Текст:Сергей Бунтовский:Генерал Дроздовский

Из Румынии походом
Шел Дроздовский славный полк,
Для спасения народа
Нес геройский трудный долг...
Этих дней не смолкнет слава,
Не померкнет никогда,
Офицерские заставы
Занимали города...

Среди многочисленных частей и соединений Белой армии особо прославились отдельные части. Благодаря особой форме они получили название «цветных», а по именам создателей – именные. Капелевцы, марковцы, корниловцы, дроздовцы… Нередко, враг бежал, только увидев черные гимнастерки марковцев и корниловцев, волчьи папахи шкуровцев. Безудержная отвага в атаках, стойкость в обороне и, пожалуй, наиболее известная деталь – психические атаки в полный рост, под пулеметными ливнями, с командирами впереди. Они шли в бой за Родину и уходили в вечность, веря в победу белой идеи. Слава, заслуженная ими в жестоких боях, пережила их, войдя в историю как пример для потомков.

Героическая борьба именных полков белой армии заслуживает многотомного исследования, Я же попытаюсь ограничиться биографией отдельных командиров, вписавших яркую страницу в историю гражданской войны. Несомненно, полковник Генерального штаба Дроздовский принадлежит к числу таких людей.

Родился Михаил Гордеевич Дроздовский в 1881 году. По примеру своего отца – генерала, участника обороны Севастополя, Михаил избрал для себя полный опасностей путь русского офицера.

В 1899 году он окончил Владимирский Киевский кадетский корпус, а затем Павловское военное училище, откуда Дроздовский был выпущен подпоручиком в Лейб-гвардии Волынский полк. В 1904 году Дроздовский поступает в Николаевскую академию Генерального штаба, но в связи с началом русско-японской войны уходит добровольцем на фронт. Там он был ранен и получил первые боевые ордена. После окончания войны вернулся в Академию Генштаба, которую блестяще закончил в 1908 году.

В годы Первой мировой войны Михаил Гордеевич провел, командуя штабами дивизий и корпусов. В 1916 году дивизионный начальник штаба Дроздовский в Карпатах снова был ранен. Но в январе 1917 года он вернулся в строй, был произведен в полковники и стал начальником штаба 15-й пехотной дивизии. Затем он 6 апреля 1917 года становится командиром 60-го пехотного Замосцкого полка, чтобы, как позже отметят, "успеть с этим полком совершить ряд блестящих дел". Дроздовский награжден орденом Святого Георгия, а 24 ноября его назначают командующим 14-й пехотной дивизии на Румынском фронте. И все же полковник Дроздовский сам сложил с себя это командование 11 декабря 1917 года, чтобы начать вооруженную борьбу против большевиков.

Как красочно выразился А. И. Деникин, то, что удалось сделать М. Г. Дроздовскому, "было новой героической сказкой на темном фоне Русской Смуты". Поэтому, заслуживают внимания вдохновенные действия монархиста Дроздовского, возглавившего Белое дело на Румынском фронте сразу после того, как стали известны последствия Октябрьского переворота.

В конце ноября 1917 года на Румынском фронте прошло совещание русских офицеров Генерального штаба по вопросу восстановления и спасения гибнущей России. Точки зрения присутствующих разделились на три позиции.

Одна группа выступила за непротивление новому советскому режиму, за службу большевикам; они рассчитывали не на контрреволюцию, а на эволюцию, ожидая возвращения нормальной жизни лет через тридцать. Вторая группа офицерства их стратегию поддерживала, но тактически предлагала организовывать восстания, чтобы расшатать большевизм лет за десять.

Третья группа была самой малочисленной, но эти бескомпромиссные люди собирались немедленно бороться с оружием в руках против большевизма. Они стояли за объединение заслуженных, убежденных офицеров и солдат, не смирившихся с гибелью Родины. Их лидерами был только что назначенный командир 14-й пехотной дивизии 36-летний полковник М. Г. Дроздовский и, тоже бывший участник японской войны, ныне начальник штаба 118-й пехотной дивизии, 39-летний полковник Михаил Кузьмич Войналович, который станет помощником Дроздовского во всех его белых делах. Эти офицеры прекрасно дополняли друг друга: горячий и порывистый Дроздовский - и рядом с ним всегда спокойный Войналович.

