Текст:Олег Матвеев:Русский бунт в Грозном

История текста

Опубликован в номере 162 (2224) «Независимой газеты» 30 августа 2000 года: http://www.ng.ru/style/2000-08-30/8_bunt.html

Русский бунт в Грозном

Тогда власти свели дело к обвинениям в антисоветизме и шовинизме

После XX съезда КПСС началась реабилитация и отдельных граждан, и целых народов, постра­давших в годы беззакония. Девятого января 1957 г. председатель президиума ВС СССР Климент Во­рошилов подпи­сал Указ «О восстановлении Чечено-Ингушской АССР в составе РСФСР». «В целях создания необходимых условий для национального развития чеченского и ингушского народов» представителям этих народов разрешалось вернуться на прежнее место жительства.

Сложному механизму возвращения ингушей и чеченцев власти с самого начала пытались придать пла­номерный характер. Однако процесс переселения вскоре вышел из-под контроля. Только за 1957 год в ав­тономную республику прибыло свыше 200 тыс. человек, что существенно превышало цифры, предусмот­ренные четырехлетним планом переселения. Это создавало серьезные проблемы с трудо­устройством и обеспечением жильем. К тому же - массовое приобретение оружия, круговая порука, убийства на почве кровной мести, изнасилования, нападения на жителей республики, представляю­щих другие национально­сти.

Прибывшие шейхи, муллы и тейповые авторитеты, воздействуя на молодежь в националистиче­ском и религиозном духе, стремились оживить идеи мюридизма и повиновения законам шариата. Это повлекло за собой резкий рост уголовных преступлений среди молодежи. За 9 месяцев 1957 года в Грозном было со­вершено 22 убийства. Органами милиции привлечено к уголовной ответственности 285 человек. В первой половине 1958 года по сравнению с аналогичным периодом 1957 года в целом по ЧИ АССР количество убийств увеличилось в 2 раза, а случаев разбоя и хулиганства, повлекших за собой тяжкие телесные по­вреждения, в 3 раза. По всей республике стали обыденным явлением ссоры из-за домов и приусадебных участков, скандалы и групповые драки с применением холодного и огнестрельного оружия. Так, например, в конце 1957 года в Грозном распространялись антирус­ские листовки, были зафиксированы и нападения чеченской молодежи на учащихся ремесленных училищ и офицеров Советской Армии.

«Дела совсем плохие, - писала одна из русских жительниц Чечни своей родственнице в Россию, - при­езжают чеченцы, творят что только вздумается, бьют русских, режут, убивают, ночью поджи­гают дома. Народ в панике. Многие уехали, а остальные собираются».

И действительно, в результате запугивания, при полном попустительстве республиканских вла­стей в течение 1957 года за пределы ЧИ АССР выехали 113 тысяч русских, осетин, аварцев, украин­цев и граждан других национальностей.

Справедливое возмущение населения бесчинствами хулиганских элементов из числа чеченцев, а также неспособность власти реально защитить некоренных жителей спровоцировали русское насе­ление Грозного на массовые беспорядки, произошедшие в городе 26 и 27 августа 1958 г., ставшие классическим примером не раз описанного в исторической литературе «русского бунта», отчаянного и жестокого.

Вечером 23 августа 1958 года в пригороде Грозного, поселке Черноречье, где преимущественно про­живали рабочие и служащие Грозненского химического завода, чеченец Лулу Мальсагов, нахо­дясь в не­трезвом состоянии, устроил драку с русским парнем Владимиром Коротчевым и нанес ему ножевые ранения в живот. Чуть позже Мальсагов вместе с другими чеченцами встретили только что демобилизованного из армии рабочего завода Евгения Степашина и несколько раз ударили его но­жом. Ранения Степашина ока­зались смертельными, а Коротчева удалось спасти.

Слухи об убийстве двадцатидвухлетнего русского парня быстро разнеслись среди рабочих завода и жителей Грозного. Несмотря на то, что убийца и его сообщники были сразу задержаны милицией, реакция общественности была необычайно бурной, особенно среди молодежи. Стали раздаваться требования су­рово наказать убийц.

25-26 августа проститься с погибшим в поселок Черноречье прибыло много людей, требовавших пуб­личной казни убийц Степашина. Многие из числа собравшихся у гроба погибшего настаивали на необхо­димости проведения траурного митинга с участием руководства обкома и горкома КПСС, Со­вета Минист­ров ЧИ АССР. Однако по указанию того же обкома проведение какого-либо митинга раз­решено не было. Тем не менее на территории химического завода и в Черноречье появились объяв­ления о якобы пред­стоящем траурном митинге, организуемом в связи с убийством рабочего Степа­шина.

26 августа в 14 часов свыше трех тысяч человек, подняв на руки гроб с телом погибшего, напра­вились в центр Грозного. Протестующие намеревались провести митинг на площади Ленина у здания обкома, на котором собирались вновь заявить о своих требованиях публичной казни арестованных, выселения пара­зитических элементов из числа чеченцев, проживающих в Черноречье.

