Текст:Павел Святенков:России не нужна империя!

История текста

Опубликовано на «Кремль.орг» 4 мая 2005 года.

РОССИИ НЕ НУЖНА ИМПЕРИЯ!

Разговоры о стабильности закончены. В повестке дня стоит необходимость резкого рывка вперед. Среди предложений политологов чаще всего слышится словосочетание «имперский дискурс».

О том, что это такое, мы поговорили с политологом Павлом Святенковым.

Павел, в последнее время многие говорят об империи и о применимости имперского опыта для России, скажите, что можно сейчас понимать под словом «империя»?

– К сожалению, термин «империя» совсем заездили. Все знают, что она чудо как хороша, но никто не дает ее тактико-технических характеристик. Говорят: «Нам нужна империя». А кому «нам» и для чего — скрывают. В лучшем случае, под империей поднимается нечто вроде курса на внешнюю экспансию (см., например, «либеральную империю»). В худшем — римейк Советского Союза, но без коммунистической идеологии.

На деле же империя — идеал, противостоящий национальному государству, «минус национальное государство».

То есть, вы хотите сказать, что империя — это государство, в котором представители разных национальностей чувствуют себя единым целым?

– Напротив. Империя — государство, где представители разных народов не чувствуют себя единым целым! Для империи характерна иерархия народов относительно единого центра. Каждый народ обладает специальным статусом, который ему предоставляется на основе соглашения с «императором». Поэтому в империи, в отличие от национального государства, невозможны граждане, возможны лишь подданные разного сорта.

Но тогда в чем заключается прелесть имперского идеала?

– У империи есть важное конкурентное преимущество — она универсальна, поскольку может инкорпорировать в себя любые земли и народы. Достаточно заключить соглашение с имперским центром, чтобы войти в состав империи. Однако за все приходится платить. Цена универсальности империи, ее способности включить в свою орбиту любые народы — необходимость создания имперской элиты на основе допуска в нее представителей покоренных народов. Вспомним, как в российское дворянство включили, например, грузинских князей. Имперская элита обычно многонациональна.

На практике, империя есть коалиция народов вокруг какого-то одного, наиболее успешного и сильного «стержневого» народа. Именно к нему присоединяются другие. Однако это противоречит принципу универсальности. Для того, чтобы у присоединяемых не возникло впечатление, что их поработил более успешный сосед, имперская элита обычно включает в себя народ-посредник. В Российской империи таким народом были немцы. Его функция — демонстрация равного отношения имперского центра к стержневому народу и прочим народам империи. Имперская элита строится по следующей формуле: 50% — представители народа-посредника, 50% — представители прочих народов, включая и стержневой, обычно сообразно их численности в структуре населения империи.

Это порочная формула!

– Зато она работает, особенно пока империя сильна и расширяется. Однако всегда существует соблазн усилить нагрузку на стержневой народ для того, чтобы предоставить союзным народам благоприятные условия для присоединения к империи. Поэтому нагрузка на стержневой народ постепенно растет и его силы уменьшаются. Разумеется, существует точка, за которой силы стержневого народа уже не хватает для поддержания империи, тогда начинается кризис и коллапс. В период коллапса интересы имперской элиты и интересы стержневого народа расходятся диаметрально.

А если перенести опыт того, о чем вы говорите, на CCCР?

– Я считаю, что CCCР был империей в описанном мной духе, и его распад был детерминирован исчерпанием сил стержневого народа, а именно русских. Численность русских к моменту распада империи составляла примерно 50% населения CCCР. Из опыта известно, что империя распадается, как только численность стержневого народа падает до примерно 50%. Эта цифра может быть ниже, а может быть выше — многое зависит от энергии стержневого народа.

Однако проблема в том, что после распада CCCР советская имперская элита сохранилась в России. На окраинах возникли националистические режимы, которые стали интегрироваться в чужие имперские проекты. Россия же унаследовала элиту от имперского проекта. Причем коллапсирующего имперского проекта. Она, эта элита, никак не может смириться с превращением России в национальное государство. Отсюда и бредовые проекты по организации массовой иммиграции в Россию, цель которых размыть национальный состав России до уровня, приемлемого для империи.

Поданные империи должны иметь возможность самоидентификации: в случае с CCCР, они были «советским народом», в случае с Римской империей — «римлянами», я имею в виду времена после Каракаллы, в случае с США — «американцами». Какую самоидентификационную модель могла бы иметь новая российская империя?