Они приступили к формированию отряда единомышленников. Вначале вербовка добровольцев началась тайно. Полковник М. Г. Дроздовский разослал своих вербовщиков по прифронтовым городам.

Политическая обстановка в Румынии резко изменилась в феврале 1918 года. Ее правительство посчитало себя преданным большевистской Россией, заключившей Брестский договор с Германией, и тоже приступило к переговорам с немцами о сепаратном мире. В стране началась антирусская кампания. Румыны разоружали русские части, захватывая их фронтовое имущество.

Главком русских армий в Румынии генерал Щербачев в такой обстановке решили распустить только-только складывающиеся добровольческие бригады, численность которых достигла полутора тысяч человек в строю. На взгляд командования, русские белые силы не могли добраться в Россию сквозь румынские кордоны и германские оккупационные войска, занимающие страну. Да и румыны настаивали на разоружении этих частей, что входило в предварительные условия их мира с немцами. Лишь полковник Дроздовский заявил, что он с каким угодно числом решительных людей пойдет на Дон к генералу Корнилову.

Михаил Гордеевич Дроздовский не подчинился воле своих командиров, «закрывших» Белое Дело. Он собрал своих добровольцев, прочел им приказ о расформировании и сказал: « А мы все-таки пойдем...» Сразу же после этого отряд Дроздовского окружили румынские войска, которые потребовали сдать оружие и разъехаться. Но дроздовцы не побоялись пойти на риск и начали свой поход. Румыны, боясь кровопролития, не решились силой останавливать добровольцев.

11 марта 1918 года эшелоны всего с несколькими сотнями дроздовцев, хотя с мортирной и конногорной батареями, громыхая буферами, тронулись на Кишинев. В Дубоссарах к отряду присоединились Польский кавалерийский эскадрон и сводная офицерская рота Морской дивизии полковника М. А. Жебрака-Русановича.

А в тысяче километров к востоку в Ледяной поход ушли добровольцы генералов Алексеева и Корнилова с Дона. В Новочеркасске осталось почти 20.000 офицеров, а под знамена Добровольческой армии встало только 4000. Но генерал Алексеев считал: «Нужно зажечь светоч, чтобы была хоть одна светлая точка среди охватившей Россию тьмы». Генерал Корнилов, отвечая на вопрос: «Что, если не победим?», сказал: «Тогда мы покажем, как умеет умирать Русская армия».

В дневник, начатый на этом походе, Дроздовский записал: «Только смелость и твердая воля творят большие дела. Только непреклонное решение дает успех и победу. Будем же и впредь, в грядущей борьбе, смело ставить себе высокие цели, стремиться к достижению их с железным упорством, предпочитая славную гибель позорному отказу от борьбы... Голос малодушия страшен, как яд...Нам остались только дерзость и решимость... Через гибель большевизма к возрождению России. Вот наш единственный путь, и с него мы не свернем...Я весь в борьбе. И пусть война без конца, но война до победы. И мне кажется, что вдали я вижу слабое мерцание солнечных лучей. А сейчас я обрекающий и обреченный...»

20 марта 1918 года отряд полковника Дроздовского вышел из Дубоссар, продолжая свой легендарный поход Яссы-Дон. Впереди лежали 1 200 верст пути, которые в крови, поту, грязи, в боях отряд пройдет за 61 день.

Всего тысяча бойцов шло за своим вождем: 667 офицеров, 370 солдат, 14 врачей, священников и чиновников, 12 сестер милосердия... Авангардом скакал конный отряд под командой начштаба полковника Войналовича. С боями отряд переправится через реки Буг и Днепр, взял штурмом Каховку, Мелитополь, Бердянск, Ростов-на-Дону.

