Текст:Три сестры
Жили-были в некотором государстве три сестрицы, и всегда они спорили: кто из них красивей. Не могли они сговориться и решили: пусть солнце рассудит.
— Солнце, солнце, — спросили они, — скажи, кто из нас прекрасней?
А солнце ответило:
— Самая юная, дочки!
Не понравилось это двум старшим. Быть не может! Спросили в другой раз, пото́м — в третий. Солнце отвечало всё то же.
Разозлились они, надулись, как лягушки, и решили сгубить младшую сестру. Притворились, что хотят поминки по матери справить, сварили кутьи, испекли пирогов, в узелок положили и пошли, по обычаю, обносить людей поминальными яствами, чтобы каждый, кто поест, добрым словом покойницу вспомнил, о душе бы её помолился.
Ну, пошли они через лес, забрели как будто ненароком в самую глухомань, да и говорят:
— Ах, сестрица, а поминальные свечи? Мы их дома забыли! Придётся вернуться! Посиди-ка ты здесь с узелками. Мы — скоро!
Согласилась девушка, ждёт-пождёт, уж темнеть начинает, а сестёр всё нет! Знали они, что в лесной чаще по ночам бродят звери, вот и думали злодейки: пусть растерзают сестру!
Поздний час уже́ был. Увидела девушка: меж деревьями бродит белый ягнёнок. Подозвала его — всё не так одиноко! — и кутьи ему дала. Ягнёнок поел и отошёл! Подумала девушка: «Здесь меня звери съедят. Лучше пойду за ягнёнком, — может, он выведет к людям». Взяла узелки и пошла.
А ягнёнок — прямёхонько к дому. Жили там девять братьев. Добралась до того дома де́вица, вошла, хозяев нет. Осмотрелась кругом — ах, какой беспорядок! Что ж, взяла метёлку, подмела, прибрала на славу, потом ужин состряпала. И в уголке потаённом укрылась.
Возвратились домой девять братьев — что за чудо! В доме всё прибрано, и ужин им сварен. «Отзовись, кто есть в доме!» Только нет — не ответила девушка, не вышла к братьям!
Утром старший брат сказал младшим:
— Тот, кто в доме у нас прибрал и ужин сготовил, может быть, и сегодня появится, братцы. Отправляйтесь-ка вы на работу, а я останусь караулить.
Целый день сторожил он, но к вечеру спать ему захотелось. Задремал, а де́вица только того и ждала. Будто мышка, тихонько вышла, прибралась, быстро ужин сварила и спряталась.
Караульный проснулся и видит: кто-то в доме уже́ поработал. И подумал он: «Что же я братьям скажу? Проспал, вот стыд то!»
На другой день второй брат остался. Только тоже не укараулил. Пото́м — третий, четвёртый, и пятый, и шестой, и седьмой, и восьмой оставались — всё напрасно! Дошёл наконец черёд до девятого, младшего брата.
«Как же это? — сказал он себе. — Старшие братья караулили, да никого не изловили... Я — поймаю!»
Ждал он, ждал — никто не приходит. Что ж, прилёг молодец на лавку и задал храпака, притворился, будто и вправду заснул как убитый. А сам следит — что будет?
Де́вица поверила, вышла, давай убираться да ужин варить. Тут он вскочил — и к де́вице, за руку её взял и молвил: «Ты добра к нам, так будь нам сестрицей!»
Возвратились вечером братья, увидали её, удивились. И осталась де́вица в их доме вместо младшей сестры. Полюбили её все братья несказанно, надарили подарков, а чтоб не скучно ей было одной, когда все на работу уходят, принесли ей двух голубков, — пусть, мол, с ними играет!
Много ли, мало ли дней прошло, а старшие сёстры проведали, что младшая жива и в хорошем доме хозяйкой стала. Зависть их разобрала, и они решили: всё равно изведём! Испекли каравай, весь пропитанный ядом, и сестре послали со старухой, своей приспешницей.
Получила сестра гостинец, отломила кусочек, а несколько крошек на землю упали. Поклевали их голуби и тут же подохли. Догадалась девица, что отравлен каравай, и есть не стала. Так и спаслась!
Возвратились домой девять братьев, рассказала им де́вица, что случилось. И ответили братья:
— Если снова придёт та старуха, не впускай её, слышишь? Двери не открывай, хоронись от беды. Ты ведь одна у нас, помни это!
Как узнали подлые сёстры, что замысел их не удался, пуще прежнего стали злобствовать. То и дело подсылали старуху с разными подвохами. Но де́вица была уж учёная, не пускала её к себе. Взбеленились тогда две сестры-негодяйки, снова старуху позвали и говорят:
— Снеси ей колечко, да сперва отрави его ядом.
А старуха в ответ:
— Что вы! Да она мне и дверь не откроет!
— Не откроет — и не надо! Ты в окошко подай, да скажи, что, мол, сёстры тоскуют в разлуке и просят, чтоб она хоть кольцо на память приняла. Пусть только пальчик протянет! А протянет, ты тотчас ей палец порежь да ядом посыпь. Сразу околеет!
Всё исполнила злая старуха. Возвратились домой девять братьев и видят — сестра их лежит мёртвая.
Горько плакали братья. Дом свой обвили чёрными пеленами. А пото́м обрядили сестру, как невесту, и в неутешной печали своей так решили: нет, в землю её не закопаем, сделаем ей стеклянный гроб. А могилой сестре нашей будет дуб высокий, что тихо шумит над рекой. Пусть спит меж ветвей сестрица, в колыбели стеклянной качаясь!
А вскоре случилось так, что в том месте проезжала царёва охота. Подвели коней царские слуги к реке и пустили напиться. Да не пьют воду кони, пугает их что-то! Царь спросил:
— В чем тут дело?
— Верно, что-то случилось, — промолвил царевич. — Пойду разузнаю!
Подошёл он — и видит: меж ветвями дуба сияет под утренним солнцем гроб стеклянный. Сняли гроб — так и ахнул царевич, увидав в нём прекрасную де́вицу. Тут же слугам велел он отвезти дивный гроб во дворец и в потаённом покое поставить. Хотел царевич каждый день приходить и любоваться усопшей.
Как-то раз нужно было ему в дальний путь отправляться. Пришёл он к матери и просит, чтоб в заветный покой никто без него не входил. Мать обещала, но недаром была она женщиной, не могла устоять: захотелось ей посмотреть, что же такое сын в той комнате прячет. Потихоньку отперла она дверь, вошла и, увидев покойницу, подивилась великой её красоте. А пото́м намочила вином кисейный платок и накрыла лицо умершей. И девица ожила.
Не передать словами радость царицы. Нарядила она красавицу, как царевну, повела в свои покои.
Вернулся домой царский сын — и скорее туда, где лежала усопшая. Видит — гроб опустел. Разгневался царевич, кричит: кто посмел нарушить его запрещенье? Кто вошёл сюда? Кто умершую выкрал? Тогда мать рассказала всё, как было, и повела к себе. Ну, а вскоре сыграли веселую свадьбу: царский сын на ожившей девице женился.
Так-то самая молодая из трёх сестёр стала в том государстве царицей.