Мифы:Русские не доросли до судов присяжных
Некоторое время назад в Российской Федерации ввели институт присяжных, а вместе с ним и суды присяжных. Это было сделано в пору дикой демократии, когда она ещё не была суверенной. Тогда люди, обуянные ветром перемен, дующим с Запада, перенимали всё, что только можно перенять. Ну и, насмотревшись фильмов про американские судилища, решили, что суды присяжных категорически необходимы и в России. Само собой, что тогда никто не думал о Справедливости, о народном волеизъявлении и прочих высоких материях, но лишь о тупом копировании «демократических» институтов.
В итоге суды присяжных в России начали работать. Со скрипом, но постепенно вышли на тот уровень, на котором люди начинают понимать свою ответственность, своё правосознание и справедливость. Народный суд — это суд, основанный исключительно на принципах справедливости, как её понимают простые люди. Все правовые проволочки, заморочки и казусы — человеку, не обременённому юридическим образованием, ему этого не понять и не постигнуть. Но чувство справедливости у нашего народа развито от природы весьма сильно. Русский народ всегда чувствовал, что справедливо, а что нет. Об этом, в том числе, писа́ли многие философы и литераторы.
И вот вместо опасений того, что суды присяжных будут оправдывать убийц и воров, поскольку подельники оных будут давить на присяжных или подкупать их, власть получила тот элемент русского гражданского общества, который на словах так алкала, но на деле боится пуще всего, кой страх и показывает во всех более или менее громких делах, связанных с присяжными. Суды присяжных внезапно стали механизмом народного контроля за действиями власти в спорных делах. Власть сама назначила такие пра́вила игры́, поэтому не может уже́ от них отказаться. Но вместо того, чтобы стать удобным инструментом в руках власти, суды присяжных стали самостоятельной силой весьма аморфного характера, поскольку бороться с ними невозможно (в своём решении присяжный ни за что не отвечает, но его решение обладает высшим приоритетом для суда).
И началась странная череда событий. Власть в пламенном порыве борьбы с «русским фашизмом» и в других интересных делах (наказание тех, кто власть защищал в одном из мятежных регионов государства) начала́ банальную фабрикацию уголовных дел. Прокуроры и следствие не отягощали (и не отягощают) себя поиском доказательств, выстраиванием доказательной базы. Зачастую, они даже не знают тех законов, по которым должны работать (либо делают вид, что не знают, поскольку нарушения их вопиющи). Всякие дела́ о «бедной» малолетней наркоторговке, темнокожем студенте и прочих травоядных антифашистах, которых кто-то убил, всегда объявлялись и продолжают объявляться связанными с непосредственными проявлениями звериного оскала фашизма в России. Губернаторы берут дела́ под личный контроль, следствие старается во всю, хватая первых попавшихся людей с подходящей внешностью и выстраивая против них обвинение по надуманной и притянутой за уши базе. Суды поставили на конвейер дела́ по ст. 282 УК РФ. Но тут вышла загвоздка. Обвиняемые в убийстве (тяжкое преступление) требуют суда присяжных (и правильно делают). Суд присяжных беспристрастно рассматривает доказательную базу и выносит вердикт: «Вина́ не доказана!» А как может быть доказана вина́, если присяжным на рассмотрение выносятся такие факты, как, к примеру, «в мусорном баке найдено ружьё со свастикой на прикладе, обвиняемый живёт в доме, около которого стои́т оный мусорный бак, а кроме того, у обвиняемого типичная внешность т. н. «скинхеда» — виновен». Суду ничего не остаётся делать, как либо выпускать подсудимых непосредственно из зала заседания, либо назначать им малые наказания по иным статьям, по которым база всё же имеется.
Что тут начинается! Правозащитники и прочая ангажированная публика начинают вселенский вой, основным лейтмотивом которого является: «Русские — дикий народ. Они не доросли до судов присяжных!» Что тут можно сказать? Единственно лишь то, что все эти воющие и подвывалы просто не обладают тем уровнем правосознания, который позволил бы им оценить высшую справедливость, которая олицетворяется народным судом. Если человек удовлетворяется доказательством вида «обвиняемый имеет короткостриженные волосы, а до́ма у него нашли журнал трёхгодичной давности на одной из страниц которого имеется статья про рост экстремизма в России», то о каком правосознании этого человека можно говорить вообще? Его уровень правосознания находится на уровне пещерного человека, можно сказать — пещерного русофоба, который настолько ненавидит Русских, что готов уничтожать их миллионами (чем, собственно, и занимались их дедушки — концентрационные лагеря, химическое оружие и газовые камеры придумал отнюдь не А. Гитлер, у него были хорошие учителя). Но, поскольку, сегодня им не дают открыто уничтожать мирное население, пытаются хоть руками действующей власти уничтожить часть активного народа.
Суд присяжных — это правовой механизм, обеспечивающий справедливость так, как её понимает народ, который является высшим носителем власти в государстве. Если кому-то не нравятся вердикты, которые выносятся таким судом, он должен только работать над собственным уровнем правосознания, пока не поймёт, что на правовом поле двойные стандарты, когда чужие оправдываются только потому, что они — чужие, а свои наказываются только потому, что они свои (яркий пример чужебесия, ксенофилии) не допустимы. А пока лишь любой, кто после очередного оправдания подсудимого судом присяжных поднимает вой о том, что Русские-де не доросли, должен считаться отщепенцем и отчуждаться от принятия каких-либо решений вплоть до того момента, пока он не вырастет в морально-этическом и правосознательном плане.
