Текст:Хорст Малер:Глобализм как высшая стадия империализма

Глобализм как высшая стадия империализма

Автор:

Хорст Малер

Дата перевода:

8 января 2021

Язык перевода:

русский

Предмет:

Глобализация

Ссылки на статью в «Традиции»:

• Глобализация

Первооснова

То, что мировое сообщество находится в «лобовой конфронтации» с Соединёнными Штатами, и что на кон поставлена не только политическая безопасность других стран, не только весь спектр их «экономического, монетарного, юридического, лингвистического, аудиовизуального и культурного самоопределения», но и сама «ментальная идентичность» (цитаты из Junge Welt, 12.02.99) — этого у нас не услышать из уст ответственных политиков. Иначе во Франции. Там об этом часто говорит действующий министр иностранных дел Юбер Видрин. И Жак Ширак, президент государства, вторит министру, призывая при этом другие страны сплотиться во имя «коллективного суверенитета», чтобы таким образом лучше защищаться от американского доминирования. В Германии бывший федеральный канцлер Гельмут Шмитт осуждает «глобальное безумие» и деяния «спекулятивного хищнического капитализма» made in USA (Die Zeit, 37/98), требует «большого национального усилия воли» и самостоятельности. «Опекаемые США, — как он выразился в журнале Stern (15.04.99) о войне на Балканах, — мы нарушили международное право и Хартию ООН». Однако, его мнение не находит эха ни в публицистике, ни, тем более, в политике. Наш народ вместо этого обрабатывают невероятным лицемерием и ложью. Министр иностранных дел Германии Йошка Фишер заявил журналу Spiegel (16/99): «Американцы хотят войны». Роль немцев в этой игре он характеризует следующими словами: «Нуль возможностей на что-либо повлиять.»

I

Мир вышел из равновесия. Кто его восстановит? Возникшая в результате Второй Мировой войны система блоков принесла европейским нациям наиболее продолжительный мир за всю историю. Распад Советского Союза завершил эту эру. Война вернулась в Европу. В этой ситуации у нас есть достаточно оснований вновь задуматься над войной и миром. Несмотря на наличие во второй половине ХХ века оружия массового уничтожения, война остаётся продолжением политики другими средствами. Но при заложенном в современной технологической системе вооружений разрушительном потенциале всякая война грозит сегодня выродиться и обратиться массовым уничтожением. На переломе тысячелетий необходимо и крайне желательно возвращение к стабильному мирному порядку.

Я мечтаю о великой Германии на службе мира. Мир сегодня — и, вероятно, в будущем — невозможно обеспечить с помощью какого-либо мирового правительства. Последнее находилось бы сейчас под контролем «сверхдержавы» США и не соответствовало бы, таким образом, своему понятию. Провозглашённый в одностороннем порядке президентом Джорджем Бушем «Новый мировой порядок» не может быть ничем иным, как современной формой номадизирующей деспотии. До тех пор, пока США не потерпят краха в силу внутренних противоречий и напряжений, стабильный мировой порядок мне представляется в виде трёхполюсной системы, центрами которой являются: 1) США, 2) не погибший в 1945 году, но ставший временно недееспособным Германский рейх — в коалиции с другими европейскими нациями, включая Россию, и 3) азиатско-африканский пояс государств, с Китаем и Японией в качестве пряжки. Взаимодействие европейской коалиции с азиатско-африканским поясом государств сдержит американский культурный и экономический империализм и положит конец роковой глобализации. Новое соглашение между США и Европейской коалицией будет сдерживать империалистические амбиции Китая и/или Японии. Гегемониальные стремления Европейской коалиции будут разряжаться альянсом США с Китаем и Японией. Тем самым индустриально слаборазвитым зонам будет дан шанс для создания самостоятельных экономик. Социо-экономические пустыни вновь превратятся в жизненное пространство для местного населения, которому больше не нужно будет отправляться в странствия в целях выживания.

