Традиция

Текст:Наталья Холмогорова, Константин Крылов:Русские: Кровь и воля

Мы собрались сегодня здесь, чтобы обсудить вопрос о том, кто такие русские и что такое русская нация. Вопросы эти, конечно, необъятны, но нас интересует самое простое, практическое их применение. Грубо говоря: чем определяется национальность человека? Как определить, кто русский, а кто нет?

Неприличная темаПравить

Надо заметить, что сам этот вопрос в наше время несет на себе клеймо какой-то полузапретности, пожалуй, даже неблагопристойности. В нашей «многонациональной» и официально гордящейся своей «многонациональностью» стране говорить о национальности того или иного конкретного человека считается почти неприличным. Спросить у собеседника, русский ли он — бестактность, почти грубость; а уж уточнить, кто были по национальности его родители — просто невозможно. Все вокруг (начиная с него самого) воспримут это как однозначный «поиск компромата».

Но то, о чем нельзя говорить вслух, становится любимой темой в кулуарах. Вопросы «характерных носов» и «сомнительных отчеств» в современном, так сказать, разговорном дискурсе пользуются бешеной популярностью, причем отнюдь не только среди патентованных «руссо фашисто». Нет: и либералы с не меньшим, а зачастую и с большим интересом выискивают среди своих оппонентов «нечистокровных» и страстно обсуждают их гипотетические родословные.

Одним словом, национальная принадлежность конкретных людей воспринимается сейчас так, как в викторианскую эпоху воспринимался секс — это нечто «грязное», предмет сальных шуток и намеков, то, о чем неприлично говорить вслух, но можно хихикать в кулак и сплетничать на ушко.

В сущности, это означает, что нас — всех нас, и русских, и «не совсем русских», — успешно приучают стыдиться своих предков.

Чтобы очистить нездоровую атмосферу, сложившуюся вокруг самого слова и понятия «русский», прежде всего необходимо четко понять одно: «русский» — это национальность, а не моральная оценка.

Иначе говоря, «русский» — не значит «хороший человек», а «нерусский» — не значит «дурной».

К сожалению, это очень многим непонятно. И плохо не то, что люди, которые этого не понимают, у любого мерзавца или предателя стараются выискать чужеземные корни: в конце концов, мерзавец останется мерзавцем, как его не называй. Плохо то, что эти же люди неоправданно расширяют понятие «русский», придавая ему эмоционально-оценочное значение и стремясь включить в него всех, кто, на их взгляд, заслуживает уважения, почитания или любви. «Курт Кобейн — тоже русский и родом из Москвы», — поет патриотический бард Александр Непомнящий; а философ Дугин, доводя эту идею до абсурда, добавляет, что русскими являются также некоторые звери, цветы, камни и галактики. Такие уподобления имеют право на существование как смелые поэтические метафоры — но не более того.

«Русский» и «хороший» — разные вещи; «нерусский» и «плохой» — тоже. Иногда эти качества совпадают в одном человеке, иногда — нет. Русский может быть последней сволочью и встречать у других русских только справедливое презрение. И напротив, нерусский может привлекать к себе замечательными человеческими качествами и в высшей степени заслуживать уважения. То, что некто нерусский — вовсе не означает, что ему нельзя доверять, нельзя жить с ним рядом, вести с ним дела, общаться, дружить, пользоваться плодами его труда, уважать его ум, восхищаться его дарованиями, и так далее. Это значит всего лишь, что этот человек не принадлежит к русскому народу и к русской нации. То есть — при определенных условиях его интересы могут разойтись (или уже расходятся) с нашими.

Но что означает принадлежать к русскому народу или к русской нации? Есть ли между этими понятиями различие? И что определяет принадлежность? Об этом мы сейчас и поговорим.

Вокруг да околоПравить

Вопрос о том, «кто такие русские?» или «кого можно назвать русским?» встает снова и снова. Мы пытаемся не отвечать на этот вопрос, пытаемся отклонять его, указывая, что для состоявшихся наций ответ на него даже не формулируется — он самоочевиден. Почему, в самом деле, французы не задаются мучительным вопросом, кто они такие, и не ведут споров о том, можно ли считать полноценным французом гасконца д"Артаньяна?

