История «Новой хронологии»

Ранние попытки ревизии хронологии

Исаак Ньютон

Отдельные попытки оспаривать научную хронологию известны практически одновременно с зарождением этой хронологии в середине XVI века.

В XVI веке профессор Саламанкского университета де Арсилла утверждал, что вся античная история выдумана средневековыми монахами.

Учёный-иезуит Жан Гардуэн (1646—1729), крупный филолог своего времени, долго и с успехом занимавшийся филологической критикой текстов, в 1690 г. пришёл к выводу, что ряд позднеантичных произведений на самом деле написан в Средние века. Затем он нашёл, что вообще почти вся античная литература сочинена средневековыми монахами, в том числе и греческий перевод Нового Завета, тогда как последний был написан на латыни — по его мнению — родном языке Христа и апостолов. Подделкой он считал и всю патристическую традицию, и все документы соборов, а равно все античные монеты. После смерти в его записях нашли утверждение, что вся церковная история является «плодом тайного заговора против истинной веры».

Попытку ревизии хронологии предпринял Исаак Ньютон. Великий физик, под конец жизни посвятивший себя главным образом богословию, озаботился расхождением между «священной» и «светской» хронологией. Действительно, дата, к которой тогдашняя традиция вслед за Манефоном относила воцарение первого египетского фараона Менеса (4242 до н. э.) — древнее не только даты потопа по библейским данным (2348 до н. э. по Ашшеру) но и самого сотворения мира (4004 до н. э. по Ашшеру). Чтобы разрешить это противоречие, Ньютон, не сомневавшийся в абсолютной достоверности библейских данных, заявил, что история всех народов сознательно удревнена ими. Отчасти скептицизм Ньютона нашёл подтверждение у современной науки, которая считает манефоновскую хронологию растянутой минимум на 1000 лишних лет (см. хронология). Однако Ньютон попросту начал произвольно сокращать манефоновский список династий, отождествляя друг с другом различных фараонов даже по случайному и мнимному созвучию (например, Сенусерта и Шешонка на том основании, что у Геродота первый зовётся Сесострис, а второй в английской Библии — Сесак). В результате подобного рода комбинаций ему удалось, сильно сократив манефоновский список, объявить годом воцарения Мены 904 год до н. э.; а так как это, в свою очередь, противоречило хронологии греческой истории, то Ньютон ревизовал и последнюю — в её ранней, мифической и полумифической части: так, поход аргонавтов он с помощью астрономических комбинаций датировал 936 г. до н. э. Впрочем, следует отметить, что его ревизия касается в основном ранней истории, которая в то время была лишена достоверных источников, так что она, в тогдашней версии, всё равно не совпадает с данными современной науки; но еврейская хронология со времён создания Израильского царства и греческая от первой Олимпиады у Ньютона в целом не противоречит ни тогдашней, ни нынешней науке. Поэтому попытки «новых хронологов» изобразить великого учёного своим непосредственным предшественником являются явной натяжкой . Свою версию хронологии Ньютон привёл в работах «Краткая хроника исторических событий, начиная с первых в Европе до покорения Персии Александром Македонским», и «Правильная хронология древних царств». Отклики современников были отрицательными — его построения были объявлены «заблуждениями почётного дилетанта». Впоследствии Чезаре Ломброзо назвал эти работы результатами «предсмертного помешательства гения».

В XIX веке историк Эдвин Джонсон оспаривал традиционную хронологию, утверждая, в частности, что Библия написана в начале XVI века; приват-доцент Базельского университета Роберт Балдауф находил, что памятники античной литературы (включая «Записки» Цезаря) содержат немецкую рифмовку и потому были сочинены средневековыми немецкими монахами.

Идеи Н. А. Морозова

Николай Морозов

Предшественником современных разработчиков «Новой хронологии» был русский учёный Николай Александрович Морозов. Оказавшись в Петропавловской крепости за террористическую деятельность и не имея другой литературы, кроме Библии, Морозов начал читать «Апокалипсис» и, по собственному признанию:

…я с первой же главы вдруг начал узнавать в апокалипсических зверях наполовину аллегорическое, а наполовину буквально точное и притом чрезвычайно художественное изображение давно известных мне грозовых картин, а кроме них ещё замечательное описание созвездий древнего неба и планет в этих созвездиях. Через несколько страниц для меня уже не оставалось никакого сомнения, что истинным источником этого древнего пророчества было одно из тех землетрясений, которые нередки и теперь в Греческом Архипелаге, и сопровождавшие его гроза и зловещее астрологическое расположение планет по созвездиям, эти старинные знаки божьего гнева, принятые автором, под влиянием религиозного энтузиазма, за знамение, специально посланное богом в ответ на его горячие мольбы о том, чтобы указать ему хоть каким-нибудь намёком, когда же, наконец, Иисус придёт на землю.

