Тис Кристоферсен

Тис Кристоферсен (нем. Thies Christophersen, 27 января 1918 — 13 февраля 1997) — немецкий фермер, известный общественный деятель, ревизионист холокоста.

БиографияПравить

Родился в Киле, Северная Германия. До войны занимался фермерством в Шлезвиге.

Период войныПравить

В 1940 году был тяжело ранен на западном фронте, после лечения получил агрономическое образование, со специализацией на выращивании каучуконосных растений. Работал на территории оккупированной Украины, а после отступления — с января по декабрь 1944 года в трудовом лагере Райское (Raisko), подлагере Освенцима — I (Аушвиц), в Департаменте разведения растений Института кайзера Вильгельма. Кристоферсен занимался разведением каучуконосов: выращивал Kok Sagis — вид одуванчика, который дает млечный сок (латекс), использовавшийся в производстве синтетического каучука на предприятиях Buna-Werke в Освенциме. Имел звание зондерфюрера СС.

Послевоенный периодПравить

После войны вернулся в сельское хозяйство. Используя свой писательский талант, горячо защищал интересы немецких фермеров. В течение многих лет редактировал и издавал ежеквартальный журнал Die Bauernschaft («Фермерское сообщество»), который выступал в качестве форума к его прямым и откровенным публикациям и остроумным комментариям о сельском хозяйстве, культурных, исторических и современных социально-политических вопросах. Он также руководил службой издательства Nordwind, которая распространила ряд работ, в том числе ревизионистского направления.

Некоторое время был членом германской партии NPD, а также партии ХДС, поддерживал тесные контакты, в том числе и на международном уровне, с другими разоблачителями лжи Освенцима, такими как Вильгельм Штеглих , Манфред Рёдер, Удо Валенди, Робер Фориссон и другими.

Показания в суде над Эрнстом ЦюнделемПравить

В марте 1988 года он давал показания в громком «холокостом судебном разбирательстве» в Торонто на процессе немецкого канадца Эрнста Цюнделя. Под присягой, он подробно рассказал о своем военном прошлом в Освенциме, и ответил на многочисленные острые вопросы прокурора.

Кристофесен рассказал, что по долгу службы бывал как в главном лагере Освенцим I (Аушвиц), так и в Освенциме II (Биркенау). В течение всего 1944 года Кристоферсен посещал Освенцим I неоднократно, но о том что там происходили «массовые убийства евреев газом» впервые услышал только после войны.

В его подчинении находилось около двухсот интернированных женщин, которые жили непосредственно в Райско, вместе с ними трудились женщины-заключенные из Биркенау, расположенного примерно в 2 км от Райско, и мужчины из главного лагеря Освенцим I, расположенного примерно в 1 км. Кристоферсен также руководил работой гражданских служащих, среди которых были русские агрономы. Многие из интернированных были хорошо образованы, говорили по-немецки. В Райско рабочие работали в теплице, лаборатории, в саду и на полях. Кристоферсен вспоминал, что интернированные часто пели песни во время работы.

В Райско интернированные размещались подобно солдатам в казарме, в бараке жили около 70 интернированных. Там были двухъярусные кровати, шкаф для каждого интернированного, горячая вода и душ. Интернированным предоставлялась прачечная раз в неделю и раз в две недели они меняли свои простыни и постельное белье. В Биркенау условия размещения было не такими хорошими. Там были трехъярусные нары и не у каждого интернированного был свой шкаф. Кристоферсен не знал сколько интернированных проживало там в каждом бараке. Биркенау был переполнен, и ему было жаль цыганских детей, которых он видел там играющими.

Заключенные работали восемь часов в день и после работы возвращались в Биркенау в колонне по трое. Четыре-шесть эсэсовцев сопровождали женщин, по прибытию их пересчитывали. Женщины были многих национальностей, в том числе польки, русские, француженки, даже немки. Он не мог точно сказать сколько женщин из Биркенау были еврейками, но по его мнению около половины. Были еврейские интернированные и в Райско. Кристоферсен ладил с еврейскими рабочими и имел дружеские отношения со всеми интернированными, разрешал им ходить в лес за ягодами или грибами и купаться в реке Сола.

В Райском интернированным доставлялась почта. Посылки вскрывались в присутствии человека, который их получал. Некоторые вещи, такие как деньги, наркотики, химические вещества или агитационные материали, не допускались к получению. Gо воскресеньям Кристоферсен посещал концерты в Освенциме I, где еженедельный концерт у ворот лагеря давали интернированные, которые являлись профессиональными музыкантами. На этих концертах мог присутствовать любой желающий.

Жестокое обращение с интернированными не допускалось, за него сурово наказывали, но иногда случалось. Однажды Кристоферсен увидел как эсэсовец ударил заключенного и доложил об этом. Он никогда не видел как заключенные умирали в Освенциме-Биркенау, и не верит что к евреям относились иначе, чем к остальным заключенным. Он отмечал, однако, что Свидетелей Иеговы лечили особенно хорошо и не охраняли. Заболевшие интернированные возвращались к своей работе после выздоровления. Спортивные состязания устраивались во всех трех лагерях интернированных.

