Оборона Севастополя в Крымской войне 1854-1855
Оборона Севастополя
- Конфликт:
- Крымская война
- Место:
- Севастополь (Россия)
- Итог:
- Победа англичан и французов
Стороны:
Командующие | |
---|---|
Нахимов П. С. Тотлебен Э. И. | Франсуа Канробер Фицрой Раглан |
Силы | |
??? | до 170000 человек |
Потери | |
≈ 83500 человек | ≈ 70000 человек |
Оборона Севастополя — защита русскими войсками севастопольской крепости во время Крымской войны.
Кампания 1854 годаEdit
В июне — июле превосходящие силы англо-франко-турецкого флота (34 линейных корабля и 55 фрегатов, в том числе большинство паровых) блокировали русский флот (14 линейных парусных кораблей, 6 фрегатов и 6 пароходо-фрегатов) в Севастополе.
Численность десантных войск французских, английских и турецких доходила до 62 тысяч человек со 134 полевыми и 73 осадными орудиями. В конце августа 1854 армада эта двинулась к крымским берегам.
1 (13) сентября небольшой десантный отряд занял Евпаторию, а на другой день произведена была высадка главных сил в окрестностях Кичик-бельского озера.
Севастополь, представлявшийся теперь главным объектом действий союзников, имел только хорошую береговую оборону; укрепления же с сухого пути были совершенно ничтожны. Но это обстоятельство вовсе не было известно нашим противникам, которые, сверх того, имели и довольно смутные понятия вообще о наших боевых силах в Крыму. Силы эти, между тем, были слабее союзной десантной армии. На всём полуострове находилось всего около 51½ тыс. сухопутных войск, даже не подчинённых одному начальнику: между Керчью, Феодосией и Арабатом расположено 12 тыс., под начальством генерала Хомутова; в остальной же части Крыма было около 39 тыс., под начальством князя Меншикова. Последний пользовался лишь правами корпусного командира и потому часто был стесняем в подготовительных мерах испрашиванием разных разрешений от подлежащих ведомств.
Князь Меньшиков, из разных источников, давно уже знал о предположенной союзниками высадке; он даже совершенно верно предугадал пункт её и численность десанта; он указывал на недостаточность имевшихся у него войск, но вследствие желания князя Паскевича сосредоточить возможно большие силы под своей командой, Меншикову с трудом посылали подкрепления. Не считая возможным воспрепятствовать высадке, он решил задерживать противника на позициях рек Альма, Качи, Бельбек и тем ослабить его силы; к нам же тем временем могли подоспеть подкрепления. К сожалению, вышеназванные позиции не соответствовали числу войск, которых ни на одном пункте нельзя было собрать более 35 тыс. Когда получено было известие о высадке, князь Меншиков разослал приказания о сосредоточении войск на реке Альме; генерал Хомутов прислал ему всё, что мог; тем не менее, к 8 (20) сентября сосредоточилось за Альмой только 33600 человек при 96 орудиях.
Сражение на Альме состоялось 20 сентября; союзники атаковали русскую позицию и, после упорного боя, заставили наши войска отступить. Русские потеряли при этом с лишком 5700 человек, союзники — более 3300 человек. Так как преследования не было, то наши войска успели беспрепятственно отойти на южную сторону Севастополя.
При входе в Севастопольскую бухту затоплено было несколько старых кораблей, чем отнималась у неприятельского флота возможность проникнуть в оную; экипажи большинства остальных судов наших пошли на усиление гарнизона; корабельные орудия стали свозить на берег, для усиления обороны укреплений. Севастополь приготовлялся к отчаянной защите.
Имея преувеличенные сведения о силе русских укреплений на северной стороне Севастополя, Сент-Арно решил обойти город и атаковать его южную сторону, которая, по имевшимся сведениям, была укреплена слабо. Вместе с переходом туда союзники приобретали обеспеченную от обхода позицию на Херсонесском полуострове, отличные стоянки для судов в многочисленных бухтах и удобное сообщение с флотом, представлявшим теперь их естественную базу.