Исходя из этой идеи как из очевидного и не нуждающегося в доказательствах факта, Морозов попытался рассчитать по предполагаемым астрономическим указаниям в тексте дату события и пришел к выводу, что текст написан в 395 г. н. э., то есть ровно на 300 лет позже его традиционной датировки. Для Морозова, однако, это послужило признаком ошибочности не его гипотезы, но традиции. Свои выводы Морозов, по выходе из заключения, изложил в книге «Откровение о грозе и буре» (1907) . Критики указывали, что такая датировка противоречит несомненным цитатам и упоминаниям «Апокалипсиса» в более ранних христианских текстах. На это Морозов возражал, что, коль скоро датировка «Апокалипсиса» доказана астрономически, то в данном случае мы имеем дело либо с подлогами, либо неверной датировкой противоречащих текстов, которые не могли быть написаны ранее V в. При этом он твёрдо полагал, что его датировка основана на точных астрономических данных; указания критиков, что эти «астрономические данные» представляют собой произвольное толкование метафорического текста, им игнорировались.

В дальнейшем работах) Морозов провёл ревизию датировок древних астрономических событий (главным образом, солнечных и лунных затмений), описанных в летописях, а также нескольких гороскопов, изображения которых были обнаружены в археологических памятниках. Он пришёл к выводу, что значительная часть датировок просто необоснованна, поскольку базируется на крайне скупых описаниях затмений (без указания даты, времени, точного места, даже без уточнения типа затмения). Другие древние астрономические события Морозов передатировал, получив в результате значительно более поздние даты. Анализируя историю астрономии Китая, Морозов заключил, что древнекитайские астрономические записи недостоверны — списки появления комет имеют явные признаки переписывания друг из друга и из европейских источников, перечни затмений нереальны (записей о затмениях больше, чем их в принципе могло наблюдаться). В конечном итоге, Морозов предложил следующую концепцию истории: история начиналась с I в. н. э. (каменный век), II век был эпохой бронзы, III — эпохой железа; затем наступает эпоха единой «латино-эллинско-сирийско-египетской империи», властители которой (начиная с Аврелиана) «короновались четырьмя коронами в четырёх странах» и «при каждом короновании получали особое официальное прозвище на языке этой стран», а в наших разноязычных источниках мы, по Морозову, имеем четыре истории той же самой империи, где те же цари выступают под разными именами. Возникшая в результате путаница и дала нам то, что считается историей древнего мира, вообще же вся письменная история укладывается в 1700 лет и те события, которые мы считаем разновременными, происходили параллельно, а древние литературы созданы в эпоху Возрождения, которая на деле была «эпохой фантазёрства и апокрифирования». К 368 г. Морозов относит распятие («столбование») Христа, которого отождествляет с одним из отцов церкви Василием Великим. Что же до культур, расположенных вне Средиземноморья, то их история гораздо короче, чем принято считать, например, Индия «не имеет в действительности никакой своей хронологии ранее XVI в. н. э.»

Работы Морозова не были восприняты всерьез и получили разгромные рецензии. После революции, однако, критицизм сильно умерялся уважением к революционным заслугам Морозова. Сам термин «Новая хронология» впервые употребил именно в разгромной рецензии на книгу Морозова историк Н. М. Никольский . Заслуги Морозова в области естественных наук, наряду с его революционным прошлым, привели его к избранию в 1932 году почётным академиком СССР как «выдающегося химика, астронома, историка культуры, писателя и деятеля русского революционного движения».

Интерес к трудам Морозова быстро угас, хотя на Западе психоаналитик Иммануил Великовский использовал идеи Морозова для построения собственного варианта «новой хронологии», в основу которого была положена теория «катастрофизма».

