Цирк
Цирк (лат. circus) — у древних римлян место конских скачек и состязаний в скорости езды на колесницах, а впоследствии и некоторых других зрелищ (единоборства гладиаторов, травли зверей и т. п.), происходивших в известные праздничные дни и называвшихся ludi circenses.
В начале существования Рима, при первых царях, таким местом было Марсово поле; затем, как гласит предание, Луций Тарквиний Приск устроил за счёт добычи в войне с латинами особое ристалище в долине между Палатинским и Авентинским холмами, известное потом под названием «Великого Цирка» (Circus Maximus). Тарквиний Гордый несколько изменил расположение этого сооружения и увеличил в нём число мест для зрителей, Юлий Цезарь значительно расширил его, а Нерон после знаменитого пожара, опустошившего Рим, выстроил Великий Цирк вновь с большею против прежнего роскошью; Траян и Домициан улучшили его ещё более, и даже Константин и его сын, Констанций, заботились об его украшении. Последние скачки в нём происходили в 549 году. Таким образом, он просуществовал шесть веков, и его история тесно связана с историей Рима и Римской империи. Расположением своим он походил на древнегреческие гипподромы. Арена Цирка после его перестройки Юлием Цезарем имела в длину 640 м и в ширину 130 м. С трёх сторон, одной короткой и полукруглой и двух боковых, длинных, она была опоясана покоившимися на сводах многочисленными, устроенными один выше другого ярусами сидений (moeniana), над которыми возвышались павильоны и галереи с колоннами. Нижний ярус, лежавший непосредственно над довольно высоким цоколем сооружения (podium), был назначен для сенаторов; тут же во времена императоров находилась их трибуна (pulvinar). Следовавший за тем ярус могли занимать только всадники, а остальные ярусы предоставлялись для людей других сословий. С внешней стороны вся эта часть сооружения представляла аркады и колоннады, из-под которых по множеству лестниц можно было пробираться к местам для зрителей. Огромное сооружение было без крыши, но зрителей могло защищать от солнца натянутое над ними полотно.
В середине короткой и полукруглой стороны описанного ограждения арены находились ворота, через которые выезжали из Цирка победители на скачках (porta triumphalis). На противоположном конце арены стояли три башни (oppida); в средней были проделаны также ворота, служившие для въезда колесниц внутрь Цирка (porta pompae); между нею и боковыми башнями был устроен, справа и слева, расположенный по дуге круга ряд стойл (саrceres) для колесниц и лошадей. По середине арены тянулась длинная и узкая платформа (spina) с полукружиями на обоих концах и стоявшими на них конусообразными столбами (metae). Эта платформа была украшена сперва одним, а потом двумя обелисками; оба они уцелели и сохранились до наших дней; первый, вывезенный из Египта и водруженный Августом, высится теперь на Piazza del popolo; второй, ещё больший, поставленный Константином Великим, перенесён в 1588 г. на площадь перед Латеранским дворцом. Кроме обелисков, на платформе в двух местах было помещено на небольших постаментах (без сомнения, в честь покровителя ристалищ Нептуна Eqnestris) по семи изваяний дельфинов, изрыгавших воду в небольшие бассейны, и отдельно от этих фигур, на особых подставках, по семи шаров (ova).
По образцу старейшего римского цирка, «Великого Цирка», строились другие, как в самом Риме, так и в его провинциях, в которых под конец существования империи не было ни одного мало-мальски значительного города, обходившегося без здания подобного рода. В Риме кроме «Великого Цирка» находилось ещё три: построенный в 220 г. до н. э. на западе от Капитолия Цирк Фламиния, в котором Август давал однажды народу представление охоты на крокодилов, среди арены, наполненной водою; Цирк Нерона (называвшийся также Цирком Калигулы и Ватиканским), начатый постройкою при Калигуле, оконченный Нероном и известный в истории, главным образом, как место жестоких мучений, которым подвергал христиан второй из названных императоров; Цирк Каракаллы, выстроенный, однако, не при нём, а столетием позже при Ромуле, сыне Максенция, и важный для археологов тем, что его значительные развалины, раскинувшиеся за прежними Капенскими воротами (за нынешней Porta San Sebastiano), дают возможность изучить устройство римских цирков. Но ещё лучше служить этой цели могут открытые в 1823 г. остатки цирка в местности древних Бовилл, небольшого городка у подножия Альбанских гор, на Аппиевой дороге. Цирк этот не велик, но представляет собою типичный образец римских цирков и сравнительно хорошо сохранился.