Между тем князь Меншиков, опасаясь быть запертым в городе и отрезанным от остальной России, покинул Севастополь и совершил фланговое движение на Бахчисарай. Войска его во время этого движения не раз находились на ближайшем расстоянии от неприятельских, двигавшихся в противоположном направлении; но, благодаря закрытой местности и ночному времени, происходили лишь случайные столкновения мелких частей.
Оборона Севастополя поручена была на первое время адмиралам Нахимову и Корнилову, в распоряжении которых оставалось 18 тысяч человек — преимущественно флотских экипажей. К счастью, в это время распоряжения неприятельского начальства были слабы и нерешительны, вследствие болезни маршала Сент-Арно. 24 сентября (6 октября) французы заняли Федюхины высоты, а англичане — Балаклаву, в бухту которой, в то же время, вступил их флот. Вслед за тем французы расположились на западной части Херсонесского полуострова и устроили свою базу в Камышовой бухте.
С 14 (26) сентября начальство над французскими войсками перешло к генералу Канроберу, так как Сент-Арно, уже полуживой, отправился обратно в Константинополь и на пути туда умер. Между тем, адмирал Нахимов, командовавший на южной стороне Севастополя, при известии о появлении неприятеля на Федюхиных высотах ожидал немедленного штурма; но союзники, опасаясь больших потерь, на штурм не решались, а приступили к осадным работам. Это доставило русским время перевести большинство войск с северной стороны на южную и деятельно заняться усилением своей оборонительной линии.
Все фортификационные работы велись под руководством инженер-подполковника Тотлебена, сделавшегося с этого времени душой обороны. 18 (30) сентября приблизился к Севастополю князь Меншиков со своими войсками, и на другой же день прислал подкрепления ободрившемуся гарнизону. Однако, за высылкой этих подкреплений, собственные силы князя настолько ослабели, что он уже не мог действовать в открытом поле и должен был выжидать прибытия свежих войск, отправленных к нему князем Горчаковым, который вообще оказал в этот период времени самую деятельную помощь Крымской армии.
Между тем, в ночь на 28 сентября (10 октября) французы, расположившиеся под начальством генерала Форе к западу от Сарандинакиной балки, заложили 1-ю параллель в 400 саженей от 5-го бастиона; англичане, ставшие к востоку от названной балки, до обрывов Сапун-горы, в следующую ночь отрыли траншеи в 700 саженей от 3-го бастиона; для обеспечения же осадной армии, обсервационный корпус Боске (две французские дивизии) стал на Сапун-горе, имея вправо от себя 8 турецких батальонов.
В это время материальная обстановка союзников была очень плоха: холера производила сильные опустошения в их рядах; в продовольствии ощущался недостаток. Чтобы снабдить себя последним, они послали несколько пароходов к Ялте, ограбили город и его окрестности, но поживились сравнительно немногим. Во время осадных работ союзники несли много потерь от огня гарнизона и от частых вылазок, производившихся с замечательной отвагою.
5 (17) октября последовала первая бомбардировка Севастополя, как с сухого пути, так и с моря. Во время этой бомбардировки только английским батареям удалось одержать частный успех против 3-го бастиона; вообще же огонь союзников не увенчался удачей, несмотря на громадное количество выпущенных снарядов. Незаменимой потерей для русских была смерть храброго Корнилова, смертельно раненного на Малаховом кургане. Общий урон с нашей стороны состоял из 1250 человек; у союзников выбыло из строя 900—1000 человек.
Бомбардировка никакой пользы союзникам не принесла; напротив, положение их сделалось труднее прежнего, и от надежды на лёгкое торжество им пришлось отказаться. Напротив того, уверенность русских в возможности успешной борьбы с сильным противником возросла. В следующие за тем дни огонь с обеих сторон продолжался с переменным успехом; однако французы успели значительно подвинуть вперед свои осадные работы. Силы князя Меншикова тем временем постепенно увеличивались, и ему дарованы были права главнокомандующего.