Но этот «проклятый вопрос» всплывает снова и снова, в том числе среди самих русских националистов. Быть может, это означает, что состоявшейся нацией русских пока считать рано. Во всяком случае, ясно, что для нас ответ на этот вопрос не очевиден, и значит, нельзя отвечать на него молчанием. Ни молчанием, ни метафорами, ни иносказаниями, ни взыванием к «русскому духу», который якобы каким-то мистическим образом сам все определит и рассудит. Нет, у нас должен быть четкий и ясный ответ, своего рода математическая формула, которую можно приложить к каждому человеку — и определить, в каком отношении к русскому народу и к русской нации он находится.

Часто слышатся предложения определять национальность по языку, культуре или гражданской принадлежности. Но эти критерии явно несостоятельны.

Язык, культура, цивилизационные структуры — все это не сущность народа, а нечто вроде «надстройки» над ним: плоды его жизни и деятельности, его самовыражение и одновременно среда, в которой он существует. Эта среда действительно играет огромную роль в формировании новых поколений; однако ее связь с народом нельзя назвать нерасторжимой.

Язык, искусство, социальные структуры, государство — все это не сам народ, а, по сути, его имущество. Но всякое имущество можно похитить.

Чеченцы из разных племен общаются друг с другом по-русски (иначе они друг друга просто не понимают), и «ичкерийский бард» Тимур Муцураев по-русски поет свои песни, исполненные ненависти к русскому народу. Но русскими «ичкерийцы» от этого не становятся. Как не становится русской и какая-нибудь Алла Боссарт, изливающая яд на наш народ на родном для нее с детства русском языке.

То же касается и культуры: американский профессор-славист, прекрасно говорящий по-русски и лучше многих наших соотечественников разбирающийся в тонкостях мировоззрения Достоевского, от этого не перестает быть американцем.

Более того: как это ни удивительно, можно и самому вносить ценный вклад в русскую культуру, не будучи при этом ни русским, ни даже другом русских. Разве мало писателей, поэтов, актеров, людей известных и заслуженно уважаемых за свой талант, которые при этом подписывают разного рода «антифашистские документы» или отличаются откровенно русофобскими высказываниями? Не будем называть фамилии — как говорится, мы их любим не за это. Но таких людей достаточно много; и факт, что ни талант, ни укорененность в русской культуре, ни действия, объективно развивающие эту культуру, не превращают их в русских.

Что же касается государства, то об этом и говорить нечего. То, что государство не тождественно народу, что оно может обращаться против собственного народа, унижать его, угнетать и истреблять, нашим современникам объяснять не нужно — эта истина из тех, что даны нам в ощущениях.

Что еще выбрать критерием «русскости»? Веру? Но современные русские националисты расколоты по религиозному признаку — и этого достаточно, чтобы признать: ни религия, ни отношение к религии критерием национальности служить не могут.

То же касается и отношения к различным «значимым точкам» отечественной истории и культуры; можно сколько угодно ужасаться и негодовать по этому поводу, но факт, что едва ли не все поворотные пункты в истории России, от крещения Руси до распада СССР включительно, часто вызывают у русских националистов прямо противоположные эмоции и ожесточенные споры.

Менталитет? Поведение? Но понятия «русского поведения» или «русского образа мыслей» чрезвычайно расплывчаты и трудно верифицируемы, особенно в применении к обыденной жизни. Пытаясь судить и классифицировать соотечественников по поведению, слишком легко впасть в догматизм, слишком легко принять свои личные взгляды, мнения и стереотипы за обязательные для всех, слишком легко начать «вычеркивать из русских» тех, с кем мы не сходимся во мнениях или в характерах. Это тоже тупиковый путь.

Иногда выдвигается такой критерий: «Русский — это тот, кого признают таковым другие русские». Но это принцип чисто риторический, едва ли имеющий какое-то практическое значение. Как именно «другие русские» должны выражать свое мнение по поводу того или иного Васи Пупкина? Отвечать на всенародный опрос? И сколько должно быть этих «других» для того, чтобы признать Васю русским? Весь народ до последнего человека? Простое большинство? Или квалифицированное? Что делать, если мнения разделятся? Всегда ведь найдутся такие блюстители чистоты нации, которые русскими не признают вообще никого, кроме себя и десятка единомышленников…

Итак, все эти критерии никуда не годятся.