|
Эту статью следует викифицировать. Пожалуйста, оформите её согласно общим правилам и указаниям. |
А. С — в. Цирковые игры в древнем Риме. Слово Circus обозначает всякое кольцо (omnis ambitus vel gyrus), всякую фигуру без углов. Отсюда и место, на котором в Италии по греческому образцу устраивали конные ристания и которое в большинстве случаев было удлиненной долиной между двумя холмами, стали звать этим именем исходя не от назначения места, как в Греции (см. Гипподром), а из его наиболее обычной формы. С течением времени площади для конных ристаний обстраивались по образцу греческих гипподромов и италийских амфитеатров, появлялись места для зрителей, старт и т. п.; но и в то время, когда архитектурный тип Ц. совершенно выработался, целый ряд местностей принужден был довольствоваться более или менее приспособленной площадью с временными местами для зрителей. Подобных Ц. мы имеем немало в провинциях Запада (напр., в Африке). Объясняется это тем, что постоянные места для зрителей при колоссальном протяжении постройки должны были стоить огромных денег. Колоссальность здания объясняет и то, почему Ц. римский никогда не был сплошь каменным, а верхние его этажи всегда были деревянными. Образцом для Ц. послужил главный Ц. Рима, так называемый Circus maximus. Долина между Палатином и Авентином, длиною в 600 и шириною около 150 м, издревле, благодаря своему положению у самой древней части города и чрезвычайно удобной конфигурации местности, служила местом конных ристаний, связанных с древнейшими играми Рима (так. назыв. ludi Romani). До 329 г. до н. э. мы ничего не слышим о каких бы то ни было приспособлениях для скачек; очевидно, кроме арены и временных мест для почетных зрителей, на месте цирка не было никаких построек. Весьма возможно, что долина обрабатывалась и давала урожаи, как показывают древнейшие святилища сельских богов (алтарь Конса, святилище триады Seia, Segetia, Tutilina), сохранившиеся и после обращения Ц. в определенное здание. Весьма вероятно, что игры давались только после конца жатвы (в 366 г. l u di Romani фиксированы были на сентябрь). Только в 329 г. выстроен был старт — саrсеres — из дерева с пестрой окраской. Постоянной spina не было, меты были деревянные. Только после пунических войн мы слышим о постановке статуй, о постройке ворот, о возобновлении carceres и мет, о постановке аппарата с яйцами для счета туров (missus), о приобретении клеток для зверей (в Ц. давались не одни ристания) и т. п. При Цезаре расширена площадь Ц. и вырыт канал (euripus) вокруг арены. Своей постоянной архитектурной формой Ц. обязан Августу. Ряд мест на ближайших ступенях был предоставлен сенаторам и всадникам; зрителей пускали на основании особых, неномерованных бронзовых марок-билетов (тессеры). К этому времени относится описание Дионисия Галикарнасского (см.). Согласно этому описанию, нижний этаж мест для зрелищ был каменный, верхние два — деревянные; внешние аркады были одноэтажные, в них помещались лавки, трактиры и т. под. Carceres представляли из себя портик с двенадцатью арками для ворот и средним порталом. Клавдий создал мраморные carceres и золоченые меты; Нерон в 63 г. приказал засыпать Цезарев канал, чтобы дать больше места всадникам. Пожар 64 г. уничтожил, вероятно, только деревянные части; в 68 г. в Ц. вновь даются роскошные празднества. В 81 г. выстроены были Титом великолепные ворота на южной короткой стороне Ц. Эпохой в жизни Ц. было правление Траяна, расширившего места для зрителей в очень значительной мере, частью на месте выстроенной Домицианом, а теперь уничтоженной императорской ложи. И после Траяна значительная часть мест была сплошь деревянная, как показывают повторные случаи обвалов, стоившие жизни тысячам зрителей. При Константине Ц. был основательно реставрирован; spina украсилась новым обелиском, вывезенным из Гелионоля. Ещё в VI в. Теодорих поддерживал цирк; последние игры дал Тотила в 549 г. Наиболее массивное сооружение Ц. — арка Тита — стояло до XII в., но уже в XVI в. от Ц. оставалось не более, чем мы имели до недавнего прошлого, когда долину Ц. застроили безобразными зданиями газовой фабрики. Почти полное разрушение Ц. объясняется как тем, что квадры сидений были превосходным материалом для построек, так и тем, что только меньшая часть Ц. была каменной. Все же и при этом состоянии разрушения мы можем себе составить представление и о плане Ц. (см. фиг. 5), и об его внутреннем убранстве — о первом как на основании раскопок, так, особенно, и на основании известного Северовского плана Рима, от которого сохранился кусок с изображением южной части Ц. По этому фрагменту и размерам долины можно вычислить приблизительно размеры Ц. Длина здания — 635 м, шир. 150 м, длина арены 590 м, шир. 80 м. Руководясь этими размерами, можно проверить указания авторов на вместимость Ц.: весьма возможно, что при Августе число мест достигало приблиз. 150000, а ко времени Константина увеличилось прибл. до 200000. О внутреннем убранстве Ц. можно судить на основании ряда римских памятников (рельефы, монеты, мозаики) и особенно на основании найденной в Барселоне мозаики, изображающей цирковые ристания (см. илл.).