В гражданской жизни Кристоферсену никогда не запрещалось обсуждать происходившее в Биркенау. Он мог пойти куда угодно в лагере, так как был одет в форму офицера. Хотя он жил в 500 метрах от железной дороги в Аушвиц-Биркенау, он никогда не замечал транспортов, вызывающих подозрение. Его жена часто навещала его в Освенциме, также к нему приезжала мать.

Кристоферсен посещал Биркенау около двадцати раз в течение всего времени пребывания в Освенциме, чтобы забрать рабочих для Raisko или для получения материалов из складов Kanada — места где хранились вещи интернированных. Однако материалы там было получить очень трудно и только на основании разрешения.

ПреследованияПравить

В 1976 г. за «распространениее нацистской пропаганды» был приговорен к штрафу в размере 1500 DM.

В 1985 году Кристоферсена признали виновным в оскорблении выживших путем отрицания массового убийства газом. Ему было 67 лет, когда он отслужил один год общественных работ из полутора лет приговора.

В 1993 году книга Кристоферсена «Ложь Освенцима» была включена в Германии в перечень материалов, которые не могут распространяться среди молодежи.

В связи со своей пропагандистской деятельностью подвергался уголовному преследованию в Германии, на него неоднократно нападали еврейские хулиганы. В 1986 г. Кристоферсен уехал в Данию. Руководство издаваемого им с 1969 года журнала «Die Bauernschaft» («Крестьянство») в том же году он передал Эрнсту Цюнделю. Изгнанный из Германии, мужественный борец за историческую правду был вынужден жить в эмиграции в странах, где «мыслепреступления» не являются незаконными. Из Дании он занимался также посылочной торговлей национал-социалистической атрибутикой. Однако при попустительстве полиции его скромный дом в маленьком городке Kollund атаковали сотни просионистских бандитов, забрасывая его камнями и разрисовывая аэрозольной краской. Они также серьезно повредили склад его книг и используя агрессивную кислоту испортили его автомобиль и дорогостоящее копировальное оборудование. После нескольких месяцев таких преследований, в 1995 году Кристоферсен был вынужден покинуть Данию. К своей чести, Дания отклоняла немецкие запросы о его выдаче, указывая на то, что он имел действительный вид на жительство и не нарушал датское законодательство.

Больной раком, он устремился на лечение в Швейцарию, но в декабре 1995 года был вынужден покинуть эту страну. Затем он нашел временное убежище в Испании. Между тем, немецкий издатель его журнала Bauernschaft был оштрафован на 50 тысяч марок.

В начале 1996 года немецкий суд отклонил его ходатайство о возвращении на родину для краткого визита на похороны сына, который погиб в автокатастрофе. В течение последних месяцев жизни был объявлен «врагом государства», его банковский счет в Германии был арестован, медицинская страховка аннулирована, пенсионное обеспечение, в фонд которого он платил взносы в течение 45 лет, прекращено вместе со скромной военной пенсией. После значительного ухудшения здоровья чтобы провести свои последние дни на любимой родине Кристоферсен вернулся в Северную Германию. Незадолго до смерти был арестован на несколько недель, тем не менее ему было разрешено умереть на родине после того как немецкий судья объявил, что он слишком болен, чтобы быть заключенным в тюрьму.

Умер от рака почек в феврале 1997 года в городке Мольфзеее под Килем. Но даже его смерть не положила конец травле со стороны тех кто «никогда не простит, никогда не забудет». Через несколько месяцев после его смерти неизвестные вандалы разбили надгробие и надругались над могилой Тиса Кристоферсена.

Ложь об ОсвенцимеПравить

В 1972 году написал и издал брошуру «Ложь об Освенциме — рассказ о пережитом Тиса Кристоферсена» (нем. Die Auschwitz-Luge - Ein Erlebnisbericht von Thies Christopherson),^[1] в которой описал своё прошлое и в которой отрицал,^[2] что в Освенциме и других концлагерях имело место уничтожение людей, и утверждал, что заключённые находились в настолько удовлетворительных условиях, что даже пели песни во время работы, — после чего он получил тысячи писем от очевидцев, подтверждающих его доводы. В брошюре также утверждалось, что в Освенциме не было ни газовых камер, ни других видов массового уничтожения. Хотя «Ложь об Освенциме» не претендовала на научность, эта небольшая книжка сыграла важную роль в истории ревизионизма, так как подтолкнула к другим, более серьезным ревизионистским работам и стала одним из наиболее важных документов для переоценки истории Освенцима.