Развитие в этом направлении — в жизненных интересах населения самих Соединённых Штатов. Подобно другим народам мира, оно является жертвой глобально номадизирующих финансовых масс, которые — дирижируемые рукой спекулянтов — в невероятном количестве перетекают в течение дня из одних мест планеты в другие, чтобы не упустить шансов на многомиллиардные прибыли, возникающих в результате разницы в курсах и измеряемых лишь в долях процента. Эти трансакции совершенно оторваны от реальных экономических событий. Говорить в подобных обстоятельствах об «инвестициях» — не только некорректно, но будет сознательным обманом. Совершенно скрывается, что мировой финансовый рынок превращён в гигантское казино и «свободный» предприниматель окончательно обращён в заложника глобальных игроков. Такого рода номадизирующие финансовые рынки действуют — что недавно показал наиболее значительный из глобальных игроков, Джордж Сорос — как стенобитный снаряд, превращающий, однако, в груду развалин не дома, а целые народные хозяйства. Он же опустошит, в конечном итоге, и сами США — ядро глобализма. Напоминание: Сорос — к примеру — как «одинокий волк» настолько силён, что смог посредством своих спекуляций выбить британский фунт из европейского валютного союза, заработав при этом миллиард долларов; что — хотя он сам это и отрицает — управляемые им квантум-фонды вызвали кризис таиландской валюты, а затем — и всей Азии; что — в соответствии со свидетельством замминистра иностранных дел США Строба Тэлбота — США, Германия, Франция и Великобритания согласуют свою политику с Соросом.

В соответствии с докладами ООН, богатство 358 миллиардеров превышает совместное богатство стран, в которых проживает 45 % мирового населения (2,7 млрд чел.) — см. Второй промежуточный доклад Enquete-комиссии «Демографическое изменение…» (Bundestagsdrucksache 13/11460 S. 383, Fn. 1044). Клуб этих сверхбогатых олигархов формирует — согласно аналитическим публикациям в Le Monde — неконтролируемый, никому не подотчётный, ориентированный исключительно на интересы частной прибыли, неформальный всемирный менеджмент. На фоне его влияния все теории заговора и предположения о тайных обществах представляются слабоумными конструкциями. Для достижения власти олигархи не нуждаются в заговоре. Они уже обладают властью в её наиболее мыслимо надёжной форме: как властью денег. Эту власть они потеряют лишь после того, как потерпит крах мировая финансовая система. Однако, Джордж Сорос — компетентный и далеко видящий критик глобализма. Его представления о взаимосвязях выдают образ спрута, стремящегося к охвату и удушению мира, вплоть до момента, пока из последнего не выйдет дыхания, или же пока народы не восстанут и не уничтожат самого спрута.

Спрут обладает по всему миру также властью над средствами массовой информации, и тем самым — над мыслями людей. Здесь он наиболее опасен, поскольку медиальная манипуляция над мыслями, желания и чувствами с первого взгляда не видна, будучи при этом сущностью несвободы и национального угнетения. Особенно в Германии СМИ и образовательные учреждения представляются оккупационной силой, направляемой с американского Восточного побережья посредством субтильных техник господства и неопознанной ещё в народе как таковом. Многие из критиков капитализма поколения 68 года — как учителя и преподаватели, как авторы, издатели, публицисты, журналисты и редакторы в медиальной сети — являются (часто бессознательно) наёмниками этой оккупационной силы. Они заключили со спрутом мир и предали свой народ. Многие из них даже отрицают само существование последнего, объявляя нацию «фантомом». Но лишь этот спрут есть подлинный враг, но отнюдь не народы, на территории которых он имеет свои опорные пункты и вооружённую мощь которых он интегрировал в себя

Медиальные бойцы и многочисленные квислинги в политическом аппарате немецкого государства являются, прежде всего, не столько предателями, сколько жертвами экономического принуждения системы и психологической войны против немецкого народа. Немецкий народ должен с ними поступать так, как поступала некогда китайская Красная армия под руководством Мао Цзе-дуна с солдатами Гоминьдана: если те поменяют сторону и начнут работать на национальные интересы, то немецкий народ должен принять их с распростёртыми объятиями. Основываясь на представлениях о нерегламентируемом движении капитала — которым мы обязаны Карлу Марксу, — вот уже более 30 лет я утверждаюсь во мнении, что насаждаемая повсеместно со стороны США свободная торговля с необходимостью ведёт к краху финансовой системы.

Этот прогноз подтверждается впечатляющими аргументами, приводимыми Джорджем Соросом в его недавно вышедшей книге «Кризис глобального капитализма». Глобальная экономика держится на плаву лишь благодаря трём мыльным пузырям: 1) росту государственной задолженности, давно поглотившей сбережения народа; 2) росту потребительских кредитов, превращающих миллионы людей в рабов банков; 3) инфляции курсов акций, представляющих лишь иллюзию богатства. Ни один из этих пузырей не сдуется «мирно» до своих должных размеров. Если же лопнет один из них, то лопнут и все остальные. И они лопнут. С чем согласны — вслед за автором строк — и сами творцы этих пузырей. Сейчас любой день биржевых торгов может стать началом конца глобализма.