Но и в обкоме, и в горкоме партии не сочли нужным вступать в полемику с горожанами и давать им ка­кие-либо объяснения. Власть отгородилась от возмущенного народа кордоном милиции, кото­рой было дано указание не допустить траурную процессию к зданию обкома КПСС.

Однако толпе вместе с гробом убитого удалось достичь своей цели. Примкнувшие к жителям Черноре­чья большие группы грозненской молодежи опрокинули несколько автомашин, выставленных в качестве заграждения, и демонстрация хлынула на площадь Ленина, где начался траурный митинг.

Между тем некоторые из митингующих предприняли попытку проникнуть в здание обкома, и в 19 часов 30 минут им это удалось. Группа молодежи ворвалась в обком и попыталась силой вытащить на площадь председателя Совета Министров ЧИАССР Гайербекова, второго секретаря обкома КПСС Чахкиева и других работников. С большим трудом сотрудникам КГБ и МВД удалось изгнать из обкома прорвавшихся туда де­монстрантов и задержать наиболее активных из них.

Для успокоения собравшихся на площадь все же вышли секретари обкома партии Г.Я. Черкевич, Б.Ф. Сайко, секретарь горкома А.И. Шепелев. Однако вместо обстоятельного разговора о волнующих людей проблемах они выступили с призывом прекратить беспорядки. В ответ из толпы послышались возгласы: «Вон чеченцев из Грозного», «Пусть к нам приедет Н.С. Хрущев, мы с ним поговорим», «Да здравствует Грозненская область!» и т.п.

Толпа все прибывала и прибывала. Со столов организованного накануне книжного базара стали сво­бодно выступать все желающие. Митингующие стали нападать на военные и милицейские авто­машины и откатывать их вместе с солдатами на прилегающие к площади улицы. Были остановлены и избиты два че­ченца, проезжавшие мимо на мотоцикле. В окна обкома полетели первые камни.

К 23 часам к месту митинга прибыло еще несколько машин с солдатами местного гарнизона, ко­торым вместе с милицией удалось рассеять толпу и задержать 41 активного участника беспорядков. К половине второго ночи на площади был полностью восстановлен порядок.

Однако еще вечером 26 августа среди собравшихся распространился слух о том, что в 9 часов утра на том же месте состоится новый митинг, на котором якобы должны выступить срочно приле­тевшие из Москвы члены советского правительства и ЦК КПСС.

На следующий день в 7 часов утра недалеко от здания обкома стали появляться группы горожан, глав­ным образом женщины, которые наперебой обсуждали вчерашние события и выражали явное не­доволь­ство задержанием активистов митинга. Появились даже листовки, призывающие к возобнов­лению акции протеста. В одной из таких листовок говорилось: «Товарищи! Вчера проносили мимо обкома гроб това­рища, зарезанного чеченцами. Вместо того чтобы принять соответствующие меры по отношению к убий­цам, милиция разогнала демонстрацию рабочих и арестовала 50 человек ни в чем не повинных людей. Так давайте же бросим работу в 11 часов и пойдем в обком партии с требо­ванием освободить товарищей!»

К 10 часам утра около здания обкома собралась толпа - около 2 тысяч человек. Наступил крити­ческий момент, когда люди подошли вплотную к зданию обкома, разорвали кольцо оцепления из солдат и мили­ционеров и стали ломиться в двери центрального входа.

Вскоре навстречу митингующим вышли секретарь Грозненского горкома партии Шепелев и пред­седа­тель горисполкома Брыскин, которые тут же были схвачены толпой и препровождены к памят­нику Ленина, где была сооружена импровизированная трибуна. Но ни Шепелеву, ни Брыскину высту­пать не дали. Народ хотел, чтобы на этот раз власти предержащие сами выслушали его мнение.

К полудню на площади Ленина скопилось около 10 тысяч человек. Выступающие настойчиво по­вторяли свои требования - освободить товарищей, арестованных накануне. Над головами людей из динамиков слышались призывы: «Освободите арестованную молодежь!», «Вышлите чечен из Гроз­ного!» К 14 часам часть толпы в количестве более тысячи человек подошла к зданиям КГБ и МВД республики. Несколько че­ловек проникли на балкон здания МВД и потребовали освободить всех за­держанных накануне. Под давле­нием масс власти пошли на уступки и выпустили всех на свободу.

Другой группе удалось прорваться в здание КГБ и нанести некоторый материальный ущерб: были вы­биты стекла, выломаны двери и т.п. Прорыв чекистам удалось быстро ликвидировать, причем без примене­ния оружия.

Разгоряченная толпа моментально обращала свой гнев на любых людей чеченской национально­сти, появившихся возле площади. Так, во время митинга были захвачены двое чеченцев Матаев и Темиров, ко­торых тут же подвергли избиению. От полученных побоев Матаев вскоре скончался.