http://www.cultinfo.ru/fulltext/1/001/006/b75_224-2.jpg
1. Мозаика из Барселоны, изображающая римский цирк и цирковые ристания («Annali dell’Ist», 1863
2. Лампа Британского музея; изображен триумф коня-победителя (Ростовцев, «Римские свинцовые тессеры»)
3. и 4. Тессеры — входные билеты в цирк; изображены голова возницы и мета, и возница-победитель и лошадь-победительница (Rostowzew, «Tessetae plumbeas», 1903
5. Circus Maximus (Hülsen y. Wissowa «Realencyclopaedie», III).
Детали изображения почти сходны с изображениями на римских памятниках. На spina изображены здесь, кроме приспособлений для счета и обелиска, ряд святилищ, колонки со статуями Викторий, статуя Великой матери богов (верхом на льве), военные знамена, кроме того ряд атлетов и зверей — может быть, статуй, символизирующих те игры, которые давались в Ц. кроме ристаний. На других памятниках мы видим, кроме того, святилище трёх богов, алтарь, трофеи с пленниками (ср. связанных людей на барселонской мозаике) и др. Главным зрелищем, собиравшим народ в Ц., были скачки на колесницах (кроме них упоминаются и бега, и бои атлетов, и бои зверей, и упражнения на верховых лошадях). Первоначально эти бега были составной частью религиозно-политических торжеств, сопровождавших возвращение войска из похода, что сказывается, в виде пережитка, на той pompa, которою вводились состязания колесниц. Pompa эта носила характер триумфа, с религиозной подкладкой. Она торжественно шла с Капитолия по форуму и скотному рынку и входила в южные ворота Ц. Во главе шёл или ехал (если это был претор или консул) магистрат, дававший игры, в триумфальной одежде (шитая золотом тога и туника, украшенная вышитыми на ней пальмами), держа в руке скипетр, украшенный орлом; сзади него стоял или шёл венчавший его золотым дубовым венцом общественный раб. Впереди гремела музыка, магистрата окружали его дети, друзья и клиенты. За ним везли и несли статуи богов, впоследствии — и обожествленных императоров, начиная с Юлия Цезаря. После этого вводного акта, очень длинного и очень педантичного, начинались игры. Одновременно открывались ворота и обыкновенно 4, иногда больше (6, 8, 12, смотря по количеству партий и колесниц каждой партии) колесниц, парою или чаще четверкою, вылетали на арену. Бег начинался направо от меты и кончался у места на противоположной стороне, отмеченного белой линией, после семикратного оббегания spina. Число заездов не всегда было одинаково: начиналось с 10 или 12, но чем дальше, тем более число их увеличивалось, и в императорское время доходило до 24 пли даже 36, что заполняло весь день с утра до вечера. Каждая скачка длилась не более четверти часа. Во время скачки возницы употребляли всевозможные средства, чтобы добыть первый приз, — средства, поведшие к выработке особого технического скакового жаргона, на котором написаны надписи в честь или память возниц. Особую опасность представляло огибание мет, к которым каждый старался держаться поближе; все зависело от выдержки и ловкости крайней левой лошади. Несчастные случаи были вполне обычны; легкую двуколеску, открытую сзади, ничего не стоило сломать при силе и быстроте четырёх лошадей; почти все изображения скачек дают в определенной схеме из четырёх состязающихся колесниц одну разбитой. Приз состоял из венка и известной суммы денег; давались и вторые, и третьи призы. Поставка лошадей и возниц первоначально исходила от государства и сдавалась магистратами на откуп. Чем дальше, тем крупнее становились приплаты магистратов, дело же поставки организовалось в два больших предприятия, может быть, субсидируемые правительством. Предприятия эти содержали конюшни, лошадей, персонал возниц, школы для возниц, выезжали лошадей и т. п. Техническое имя этих предприятий было factio; главный заведующий носил имя dommus factionis. Различались factiones между собою цветами. Две компании республиканского времени одевали своих наездников одна в белое, другая в красное, и носили поэтому имя: одна — russata, другая — albata. В императорское, вероятно, время к этим двум присоединились синие и зелёные (factiones veneta и рrаsina); временно при Домициане имелись ещё золотые и пурпуровые (purpureus pannus и auratus pannus). Из этих партий видную роль играли в императорское время только синие и зелёные; около них сосредоточился весь интерес посетителей Ц. Интерес к лошадям, к возницам, азарт ставок — все это, раздуваемое участием высших слоев общества вплоть до императора, повело к тому, что интересы Ц. были насущнейшими и живейшими интересами Рима. Интерес сосредоточивался на постоянных носителях тех или других преимуществ — компаниях, поставщиках лошадей и возниц, — и раздувался самими компаниями; зритель привыкал усваивать себе интересы компании, и, таким образом, получилось страстное участие в судьбе не лошади или возницы, а партии. Страстность доходила до схваток и