II

Естественно, всё может обернуться и совершенно иначе. И всё же, наиболее вероятен глобальный коллапс, ожидающих нас в кратко- или среднесрочной перспективе. Следствием будет глубокая и продолжительная депрессия. Тогда даже в богатых индустриальных странах вопрос встанет о голом выживании. И тогда, для борьбы с голодом, немецкое государство должно будет вспомнить о возможностях военной экономики, предполагающей: 1) введение в оборот специальных денег как вновь восстановленной национальной валюты; 2) введение продовольственных карточек в целях обеспечения основных потребностей населения по доступным ценам; 3) переход в государственное управление обанкротившихся предприятий в целях сохранение производства; 4) введение трудовой повинности на добровольных началах; 5) мобилизация немцев для национального восстановления свободной и социально-ответственной экономики. Точно так же будут действовать и соседи Германии. Тем самым тема Европейского Союза будет закрыта.

Где же тогда будут находиться политические «левые» и «правые»? Они будут на стороне немцев, которые — как в 1945 — вновь объединятся и не дадут себя загнать в угол — или вообще перестанут существовать. Нас ждёт хаос. Мы не должны его бояться как беды. Это будет изначальный бульон, из которого возникнет новый образ нашего народа. Мы должны приветствовать хаос как вызов и пробу ценностей. Прежде всего, немцам следует сосредоточить все свои духовные силы на вопросе: что придёт после краха, который никогда не является концом, но лишь переходом к чему-то новому? Скорее всего, экономический крах поколеблет сами основы рыночного фундаментализма и религии денег. После этого проповедь мнимых вещественных ценностей перестанет действовать. Народы поймут, что принуждение к вещизму, в чём его пытаются уговорить, влечёт за собой многомиллионную армию безработных, заставляет голодать по всему миру миллионы детей (7 млн, в соответствии с Докладом UNIСEF за 1997 год), создавая для уже упомянутых выше 358 олигархов такое колоссальное богатство, перед которым закон бессилен; обусловливает то, что — в соответствии с Докладом ООН за 1995 год (то есть ещё до азиатского кризиса) — для 89 государств дела идут хуже, чем 10 лет назад, и что в том же 1995 году, в 70 развивающихся странах, уровень доходов находился ниже уровня 60-х и 70-х гг; поощряет безжалостный эгоизм и, напротив, высмеивает общественный смысл и ориентацию на обычаи; и, наконец, грозит сторонникам свободы, представляя их как носителей тоталитарных идеологий (Дж. Сорос).

Анализ Джорджа Сороса (ср. стр. 174 — нем. изд., прим. перев.) близок к утверждению, что Азиатский кризис (сознательно ли вызванный или же только использованный в качестве благоприятного обстоятельства — остаётся выяснить) привёл к переходу крупных азиатских конгломератов капитала, находившихся — в соответствии с конфуцианской традицией — в собственности больших кланов, в руки олигархов Восточного побережья (США — прим. перев.). Ту же самую судьбу переживают сейчас индустриальные комплексы в Бразилии. Олигархи предвидят — как показывает Дж. Сорос — близкий крах мировых финансовых рынков. Они не исключают и того, что последующая депрессия вызовет по всему миру подъём сил национального сопротивления, которые будут стремиться положить конец глобализму и, тем самым, свободной торговле. Многие признаки говорят о том, что этот процесс постепенно проникает в сознание элит и обретает политическую форму. Этому сопротивляются олигархи, чья власть покоится на свободной торговле. Для защиты своих интересов они используют американскую машину войны и массового уничтожения.

Таким образом, возникает вопрос: не является ли война на Балканах — после продолжающейся до сих пор войны в Ираке — давно начавшейся Третьей Мировой войной, посредством которой олигархи хотят предотвратить разрешение депрессии посредством национал-революционного преодоления глобализма в пользу реставрации расширенной иерархии? Реставрация же была бы равносильна повсеместному присвоению олигархами оставшихся независимых капиталов. В соответствии с такой концепцией войны на Балканах США уже достигли двух военных целей: 1) в силу того, что война была начата без мандата ООН, США, посредством создания прецедента, освободили себя от уз международного права; 2) они втянули Германию в войну против её традиционного друга — России, блокировав тем самым в обозримой перспективе срочно востребуемое, но воспринимаемое в США с опасением, сближение этих держав.

