Текст:С.Бондарчук:Украина в планах германского империализма

Украина в планах германского империализма

Автор:

С.Бондарчук

• Борьба классов, № 12, Декабрь 1933, C. 13-23

Дата публикации:

декабрь 1933

library.ua

«Украинская проблема» в планах германского империализма до войны

Идея образования вассальной Украины как открытых ворот к неограниченному господству Германии была в течение многих десятков лет одной из руководящих идей германского империализма.

В этом смысле планы фашистских Розенбергов относительно расчленения СССР и отделения Украины в качестве «союзницы Германии» не отличаются оригинальностью. Совершенно правильно отмечала «Правда» от 13 марта с. г., что проект Розенберга и его соавторов «заимствован из старых прогнивших архивов германского империализма».

Первая законченная концепция отделения Украины и включения ее в сферу прусского влияния была выдвинута прусскими политиками во время крымской войны в 1853 г.

Кружок тогдашних прусских политиков под руководством Морица фон-Бетман-Гольвега представил прусскому правительству докладную записку, написанную небезызвестным Бунзеном, тогдашним посланником Пруссии в Лондоне. В этой записке впервые развивалась идея об отделении от тогдашней России областей, лежащих к северу от Черного моря. По мнению Бунзена, только отделение Украины могло нанести действительный удар непрекращающейся экспансии России на юг и юго-запад. Интересно, что в этой записке Бунзен полностью опирался на опубликованные незадолго перед этим знаменитые «Studien» барона Гакстгаузена, совершившего в середине 40-х годов обширное путешествие по России при благосклонном содействии петербургского правительства. Русский читатель со школьной скамьи знает Гакстгаузена главным образом как человека, который «открыл» русскую общину и на этом основании провозгласил, что пролетарская революция в России невозможна. Однако очень немногие знают, что Гакстгаузен «открыл» в тогдашней России не только общину, но и… Украину, В своем многотомном исследовании о России Гакстгаузен, захлебываясь, рассказывает о несметных богатствах Украины, об особом хозяйственном укладе, приближающем ее в отличие от Великороссии к Западной Европе (наличие наследственного подворного права, европейский склад крестьянского хозяйства, наличие черт европейского городского уклада в городах Западной Украины и т. п.). Особенно много писал этот немецкий путешественник по России о громадной культурной роли немецких поселенцев на Украине, подчеркивая, что без Украины русский «колосс окажется воздвигнутым на глиняных ногах». Работы Гакстгаузена сыграли значительную роль в формировании взглядов германской буржуазии в отношении к Украине. Все позднейшие германские работы по этому вопросу, вплоть до работ Гитлера и Розенберга, в тол или иной степени повторяют Гакстгаузена.

Бисмарк был достаточно осторожен, чтобы не дать в то время хода записке Бунзена. Он даже боролся с ее идеями, хотя в своих «Воспоминаниях» не без одобрения отзывается о кружке фон-Бетман-Гольвега как о «толковых людях». Однако он не отказался от самой концепции. В конце 1887 г., во время русско-турецкой войны, обеспокоенный балканскими планами России, Бисмарк поручил своему интимному другу, известному философу Эдуарду Гартману, написать в популярном тогда журнале «Gegenwart» специальную статью, в которой неопределенные идеи Бунзена — Гакстгаузена приняли вполне конкретную географическую форму. Гартман выступил с проектом оттеснения России к Волге путем образования «самостоятельного» украинского государства, которое служило бы буфером между Западной Европой и Россией, кладя конец экспансии последней. Северная граница украинского самостоятельного государства должна была, по мысли Гарта на, проходить через Витебск, Курск, Саратов, затем по Волге до Астрахани. Статья Гартмана была конечно только шахматным ходом со стороны Бисмарка с целью напугать петербургское правительство. Этой цели она, как известно, и достигла, вызвав большой переполох в петербургской прессе и «сферах». Для попыток реального воплощения этой идеи в жизнь время еще не пришло.

«Украинская концепция» в планах германского империализма оживает вновь в начале мировой войны. В 1915 г. германский генеральный штаб после поражения на Марне быстро переориентировался на Восток, потому что победы Гинденбурга над царской армией создавали реальную географическую базу для так называемой «восточной ориентации». В появившейся в это время обширной литературе, трактующей о военных целях Германии на Востоке, видное место занимает украинская ориентация германского империализма. Одним из наиболее рьяных представителей этой политики был небезызвестный Рорбах, темный делец, плодовитый журналист, агент и идеолог тех групп немецкой буржуазии, которые были заинтересованы в турецких и персидских делах в связи с постройкой Берлин-Багдадской железной дороги. Рорбаху принадлежит масса брошюр по колониальной политике Германии. Не подлежит сомнению, что его идеи, в частности его воззрения по украинскому вопросу, оказали серьезное влияние на Гитлера и Розенберга и на всю внешнеполитическую концепцию германского фашизма.

Рядом с Рорбахом выступили в этот период в защиту «украинской ориентации» депутат рейхстага Цехельский, Курт Штавенхаген, Клейнов, Шрупп и др. Выпускавшиеся ими брошюры и книга распространялись в сотнях тысяч экземпляров и бесспорно оставили серьезный след в широких кругах германской средней и мелкой буржуазии.