Что же остается? Есть еще один критерий: твердый, объективный, независимый ни от каких личных пристрастий и субъективных оценок. Тот, что достается каждому из нас с рождения, тот, что не в силах уничтожить даже смерть.

Да, вы угадали: это ««кровь»».

Простые истиныПравить

Если спросить обычного человека с улицы: «Почему ты считаешь себя русским?» — скорее всего, он не будет ни вспоминать о языке и гражданстве, ни указывать на свое вероисповедание или хорошее знание отечественной литературы. Он скажет: «Кем же мне еще быть, если русскими были мои отец и мать?»

Национальность — то есть принадлежность к определенному народу (этносу) — есть то, что передается по наследству, от родителей к детям. И само слово «народ» указывает на чисто природный, биологический характер этой общности: народ — это те, кто «народился» от определенных предков. Существовали ли вправду какие-то единые предки, или современный народ возник благодаря слиянию множества племен различного происхождения — не так важно; важно, что идентификацию себя как «русского» человек получает от родителей, вместе с уникальным набором генов, определенным фенотипом, темпераментом, складом ума и характера. Все эти качества порождаются кровью и передаются вместе с кровью; а то, что не передается по наследству (язык, менталитет, стереотипы поведения), в основной своей части формируется в первые годы жизни благодаря воспитанию — то есть, по существу, также усваивается от родителей, которые, в свою очередь, получили это от своих родителей, и так далее. (Возможны редкие исключения — например, сирота-подкидыш от предков получает только генетические характеристики, а все остальное усваивает от воспитателей; но не исключения формируют народ.)

Из этого ясно, что ни «стать русским», ни «перестать быть русским» невозможно. Чтобы «стать русским», человек из иного этноса должен был бы изменить свой генетический код, сделать пластическую операцию, убрав из своей внешности все характерные национальные черты, стереть память о годах детства, забыть родной язык, отречься от своих предков… Все это и невозможно, и никому не нужно. Если даже предположить, что кто-то предпримет такую безумную операцию — спрашивается, зачем русским такой «общечеловек»? И к чему нам признавать своим того, кто уже один раз отрекся от своих?

Итак, стать русским невозможно. Но что же делать и кем себя считать человеку, который, не будучи одним из нас по происхождению, тем не менее субъективно чувствует себя русским и не мыслит свою судьбу вне русского народа?

Здесь мы переходим к понятию нации.

Народ и нацияПравить

Что такое «нация»? Значение этого понятия очень расплывчато. Некоторые используют его как полный синоним «народа», другие вводят между ними какие-то различия (например, полагают, что нацией можно называть только государствообразующий народ). Мы предлагаем следующую терминологию: нация — это социальный механизм, служащий защите интересов того или иного народа. Нацию составляют все люди, воля которых направлена на выживание, благополучие, процветание и развитие соответствующего народа.

Таким образом, если принадлежность к народу определяется кровью, то принадлежность к нации — свободной волей.

Кто составляет нацию?

В идеале границы нации должны совпадать с границами народа. Но на деле это, конечно, совсем не так. Огромную часть народа (в такие времена, как сейчас — непростительно большую часть) составляют люди, не осознающие или не вполне осознающие свои национальные интересы и не готовые что-либо предпринимать для их осуществления. В лучшем случае это потенциальные члены нации; в худшем — просто балласт. Кроме того, в этносе, как всегда и везде, неизбежно существуют предатели, действующие против интересов собственного народа.

С перечисленными категориями все более или менее ясно без долгих объяснений. Но возможна ли обратная ситуация — когда человек, не принадлежащий к русскому народу, тем не менее принадлежит к русской нации?

Чтобы ответить на этот вопрос, нужно понять, из каких соображений нерусский человек может действовать в интересах русских.

Чаще всего это связано с тем, что интересы русских совпадают с интересами его собственного народа. Например, во время Великой Отечественной войны в Советской армии рядом с русскими храбро сражались представители многих других народов, поскольку германская агрессия угрожала и им тоже. В таком случае нерусский не вливается в русскую нацию — он просто действует в интересах своей собственной нации, которая является союзницей русских.

Важно отметить, что в дальнейшем ситуация может измениться: интересы разойдутся, и бывшие союзники станут противниками. Поэтому, например, в обсуждении сегодняшней ситуации с незаконными иммигрантами неуместны ссылки на то, что деды этих иммигрантов вместе с русскими защищали Сталинград.