Формирование «Новой Хронологии» А. Т. Фоменко

М. М. Постников и возрождение морозовских идей

В середине 1960-х годов математик, профессор МГУ Михаил Михайлович Постников попытался возродить и развить морозовские идеи, после того, как профессор МВТУ и сотрудник ВЦ АН СССР (впоследствии — академик) Никита Николаевич Моисеев указал ему на многотомного «Христа». Постников попробовал организовать совместное обсуждение хронологических проблем с математиками и профессиональными историками, но успеха в этом предприятии не достиг. Историки-нонконформисты, к которым обращался М. М. Постников, не восприняли математические методы как средство, которое могло бы принести пользу исторической науке. Например, Лев Гумилёв заявил М. М. Постникову после его лекции: «Мы, историки, не лезем в математику и просим вас, математиков, не лезть в историю!». Последнее отнюдь не означает отрицания историками математических методов (они чрезвычайно широко применяются в истории). Однако историки отмечают, что математика по своей природе неспособна исследовать явления, но только модели явлений, причём успех исследования зависит от того, насколько корректно составлена модель (следовательно — от доматематической обработки материала). Поэтому, полагают они, научно-значимый результат в области истории может быть получен только в случае, если доматематический (качественный) анализ материала и постановку задачи произведет специалист-историк, исходя из методики собственной науки. В противном случае, полагают историки, со стороны математика неизбежен произвол в формализации материала и постановке задачи, и его дальнейшие расчёты, хотя бы они и были провдены безупречно, не имеют научного значения.[1].

Работа группы Фоменко

Предполагаемое несоответствие между датировкой затмений античных времён и астрономическими моделями послужило основанием для гипотез Фоменко

В начале 1970-х годов Постников прочитал для сотрудников и аспирантов мехмата МГУ 50-часовой курс лекций по теории Морозова. Самым активным его слушателем оказался Анатолий Тимофеевич Фоменко сотрудник мехмата МГУ, которому в то время не было и 30 лет. Заинтересовавшись учением Морозова, он вместе с образовавшейся вокруг Постникова группой подключился к работам, долженствующим подтвердить его, и вскоре возглавил эту группу[2]. В этой связи внимание Фоменко привлёк непонятный феномен в движении Луны, описанный американским астрофизиком Робертом Ньютоном (компетентность которого в области небесной механики, впрочем, подвергают сомнению[3]). По сведениям об античных солнечных и лунных затмениях Ньютон восстановил движение Луны в прошлом и обнаружил, что оно не согласуется с астрономическими моделями. На этом основании он предположил влияние неизвестных доселе астрономических факторов (позднее, в книге «Преступление Клавдия Птолемея» Р. Ньютон уже не говорил о «негравитационных силах», а обвинял Птолемея в недобросовестности и фальсификации данных). Со своей стороны Фоменко выдвинул гипотезу, что никакие загадочные факторы на движение Луны не влияли, и данные Птолемея были верны, а причиной непонятных результатов является ошибочная датировка древних затмений — все противоречия исчезают, если предположить, что описанные у античных авторов затмения случились примерно на тысячу лет позже, чем принято считать. Однако следует отметить, что в вопросе о затмениях Фоменко в общем целиком воспроизводил расчёты и суждения Морозова.

К неудовольствию Постникова, Фоменко и его коллега по семинару А. С. Мищенко подвергли серьёзному пересмотру работы Морозова. Фоменко согласился с Морозовым в том, что традиционная хронология неверна, но разошёлся с ним в оценке того, какая хронология правильна. М. М. Постников же, в свою очередь, считал невозможным реконструкцию истории без помощи профессиональных историков.

К началу 1980-х около А. Т. Фоменко уже образовался «новохронологический кружок», куда вошли В. В. Калашников, Г. В. Носовский и некоторые другие математики, историки, физики, которым идеи Постникова-Фоменко показались интересными, хотя они и не во всем с ними соглашались. Первоначально речь шла о новых методах датирования исторических событий и усовершенствовании методов Морозова, а не о «новой революционной исторической теории». Был разработан ряд статистических методов, позволявших, по мнению группы Фоменко, восстановить правильную хронологию на основе формального анализа письменных источников. За 1980-е годы Фоменко с коллегами опубликовали около двадцати статей в научных академических журналах, в том числе и исторических. Фоменко выступал на конференциях и семинарах. Таким образом, результаты Фоменко и его соавторов стали достаточно известны среди специалистов.