Хитрость разума побивает спрута с помощью его собственной силы. Возникшая в результате войны констелляция впервые в истории даёт возможность Германскому рейху послужить национальному государству в полном смысле этого слова. На протяжении последних 400‒500 лет движущим моментом внешней политики западноевропейских держав — Франции и Англии — было стремление предотвратить сплачивание Германского рейха в единую нацию. До периода, когда Америка ещё не выступала в качестве трансатлантической силы, Франция и Англия имели возможность самостоятельно утверждать для себя на Западе колониальные империи. Условием возможности такой экспансии было отсутствие сильной европейской центральной державы. Отсюда исходил интерес удерживания Германии в состоянии мозаики мелких княжеств. Распад Каролингской державы показал, что Европа, будучи сочленённой, всё ещё не достигла состояния объединённой силы. Сейчас положение изменилось. Франция и Англия могут иметь значение лишь как западные форпосты сильной Европы, противостоящей сверхдержаве США.

Не силовые интересы, но воля к выживанию придают теперь истории это направление. Это — час Германии. США явно отмечены признаками декаданса. Их сила — сила доллара — обрела глобальную форму, эмансипировавшись тем самым от автохтонного населения и его экономического существования. Их опорные пункты находятся в финансовых центрах Восточного побережья. Там пребывает всего лишь дюжина финансовых спекулянтов, в чьих руках сосредоточены нити глобальной сети, обусловливающей всемирную власть рыночного фундаментализма (Дж. Сорос). Эта власть — в основном паразитическая, представляющая опасность для человечества. Европейский центр должен быть сплочённым и сильным, чтобы европейские державы могли совместно осуществлять свои интересы при создании нового мирного порядка. Для них всех жизненно необходимо привлечь Россию — эту христианскую нацию — к христианскому Западу, чтобы та не чувствовала себя вытолкнутой в сторону Китая. Это возможно лишь при наличии сильной, духовно сплочённой Германии, представляющей, как центр Европы, для России мост на Запад. Тем самым западноевропейские державы также нуждаются в сплочённой и мощной Германии как центрально-европейской силы. Германия же будет приемлема для своих соседей в качестве сильной центрально-европейской державы лишь в случае, если она и в дальнейшем не будет обладать оружием массового уничтожения.

Возможен ли строй европейских наций, представляющий собой изменённую структуру власти, без использования военных средств — вопрос сомнительный. Уже сегодня применение власти с использованием военных средств является расхожей монетой. Генри Киссинджер пояснил, что сближению Германии с Россией США будут препятствовать, в крайнем случае, с помощью военной силы. В своей статье (Welt am Sonntag, 01. 03. 1992) он добровольно признал, что с американской точки зрения задача НАТО и ЕС состоит в ограничении Германии и держании её под полным контролем. Ещё раньше лорд Исмей, как генеральный секретарь НАТО, сформулировал целевые задачи НАТО: «Держать американцев в Европе, русских — вне Европы, а немцев — под контролем». Киссинджер: «В случае, если обе державы (Россия/Германия) слишком сблизятся, то возникнет опасность гегемонии… Большое достижение лидеров западных государств в послевоенное время состоит в осознании того, что Америка будет вынуждена восстановить, в опасных обстоятельствах, равновесие, — если изначально не будет принимать масштабного участия в поддержке стабильности…»

У нас есть все основания понимать представленные в журнале TIME интеллектуальные игры касательно операций НАТО в Магдебурге, Шведте и Франкфурте-на-Одере как серьёзные намёки Восточного побережья. Уже осуществлённое внедрение в нашу среду инокультурных народов даёт США возможность в любое время создать — в соответствии с новейшей доктриной НАТО, уже акцептированной Германией через её участие в войне против Сербии — предлог для нападения США под прикрытием НАТО. Для ЦРУ будет достаточно легкого касания пальцев, чтобы развязать на нашей Родине этнические конфликты. Архитекторы мирового господства просмотрели, кажется, только одно: существование в Германии исламско-фундаменталистского народа, тенденциально растущее, уже в ближайшее время приведёт к враждебной Израилю ориентации немецкой политики.