– Вместо того, чтобы придумывать новую национальную самоидентификацию, хорошо бы разобраться с имеющейся. Пока что весь русский народ выпадает за пределы новой, российской имперской идентичности. Словосочетание «российский народ» не прижилось, непонятные «русскоязычные» попахивают концлагерем. Полагаю, если и возможно построение новой имперской идентичности, то только на базе действующей русской. Пока же имперскую идентичность возводят вместо русской, как бомбу под нее.

Возможно ли построение новой российской империи? На каких основах должна покоиться она, чтобы не оказаться колоссом на глиняных ногах, как CCCР?

– А зачем ее строить? Искренне не понимаю. Империя в современном мире — это архаика. Инкубатор народов, которые сохраняют лояльность до тех пор, пока стержневой народ силен. Нужна ли нам, русским, империя? Полагаю, что нет. Никаких выгод в ближайшей, да и дальней перспективе, восстановление империи не даст. Бывшие народы CCCР, быть может, и согласятся на возвращение в некую совместную структуру. Но потребуют за это таких экономических и политических уступок, что империя станет просто нерентабельной. А если так, зачем она?

Каким еще образом Россия может сделать рывок в будущее, а не остаться на обочине?

– Это довольно просто. Никаких империй. Надо строить нормальное буржуазное национальное государство. Только оно способно сделать рывок в будущее. В противном случае нас ждет длительная агония взбесившейся имперской инфраструктуры.

Простите, но какие элиты будут строить такое буржуазное национальное государство? И где, в таком случае, возьмутся силы для рывка?

– Было бы государство, а элиты найдутся. Сейчас мы тратим слишком много ресурсов из-за тотальной некомпетентности имперской элиты, основная цель которой — сохранение власти. Если целью элиты станет, как ни высокопарно это звучит, благополучие народа и государства, то и ресурсы найдутся. Так было везде, от Грузии до Украины, и нет никаких оснований считать, что так не будет в России.

Как вы охарактеризуете современное состояние государства и элит, а также как вам видится возможность перехода к построению «буржуазного национального государства»?

– Основной проблемной точкой является распадающаяся постсоветская, имперская элита, которая делает все для сохранения своей власти и создания ситуации, при которой построение национального государства стало бы невозможным. Отсюда — попытки увеличить миграцию, с тем, чтобы размыть «стержневой народ» и превратить российскую государственность в удобную имперскую коалицию народов. Полагаю, что переход к буржуазному национальному государству произойдет автоматически после того, как в России станут действовать демократические институты, в настоящее время парализованные.

А при сохранении нынешней политической системы возможен ли качественный скачок в развитии России?

– Такая возможность сомнительна. В нынешней псевдоавторитарной системе слишком многое зависит от личной воли правителя. Такие системы могут развиваться быстро, а могут и стагнировать. Например, Филиппины долгое время были второй по скорости развития экономикой Азии. Но потом режим Маркоса стал препятствием на пути развития страны. Так же может случиться и у нас. Одно дело, если элиты используют такой режим для модернизации, чтобы потом демонтировать его, когда экономика достигнет высокого уровня развития. И совсем другое дело, если элиты используют режим для сохранения власти. В этом случае государство может десятилетиями существовать в круговороте латиноамериканских диктатур.

В последнее время много говорят о России-1-Путина, России-2-Гельмана, России-3-Дугина. Что это за странная нумерация, откуда вообще родилась мысль делить Россию по порядковым номерам?

– Нумерация возникла как результат отторжения. Часть политико-интеллектуального сообщества отторгает существующую Россию, ищет ей замену в идеальном мире. Поэтому и возникают Россия-2, Россия-3 и т. п. Это отработка модели распада страны. Сначала Гельман отторгает существующую Россию, затем Дугин отторгает Россию-2 Гельмана, затем еще кто-то отвергнет Россию Дугина. Если вглядеться, это стандартный сценарий революции. Убийцы Распутина отвергают действовавшую на тот момент монархическую модель в пользу идеальной. Февраль отторгает монархию в пользу республики, Октябрь — республику в пользу Советов. Единственное преимущество в концлагерном мельтешении «нумерованных Россий» я вижу в том, что процесс идет в виртуальном пространстве. Быть может, удастся повернуть его вспять.

Поясните, это лишь интеллектуальные игры интеллектуальной тусовки или тренд, реально существующий в обществе и характеризующийся атомизацией социума и разрушением связывающих его нитей?