битв; влиятельные люди одной партии старались повредить другой; сами императоры проводили немало времени в конюшнях любимой партии и мощью своей власти поддерживали её в ущерб другой. С падением культурности страстность достигает своего апогея на гипподроме Константинополя. Пристрастие к партиям поддерживало интерес к носителям славы партии — возницам и лошадям, особенно к возницам, так как от их ловкости всего более зависела победа. Специализация вытеснила дилетантов из Ц.; рука об руку с нею шла выработка понятия о неуместности её, как ремесла, для римской аристократии. Искони в цирк гоняли колесницы юноши знатных семей; они же, пока были ещё pueri, там же показывали высшую школу езды в ряде сложных военных эволюций, принимая участие в так назыв. lusus Troiae. В последние века республики все это вышло из моды, Цезарю и Августу, в их стремлении бороться с изнеженностью общества и кастовыми предрассудками, пришлось насильно вновь вводить старые обычаи. Они заставляли знатную молодежь гоняться на колесницах, выступать и в детском, и в юношеском возрасте в ряде военных упражнений на глазах у публики (lu d i sevirales: участники — всадники, только что надевшие toga virilis; lusus Traiae: участники — дети лучших сенаторских семей). Воспитательные цели Цезаря и Августа сменились страстным увлечением Ц. Калигулы и Нерона: не упражнение физических сил и борьба с предрассудками, а спорт сам по себе, любовь к успехам, видным и шумным в этой области, руководили особенно Нероном и его позднейшими подражателями. Слава возниц, их популярность не давали спать императорам, подобным Нерону. Но как ни росло увлечение скаковым спортом в обществе, цирковые кучера из общества все-таки были исключением: тон давали в Ц. профессионалы. Выработка техники и умелая подготовка, в связи со специальными способностями, вырабатывали искусников, побеждавших по нескольку тысяч раз и составлявших себе колоссальные состояния из призов и особой платы от партии и нанимателей. Имена их гремели повсюду; все знали Скорпа или Диоклета, и ряд надписей подробно рассказывает нам их цирковую карьеру. Возницы начинали свою карьеру очень молодыми, что обусловливалось в значительной степени требованием от них возможной легкости. Большинство рано кончало жизнь насильственной смертью; лишь немногие, составив себе состояние, удалялись на покой. Самый костюм возниц указывал на опасность их профессии: поверх туники они обмотаны были ремнями, на голове носили гладкую кожаную шапку, ноги вплоть до сандалии также обвернуты были ремнями, все это — чтобы защитить по возможности тело от ударов и чтобы на всем теле не иметь такой одежды, которая могла бы за что-нибудь зацепиться, на которой можно было бы повиснуть. Вожжи привязаны были к пояснице возницы, чтобы можно было править одной рукой, а в другой держать бич; у пояса висел кривой нож, для обрезания вожжей в случае падения. Умственное развитие возниц было ниже среднего, суеверие пустило в их среде глубокие корни. Амулеты покрывали сплошь сбрую лошадей, их носили на теле сами возницы. В гробницах Карфагена и Аппиевой дороги найдено немало свинцовых писем к подземным богам — писем, которые должен был доставить по назначению мертвец: возницы поручали здесь друг друга вниманию подземных богов, приглашая их наслать на противника всевозможные цирковые напасти. Большой интерес возбуждали и лошади. Все знали знаменитых левых пристяжных (funales), побеждавших по сотне раз. Испания, Африка, Италия, Греция, Каппадокия конкурировали высотою крови и скаковых качеств своих конских заводов. Потребление и спрос на лошадей были громадны; конские заводы, очевидно, давали крупным заводчикам хорошие доходы. Особенно крупные предприятия этого рода создали чудные пастбища Африки; немало сохранилось мозаик, свидетельствующих о любви к лошадям, интересе к ним и распространенности коннозаводства в этой римской провинции. Каждая лошадь имела свое имя и свою генеалогию; сотни имен переданы нам разнообразными памятниками, от мозаик и до свинцовых входных билетов-тессер. Лошади-победители на пути в свои конюшни справляли настоящие триумфы. Таковы были элементы, из которых слагалась цирковая жизнь. Одинаково страстно жили этой жизнью и Рим, и провинции. Антиохия или Лион не уступали в этом отношении Карфагену и Коринфу. Могли не знать в Риме, чем кончилась война с германцами или парфянами, но всякий знал, кто победил в последний цирковый день — синие или зелёные. См. Friedl änder, "Sittengeschichte (т. II, 6-е изд., 322 сл.; 7-е изд., без примечаний и экскурсов, но переработанное, стр. 22 сл.); Pascal, Bussemaker, Saglio у Daremberg et Saglio, «Dict. d. ant.» (I, 1167 сл.); H ü lsen и Pollack y Pauly-Wissowa, «Realencycl.» (III, 2571 сл.); новый материал — R. Wueusch, «Sethianische Verfluchungstafeln ans Rom» (Лпц., 1899), и Ростовцев, «Римские свинцовые тессоры» (106 сл.).