В своих обширных исследованиях «украинцы» старались показать, что по своей культуре (Гакстгаузен!), языку и хозяйственным условиям Украина предназначена стать самостоятельным государством, разумеется под немецким контролем. Став «самостоятельной», Украина неизбежно окажется чересчур слабой, чтобы противостоять русскому давлению с севера, и таким образом волей-неволей должна будет опереться в военном отношении на державы Центральной Европы (идея, «реализованная» впоследствии в Бресте!). Эта группа брала границы будущей Украины целиком из гартмановского проекта 80-х годов, а именно: Витебск — Курок — Саратов — Волга — Астрахань. В качестве минимального выдвигалось требование захвата Правобережной Украины. Наиболее интересной чертой в писаниях «украинцев» является также неизменное указание на ту огромную роль, которую вассальная Украина призвана сыграть в дальнейших планах германского империализма. Украина в представлениях этой группы — это открытый путь дальше на Восток, к сказочным богатствам Кавказа и Закавказья и далее к Персидскому заливу, этому форпосту господства в Индии.

Немецкий генеральный штаб в 1915—1916 гг. организует специальные лагери для военнопленных украинцев. Издаются на украинском языке газеты, журналы брошюры, для этой работы создается специальная организация «Союз визволення Украіни».

Февральская революция в России не только ослабила, но даже усилила: захватнические стремления германских империалистов. Вскоре после революции появляется обширный сборник под редакцией известного проф. Зеринга под названием «Западная Россия и ее значение для развития Срединной Европы». В этом сборнике была «теоретически» разработана программа Бреста, раздела России и конечно в первую очередь — отделения Украины под немецким протекторатом. Одновременно появляются работы проф. Ф. Гейша, новая работа Рорбаха и др. С новой энергией подогревается идея отделения Украины от России с обширными рассуждениями на тему о том, что теперь-де задача облегчается благодаря тому, что русская революция сама возвестила права наций на самоопределение.

Рорбах пишет, в этот период специальную брошюру, в которой доказывает, что настало время отнять Украину от России. Повторяются уже известные нам аргументы о «своеобразии» Украины. «Есть три России, — писал Рорбах, — первая, более молодая, московская Россия, поглотившая все остальные; вторая, старая или украинская, и третья — западная область, которая культурно и исторически вообще не Россия, а составная часть той меж-Европы, которая является восточным краем германско-западнославянского протестантского и католического Запада». Ту же мысль полностью повторяет Генш. Он пишет: «Украина вместе с Финляндией, Прибалтикой и Польшей образует ту цепь русских окраин, которые отделяют „тыл“ Европы от ее срединной части и уже Пинком причислялись к меж-Европе».

«У Украины все признаки особого государства, — продолжает Генш, — хозяйственная самостоятельность, особый народ,

исторические права». Однако все эти «признаки» полностью отступают перед основным соображением, о котором откровенно пишет подголосок Рорбаха Шмидт: «Отрыв от России всех других областей не составит столько, сколько составляет одна Украина. Благодаря отрыву Украины в пользу центральных держав очистилось бы свыше 30 млн душ».

30 млн новых полуколониальных рабов плюс неисчерпаемые богатства Украины — вот что скрывалось за рассуждениями германских империалистов о «независимой» Украине. Проф. Генш не может без волнения даже писать об этой блистательной перспективе. «Неисчерпаемые количества хлеба, окота, кормовых средств, животных продуктов, шерсти, текстильного сырья, жиров, руды — в том числе незаменимый марганцевой руды и угля — преподносит (!) нам эта страна!». «Бели мы все это захватим, — мечтает он, — то помимо этих богатств в Срединной Европе будет 120 млн человек, а у России уже только 135 млн.».

Таким образом литература 1917 г, как идеологически, так и практически подготовляла Брест. В этот период по вопросу об Украине выступают не только генералы, юнкера и аферисты вроде Рорбаха — проблемой раздела России и в частности проблемой создания независимой Украины занимаются «серьезные» профессора (Генш, Хиллебрандт, Зеринг) и даже целые научные учреждения. Германскому военному командованию, ведшему переговоры в Бресте, не приходилось много работать над вставшими в Бресте проблемами. Почти все они были полностью освещены в этой предбрестовской литературе.

Украина здесь рассматривалась как широкая дорога для германского влияния на Восток. Рорбах рисовал перед германской средней и мелкой буржуазией сказочные перспективы, которые «освобожденная» Украина откроет для Германии на Востоке. «На Востоке, в Малой Азии, в Сирии, в Месопотамии, в Персии, на Балканах лежит в изобилии все, в чем мы нуждаемся. В недрах Тавриза таится множество руд разного рода. В древних Ассирии и Вавилоне из подземных недр текут потоки нефти, там скрываются угольные богатства, столь же большие или быть может даже большие, чем в России и Соединенных штатах». И осе эти богатства должна была открыть для Германии «независимая» Украина!

Украинский «вопрос» в период Бреста

Октябрьская революция открыла широкую дорогу для развития самостоятельной украинской культуры. «Декларация прав народов России», признание независимости Финляндии 1 января и Украины 11 января 1918 г. провозглашали полный разрыв с империалистической политикой царизма и временного правительства и со старой практикой угнетения народов.

Украинская буржуазия и кулачество поняли, разумеется, «независимость» Украины по-своему. Украинская буржуазия, очень хорошо ориентированная в немецких планах насчет Украины, использовала вопрос независимости Украины прежде всего как возможность сепаратной сделки с четверным союзом, направленной против большевистской РСФСР. Именно в этом смысле IV универсал Центральной рады от 24 января 1918 г. возвещал, что «отныне Украинская народная республика образует самостоятельное, ни от кого не зависимое, свободное и суверенное государство украинского народа».