Опасаясь за недостаток в порохе, которого расходовалось огромное количество, и видя быстрое приближение французских работ к 4-му бастиону (наводившее мысль о скором штурме), он решился отвлечь внимание неприятеля диверсией против его левого крыла. С этой целью разрешено было генералу Липранди, с отрядом в 16 тыс. человек, атаковать союзные войска, стоявшие у Балаклавы. Последовавшее сражение желаемых результатов оно не принесло. Хотя осадные работы несколько замедлились, но бомбардировка продолжалась с прежней силой; главная же невыгода состояла в том, что Балаклавское сражение обратило внимание союзников на их слабую сторону и открыло им виды князя Меншикова.
Уже с 14 (26) октября они приступили к усиленному укреплению Балаклавы и Сапун-горы, и одна французская дивизия держалась там в постоянной боевой готовности. Осадные работы подвинулись в это время настолько, что союзные генералы уже предполагали решиться на штурм 4-го бастиона. Князь Меншиков, которому планы эти отчасти были известны через дезертиров, предупредил о том начальство севастопольского гарнизона, приказав принять меры на случай штурма. Вместе с тем, так как силы его в это время достигли уже 100 тыс. человек, он решился воспользоваться таким перевесом, чтобы перейти в наступление. К этому побуждало его и крайне тяжелое положение защитников Севастополя, изнемогавших в непрерывной борьбе, а также известие о скором прибытии к союзникам новых подкреплений.
5 ноября состоялось Инкерманское сражение, в котором русские войска имели первоначальный успех, но, несмотря на двухкратный численный перевес и проявленную войсками отчаянную храбрость, дальнобойное нарезное оружие союзников склонило чашу весов на их сторону. Русские войска не потеряли бодрости духа, но в них появилось печальное недоверие к своему начальству. Князь Меншиков впал в мрачное настроение и отчаивался в удержании Севастополя и даже Крыма. Император Николай, огорчённый неудачей, тем не менее ободрял Меньшикова своими письмами.
Кампания 1855 годаEdit
Хотя к началу 1855 русские силы под Севастополем превосходили силы союзников и несмотря на то, что император Николай настоятельно требовал от Меншикова решительных действий, последний медлил и упускал удобные для этого обстоятельства.
Наконец, когда в конце января в Евпаторию прибыл морем турецкий корпус Омер-паши (21 тыс.), то главнокомандующий, опасаясь движения турок к Перекопу или к Севастополю, разрешил генералу Хрулёву, с отрядом в 19 тыс., атаковать Евпаторию.
5 (17) февраля Хрулёв сделал попытку овладеть городом, но успеха не имел, и, потеряв около 800 человек, отступил. По получении известия об этой новой неудаче, император Николай решился сменить князя Меншикова, на место которого назначен был князь Горчаков.
Между тем союзники получили новые подкрепления, вследствие чего силы их под Севастополем возросли до 120 тыс.; вместе с тем к ним прибыл искусный французский инженер, генерал Ниель, давший новое направление осадным работам, которые теперь направились главным образом против ключа севастопольской оборонительной линии — Малахова кургана. Для противодействия этим работам, русские выдвинулись вперёд своим левым флангом и, после упорной борьбы, возвели весьма важные контрапроши: редуты Селенгинский и Волынский и люнет Камчатский. Во время производства этих работ войска узнали о кончине императора Николая.
Союзники понимали важность помянутых контрапрошей, но первоначальные попытки их против Камчатского люнета (возведённого впереди Малахова кургана) не имели успеха. Раздраженные этими замедлениями, побуждаемые требованиями Наполеона III и голосом общественного мнения Западной Европы, союзные главнокомандующие решили действовать с усиленной энергией. 28 марта (9 апреля) предпринята была вторая усиленная бомбардировка, за которой предполагалось произвести штурм. Адский огонь, продолжавшийся в течение десяти дней, не принёс, однако, ожидаемого действия; разрушаемые укрепления за ночь исправлялись их защитниками, готовыми ежеминутно грудью встретить врага. Штурм был отложен; но русские, вынужденные в ожидании его держать резервы под огнём, понесли за эти дни урон более 6 тыс.