Взаимоотношения с научным сообществом

Профессиональные историки отнеслись к «Новой хронологии» либо как к курьёзу, либо резко негативно. За первым отрицательным отзывом А. Манфреда, опубликованном в 1977 году в журнале «Коммунист», последовали разгромные рецензии в научных изданиях, прежде всего со стороны известного античника Е. С. Глубцовой. В № 1 «Вестника древней истории» за 1982 г. Голубцова и В. М. Смирин опубликовали статью «О попытке применения „новых методов статистического анализа“ к материалу древней истории»[4], где на примере книги Фоменко предостерегали историков от некритического увлечения математическими методами, указывая на абсурдные, по их мнению, выводы, которые получаются при отсутствии корректной доматематической обработки материала. В этой статье Голубцова «поймала Фоменко на прямых передержках» (по выражению вполне нейтрально относившегося к нему Ю. М. Лотмана[5]). Впоследствии Голубцова с разными соавторами опубликовала ещё ряд статей на ту же тему. Профессиональные астрономы также в большинстве не приняли гипотез Фоменко. Против первых же его публикаций высказались сотрудники Астрономического института им. Штернберга. Астрономическая критика продолжалась и впоследствии. Так, в 1987 году астрономы Ю. Н. Ефремов и Е. Д. Павловская опубликовали в Докладах АН СССР 4-страничную статью, опровергающую выводы Фоменко по датировке «Альмагеста». В ответ Калашников, Носовский и Фоменко опубликовали в 1989 году в этом же журнале работу, в которой утверждали, что методика Ефремова и Павловской нуждалась в исправлении, а после исправления результаты свидетельствовали уже против традиционной датировки «Альмагеста». Павловская более хронологических работ не писала, тогда как Ефремов (ныне — член бюро Научного совета РАН по астрономии) продолжает чрезвычайно активно полемизировать с теорией Фоменко.

Отношения с партийным руководством

Летом 1982 г. в журнале «Техника и наука» (№ 7) появилась статья Постникова «Величайшая мистификация в истории», в которой он довольно откровенно изложил выводы исследований группы[6]. Тотчас последовала негативная рекация ЦК (инспирированная доносом трех околовластных академиков). Фоменко ходил объясняться в ЦК[7] и опубликовал в том же журнале (№ 11) статью «К вопросу о фальсификациях», в которой заявил о несогласии с Постниковым:

М. М. Постников полностью игнорировал научные факты, установленные в этих публикациях, и приписал мне «заслугу» окончательного доказательства абсурдного тезиса об абсолютной фальсифицированности всей древней истории вплоть до IV в. н. э., выполненного, якобы по его, М. М. Постникова, инициативе. <…> Вникать во все эти «тонкости» М. М. Постников, по-видимому, считает излишним, поскольку главное для него — тут же сформулировать сенсационное «следствие»: история Римской империи II подложна. При этом он почему-то умалчивает о том, что автор настоящей работы не только не делает такого вывода, но специально подчеркивает, что он категорически не согласен с предположением Н. А. Морозова, согласно которому большинство произведений античности являются подлогами или апокрифами эпохи Возрождения. Другими словами, это предположение означало бы, что известная нам сегодня древняя история является результатом намеренной фальсификации. Этот тезис <…>, вызвал справедливую критику оппонентов. Позиция автора настоящей работы иная.[8]

Также он послал «истерическое» (выражение Ю. М. Лотмана) письмо Лотману, где просил, в связи с недовольством ЦК, немедленно снять его и Постникова статью в готовившемся Лотманом сборнике (сам Лотман охарактеризовал эту статью так: «Бред. Но печатать будем»). Фоменко уверял, что «полностью пересмотрел свои взгляды на исторический процесс».[9]. Эти события, а также осуждение «Новой хронологии» на пленуме ЦК в октябре 1983 г., заставили Фоменко на некоторое время полностью отойти от историко-хронологических исследований.[10].