«Самоопределение» для украинской буржуазии, штык и кнут для украинского пролетариата и трудящегося крестьянства — таковы были «идеи» о самоопределении народов, которыми одинаково пользовались в Бресте как представители германской военной клики, так и «представители» Центральной украинской рады.

Немецкий генеральный штаб, которому было поручено ведение переговоров, не замедлил использовать в своих целях украинскую буржуазную делегацию, состоящую из «социалистов». На заседании 4/II граф Чернин (австрийский делегат) от имени четверного союза льстиво декларировал: «Мы не имеем оснований брать назад или как-нибудь ограничивать то признание украинской делегации, как полномочного представительства Украинской народной республики, которое мы сделали в заседании 12/I 1918 г. Мы скорее видим основания к тому, чтобы уже сейчас признать Украинскую народную республику как независимое, свободное, суверенное государство, которое способно заключать самостоятельные международные договоры».

Уже более полустолетия затаенной мечтой германских империалистов, основным стратегическим планом германской военщины было образование вассальной Украины, находящейся полностью и целиком под германским контролем. Брест превращал эту мечту в действительность. Он не только открывал для германского военного командования украинские продовольственные ресурсы, но и делал также реальной возможность осуществления более широких восточных Планов германского империализма. Неудивительно поэтому, что немецкие делегаты заливались соловьем в Бресте. «Вы — молодое государство, — говорил генерал Кюльман на заседании 9/II 1918 г., обращаясь к украинской делегации, — государство, родившееся в бурях великой войны. Заключить мир с вами доставляет представителям союзной дипломатии особое удовлетворение».

Статистики уже подсчитывали «плоды» Бреста. Некто Фляшман писал: «Не отдают себе обычно ясного отчета в том, что вместе с Польшей, Литвой и Курляндией (361,000 кв. км., 2 млн жителей), Финляндией (373,000 кв. км., 3,25 млн жителей), Лифляндией и Эстляндией (67,000 кв. мм., 2,25 млн жителей), областями, переходящими к Турции в Азии (22,000 кв. км.), а также Украиной (600,000 кв. мм., 35 — млн. жителей) в совокупности выделяется из русского государства 63 млн чел., а русские области уменьшаются на 1,423 тыс. кв. км., то есть на площадь, равную Германии, Франции и Италии вместе взятым» .

Заключенный в марте договор с РСФСР в немалой степени был продиктован также «украинскими соображениями». Уже в «ультиматуме» 22/II 1918 г. немцы ставили (§ 4) условие: «Россия немедленно заключает мир с Украинской народной республикой. Украина и Финляндия без промедления очищаются от русских войск и красной гвардии». Это требование было еще более тщательно сформулировано в § 6 Брест-Литовского договора: «Россия обязуется заключить немедленно мир с Украинской народной республикой и признать мирный договор, заключенный между Украиной и четверным союзом. Украинская область без промедления очищается от русских войск и русской фасной гвардии. Россия прекращает всякую агитацию или пропаганду против правительства или публичных органов Украинской народной республики».

Включение этого пункта в договор имело специальной целью формально оправдать давно задуманную и подготовленную интервенцию германских войск на Украине. Полуофициальный комментатор Брест-Литовского договора Струпп прямо пишет: «Недостаточное выполнение § 6 договора привело к тому, что Германия и Австро-Венгрия по просьбе украинского правительства (случай интервенции, дозволяемой (?!) международным правом) выступили на Украину с вооруженной силой».

Правительственный немецкий доклад по этому вопросу эпически повествовал: «Отдельные окраинные государства в борьбе за утверждение их государственного порядка призывали на помощь немецкие войска, чтобы бороться против грозящего внутреннего разложения». Союз украинской буржуазии с германскими империалистами для борьбы: против своих собственных рабочих и крестьян выступает в этих официальных заявлениях с полной яростью. Не скрывали этого и представители самой украинской буржуазии и кулачества. Украинский «Союз политических партий и организаций», в который входили «социалисты-самостийники», трудовики, социалисты-федералисты, демократическая крестьянская партия, союзы служащих и т. п., в своем обращении к немецкому правительству 30 мая 1918 г. писал: «Украинский народ обратил свои взоры к великому и могучему немецкому народу, с которым украинцы в течение всей своей истории не враждовали никогда и к которому они всегда питали традиционное уважение. И от этого народа получила, Украина великодушную поддержку» .

Руководящие германские политики не считали однако нужным скрывать, что все эти разговоры о «независимой» Украине и о ее поддержке — простой обман. Они открыто заявляли, что шлют немецкие войска на Украину не за украинской «независимостью», а за украинским хлебом и мясом. «Марш наших войск на Украину, — откровенно заявлял в рейхстаге канцлер Гартлинг 25 февраля 1918 г., — производится исключительно с целью обеспечить для нас плоды заключенного с Украиной мира. Только для этой цели наше военное руководство обнажило меч».

Мирный договор с Украиной был для немцев в полном смысле слова «хлебным» микром. «Победоносная сила немецкого меча», о которой, восторженно писал депутат рейхстага Флейшер, не только стремилась осуществить давнишнюю мечту украинских империалистов, но и надеялась непосредственно полечь из Украины желанное продовольствие. Болтовня о «независимости» Украины нужна была конечно лишь для одурачивания украинского крестьянства и собственных рабочих.