М. Ростовцев. Цирк в средние века и новое время. — После распадения римской империи Ц. мало-помалу потерял свое значение главного места для развлечения народа. Внук Хлодвига I, Хильперик, король франков, построил было в Париже и Суассоне Ц., где давались народу различные представлении, но последние особенного успеха не имели, и потому Ц. вскоре были заброшены и сломаны. Получившие в средние века значительное развитие мистерии и, наконец, театральные представления, в собственном смысле этого слова, окончательно подорвали значение Ц. как общественного увеселения. Современный Ц., как мы понимаем это слово теперь, имеет, за немногими исключениями (Испания), довольно мало общего с древнеримским Ц. Он появился впервые лишь в конце XVIII в. во Франции. Создателями его явились два английских наездника, отец и сын Астлеи. В 1774 г. они выстроили в Париже, в предместье Temple, круглую залу, названную ими Ц., и стали давать здесь представления, состоявшие из различных упражнений на лошадях и акробатических. Преемники Астлеев, итальянцы Франкони, вскоре выстроили новый Ц. уже на 2700 человек. Они ввели в программу представлений ещё и пантомимы, а также борьбу диких зверей между собою и с собаками. Из Парижа цирковые представления. вскоре распространились по всей Европе. Почти во всех современных Ц., все равно, выстроены ли они на 500 зрителей или на 5000, пространство, оставляемое для арены, имеет одни и те же размеры. Объясняется это профессиональной необходимостью. Выступающие на цирковой арене артисты для успеха своих головокружительных и подчас опасных для жизни упражнений, должны встречать на любой арене известную правильность и известную соразмерность. Последнее ещё важнее для лошадей, которые, ради безопасности артистов и успешности выполнения данного упражнения, не должны испытывать ни малейшего колебания, ни малейшей нерешительности, могущей отклонить их от намеченного пути. Арена Ц. отделяется от поднимающихся кругом неё амфитеатром мест для публики небольшим, довольно широким барьером, высота которого должна быть такова, чтобы лошадь среднего роста могла, положив копыта передних ног на барьер, продолжать двигаться задними ногами по арене. В двух противоположных пунктах арены, покрытой обыкновенно слоем песка или опилок толщиной в 6 — 8 см, барьер этот разнимается для образования проходов при впуске и выпуске лошадей. Проходы эти сейчас же, однако, должны быть закрыты, когда лошадь уже на арене. Кроме наезднических и акробатических упражнений, пантомим и клоунских представлений в последнее время в Ц. даются представления с дрессированными животными. В некоторых цирках арена при помощи целой системы труб быстро может быть превращена в большой бассейн. В настоящее время постоянные цирки существуют почти во всех столицах и главных городах Западной Европы и России. Лучшие цирки — в Париже (Cirque d’hiver. Cirque d' été и др.). Кроме того, по Западной Европе и России постоянно кочует весьма значительное число подвижных цирков. В Италии нет постоянных Ц., но зато большая часть наиболее значительных театров устроена так, что партер может быть превращен в цирковую арену. Наибольшее распространение Ц. получили в Испании, где (и ещё отчасти в Португалии и южной Франции) сохранились остатки тех варварских и кровавых зрелищ, которые так нравились древним римлянам, именно борьба людей с животными (см. Бои быков).