– Это, скорее, показатель разрухи в головах. Когда-то ядерные взрывы проводились в «полевых условиях». Сегодня они моделируются на компьютере. Здесь мы имеем дело с похожим феноменом. Прежде чем революция произойдет в реальности, она должна победить в головах. Общество должно согласиться с тем, что Россий может быть несколько. Как только это произойдет, остальное — дело техники.

То есть вы считаете, что к этим «Россиям с разными номерами» надо относиться серьезно?

– Следует серьезно относиться к мыслям, которые приходят людям в голову. Важна детабуизация темы нескольких Россий. Еще вчера обсуждение подобных тем было бы немыслимым. А сегодня мы с вами спокойно беседуем на эту тему. Недавно «Московские Новости» опубликовали статью практического свойства — о том, как хорошо и сытно будут жить «дорогие россияне», если Россия развалится на Азиатскую и Европейскую части. И ничего, никто даже глазом не моргнул. Тема вброшена и она развивается по своим законам.

Вы призываете к цензуре или хотите просто обратить внимание на наличие проблемы?

– Выводы простые: пока «коляска катится», подозрения, что Россия не жилец на этом свете, будут только усиливаться. В самом деле, нельзя терпеть бесконечные поражения. Нельзя делать вид, что происходящее у наших границ не имеет к нам отношения. Россия у опасной черты. Неудивительно, что в общественном сознании образ страны двоится и троится.

Итак, нужен алармизм. Это я уяснил. А что нужно помимо этого? Что Россия должна делать с «происходящим у наших границ»?

– Сегодня у наших границ складывается пояс враждебных нам государств, формально завязанный на каспийскую нефть. Строго говоря, этот пояс и есть «Россия-2», или, говоря словами бывшего президента Украины Кучмы, Нероссия. Нероссия — потому что основной смысл существования этого пояса — в противодействии России. Что должна делать наша страна в данной ситуации? Во-первых, не отчаиваться. Во-вторых, помнить, что все это уже было. Сегодня возрождается ГУУАМ, но его уже пытались создать в 90-х годах. Неудачно, как мы помним.

Как работать со странами антироссийского пояса?

– В нем следует пробивать бреши. У Нероссии есть свое «мягкое подбрюшье» — это Закавказье. Если хотя бы два из трех кавказских государства будут контролироваться Россией, антироссийской коалиции не возникнет. Сейчас откровенно оранжевой является только Грузия, режим Алиева склоняется на сторону США, но неизвестно, насколько далеко он готов зайти в поддержке американских устремлений в регионе. Армения пока остается союзником России, хотя ее и пытаются заставить пойти по иному пути. Поэтому Грузия, как это ни странно, сейчас важна не меньше, чем Украина. На ее территории находятся наши базы, на ее территории находятся два непризнанных государства. Следует играть на смену режима в Тбилиси, не отказываясь в случае необходимости от признания независимости Южной Осетии и Абхазии и заключения с ними союзных договоров. России следует работать в направлении создания мирной, демократической, федеративной Грузии, состоящей как минимум из трех союзных республик с правом сецессии — собственно Грузии и Абхазии с Южной Осетией. Не забудем также о печальной судьбе Аджарской автономии, которую режим Саакашвили вероломно лишил самоуправления. Так что Грузия, пожалуй, ключ ко всему антироссийскому поясу.

Вы призываете к активизации внешней политики России на постсоветском пространстве. В этой связи у меня важный вопрос: сейчас, когда CCCР не существует, система отношений между государствами кардинально изменилась. Перед нами стоят другие угрозы. Осознает ли это Россия, как страна и общество, и осознают ли это власти России?

– Нет, не осознает. Россия по-прежнему живет взглядом в прошлое и оценивает себя как великую державу. Хотя по факту это уже не так. Кремль держится за стремительно ускользающий призрак былого величия. В реальности же происходит передел мира, в котором России уготована роль третьестепенной державы.

Очевидно, что нам нужен пересмотр внешней политики. Но для этого мы должны признать, что Россия — никакая не держава. Способны ли власти на это и способно ли общество принять эту правду?

– Прежде всего, нам нужен пересмотр внутренней политики. Россия не знает, в чьих интересах ей проводить внешнюю политику. Соответственно, пока не будет определена главная задача — для кого и во имя чего проводится внешняя политика России, международная игра Москвы будет результатом сиюминутных завихрений в головах отдельных чиновников.

Беседовал Павел Данилин