"Успехи Бреста вскружили голову германским империалистам. Оккупация Украины развязали аннексионистские фантазии. Почему ограничиваться одной только Украиной? Разве кроме украинской Вандеи нельзя создать для большевиков также и сибирскую Вандею? Сибирь ее беднее Украины и не в меньшей мере открывает путь для господства над Азией, для будущего удара против мирового могущества Англии. Один да крайне беспринципных представителей аннексионистской политики германского империализма в 1917 г., А, Рудольф, осторожно вспоминает, что собственно говоря «охотничьи владения Германии простирались когда-то до Урала» . А в середине 1918 г. некто Дайя выступил с большой работой по вопросу о необходимости в той или иной форме наложить немецкие лапы и на Сибирь.

Дайя исходил из мысли, что под Востоком с германской точки зрения нужно понимать не только те области, о которых шла речь в Бресте, но и «всю евразийскую территориальную массу от западных русских границ до берегов Японского моря, то есть не только Европейскую Россию, но и Сибирь, Туркестан, Монголию, а также по меньшей мере все примыкающие провинции Китая». «Мы не должны забывать, — писал Дайя, — что в наших теперешних спорах с Россией все области, которые сейчас принадлежат к ней или на которые она оказывала прежде влияние, образуют единое целое, даже если часть их пока из’ята из-под нашего влияния» . Во всех этих областях, по мнению Дайя, Германия должна «занять то же положение, какое Англия занимает на западных мировых путях». «В России могут меняться ситуации, партии могут сменять друг друга, но для германской политики в качестве основы всех мирных переговоров (?) продолжает оставаться одна цель — континентальный охват Востока».

Сибирь должна стать «колонией немецкого капитала, как Южная Америка или Китай». Именно при этом условии Германия наконец сможет нанести Англии удар с севера. «Если мы создадим хозяйственный переплет, который поставит всю Азию в длительные и тесные отношения к нам, то мы получим возможность в будущей войне спуститься в Индию с севера, сбросить британское господство с континента в море». Взбудораженному взору зарвавшегося империалиста уже чудятся поистине потрясающие перспективы.

Но уже первые месяцы германской оккупации на Украине показали, что дело обстоит значительно сложнее, чем это казалось германским империалистам. Германские войска вступили в Киев. Закончив оккупацию Украины, они разогнали Раду, перед делегацией которой так распинались в Бресте. На трон посадили гетмана Скоропадского, и начался жестокий террор против украинских рабочих и крестьян с целью «реализации плодов Бреста». Украинские трудящиеся массы ответили на это стихийными восстаниями. Пришлось увеличивать число оккупационных войск. Украинские рабочие начали систематическую революционную пропаганду в немецких войсках. Уже в июне 1918 г. обрисовался полный провал надежд германского военного командования на получение украинского хлеба. 27 июня Ленин говорил на IV конференции профсоюзов: «Германия хвалилась во время Брестского мира, когда заключала насильственный эксплуататорский, основанный на насилии, на угнетении народов, Брестский мир, германские капиталисты хвалились, что они дадут хлеб и мир рабочим. А теперь понижают хлебный паек в Германии. Продовольственная кампания в богатой Украине оказалась, по общему признанию, крахом…».

Таким образом все надежды на Украину, которой германский империализм кормил своих трудящихся, оказались лишь обещаниями. Ноябрьская революция уже стучалась в двери Германии. Пришлось, не солоно хлебавши, потеряв десятки тысяч убитых и раненых, позорно удирать с Украины.

Революция в Германии и последовавший вскоре полный увод германских войск с Украины нанесли жестокий удар «украинской ориентации» германского империализма. Подписание Версальского договора означало переход инициативы в украинских аннексионистских планах в руки англо-французского империализма. Лакомый украинский кусочек, уже почти бывший в руках германских империалистов, явно ускользал. Начинается полом «самокритики» в лагере германских империалистов. Основанный Рорбахом в 1918 г. в Берлине специальный журнал «Die Ukraine», влачивший свое существование вплоть до 1922 г. (Рапалло), уделяет значительное внимание вопросу об «ошибках» германской политики на Украине.

«Ошибка» прежде всего состояла в том, что надо было, оказывается, ориентироваться не на Скоропадского, бывшего представителем помещичьих интересов и к тому же руссофилом, а на кулачество Украины и стало быть на Петлюру! «Ошибка» состояла далее в том, что вообще не было ясной политики в украинском вопросе. Но все эти «ошибки» перекрывались горькими сожалениями о потерянных на Украине возможностях. «Ужасно видеть для всех знающих, — писал Рорбах, — что мы могли бы сделать на Востоке в 1917 и 1918 гг. и чего не сделали».

Покуда происходили все эти сетования, украинская контрреволюция, как это и предсказывал Ленин, успела уже переориентироваться на буржуазию Антанты и вместо немцев начала продавать Украину французам и англичанам.

Правда, немцы пытаются уверить украинцев, что с новыми хозяевами у них ничего не выйдет. «Ни Америка, ни Англия, — писал Рорбах, — не будут в состоянии, даже при наличии хорошо продуманной политики и хозяйственных мероприятий, перекрыть естественные преимущества географического положения, взаимного дополнения друг друга, которые существуют между Украиной и Германией, влияние старых немецко-русских торговых сношений, лучшие деловые методы, которые мы сможем предложить, наше знание языка и т. д.» .