Но возможно и такое, что нерусский человек действительно предпочитает интересы русского народа интересам своего собственного — то есть реально принадлежит к русской нации. Не следует думать, что такого не бывает, только потому, что это «статистически маловероятно»: человеческие характеры и судьбы чрезвычайно разнообразны, и конкретные люди порой очень сильно выбиваются из общей статистической картины.

Нас спросят: как отличить такого искреннего друга русских от «засланного казачка», под видом защиты наших интересов стремящегося нам навредить или добиться каких-то своих эгоистических целей? Мы ответим: никаких специальных рецептов здесь нет, метод тот же, что и при любом выявлении «засланных казачков» — смотреть на то, что человек делает и как себя ведет, и делать выводы.

Можно только добавить: если некто — действительно «нерусский по крови, но русский по духу» — он не будет выпячивать свое нерусское происхождение и козырять им (хотя не станет и скрывать его или стыдиться своих предков); не встанет на сторону соплеменников в случае, если их интересы конфликтуют с интересами русских; не станет активно бороться с теми направлениями русского национализма, которые чем-либо «задевают» его этнос; а если встретит со стороны кого-то из соратников недоверие — отнесется к этому без громогласного возмущения и без истерических обид. Если он человек разумный и дальновидный, то, пожалуй, он также воздержится делать громкие заявления «от имени русского народа» и не станет стремиться к верховным постам в русских национальных организациях — понимая, что в нынешней сложной ситуации может этим навредить и своим идеям, и нашему общему делу.

Поясним на примере. Представьте себе обрусевшего немца, который 22 июня 1941 года идет добровольцем в Советскую армию. Как он будет вести себя на фронте? Станет ли кричать повсюду, что он немец? Будет ли обижаться, услышав от товарищей что-нибудь нелестное в адрес немцев? Пойдет к комиссару жаловаться на засилье «фашистской антинемецкой пропаганды»?

«Букет кровей»Править

Необходимо также коснуться вопроса о так называемых «полукровках» — то есть людях, у которых русский только один из родителей (бывают и более сложные сочетания русских и нерусских предков, но здесь это не принципиально).

Кто такой «полукровка»? Это человек, которому выпадает редкая возможность: он может сознательно выбрать, к какому народу себя относить.

В своем выборе он, разумеется, свободен. Если он выбрал иной народ, никаких претензий к нему быть не может (что, конечно, не дает ему морального права вредить русским, прикрываясь своим «букетом кровей»). Если же он выбирает русских — мы приветствуем такой выбор, мы ценим его русскую кровь и уважаем его русскую волю, но и спрашиваем с него, как с русского, без скидок.

Конечно, нельзя ожидать, что «нерусская половина» не окажет на такого человека никакого влияния. Так не бывает. Полу-еврей неизбежно будет нести в себе какие-то еврейские черты, полу-бурят — какие-то бурятские, и так далее. Но в этом нет ни трагедии, ни причины относиться к нему как к «неполноценному». Во-первых, и среди чистокровных русаков далеко не все соответствуют «русскому стандарту», неизбежно идеализированному и схематичному; и во-вторых, есть основания надеяться, что русская кровь и русское самосознание помогут этому человеку отследить в себе явно «некомплиментарные» черты и либо от них избавиться, либо переработать и привести в соответствие со своим русским «я». Если же в этом он потерпит неудачу… что ж, такие деликатные проблемы обсуждаются и решаются сугубо индивидуально.

Единственное, что действительно может повредить и в самом деле очень сильно вредит «полукровкам» — а также обществу, в котором таких людей много — это неспособность выбрать, постоянное ощущение своей «располовиненности» и, как следствие, осознание себя какими-то «общечеловеками», зависшими в воздухе и неспособными ни одну нацию принять как свою. Нынешняя культура, к сожалению, поощряет и пестует такое самосознание. В традиционном обществе такого не было и, соответственно, проблемы «не вполне русских» просто не существовало — хотя сами «полукровки», конечно, встречались.

Все сказанное относится к людям, у которых есть серьезные основания сомневаться в своей принадлежности к русским — то есть половина или более половины нерусской крови. Что же касается разных «четвертушек», «осьмушек» и т. п., то о них, на наш взгляд, нечего и говорить. Влияние одного нерусского предка по сравнению со множеством русских микроскопично; и люди, маниакально отыскивающие у своих оппонентов «сомнительных дедушек», тем самым просто показывают, что не ценят русскую кровь и не доверяют ей.