Полковник Дроздовский не считал войну с Германией законченной и не признавал большевистского Брестского мира. По пути он не дрался с немцами только потому, что стремился сохранить своих добровольцев для более важной Белой борьбы.

В Каховке дроздовцы захватили полсотни пленных, а местные торговцы вручили им 800 тысяч рублей, полученных купцами от советского правительства за поставку хлеба, которую и не собирались выполнять.

Чтобы выделяться в окружающей сумятице разных войск, дроздовцы нашили себе на левый рукав национальный русский шеврон: трехцветный угол концами вниз. Впереди был Мелитополь. На всем пути приходилось уничтожать телеграфную линию, чтобы лишить красных связи. Помимо большевиков, в этих краях царствовали анархисты. О том, чтобы избавиться и от них, били челом Дроздовскому местные жители. Поэтому в колонии Эйгенфельд пришлось разгромить анархистские силы, за что в здешней Сельскохозяйственной школе белых забрасывали цветами, и в их ряды вступило 50 добровольцев.

В отряде действовал военно-полевой суд, чтобы не было ни самосудов, ни грабежей. Населению платили и за продовольствие, и за фураж, и за подводы. Более того, дроздовцы раздавали населению захваченное у большевиков добро.

Отряд расположился в Мелитополе, который красные поспешно оставили, отдав власть городскому самоуправлению. Многие мелитопольцы встали в ряды добровольцев.

Вскоре к городу подошли немецкие части, попросившие пропустить их эшелоны в Крым. Дроздовский согласился, но вместе с немцами хлынули сюда и отряды гайдамаков. Как вспоминал Дроздовский, сам родом из Киева, выросший среди украинцев, «странные отношения у нас с немцами: точно признанные союзники, содействие, строгая корректность, в столкновениях с украинцами – всегда на нашей стороне, безусловное уважение... Мы платим строгой корректностью... С украинцами, напротив, отношения отвратительные: приставанье снять погоны, боятся только драться – разнузданная банда, старающаяся задеть. Не признают дележа, принципа военной добычи, признаваемого немцами. Начальство отдает строгие приказы не задевать – не слушают. Некоторые были побиты, тогда успокоились: хамы, рабы... Немцы – враги, но мы их уважаем, хотя и ненавидим... Украинцы – к ним одно презрение, как к ренегатам и разнузданным бандам».

23 апреля 1918 года фронтовики Бердянска попросили по телеграфу уже широко известного в этих краях полковника Дроздовского придти к ним на помощь. Они дрались в неравном бою с местными красными. Михаил Гордеевич ответил, что выступает. Это был марш, побивший все рекорды «дроздовской» скорости: за 20 часов отряд сделал 109 верст! На рассвете он подходил к Бердянску. Красные, лишь услыхав о приближении дроздовцев, стали спешно отходить. О беспощадном белом отряде сухорукого полковника в пенсне здесь в газетах писали, будто он сметает все на пути своей армадой в 40 тысяч человек... В Бердянске захватили большевистскую власть города и окрестностей, попались комиссары Бердянска, Ногайска, Федоровки, Пологи... Всех, кроме одного, расстреляли. Из находившегося здесь крупного воинского арсенала пополнились снарядами всех калибров, а также взяли много автомобилей и авиационного имущества. Дальше лежал Мариуполь, занятый австрийцами, который обошли, но заглянул туда полуэскадрон «дроздов», угнавший из-под носа у немцев табун лошадей.

30 апреля в станице Ново-Николаевке казаки встретили дроздовцев почетным караулом из конных и пеших сотен. Станичники выдали им три десятка арестованных комиссаров, которых отрядный военно-полевой суд приговорил к расстрелу.

Затем отряд вступил в земли Всевеликого Войска Донского, где свирепствовали красные, для которых решительные и умелые дроздовцы стали неприятным сюрпризом.