Советско-польская война 1920 г. на короткий момент снова вызвала оживление «украинской ориентации» германских империалистов. Уже известный нам Рорбах выпускает две специальных брошюры, посвященных этому вопросу. Основная идея этих брошюр: для Германии важна не Россия, а Восточная Европа. Для пояснения этой своей идеи Рорбах приводит следующее рассуждение: «Кто имеет политический разум, тот понимает, что для Германии лучше иметь в восточной Европе вместо единого вел и кого государства систему государств. Решающий фактор для этого — это Украина».

«Система государств» на Востоке, о которой мечтал Рорбах, сконструирована была им совершенно в розенберговском стиле, а именно: «1) Россия, которая будет иметь доступ к морю у Петербурга и на Северном Кавказе, у устья Дона, — 80 млн жителей; 2) Украина — приблизительно 40 млн жителей; 3) Польша — 30 — 35 млн жителей; 4 — 6) Литва, Латвия и Эстония — 1 — 1,5 млн жителей; 7) Финляндия — 3,3 млн жителей; 8 — 10) Грузия, Армения и Татарская (?!) республики — 3 млн жителей. Нерешенным (!) остается вопрос о политической судьбе донских и кубанских казаков в Сибири (!). В высшей степени сомнительным является также будущее такого образования, как Польша».

Таким образом «система государств» придумана. Остается самый пустяк — ее осуществление. Пытаясь ответить на этот вопрос, Рорбах, так же как и впоследствии его плагиатор Розенберг, обращает свои взоры на Англию. Два варианта соглашения с Англией кажутся Рорбаху вероятными: «1) Если поссорить Англию с большевиками из-за Азии и 2) если заставить Англию выступить за восстановление нарушенного европейского равновесия путем ревизии Версаля».

В обоих случаях однако должна быть образована «Самостоятельная» Украина, про это «центральная европейская проблема».

Рорбах между прочим анализирует вопрос о том, на какие слои внутри Украины можно было бы опереться немецкому влиянию, и приходит к вполне понятному выводу, что такими слоями могут быть только крестьянство (разумеется крепкое), среднее сословие, интеллигенция, духовенство, кооператоры.

Брошюра Рорбаха была до известной степени последним отголоском брестской литературы германского империализма. Еще продолжает кое-что писать журнальчик «Die Ukraine»; инфляционный король Стиннес выступает с каким-то фантастическим проектом получения от советского правительства концессии на всю Украину; еще разрабатывают какие-то чудаки проекты водного сообщения между Германией и Черным морем, — но все это не производит уже прежнего впечатления. Приближается Рапалло.

Украина и германский империализм после Рапалло

Период Рапалльского и Берлинского договоров вплоть до прихода Гитлера к власти (1922—1933 гг.) характерен раздвоением германской политики. Германская буржуазия неизменно колебалась между внутренне усвоенной ею антисоветской линией и необходимостью в той или иной степени использовать «советский козырь» при своей игре с Западом, а также в экономических целях. Поэтому все шаги германской буржуазии по отношению к СССР в этот период — даже самые лояльные — внутренне отравлены. Возьмем для иллюстрации наиболее яркую фигуру этого периода, Штреземана, в период заключения Берлинского договора. Как известно, общественное мнение СССР в немалой степени было озабочено начавшимся в Локарно сближением между Германией, Англией и Францией. Советская печать не раз высказывала тогда опасения о возможности реального втягивания Германии в антисоветский интервенционистский блок. Как отвечал на эти опасения Штреземан? В разговоре с Чичериным 30/IX 1925 г. Штреземан выставил единственным аргументом против участия Германии в антисоветской интервенции противодействие Франции германскому вооружению. Еще более ярко высказывается Штреземан в своих личных записях по этому вопросу. 26 сентября 1925 г. он пишет в своем дневнике: «Если бы я допустил даже, что Германия готова к такого рода секундантской работе (быть континентальным кинжалом Англии против СССР), то из этого едва ли могла получиться действительная поддержка Англии, ибо необходимое в таком случае вооружение Германии потерпело бы крушение на сопротивлении Франции».

В официальной об’яснительной записке рейхстагу по поводу советско-германского торгового договора 1925 г. германское правительство двусмысленно писало: «Существенное изменение в русской хозяйственной системе, представляющей собой основу хозяйственной структуры Советского союза, не могло быть достигнуто путем переговоров». А полуофициальный комментатор торгового договора, небезызвестный нам уже Клейнов, писал: «Предательский Версальский договор привел Германию к более или менее вынужденному сближению с непримиримейшим врагом своего национально-общественного порядка».

Таково было лицо официально и политики. Здесь нет надобности останавливаться на других многочисленных антисоветских выступлениях, например на позиции Фарбениндустри, группы Тиосена (Детерданг) и т. д. Достаточно остановиться лишь на интересующей нас «украинской ориентации», вновь ожившей в этот период.

В 1924 г. влиятельный мюнхенский журнал «Suddeutsche Monatshefte» выпустил специальный номер, посвященный Украине, под знаменательным заголовком «Украина и немецкое будущее». В этом номере была полностью воспроизведена вся украинская концепция германского империализма во всех ее нюансах и деталях.