В этой брошуре Кристоферсен пишет:

Я был в Освенциме с января по декабрь 1944 г. После войны я слышал истории о массовых убийствах, которые якобы совершались СС и я был поражен. Hесмотря на все показания «свидетелей» и газетные репортажи, я не верю, что это происходило. Я говорил об этом много раз, но никто мне не верит.

Вот что он пишет о якобы существовавшем там «лагере смерти»:

В течение моего пребывания в Освенциме я не видел ничего, что могло бы навести на мысль об использование газовых камер для ликвидации людей.

В историях «очевидцев» можно встретить такие «детали» как запах горящего мяса стоящий над лагерем. Согласно Кристоферсену, это совершенная выдумка. В непосредственной близости от основного лагеря (Аушвиц I) находился сталелитейный завод, и запах от него, естественно, не был приятным.

Кристоферсен не отрицает существование крематория в Освенциме:

Там было 200 тыс. человек, и в любом городе с таким населением есть крематорий. Естественно, что люди там умирали, и не только заключенные".

Кристоферсен сообщает, что жена его начальника, например, тоже там умерла.

Он также пишет:

В Освенциме не было секретов. В сентябре 1944 г. комиссия Красного Креста приехала туда с инспекцией. Они особенно интересовались лагерем Биркенау, но проверили также и другие лагеря Освенцимского комплекса, у нас в Райско также было много проверок.

Кристоферсен заявляет что утверждения о якобы творящемся массовом уничтожении людей не выдерживают критики, учитывая как много всяких комиссий проходило через лагерь, и описывая визит своей жены в Освенцим, добавляет:

… тот факт что можно было встречаться с нашими родственниками в любое время, показывает насколько открытым был режим лагеря. К нам вряд ли могли бы приезжать посторонние если бы в Освенциме проводилось уничтожение людей.

После войны до Кристоферсена дошли вести, что в Освенциме якобы было большое здание с огромными дымовыми трубами. «Hаверное, — пишет он, — его хотели представить как гигантский крематорий. Тем не менее, я должен констатировать тот факт, что, когда я в декабре 1944 года покидал лагерь в Освенциме, я не видел этого здания».

И, наконец, Кристоферсен обращает внимание на очень любопытное обстоятельство. Единственный обвиняемый, который не явился на судебное разбирательство на процесс по Освенциму во Франкфурте в 1963 году, был Ричард Баер (Richard Baer), преемник Рудольфа Гесса на должности коменданта Освенцима. Находясь в полном здравии, он внезапно умер в тюрьме до начала суда «в высшей степени таинственным образом», — по данным газеты Deutsche Wochenzeitung от 27 июля 1973 г.. Особенно странно, что внезапной кончине Баера, перед тем как он должен был давать показания, предшествовало его утверждение в парижской газете Rivarol о том, что «в течение всего времени, в котором он руководил Освенцимом, он никогда не видел газовых камер и считает, что таких вещей не существовало» и о том что от этого заявления ничто не заставит его отказаться.

Книга сделала Кристоферсена известным. После ее выхода получила широкое распространение фраза «Ложь Освенцима» (нем. Die Auschwitz-Lüge), ее авторство заслуженно относят к Кристоферсену.

В очерке о своем опыте «Освенцим и юстиция Западной Германии» (Auschwitz and West German Justice), опубликованном весной 1985 года в журнале Journal of Historical Review, Тис Кристоферсен подвел итоги своего мученичества и представил резкий, но оптимистичный взгляд на жизнь:

Когда я писал свой рассказ ["Ложь об Освенциме"], я был подвергнут критике на том основании, что, хотя я был в лагере и не видел никакого массового умерщвления газами, этот факт вовсе не означает, что его не было…
Я получил тысячи писем и звонков. Многие из тех, кто связался со мной, может подтвердить мои заявления, но боится сделать это публично. Некоторые из них являются эсэсовцами, которые подвергались жестокому обращению и даже пыткам в плену союзников.
Я немедленно связался с теми, кто утверждал что хорошо знает о массовом умерщвлении газами. Мой опыт оказался точно таким же, как у французского профессора Поля Рассинье. Я не нашел ни одного свидетеля, видевшего это своими глазами. Эти люди говорили мне, что они знали что некто знал кого-то кто говорил об этом. В большинстве случаев предполагаемые очевидцы умерли. Другие свидетели немедленно начинали заикаться и запинаться, когда я задавал несколько точных вопросов.
… Наши исследования могут быть запрещены. Мы можем быть брошены в тюрьму. Наша почта может быть проверена. Мы можем быть атакованы с огнем и взрывчаткой. Наши дома могут быть найдены. Мы можем получить отказ в получении работы или уволены из наших рабочих мест. Мы можем быть оклеветаны, высмеяны и гонимы, как первые христиане. Но мы будем страдать и терпеть все это — и наши враги, таким образом, достигнут прямо противоположное своим намерениям. Их действия заинтересовывают других в том, что мы делаем. Я верю в правду и справедливость, и я знаю, что в один прекрасный день они восторжествуют.