Осадная война продолжалась затем с прежним упорством; однако перевес стал склоняться на сторону противников. Вскоре к неприятельским войскам стали прибывать новые подкрепления (в том числе 15 тыс. сардинцев, вступивших 14 (26) января 1855 в войну на стороне коалиции), и силы их в Крыму возросли до 170 тыс. Ввиду такого их перевеса Наполеон III требовал решительных действий и прислал составленный им план. Канробер, однако, не нашёл возможности выполнить его, и потому главное начальство над войсками передано было генералу Пелисье. Действия его начались отправкой экспедиции в восточную часть Крыма, с целью лишить русских продовольствия с берегов Азовского моря и пресечь коммуникации Севастополя через Чонгарскую переправу и Перекоп.
В ночь на 11 (23) мая 16 тыс. человек отправлено было на кораблях из Камышевой бухты и Балаклавы, а на следующий день войска эти высадились близ Керчи. Начальствовавший русскими войсками в восточной части Крыма барон Врангель (победитель на Чингильских высотах), имея всего 9 тысяч, должен был отступить по Феодосийской дороге, после чего неприятель занял Керчь, вошёл в Азовское море и всё лето производил нападения на прибрежные населенные пункты, истребляя запасы и предаваясь грабежам; однако, потерпев неудачу под Арабатом и Геническом, он не мог проникнуть в Сиваш, к Чонгарской переправе.
22 мая (3 июня) Пелисье завладел под Севастополем Федюхиными и Балаклавскими горами и долиною реки Чёрной, после чего задумал овладеть Малаховым курганом. Этому должно было предшествовать овладение передовыми укреплениями нашими: Селенгинским и Волынским редутами и Камчатским люнетом. После 2-дневной жестокой бомбардировки (по счёту 3-ей), союзники, после упорнейшего боя и громадных потерь, овладели вышеназванными верками. Теперь открыт был доступ к Малахову кургану, и положение осажденного города становилось критическим; между тем боевых запасов, подвозимых с большими трудностями, оказывалось очень мало сравнительно с союзниками, которым всё доставлялось морем.
Князь Горчаков терял надежду спасти Севастополь, и думал о том, как вывести оттуда гарнизон без больших потерь. Осадные работы неприятеля подвинулись уже на 200 саженей к Малахову кургану и на 115 саженей к 3-му бастиону; жестокий артиллерийский огонь продолжался непрерывно. 6 (18) июня, рано поутру, французы и англичане бросились на штурм названных укреплений, но были отбиты с огромным уроном. Успех этот, хотя и ободрил обороняющихся, однако надежда на спасение Севастополя не могла долго поддерживаться.
Осада, временно замедленная неудачным штурмом, продолжалась, и положение изнемогавшего гарнизона становилось невыносимым; лучшие его предводители выбывали один за другим; ещё 7 (19) марта оторвало ядром голову доблестному защитнику Малахова кургана, контр-адмиралу Истомину, 8 (20) июня ранен Тотлебен (хотя он больной ещё 2 месяца продолжал издали руководить работами, но руководство это, конечно, не давало прежних результатов); наконец, 28 июня (10 июля) смертельно поражён пулей храбрый Нахимов. Геройские защитники Севастополя, которых, по выражению современников, толкли как в ступке, жаждали решительного боя, способного изменить их положение; к тому же склонялся и сам князь Горчаков.