Наряду с маститым «украинцем» Рорбахом впервые появляется здесь и некий проф. Мартин Шпан, которого немецкие фашисты считают одним из своих духовных вождей: Розенберг и Гитлер, выпустившие свои работы в том же Мюнхене в 1926 и 1927 гг., просто описали концепцию в отношении Украины из книг Рорбаха и Мартина Шпана.

В 1926 и 1927 гг. появляются наконец и гитлеровская «Mein Kampf» и розенберговский «Der Zukunftsweg einer deutschen Aussenpolitik».

Ни « той, ни в другой книге нет ни одного тезиса, который нельзя было бы встретить ранее в литературе, упомянутой выше. Территориально-расовая концепция Гитлера, его военно-империалистическая трактовка права на аннексию, его обоснование интервенции против СССР, его звериная ненависть к советскому строю — все это десятки раз уже было сказано до Гитлера, все это целиком списано из богатого архива германского империализма. Точно так же и Розенберг с его безграмотной „теорией“ народного» империализма, с его концепцией блока с твердолобыми, с его разработанным планом совместной работы с украинскими сепаратистами не более как жалкий плагиатор старых работ по этому вопросу.

Украина в планах фашистских империалистов

Естественно, что, придя к власти, национал-социалисты объявляют идею о вассальной Украине одним из важнейших принципов своей внешней политики.

Отличие теперешних властителей Германии от героев брест-литовского периода 1918 г. заключается лишь в том, что ненависть германских фашистов 1933 г, против первого государства трудящихся бесконечно усилена сейчас бессильной злобой по поводу непрекращающегося роста могущества и силы СССР.

Дальнейшее укрепление внутреннего положения СССР, рост его индустриального могущества, грандиозные успехи социалистического земледелия, неуклонная политика мира — таков тот единственный ответ, который трудящиеся массы могли дать и дают на провокации германских фашистов.

Но и в самой Германии ее могут остаться без отпора провокации германского фашизма. В 1918 г, когда германские батальоны шли на Украину, германский рабочий класс находился еще под пятой германского милитаризма. Он не имел тогда своей собственной революционной партии, не имел еще опыта широкой революционной борьбы. В 1933 г., несмотря на торжественные декларации фашистских палачей, хвастающихся, что они задавили коммунистическое движение, в недрах германского рабочего класса, руководимого героической коммунистической партией Германии, идет огромное революционное брожение.

В условиях неслыханного террора компартия ведет борьбу против гитлеровского режима, подготовляя предпосылки победоносной пролетарской революции в Германии.

Два фактора: мощь СССР и его гигантские успехи в области социалистического строительства, с одной стороны, и революционное движение германского рабочего класса, с другой, — обрекают на полное бесплодие антисоветскую политику германского фашизма.

Однако полная безвыходность внутрихозяйственных противоречий фашистской Германии при все обостряющихся классовых противоречиях толкает и будет толкать фашизм на путь военных авантюр.

В апреле и в мае 1933 г. фашистское правительство делало официальные заявления, что оно хочет жить в мире и дружбе с СССР, несмотря на разницу хозяйственной и политической структуры. Эти заявления свидетельствовали о том, что первые попытки организовать крестовый поход против СССР провалились. Приходилось пока что заявлять о своем миролюбии.

Действительность очень быстро показала, что миролюбивые декларации германского фашизма были простым тактическим маневром. Уже в июне-июле 1933 г. по всей Германии развертывается бешеная кампания против СССР, организованная вновь созданным министерством пропаганды. Спешно фабрикуются выставки писем «голодающих» в СССР немецких поселенцев. Лихорадочно разыскиваются фотографии голодных сцен во всех странах света и преподносятся на страницах фашистских газет под заголовком «Голод в СССР». На станциях железных дорог расклеиваются антисоветские плакаты. Попы истерически клевещут на СССР с церковных кафедр. Против СССР в огромных количествах выпускаются погромные брошюры. Фашистские штурмовики на улицах распевают песни о походе на Россию. Все радио ставится на службу новой антисоветской кампании! Так полным ходом шла подготовка «общественного мнения» к новой антисоветской авантюре.

Однако под влиянием идущей по всему миру информации о прекрасном урожае в СССР «голодная кампания» явно проваливается.

В этот период не было недостатка и в антисоветских выступлениях внешнеполитического порядка.

В июле 1933 г. в Берлине был издан роман некоего Франца Германа под названием «Земля в пламени» (роман будущего, из периода 1937—1938 гг.).

Автор, немецкий военный летчик, рассказывает в своем романе, как в 1937 г. сто германских офицеров против воли национал социалистического правительства крадут несколько новейших самолетов у фирмы Юнкере и улетают на Украину на помощь разразившемуся там антисоветскому восстанию. Восстание на Украине возглавляет некий Александр Герков, конечно «богатый землевладелец».

Герков поднял восстание, воспользовавшись уводом частей Красной армии на север СССР, на который в это время напали соединенные силы англичан и французов. Геркову с самого начала ясно, что «без чужой помощи восстание невозможно», эта «чужая» помощь должна притти конечно из Германии! «Добро пожаловать, — восклицает Герков, обращаясь к прибывшим немецким офицерам, — добро пожаловать в Россию!

Добро пожаловать на Украину, — вы мужественные немцы!»