После двухмесячного марша в грязи весенних дорог отряд Дроздовского остановился перед последней преградой, отделяющей его от земель Тихого Дона – городом Ростовом-на-Дону. Разведка доложила о скоплении там больших сил красных, но все бойцы, как будет вспоминать потом полковник Андреянов, «жаждали дать бой большевикам».

4 мая 1918 года вечером Страстной субботы белое воинство Дроздовского пошло на свою «всенощную» – на штурм, из которого не поворачивают. Ростов был ярко освещен и лежал как на ладони. Первыми в город ворвались кавалеристы, завязав жестокий рукопашный бой. К полуночи подошла пехота, окончательно сломив сопротивление врага. Красная пехота сдавалась эшелонами.

На следующий день большевики, 28 тысяч красноармейцев из Новочеркасска, атаковали тысячу дроздовцев. В яростном бою Белая гвардия устлала тремя тысячами трупов красных ростовские улицы, но вынуждена была отходить. Отход прикрывали тяжелораненые офицеры-пулеметчики. Они били по наседавшим большевикам до последнего патрона, которыми застрелились...

Была и еще одна причина отступления, в Новочеркасске началось казачье восстание. Но слишком неравные силы не давали казакам никакой надежды на успех. Дроздовцы устремились на подмогу из Ростова на Новочеркасск через Каменный Брод.

8 мая первый эскадрон белых, конногорная батарея и броневик «Верный» зашли в тыл к большевикам. Дроздовская батарея обрушилась на фланг наступающих, броневик врезался в гущу резервов! Красные смешались. С другой стороны бросились в атаку воспрянувшие казаки... Побежавших советских били и преследовали пятнадцать километров.

После этой победы Михаил Гордеевич послал командующему Добровольческой армией генералу Деникину телеграмму: «Отряд прибыл в Ваше распоряжение... Отряд утомлен непрерывным походом, но в случае необходимости готов к бою сейчас. Ожидаю приказаний».

После отдыха в Новочеркасске отряд полковника М. Г. Дроздовского 10 июня 1918 года прибыл уже в составе двух тысяч добровольцев в станицу Мечетенскую. Здесь дроздовцы прошли парадом, который принимали Верховный руководитель Добровольческой армии генерал М. В. Алексеев и ее командующий генерал А. И. Деникин.

22 июня Добровольческая армия отправилась в свой 2-й Кубанский поход, в котором дроздовцев свели в 3-ю пехотную дивизию.

Второй Кубанский поход командующий 3-й пехотной дивизией полковник М. Г. Дроздовский и командир Корниловского полка полковник А. П. Кутепов, который через три дня похода сменит убитого генерала С. Л. Маркова командующим 1-й пехотной дивизии, провоюют вместе и покажут себя, как всегда, с отменной стороны. Однако они, рьяные монархисты, плохо уживутся с февралистом, либералом генералом Деникиным, что позже Антон Иванович опишет таким образом: «Своим трудом, кипучей энергией и преданностью национальной идее Дроздовский создал прекрасный отряд из трех родов оружия и добровольно присоединил его к армии. Но и оценивал свою заслугу недешево...

Рапорт Дроздовского, человека крайне нервного и вспыльчивого, заключал в себе такие резкие и несправедливые нападки на штаб и вообще был написан в таком тоне, что в видах поддержания дисциплины, требовал новой репрессии, которая повлекла бы, несомненно, уход Дроздовского. Но морально его уход был недопустим, являясь несправедливостью в отношении человека с такими действительно большими заслугами. Так же восприняли бы этот факт и в 3-й дивизии... Высокую дисциплину в отношении командования проявляли генерал Марков и полковник Кутепов. Но и с ними были осложнения... Кутепов на почве брожения среди гвардейских офицеров, неудовлетворенных «лозунгами» армии, завел речь о своем уходе. Я уговорил его остаться». «Нападки» Дроздовского, «гвардейское брожение» Кутепова – все это из истории размежевания белых на монархистов и февралистов, «непредрешенцев», что, например, Донской атаман генерал П.Н. Краснов определял так:

«В армии существует раскол – с одной стороны дроздовцы, с другой – алексеевцы и деникинцы».

