие, ибо оно ничего, по сути, не меняет. И если заполнить сто страниц текста описаниями того, как Вася спотыкался, никакого сюжета из этого не получится. А вот если спотыкание в этом мире считается дурной приметой, и дальше Вася пошёл навстречу своей цели с тяжёлым сердцем — это событие, ибо оно меняет отношение Васи к цели своего похода, меняет нечто существенное.
- Что именно считается существенным, зависит от конструкции мира. Можно изобразить такой мир, в котором нет никаких суеверий и примет (типа ефремовского из «Туманности Андромеды»), и тогда Васина реакция будет выглядеть ничем не обусловленной глупой блажью, не вызывающей читательского доверия. Ну представьте себе Дар Ветра или Мвен Маса, шарахающегося от чёрной кошки: никакой Станиславский не поверит. А можно изобразить такой мир, где все приметы сбываются со стопроцентной точностью (какое-нибудь магическое фэнтези), и тогда Васин испуг будет читателю близок и понятен, а его решение продолжить путь — проявлением величия духа и вообще трагедией. «Великому Магу Васе явилось роковое знамение, но он только крепче сжал Посох и сделал шаг вперёд», типа.
- Мелкие и незначительные события к сюжету не относятся — скорее, это часть содержания. Например, описание того, как колыхаются хлеба — это не часть сюжета (хотя там что-то движется), а часть содержания. Это такой фон, на котором происходит действие. Но в другой ситуации колыхание одной травинки может быть существеннейшей частью сюжета (например, если это знак приближения прячущегося врага).
Альтернативный подход к сюжетуПравить
Назовём пространством книги многомерное пространство с числом осей, равным числу всех упоминаемых в книге объектов с распределением соответствующей объекту оси спектра всех возможных в книге состояний этого объекта. Назовём сюжетом последовательность точек в этом пространстве. В общем случае во множестве точек сюжета можно выделить упорядоченное подмножество обязательных точек — например, Ивану-царевичу, чтобы добраться до прелестей Василисы, надо обязательно прибить Горыныча, а уже для этого непременно требуется меч-кладенец.
Пусть событием станет любое описанное в книге изменение состояния любого объекта. Любому событию соответствует движение в пространстве книги из точки x с координатами (x1, x2, … , состояние-объект-x1, … , xN) в точку y (y1, y2, … , состояние-объект-y1, … , xN). Событие может быть как элементарным, связанным с движением точки по одной координате, так и составным, если изменяются несколько координат (состояния нескольких объектов). Необходимость формирования составных событий возникает через введение в рассмотрение времени и понятия одновременности.
Мерой существенности события станет длина проекции отрезка [x,y] на отрезок между последней пройденной обязательной точкой сюжета и следующей обязательной точкой сюжета в подпространстве события. Эта проекция будет существенной частью события. Меру существенности события можно выразить в процентах — например, составное событие «Иван-царевич по совету Бабы-Яги добыл меч-кладенец» 100% существенно, так как полностью закрывает расстояние между двумя обязательными точками — «Баба-Яга» и «меч-кладенец». Подчинённое событие «Иван-царевич по совету Бабы-Яги пошёл рэкетировать животных» не полностью закрывает это расстояние, а событие «Баба-Яга сказала: „А не попросить ли тебе зверей лесных о помощи?“ и налила Ивану медовой браги» ещё менее существенно.
Введём понятие КПД составного события, а именно отношения количества информации, затраченного на описание существенной части события, к количеству всей информации, составляющей описание события. Например, «налила Ивану медовой браги» в существенную часть события не входит.
Назовём совокупность информации, не определяющий КПД всех событий, описанных в книге, антуражем. Целью антуража является верификация сюжета, то есть подтверждение его непротиворечивости. Антураж отвечает на те вопросы, которые могли бы появиться у читателя, например, «а что Иван-царевич пил у Бабы-Яги?» Качество антуража в первом приближении обратно пропорционально количеству в нём противоречий и порождаемых им вопросов, остающихся без ответа. Например, Баба-Яга не должна наливать Ивану-царевичу «Хеннесси» в пластиковый стаканчик. Более точно качество антуража определяется точностью угадывания именно тех вопросов, которые могут возникнуть у потенциального читателя, однако тут мы уже вступаем в царство субъективности и статистических методов.
Качество сюжета: непредсказуемость и логичностьПравить
Мы разобрали, что такое сюжет вообще. Теперь два слова о хорошем сюжете.
Хорошим можно считать сюжет, обладающий как минимум двумя качествами.
Во-первых, он должен быть непредсказуемым: читателю должно быть трудно предугадать, что именно ждёт его за следующим поворотом. В идеале, ни одно ожидание читателя не должно оправдываться, в особенности обоснованное.
Во-вторых, он должен быть логичным: одни события должны быть связаны с другими железными цепями причинно-следственных связей. В идеале, все события в тексте должны иметь железные основания.
Понятно, что первое качество — непредсказуемость — прямо зависит от количества сюжетных поворотов (или, как их называл Аристотель, перипетий).
- Правда, можно повернуть ситуацию всего один раз, но так, что мало не покажется. Можно делать и более сложные трюки: например, вести повествование абсолютно логично, с неумолимостью парового катка, всё время дразня читателя надеждой на неожиданный поворот, и каждый раз эту надежду обманывая… Но это уже высший пилотаж, а мы говорим об азах.
Так вот, количество перипетий и качество сюжета прямо зависят друг от друга. Чем больше поворотов, тем лучше. В идеале, непредсказуемые события должны случаться в каждом абзаце.