Власть денег, которой не следует недооценивать, будет исполнять при структурировании мира лишь весьма специфические функции, в основном в силу двух причин: 1). Деньги, как сила в межгосударственных отношениях, есть универсальная система и как таковая — подвижный центр глобализма. Против него-то и организуется сопротивление. Таким образом, как спиритуальный феномен (American way of life) и экономическая сила одновременно, последний является не только субъектом процесса, но и его собственным объектом — как то, что следует преодолеть. 2). Денежной системе угрожает непосредственный крах. За последние десятилетия она привела к образованию трёх мега-пузырей (государственная задолженность, потребительский кредит, спекулятивные фонды), представляющих систему сообщающихся сосудов. Какое-либо удовлетворительное для системы сжатие этих пузырей немыслимо. Они с неизбежностью лопнут. Одновременно с этим во всём мире разразится глубокая, продолжительная депрессия, которая устранит не только тень богатства, но, на определённое время, уничтожит также и само реальное богатство. Воздействие этого процесса на жизненные отношения людей повсеместно хаотизирует политические отношения сданных глобализму государств. Возможности сверхдержавы и её сателлитов прибегнуть к помощи денег вместо военной силы во время кризиса практически равны нулю, поскольку кредитная система непосредственно затронута кризисом и не обладает больше достаточными средствами; поскольку американское правительство лишится кредитного доверия (кризис госкредита); поскольку одновременно проявятся социальный кризис в собственной стране, с предусмотрительностью абсорбировавшей всё ещё доступные средства, а также потребность в инвестициях — в нерегулярных больших величинах — по всему миру.

Создание европейской коалиции при участии России удастся только тогда, когда большая нация в центре Европы — то есть Германия — выступит в качестве великой державы и примет во внимание интересы целого. До тех пор, пока Германия отказывается ментально признать себя нацией, о формировании стабильных правовых отношений между европейскими нациями нельзя и думать. В этом случае Германия останется троянским конём сверхдержавы США в сердце Европы. Для России тогда не будет иного выбора, кроме как сблизиться с Китаем и Индией. Следствием может быть то, что европейцы примут более явно выраженные черты вассалов США в будущих кампаниях по подавлению блока Китай-Россия-Индия, при доминировании здесь китайцев. Немцы будут в этих войнах предпочтительным пушечным мясом. Германия не может игнорировать процесса реконструкции. Быть молотом или наковальней — вот выбор, перед которым мы стоим. Но для того, чтобы быть молотом, нашему народу требуется живая домостроительная субстанция. Кажется, её то мы и утеряли…

III

В азиатско-африканском поясе государств как определяющая духовная сила поднимается ислам. Его миссионерская мощь бросает вызов европейским нациям — точно так же, как и Соединённые Штаты Америки. На Западе она натыкается на духовный вакуум. В духовном мире человека это сопоставимо с болезнью иммунного дефицита (СПИД) в области биологии. При высочайшей духовной нужде — как это уже сейчас обозначается — Запад и Новый Свет, через новое обретение и развитие немецкой идеалистической философии, осознают нигилизм как негативную систему веры, а «American way of life» — как культ последней.

С начала Просвещения мы твёрдо укоренены в сознании, что существование Бога недоказуемо. От этой посылки мышление уже не может отказаться. Но не менее надёжно и утверждение, что не-существование Бога также недоказуемо. Таким образом, каждый стоит перед решением, верить ли ему в Бога или нет. Это есть проблема не чувства, но разума. Решить не в пользу Бога разумно лишь тогда, если принятый взгляд позволяет на все существенные вопросы, способные когда-либо задеть человека, удовлетворительно — то есть общепонятным образом — ответить без Бога.

Именно это было программой Просвещения. На этой почве европейские рационалисты создали «научную» картину мира. Они объявили все посылки, противоречащие в себе, недействительными. Но таким взглядом — на это ещё указывал Гёте — невозможно охватить жизни. Немецкая классическая философия могла бы показать, что внутренне непротиворечивых посылок не существует. Гегель начинает свою докторскую работу (Habilitationsschrift) посылкой: «Противоречие есть признак истины, свобода от противоречий — признак не-истины». Между тем, с последней посылкой согласны все науки — хотя и в форме, когда признают за своими, основанными на свободе от противоречий объяснительными моделями, всего лишь ограниченную действенность.

Рационалисты диффамировали эту гегелевскую «спекулятивную» мысль как оккультную и мистическую. Отсюда должны тянуться нити к Освенциму (Бертран Рассел, Карл Поппер, Андрэ Глюксман и др.). Своим успехом они обязаны только тому, что научная картина мира повлекла за собой становление основанного на технике, иллюзорно безграничного материального богатства (материальный успех представляет вопрос об истине свободной от противоречий мысли как поверхностный и даже как непонятный); и тому, что со времени начала Просвещения метафизика была истолкована как идеологический барьер церкви, и вместе с последней должна быть уничтожена.