В последних числах июля прибыли в Крым новые подкрепления (3 пехотные дивизии), а 27 июля (8 августа) получено повеление императора Александра II главнокомандующему собрать военный совет для решения вопроса о «необходимости предпринять что-либо решительное, дабы положить конец сей ужасной бойне». Большинство членов совета высказалось за наступление со стороны реки Чёрной. Князь Горчаков, хотя и не верил в успех нападения на сильно укреплённые позиции противника, однако поддался настояниям некоторых генералов. 4 (16) августа произошло сражение на реке Чёрной, где атака русских была отбита и они принуждены были отступить, понеся огромный урон. Это ненужное сражение не переменило взаимного положения противников; защитники Севастополя оставались при той же решимости обороняться до последней крайности; нападающие же, несмотря на разрушение севастопольских укреплений и близость к ним своих подступов, не отваживались на штурм, а решили потрясти Севастополь новой (5-й) усиленной бомбардировкой.
С 5 по 8 августа (17—20 августа) огонь 800 орудий осыпал защитников непрерывным градом свинца; русские теряли ежедневно 900—1000 человек; с 9 по 24 августа (21 августа — 5 сентября) огонь был несколько слабее, но тем не менее у гарнизона каждый день выбывало из строя 500—700 человек.
15 (27) августа в Севастополе освятили мост на плотах (в 450 саженей) через большую бухту. Осаждающие, между тем, подвинули уже свои работы на ближайшее расстояние к нашим веркам, почти уже разрушенным предшествовавшей адской канонадой.
24 августа (4 сентября) началась 6-я усиленная бомбардировка, заставившая умолкнуть артиллерию Малахова кургана и 2-го бастиона. Севастополь представлял груду развалин; исправление укреплений сделалось невозможным.
27 августа (8 сентября), после жестокого огня, союзники в полдень двинулись на штурм, Через ½ часа французы овладели Малаховым курганом; на всех прочих пунктах обороняющиеся, совершив чудеса храбрости, отбили нападение, однако дальнейшая оборона Севастополя уже не представляла никакой выгоды; в последние дни бомбардировка вырывала из рядов наших по 2½—3 тыс. человек, и стало очевидным, что держаться при подобных обстоятельствах не было возможности. Поэтому князь Горчаков решил оставить Севастополь, и в течение ночи перевёл свои войска на северную сторону. Город был зажжён, пороховые погреба взорваны, военные суда, стоявшие в бухте, затоплены. Союзники не решились преследовать нас, считая город минированным, и только 30 августа (11 сентября) вступили в дымящиеся развалины Севастополя.
За 11 месяцев осады неприятель потерял не менее 70 тыс. человек, не считая умерших от болезней; русские — около 83½ тыс.
Занятие Севастополя не изменило решимости русских продолжать неравную борьбу. Армия наша (115 тыс.) расположилась вдоль северного берега большой бухты; союзные же войска (более 150 тыс. одной пехоты) заняли позиции от Байдарской долины к Чоргуну, по реке Чёрной и по южному берегу большой бухты. В военных действиях наступило затишье, прерываемое диверсиями неприятеля к разным приморским пунктам.
Герои обороны СевастополяEdit
Интересные фактыEdit
- Плечо к плечу с российскими медиками осажденного Севастополя работами иностранные медики (121 человек), где 43 было американских врача. Часть из них поступила на действительную службу на одинаковых правах с нашими врачами, другая же часть - по контракту[1].
См. такжеEdit
СсылкиEdit
ПримечанияEdit
Литература и документыEdit
- Волк С. С., Жеребов Д. К. Героическая оборона Севастополя в 1854‒1855 годах // Вопросы истории. — 1954. — № 10. — С. 50—58.
- Циммер Н. И. О судьбе Севастополя на заключительном этапе войны 1853‒1856 годов // Вопросы истории. — 1970. — № 9. — С. 199‒205.
- Болховитинов Н. Н., Полевой Б. П. Общественность США и оборона Севастополя в 1854‒1855 годах // Новая и новейшая история. — 1978. — № 4. — С. 35‒52.
- «Вместо прежней прекрасной картины… показались одни развалины стен». Рапорт Заведующего морской частью в Николаеве вице-адмирала А. И. Панфилова о состоянии Севастополя в мае 1856 г. // Исторический архив. — 2015. — № 1. — С. 19‒30.