Возникает смежный вопрос. Предположим, нерусский или «не вполне русский» человек, живущий среди русских, не занимает ни отчетливо прорусской, ни отчетливо антирусской позиции, вообще не задумывается о национальном вопросе — просто живет себе, как живется. Что сказать о нем?

Думается, такого человека правильнее всего назвать обывателем. В данном случае это не ругательство — он вполне может быть ценным специалистом, интересным собеседником и т. п. — а термин, определяющий его отношение к национальной проблематике.

В нормальных, мирных условиях от обывателя требуется только лояльность. Если он соблюдает принятые в русском обществе нормы поведения, честно трудится на благо общества, не участвует в деятельности криминальных группировок, не торгует наркотиками, не насилует женщин, не пользуется рабским трудом, не ведет активную борьбу с «русским фашизмом» и т. п. — какие к нему могут быть претензии? Русский национализм не предполагает и никогда не предполагал желания притеснять и угнетать людей других национальностей просто потому, что они не русские. В отличие от некоторых иных, мы не считаем «инородцев» недочеловеками или людьми второго сорта.

Проблема в том, что у нас сейчас условия далеко не мирные. Против русского народа (а также всех народов, живущих на территории России и комплиментарных русскому) идет ползучая необъявленная война. И есть обоснованные опасения, что тех, кто еще не определился, на чьей он стороне, сама жизнь рано или поздно заставит об этом задуматься.

К вопросу о смешении расПравить

Напоследок затронем еще один вопрос, для некоторых националистов представляющийся остроактуальным — вопрос так называемой «расовой порчи» народа.

Прежде всего необходимо отметить, что эта проблема обретает существенность лишь в одном случае — если межрасовых браков и детей от таких браков становится много, если они превращаются в обыденность. Отдельные межрасовые браки, воспринимаемые как редкие частные случаи или курьезы, не несут в себе опасности ни для генофонда народа, ни для его национального самосознания.

Приведем пример, который так любят вспоминать наши антифашисты — происхождение А. С. Пушкина. Конечно, сам Пушкин никаким «негром» не был. Но пример его прадеда показывает, что от завоза в Россию одного (повторяем — одного) негра и его женитьбы на русской боярышне никакой антропологической катастрофы не произошло. Даже напротив, один из отдаленных результатов получился на редкость удачным. Правда, ещё остаётся вопрос, на что больше повлияли африканские гены — на поэтический талант Пушкина или на его «взрывной» характер, ставший в конце концов причиной его гибели? Второе представляется более вероятным:

Но одно дело — завоз в Россию одного негра, другое — миллиона. Думается, вовсе не нужно быть расистом, чтобы понимать ненужность и нежелательность для народа подобных «экспериментов» в массовом масштабе.

Как же избежать массового расового смешения?

Когда я читаю в программах некоторых «стр-р-рашно-нацистских» движений рассуждения типа: «Как только придем к власти — немедленно запретим русским женщинам сексуальные связи с представителями иных рас!» — мне становится смешно. Интересно, как они собираются это контролировать? В каждой спальне видеокамеру поставят?

А ведь все гораздо проще. Достаточно навести в России элементарный порядок, и эта проблема решится сама — никаких специальных запретительных мер не потребуется.

Представьте себе такую картину:

Все нелегальные иммигранты, а также «новые россияне», получившие гражданство незаконно или занимавшиеся в России незаконной деятельностью, разъехались по домам.

Новые иммигранты приезжают в Россию в небольших количествах и на ограниченные сроки.

Женщина, вышедшая замуж за гражданина иного государства, лишается российского гражданства и отправляется жить к мужу.

Отменена принудительная «толерантность», прекращены «уроки дружбы» и т. п. деятельность, исчезло педалирование «негритянской тематики» в модных журналах и молодежных телевизионных программах.

Ликвидирована ситуация, когда средний кавказец в России по определению богаче и «престижнее» среднего русского.

Сами посудите, много ли «межрасовых гибридов» будет рождаться в России при таких условиях?

Источник — https://traditio.wiki/w/index.php?title=Текст:Наталья_Холмогорова,_Константин_Крылов:Русские:_Кровь_и_воля&oldid=739764