Второе качество — логичность — наоборот, требует линейности повествования. Чем меньше роялей в кустах, невесть откуда взявшихся героев, немотивированных поступков и т. п., тем лучше. В идеале мир, герои и вообще все предпосылки развития сюжета должны быть заданы в начале текста, а сюжет должен выводиться из этих посылок, как решение математической задачи.
Совмещение непредсказуемости и логичности — творческая задача, которую, собственно, и должен решить автор.
- Положение I
- Идеальная книга должна быть написана так, чтобы в начале читатель даже не подозревал, что его ждёт в конце, а в конце — осознавал, что иначе и быть-то не могло.
- Комментарий с точки зрения альтернативного подхода к сюжету
- речь идёт о скорости наращивании связности антуража относительно скорости развития сюжета через существенные события.
Если скорость развития сюжета ниже, чем скорость наращивания (локальной или глобальной) связности антуража, то всякое новое существенное событие ложится в априори подготовленное антуражем сознание читателя.
Если скорость развития сюжета выше, чем скорость наращивания связности антуража, существенные события «догоняются» читателем апостериори.
Эффекты, перечисленные в Положении I, достигаются через управление этими скоростями.
Содержание как совокупность картинПравить
Содержание описывается через картины. Это неупорядоченное множество пейзажей, видов, острых и размытых ракурсов, и т. п.
К содержанию могут относиться и события. Выше мы уже приводили в пример колыхание хлебов. Но даже буря или землетрясение во всей своей красе могут быть частью содержания, а никак не сюжета, потому как они — всего лишь фон.
Впрочем, это «всего лишь» — неправильная установка. Дело в том, что в хорошей книгое содержание должно казаться читателю интересным и сами по себе, вне зависимости от сюжета.
То есть: книжка должна быть не только интересно написанной, но и написанной про интересное.
Что именно считается интересным, во многом зависит от самого читателя — то есть от его образования, возраста, образа жизни, рода занятий и т. п.
Например, какому-нибудь химику-технологу подробное описание наслаивания молекул таллия на германиевую подложку могут казаться потрясающе интересными, а филологу — нет. Зато филолог может читать статью о ротацизме в германских языках как захватывающий детектив. Мужчине вряд ли будет интересен дамский роман, даже гениальный: он просто не понимает большинства проблем героини (более того, они покажутся ему идиотскими). Зато «мужские» книжки про войну, со сладострастными описаниями ТТХ всяких стреляющих железяков, та же барышня брезгливо выкинет в мусорку. Свежеопубликованные мемуары какого-нибудь политика будут с жадным волнением читать те, кто в них упоминается, а все остальные — так, с вялым любопытством. И т. п. К тому же на всё это накладываются всякие филии и фобии: немцу не очень приятно читать о подвигах французов, а поляк не без удовольствия прочтёт даже хреновую книжку, если там будут лихо бить москалей.
Можно даже найти настолько интересную тему, что всё остальное будет уже неважно.
- Например, так устроен порнороман: заведомо интересное — на уровне физиологии — содержание напрочь отменяет все тонкости сюжетопостроения, языковые изыски и так далее. Более того, они даже мешают, ибо отвлекают от главного, от описания работы гениталий.
- Другой пример заведомо интересной темы — диссидентская литература. Сама запрещённость тех или иных слов — даже на уровне фигур речи — настолько заводит, что всё остальное оказывается неважным, настолько силён наркотический эффект. В советское время «Архипелаг ГУЛАГ» читался взахлёб, как «самая лучшая книга на свете». Когда же после тяжёлой продолжительной болезни советская власть скончалась, интерес к этому опусу пропал напрочь. Что опять-таки демонстрирует: дело было не в тексте.
- Как ни смешно, но примерно то же самое можно сказать об успехах «научной фантастики» в её золотой век. Наука и новые открытия были сами по себе настолько занимательной темой, что даже паршивая популяризация не слишком портила дела. Когда наука перестала быть интересной, всё кончилось. Киберпанк — последний всплекс SF — уже брал в значительной мере литературными достоинствами (Гибсон пишет хорошо), а не только компьютерной тематикой.
Впрочем, можно уйти от литературы к более примитивным видам текста и обнаружить там то же самое. Брокер, впившийся взглядом в экран монитора, на котором скачут курсы акций, понятное дело, заворожён не красотой открывающейся картины: просто уж очень волнительная тема — содержимое собственного кошелька. Отсюда же и вся прелесть любой игры на деньги: несмотря на банальность и примитивность фабулы (скачет шарик, выпадает карта, ничего интересного), захватывает сама тема.
- Положение II
- Идеальная книга должна быть написана так, чтобы читателю было захватывающе интересно даже голое описание мира книги, энциклопедическая статья — безо всякого действия вообще.
- Комментарий с точки зрения альтернативного подхода к сюжету
- теоретически можно выделить в антураже транслируемую часть, то есть часть, которую можно приспособить к конкретному читателю — скажем, одно и то же сюжетно идентичное битьё для немца подаётся как битьё французов под крики «Хох!», а для поляка как битьё москалей под соответствующее звуковое оформление. Баварское пиво с вурстлем пресуществляются в бимбер с квашеной капустой и так далее.
Эта транслируемая часть и есть «голое описание мира книги».
Следовательно, теоретически Идеальная книга может быть ситуационной сборкой транслируемой части антуража и сюжетного ядра, состоящего из существенных событий.