Пользуясь тяжелым положением СССР на севере, где в это время успешно развивается наступление англичан и французов, немецкий полковник фон-Брендис от имени «восставшей» Украины едет для переговоров в Москву, где ему удается добиться от Советов осуществления следующих трех требований «Украины»:

«1) полная независимость Украины и безусловное признание ее суверенитета;

2) полная безнаказанность для всех граждан советских республик, явно или тайно боровшихся за украинское дело;

3) отказ от всякой коммунистической пропаганды Советов на Украине».

В точности воспроизвести для 1937 г. § 6 Брест-Литовск ого договора и предо ста вить оформление «независимой» Украины немецкому полковнику — вот предел ограниченной фантазии фашистского автора.

Эта безграмотная, антихудожественная белиберда Франца Германа нисколько не интересовала бы нас, если бы не одно маленькое обстоятельство. — На обложке книжки жирным шрифтом сообщается от издательства, что «министр-президент и министр воздухоплавания Германии Геринг принял посвящение этой книга».

Итак, программа «освобождения Украины» при помощи немецких офицеров, при содействии германских полковников, санкционируется авторитетом второго лица в германской фашистской иерархии — Герингом.

В августе 1933 г. появляется специальная статья по украинскому вопросу в одном из влиятельнейших журналов Германии «Der Ring» — органе берлинского «клуба господ». Автор, скрывшийся за инициалами «Граф фон-С», подвергает прежде всего критике ту политику, которую немецкие оккупационные войска вели на Украине.

Анализируя опыт украинской оккупации, автор пытается заглянуть и в будущее. Конечно, рассуждает он, украинцы теперь более чем раньше проникаются чувством своей отличности от русских. Однако, прибавляет он осторожно, нельзя установить с точностью, как велико число «сознательных украинцев». Конечно украинцы более подходят к Европе и более хотят сближения с ней, чем русские, однако, когда пробьет час украинской действительности, трудно предсказать с точностью. «Это может, пожалуй, длиться целое десятилетие. Но что украинский народ в один прекрасный момент сыграет значительную роль в политике, культуре и в хозяйстве, это можно сказать наверное».

Эта двусмысленная, осторожная статья неизвестного автора из «клуба господ» показывает, что в недрах «господских» и фашистских клубов продолжают по-прежнему взвешиваться шансы нового похода на Украину, в целях превращения ее в германского вассала.

В августе же 1933 г. появляется номер журнала «Yolk und Reich», издающегося на деньги немецкого государства и в основном посвященного пропаганде идей так называемой «Срединной Европы». Это понятие (введенное в практику в 1915 т. Шуманом, написавшем о Срединной Европе целую книгу) является и сейчас излюбленным коньком германских империалистов. Срединная Европа должна включить в себя кроме Германии также и всю бывшую австро-германскую монархию и, по мере возможности, ряд областей Восточной Европы, в том числе и Украину. Неудивителен поэтому интерес журнала «Volk und Reich» к Украине. Прежде всего отметим статью Вольфганга Роте под кричащим заголовком «Духовная мобилизация в борьбе за Восток». Автор останавливается на вопросе о том, до какой степени недостаточно германская наука, германская школа, германское искусство, германская публицистика занимались до сих пор проблемами Востока. О таких жизненно важных для Германии районах, как Литва, Белоруссия, Украина, нет ни одной серьезной книги. А между тем изучение Востока — это не требование минутной политической кон’юнктуры и не узкая проблема для специалистов, — это действительно серьезная проблема для грядущих десятилетий.

Автор утверждает, что «восточная часть Срединной Европы резко выдвигается, как такая часть, судьбы которой всегда были тесно связаны с судьбой Германии».

«Это пространство и его история неотделимы от германизма, который один стоял в соприкосновении со всеми-народами ближнего Востока. Вместе с тем мы ни в коем случае не должны терять из виду ту силу, которая стоит за обломками (?!) восточной части Срединной Европы, именно СССР и русский народ» .

Статья кончается знаменательными словами: при изучении Востока «дело идет о том, чтобы выковать духовное оружие, распропагандировать мир и прежде всего подготовить наш собственный народ к будущим решениям на Востоке».

Нетрудно понять, что за всем этим прячется не что иное, как призыв к «идеологической» подготовке войны против СССР.

Следующая непосредственно за статьей Роте статья Акселя Шмидта по украинскому вопросу ставит все точки над «и». Аксель Шмидт выступил впервые с проектом отделения Украины в специальном сборнике царской России, "подготовленном под редакцией Зеринга накануне Бреста. В течение четырех лет (1918—1922) Аксель Шмидт был управляющим делами немецко-украинского общества и одним из редакторов журнала «Die Ukraine». Ближайший помощник Рорбаха, Аксель Шмидт в течение более десятилетия разрабатывал вместе с ним «украинскую проблему» под углом зрения немецких империалистических интересов.

В цитируемой нами статье Аксель Шмидт конечно прежде всего повторяет старый тезис Рорбаха о том, что «Украина представляет из себя центральную проблему в Европе». «До тех пор, — пишет он, — покуда 40-миллионный украинский народ не образовал собственного государства, до тех пор Восточная Европа не успокоится».

В том, что «независимая Украина» немедленно станет союзником фашистской Германии, Шмидт «не сомневается» так же, как он не сомневался 16 лет назад. «Германия и Украина, — утверждает он, — политически (?) связаны друг с другом и экономически друг друга прекрасно дополняют».