Около 15 часов группа демонстрантов, отделившись от основной массы, направилась в сторону Гроз­ненского горкома КПСС. Взломав дверь, люди ворвались в помещение и устроили погром. А спустя два часа митингующие взяли штурмом и здание обкома, где, захватив десяток пишущих ма­шинок, несколько акти­вистов стали печатать листовки и воззвания, которые тут же зачитывались с балкона собравшимся.

Была наспех написана и обращенная к властям резолюция митинга. «Учитывая проявление со стороны чечено-ингушского населения зверского отношения к народам других национальностей, вы­ражающегося в резне, убийствах, насилии и издевательствах, - говорилось в ней, - трудящиеся го­рода Грозного от имени большинства населения республики предлагают:

1. С 27 августа 1958 года переименовать ЧИАССР в Грозненскую область или же в Межнацио­нальную советскую социалистическую республику;

2. Чечено-ингушскому населению разрешить проживать в Грозненской области не более 10% от об­щего количества населения;

3. Переселить передовую прогрессивную комсомольскую молодежь различных национальностей из других республик для освоения богатств Грозненской области и для развития сельского хозяй­ства...»

Один из активистов, шофер автотранспортной конторы, предъявил ультиматум находившемуся в об­коме начальнику местного военного авиационного училища генерал-майору Степанову: либо выйти к толпе и выступить перед ней с заявлением о том, что чеченцы будут выселены из Грозного, либо быть че­рез несколько минут растерзанным.

Взбунтовавшихся в здании обкома попытались приостановить группа секретарей первичных пар­тийных организаций города и других партийных работников. Однако все они были избиты демонст­рантами и вы­гнаны на улицу.

Захватив в обкоме знамя, часть толпы численностью в 500 человек направилась на штурм глав­поч­тамта. Ворвавшись в здание, демонстранты потребовали связать их с Москвой.

Не сумев дозвониться до Москвы, толпа направилась на междугородную телефонную станцию. При по­пытке проникнуть внутрь был убит охраной рабочий химзавода Андрианов, и еще 2 человека получили ранения. Под угрозой насилия телефонисты все же организовали активистам митинга связь с приемной первого секретаря ЦК КПСС Хрущева.

В 23 часа группа демонстрантов с красным знаменем направилась на Грозненский вокзал и за­держала отправление поезда Ростов-Баку. Люди ходили по вагонам и просили пассажиров расска­зать жителям дру­гих городов, что «в Грозном чеченцы убивают русских, а местные власти не прини­мают никаких мер». На внешней стороне вагонов появились надписи: «Братцы! Чеченцы и ингуши убивают русских. Местная власть поддерживает их. Солдаты стреляют по русским!»

Около полуночи на станции появились войска, но участники митинга забросали их камнями. В ход по­шли приклады. Вскоре толпу все же удалось рассеять, а поезд отправить по назначению. Од­новременно войсковым подразделениям удалось навести порядок на площади у здания обкома.

На следующий день органами милиции и госбезопасности начались интенсивные розыски актив­ных участников беспорядков. Каждый день происходили все новые и новые аресты, число которых перевалило за сотню. В течение ближайших двух месяцев местный суд едва успевал оглашать при­говоры: от года ус­ловно до 10 лет лишения свободы. Среди статей обвинения у 91 осужденного фи­гурировала статья 59-2 (массовые беспорядки). Так расправлялась власть с теми, кто посмел усом­ниться в правильности ее курса.

Но жестокие репрессии активистов массовых выступлений в Грозном не оказали ожидаемого устра­шающего воздействия. Так, спустя несколько дней после беспорядков на организованном парткомом од­ного из предприятий митинге, где предполагалось заклеймить позором «антисоветские и шовинистиче­ские» действия 26 и 27 августа, один из выступающих рабочих заявил: «Рабочий класс города правильно поднялся, контрреволюционеры были не на площади, контрреволюционеры сидели в обкоме КПСС...»

Эти слова еще раз наглядно свидетельствуют о том, в чью именно сторону был обращен народ­ный гнев жителей Грозного в течение двух августовских дней 1958 года.

В силу своей идеологической зашоренности, и центральная, и местная власти не смогли объек­тивно оценить причины вспышки народного гнева. С самого начала выступления трудящихся масс трактовались как действия «хулиганствующих и уголовных элементов под шовинистическими и ан­тисоветскими лозун­гами». Даже в ходе последующего разбирательства ни один из следователей не поинтересовался у аре­стованных, что именно толкнуло народ на демонстрацию. Власть волновало только одно: кто писал, кто ударил, кто призывал....

Коммунистические лидеры таким образом заморозили решение проблем межнациональных отно­шений в Чечено-Ингушетии, что спустя десятилетия обернулось кровавой драмой.