На развивающейся ветви индустриальной революции и её религии прогресса немецкий идеализм представляется как бы увядшим листом. Претензия разума к творениям рассудка остаётся тихой и неслышной. Примечательно, что это были Адорно и Хоркмайер, отцы франкфуртской школы, кто подготовил обратный поворот — с мыслью, что противоречивая посылка есть фашистская система «in nuce». Наконец, Джордж Сорос — стоя в одном ряду с Гегелем, Эрнстом Махом, Альбертом Эйнштейном, Гейзенбергом, Паулем Вацлавиком, Полем С. Сирлом, Никласом Луманом и др. — показал, что в силу этого же основания все теории об экономических или социальных процессах следует рассматривать как недействительные. Свои личные впечатляющие успехи Сорос возводит именно к этой идее. Тем самым мы обнаруживаем, что существенные, касающиеся жизни и общества вопросы остаются в «научной» картине мира без ответа, а имеющие место ответы основываются на алхимии, имея чисто внешнюю научную окраску и будучи в действительности почти полным нонсенсом. Таким образом, противопоставлять себя Богу неразумно.

Это осознание само по себе уже является преодолением нигилизма. Обещания Просвещения того, что человек, через творения своего рассудка, вновь сможет достичь рая — как «царства человека» — трагически обнаруживают себя в качестве иллюзии. Только что завершившееся столетие повсеместно проявило себя как наиболее тёмное во всей истории. Никогда люди не чувствовали себя столь опустошёнными и недостойными, как в «западном сообществе ценностей», которое уже потому не является сообществом, что не признаёт в действительности никаких ценностей. Никогда прежде не погибало столько людей от руки человека, как в этом столетии. Никогда ещё человек не падал так низко через жестокость в отношении своего близкого, как в этом столетии. Никогда страх перед исчезновением собственного племени не был столь силён, как теперь.

Воскресение умерщвленного Просвещением Бога проявится через разрешение Святого Духа в философии. Одновременно это будет снятием — в гегелевском тройственном смысле завершения, сохранения и возвышения — смертельного противостояния трёх авраамических религий. Это событие завершит Просвещение и век атомизированного индивидуума. Откроется век наблюдательного познания. В нём будут признаны как общность народа, так и общность семьи (лат. personare = звучать). Абсолютный Дух, звучащий в личности (персоне), придаёт себе, тем самым, высшую форму. Она заключает в народах и человеках ещё не осознаваемые ныне духовные силы. Это позволит людям вновь с благодарностью принять в качестве дара судьбоносные страдания и неравенство, тем самым возвышаясь. Личность, возводящая себя к духу, проживает свою дальнейшую жизнь не в противостоянии природе, но в согласии с ней. Она упражняется в скромности и смиренна перед творением. Тогда пере- и недоедание, разрушение окружающей среды и перенаселённость будут вычеркнуты из списка проблем.

Все размышления о Германии и новом мирном порядке каким-либо иным образом, чем в духе вышеприведённых начал, останутся бесплодными. Германия, как народ и нация, именно в силу своей истории могла быть задумана только Богом. История немецкого народа — как всякая история — есть прогресс в сознании свободы (Гегель). И даже период с 1933 по 1945 гг., как часть немецкой истории, есть, как негативность, момент осознавания свободы. Нашему народу уже недолго остаётся быть проклятым в чувстве вечных вины и стыда! В храме философии все жертвы будут утешены. Преступники — прощены. Ибо заповедано избранному народу: «Теперь иди и порази Амалика, и истребя всё, что у него; и не давай пощады ему, но предай смерти от мужа до жены, от отрока до грудного младенца, от вола до овцы, от верблюда до осла.» (1 Цар. 15‒3).

Эти нормы — совершенно не те, что представлены в Просвещении. Отвращающийся от ужасного, объявляя его уникальным и непонятным, ничего не познаёт. Он вновь вынужден идти путём заблуждений, прежде чем осознает послание, заключённое в свершившемся. Но взгляд на историю, не отвращающийся от ужасного, но предполагающий здесь Божественный промысел, ведёт к познанию. Этот умиротворяющий взгляд, прежде всего, устраняет опасность повторения зла. Ибо дух, осознающий себя, становится другим. Самосознающий дух не повторяется. Обращать посредством познания силу и ужас — то есть лежащую в них негативность — в позитивность есть свойство немецкого идеализма. В этом ему нет ничего равного или даже подобного. Этот дух, хотя и поколебленный, присущ немецкому народу. Пробудить его к новой жизни — это наивысшее, что мы можем предпринять