Эти империалистические претензии германского фашизма нашли свое отражение не только в литературе, но и в ряде выступлений официальных фашистских «вождей». Достаточно напомнить происки Розенберга в Лондоне, меморандум Гутенберга, отношение фашистской Германии к «пакту четырех» и наконец последние речи ответственных руководителей германской внешней политики на Нюренбергском партейтаге германских национал-социалистов. Нюренбергский с’езд фашистов в начале сентября 1933 г. прошел под знаком двух «идей»: 1) борьбы с коммунизмом и 2) борьбы против евреев (разумеется не богатых)! В эти две «идеи» с’езда отчетливо были вплетены и антисоветские ноты.

Возьмем например речь г. Розенберга на тему «О расовой обусловленности внешней политики». Отбросим в сторону несусветную чушь, которую порол этот недоучившийся белогвардеец. Остановимся на его важнейших выводах.

В исключительно высоких тонах Розенберг описывает заслуги «национальной революции» по спасению Европы от большевизма. «Коммунизм, — с ужасом говорит он, — господствующий уже на одной шестой части земного шара, под непрекращающимся давлением политических и финансовых требований (!!) перенесся бы и на Срединную Европу. Поэтому мы рассматриваем приостановку этой всемирно разрушительной идеи в Германии не только как опасение для самой Германии, но и как спасение для всей Европы».

Здесь Розенберг садится на знакомого уже нам конька защиты «белой расы» от грозящей ей с Востока опасности. «Мы обращаем внимание других наций, их вождей, их молодежи на напряжение, господствующее на Дальнем и Ближнем Востоке, напряжение, которое становится все более и более всемирно угрожающим».

Крайне интересно было выступление на Нюренбергском партейтаге министра продовольствия и сельского хозяйства молодого фашистского карьериста Дарре.

Его речь — это прежде всего кулацко-юнкерский протест против пролетариата? против городов и против промышленности. «Мы должны констатировать, что города, даже мелкие и средние, по каким — то неизвестным причинам оказываются прямо и косвенно вредными для расы нашего народа, что наше сельское население представляет единственный расовый источник, которым мы обладаем. Те 13 проц. превышения рождаемости над смертностью, которые показывает наша статистика в отношении сельского населения, есть единственная гарантия того, что мы в XX столетии вообще сможем удержаться хозяйственно и политически как народ».

Эта кулацко-юнкерская теория является «обоснованием» необходимости завоевания новых земель для германского «крестьянства», именем которого прикрывается фашистский империализм.

Что касается рассуждений самого Гитлера на Нюренбергском партейтаге, то наибольшего внимания заслуживает его речь по расовому и «национальному» вопросам.

Мир, согласно Гитлеру, делится на расы, высшие и низшие. Разница между отдельными расами и внешняя и внутренняя огромна. Расстояние между низшими и высшими расами больше, чем то, которое лежит между низшими людьми и высшими обезьянами. Если бы в мире не было нескольких рас, которые ныне определяют его культурный облик, то тогда вообще нельзя было бы говорить о человеческой культуре. Не климат и не воспитание являются тому причиной, но сам чело век, одаренный провидением высшими способностями.

Изложив эту поповскую чушь, Гитлер переходит к очень «поучительным» замечаниям насчет сожительства различных рас. "Высшая раса, — говорит он, высшая в организаторском смысле слова, подчиняет себе низшие и вступает тем самым в отношение, которое охватывает уже равноценные расы. Именно «благодаря этому возникает подчинение множества людей воле не многих, об’ясняемое правом сильного, единственным правом, которое с естественной точки зрения является единственно мыслимым, так как оно разумно».

Только подобное «сожительство» рас, основанное на подчинении низших рас высшим, и создает, по мнению Гитлера, великие культуры.

Германской расе самим богом предназначено подчинить себе другие народы — вот «гениальное открытие» вождя германского фашизма. Мотив неизбежной завоевательной политики звучит в этих заявлениях Гитлера совершенно отчетливо.

С’езд германских фашистов в Нюренберге воочию показал незыблемость и преемственность германского империализма.

Авантюристическая агрессия во внешней политике, «курс» да подчинение германскому господству других народов и на преодоление всемирного большевизма, призывы ко всей Европе об’единиться для «крестового похода» против СССР — таковы «планы» фашистских «вождей».

Что касается национал социалистических «масс», то им приказано воодушевлять себя при всяких шествиях воинственными песенками против СССР на подобие следующей:

«Эй, барабанщик, бей,

В Россию хотим итти мы походом!

В Россию хотим итти мы вглубь!

Пусть большевики чувствуют нашу силу».

Взяв исходным пунктом своей внешней политики концепцию, лелеемую германской военщиной и империалистами в течение 80 лет, разрабатывавшуюся десятками лет во всех деталях политиками, военными, учеными и журналистами, подогретую классовой ненавистью к СССР, германские фашисты сеют свои империалистические семена в широких массах мелкой и средней буржуазии, десятилетиями обрабатывавшейся в этом направлении. Провалившись в первом туре своей антисоветской политики, вынужденные сейчас приспособляться к обстановке, германские фашисты не оставляют надежды вновь вернуться к активным попыткам образования антисоветского блока, к активным шагам по осуществлению своих планов о расчленении Советского союза. Им это не удается! «Времена теперь не те, г. Розенберг», правильно писала 13 марта 1933 г. «Правда» по этому поводу. И СССР уже теперь не тот, что во времена Бреста, и германский пролетариат тоже. Следующие возможные туры антисоветской политики германского фашизма обречены на такой же безнадежный провал, как и их первый тур.