Монархистски настроенное белое офицерство склонно было называть себя партией Дроздовского, то есть дроздовцами. Безусловно, летом 1918 года полковник Дроздовский в «реакционной» среде являлся номером один и имел право «оценивать свою заслугу не дешево», как отмечал Деникин. В упоминаемом Антоном Ивановичем рапорте Михаил Гордеевич писал: «Невзирая на исключительную роль, которую судьба дала мне сыграть в деле возрождения Добровольческой армии, а может быть, и спасения ее от умирания, невзирая на мои заслуги перед ней, пришедшему к Вам не скромным просителем места или защиты, но приведшему с собой верную мне крупную боевую силу, Вы не остановились перед публичным выговором мне».

Ряды дроздовцев постоянно пополняются добровольцами, и в 1919 году это полнокровная дивизия. Но ее создатель и вдохновитель этого уже не увидит. 31-го октября 1918 года, ведя своих бойцов лично в атаку, доблестный полковник Дроздовский был тяжело ранен в ногу. Пулевая рана загноилась, сначала Михаила Гордеевича лечили в госпитале Екатеринодара, где он был произведен в генерал-майоры. Потом его перевезли в Ростов-на-Дону, и тут произошло заражение крови, от которого генерал Дроздовский 13 января 1919 года скончался. В своей книге в главе «Смерть Дроздовского» А. В. Туркул написал:

«Весь город со своим гарнизоном участвовал в перенесении тела генерала Дроздовского в поезд. Михаила Гордеевича, которому еще не было сорока лет, похоронили в Екатеринодаре. Позже, когда мы отходили на Новороссийск, мы ворвались в Екатеринодар, уже занятый красными, и с боя взяли тело нашего вождя...

Мы каждый день отдавали кровь и жизнь. Потому-то мы могли простить жестокую жебраковскую дисциплину, даже грубость командира, но никогда и никому не прощали шаткости в огне. Когда офицерская рота шла в атаку, командиру не надо было оборачиваться смотреть, как идут. Никто не отстанет, не ляжет... Атаки стали нашей стихией. Всем хорошо известно, что такие стихийные атаки дроздовцев, без выстрела, во весь рост, сметали противника в повальную панику... В огне остается истинный человек, в мужественной силе его веры и правды... Таким истинным человеком был Дроздовский... Помню я, как и под Торговой Дроздовский в жестоком огне пошел во весь рост по цепи моей роты. По нему загоготали пулеметы красных... Он шел, как будто не слыша... Я подошел к нему и сказал, что рота просит его уйти из огня.– Так что же вы хотите? – Дроздовский обернул ко мне тонкое лицо. Он был бледен. По его впалой щеке струился пот. Стекла пенсне запотели, он сбросил пенсне и потер его о френч. Без пенсне его серые запавшие глаза стали строгими и огромными.– Что же вы хотите? – повторил он жестко. – Чтобы я показал себя перед офицерской ротой трусом? Пускай все пулеметы бьют. Я отсюда не уйду... И всегда я буду видеть Дроздовского именно так, во весь рост среди наших цепей, в жесткой, выжженной солнцем траве, над которой кипит, несется пулевая пыль. Смерть Дроздовского? Нет, солдаты не умирают. Дроздовский жив в каждом его живом бойце».

Генерал-майор М.Г. Дроздовский был окончательно погребен дроздовцами в марте 1920 года в Севастополе. Место его секретного захоронения знали шесть человек, но никто из них не заявил о могиле Михаила Гордеевича в России и после падения в ней коммунизма. Скорее всего, уж не осталось к тому времени из этой шестерки никого в живых. Да и стоило ли указывать последнее пристанище белого героя теперь в украинском Севастополе? Судя по дневниковым записям М. Г. Дроздовского, он украинский характер, мягко говоря, не жаловал.

Википремия

Эта статья была номинирована на Википремию.