Однако вскоре Фоменко и его группа возобновили публикацию статей, посвящённых своим теориям. После появления в «Вопросах истории» (№ 12, 1983) новой разгромной статьи, написанной Голубцовой в соавторстве с астрономом Ю. А. Завенягиным[11], Фоменко, в свою очередь, жалуется в ЦК, приложив статью с опровержением астрономических выводов авторов[12][13]. Результатом была дискуссия со Завенягиным в одном из кабинетов ЦК, где, по некоторым сведениям, Фоменко в качестве последнего аргумента выдвинул свои патриотические намерения: «Я советский, я русский! Я хочу, чтобы история моей страны была такой же древней, как Древнего Рима!»[14].[15][16]

«Новая хронология» в эпоху перестройки

Перестройка освободила сторонников «Новой хронологии» от проблем идеологического диктата. Но тема древней истории в ту эпоху была неактуальна среди широких масс, и Фоменко продолжал малотиражные публикации. Позже, в 1990 и 1993 годах в издательстве МГУ вышли его первые монографии по «Новой хронологии»: «Методы статистического анализа нарративных текстов и приложения к хронологии (распознавание и датировка зависимых текстов, статистическая древняя хронология, статистика древних астрономических наблюдений)» и «Глобальная хронология. Исследование по истории древнего мира и средних веков». В приложении ко второй Носовским приведена новая датировка православной пасхалии и Никейского собора. В 1993-94 годах в научных издательствах США и Голландии выпущены три книги Фоменко по хронологии и её новым методам, общим объёмом около 1000 страниц.

Превращение «Новой Хронологии» в факт массовой культуры

1995 год был поворотным пунктом в истории развития «Новой Хронологии». В этом году выходит первая книга, написанная А. Т. Фоменко в соавторстве с Г. В. Носовским, она же — первая книга, посвящённая не малоинтересным широкому читателю вопросам датировки Альмагеста и римских династий, но полному пересмотру русской истории: «Новая хронология Руси, Англии и Рима[17]». В 1996 г. последовала новая книга соавторов, уже представляющая развёрнутую версию русской истории: «Империя. Русь, Турция, Китай, Европа, Египет. Новая математическая хронология древности». С этого момента книги по «новой хронологии» начинают выходить почти каждый год коммерческими тиражами и получают широкую рекламу, прежде всего усилиями Г. В. Носовского. Именно во второй половине 90-х годов «Новая хронология» становится феноменом массовой культуры, так что к концу десятилетия академическая среда, ранее с презрением игнорировавшая её, видит себя вынужденной реагировать на распространившееся учение и начать борьбу с ним. 22 апреля 1998 ситуация, сложившаяся вокруг учения Фоменко, обсуждалась на бюро Отделения истории РАН. «Новая Хронология» была охарактеризована как лженаука, как «сознательная грандиозная историческая фальсификация в форме исторического сочинения» её массированная пропаганда — как «деструкция общественного сознания»; тем не менее, было принято решение не привлекать к ней лишнего внимания публичной дискуссией, а вместо этого лучше пропагандировать историческое знание[18]. Тем не менее, дискуссия быстро разгорелось, и начали выходить особые «антифоменковские» соборники. Первый из них вышел уже в том же 1998 г.; там Фоменко ещё разбирался в ряду с Э. Радзинскми и М. Аджи (Д. Володихин и др. «История России в мелкий горошек»[19]) 21 декабря 1999 г., в МГУ состоялась конференция под названием «Мифы новой хронологии»[20]. В конференции приняло участие большое число специалистов: историков, археологов, филологов, математиков, физиков, астрономов; Фоменко на неё не явился, несмотря на неоднократные приглашения[21]. В конце 1999—2000 гг. «Вестник РАН» вёл (одностороннюю) дискуссию с теорией Фоменко, затем прекращённую, так как антинаучность последней была сочтена доказанной. В дискуссии, шедшей сначала в печати, а затем и в Интернете, сторонники и противники «Новой хронологии» многократно обвиняли друг друга в подлоге, натяжках, передёргивании фактов, личной мести и политических мотивах; кроме того, профессионалы также обвиняли Фоменко и Носовского в дилетантизме и некомпетентности. К настоящему моменту накал дискуссий снизился. Сейчас каждая сторона считает свои аргументы неопровержимыми, а ошибочность точки зрения оппонентов — полностью доказанной. K настоящему времени общее число крупных публикаций А. Т. Фоменко и его группы составляет около 70-и.

Ссылки

• Библиография
• Сочинения Н. А. Морозова
• Фоменковские и антифоменковские публикации
• Антифоменковские сборники