Текст:Павел Святенков:Авторитаризм стал движущей силой «китайского чуда»

История текста

Опубликовано на «Кремле.орг» 17 августа 2005 года.

АВТОРИТАРИЗМ СТАЛ ДВИЖУЩЕЙ СИЛОЙ «КИТАЙСКОГО ЧУДА»

Павел Святенков, политолог, член правления фонда «Институт развития», рассказывает о феномене «китайского чуда» и применимости китайского опыта к российской действительности.

Павел, в последнее время часто говорят о том, что России необходима стратегия экономического прорыва. В этой связи кивают на китайский опыт. Как вы считаете, что стало основой «китайского чуда»?

– Основой китайского чуда стал стандартный переход от аграрного к индустриальному обществу.

Ранее подобный переход пережили все развитые страны Запада. Считается, что «промышленная революция» первой произошла в Британии, затем, почти параллельно — в Германии и США. Россия завершила переход из аграрной в промышленную эру примерно в правление Хрущева, а начинался он еще «во времена царизма».

Основа китайского чуда — возможность использовать очень дешевую рабочую силу вчерашних китайских крестьян для производства современных товаров и продажи их на рынке по мировым ценам. Плюс — грамотная политика китайского правительства, которое осторожно реформирует экономику своей страны, одновременно сохраняя авторитарный режим как гарантию политической стабильности.

Авторитаризм в данном случае является фактором поддержки экономического роста Китая, как вы считаете, почему?

– Дело в том, что авторитаризм лучше приспособлен для модернизации, чем демократия. Демократический механизм правления позволяет учитывать интересы сил, имеющихся в обществе в настоящий момент. Между тем при модернизации это неудобно, поскольку всегда найдутся значительные силы, которые выступят против и завернут ее вспять. Вспомним, например, Иран после исламской революции, когда все экономические достижения авторитарного, не спорю, режима шаха были уничтожены за несколько лет. При этом в страны установился тоталитарный режим Хомейни, который позаботился о том, чтобы отбросить страну в каменный век. Однако авторитаризм сам по себе ничего не гарантирует. Все зависит от того, консервирует ли авторитарный режим имеющуюся ситуацию или проводит модернизационную политику. Стоит помнить, что не все авторитарные режимы способны к модернизации. Многие, как диктатуры в странах Латинской Америки, лишь консервируют отсталость.

Помимо дешевой рабочей силы. климатических условий и авторитарного режима, есть ли еще что-то, что является стимулом для развития китайской экономики?

– Есть множество побочных факторов, которую играют важную, но не главенствующую роль. Это и роль заграничных китайцев, то есть китайской диаспоры, и наличие позитивных примеров модернизации в лице населенных китайцами Гонконга, Сингапура и Тайваня. Люди знают, что схема, которую они реализуют — работающая схема и, следуя ей, можно достигнуть успеха. Это, конечно, чрезвычайно важно для общего самочувствия китайского народа и элит.

Важный фактор — союз китайских элит с Западом, заключенный в начале 70-х годов прошлого столетия против CCCР. Он дал Китаю пропуск на западные рынки и позволил получать западные инвестиции и технологии. Китай стал частью западной «миросистемы», ему разрешили модернизацию. Это так же важно, потому что пробиваться в одиночку китайцам было бы труднее.

Скажите, по-вашему, внутренний китайский рынок не является важным фактором «китайского чуда»?

– Полагаю, что пока еще нет.

Китайская экономика пока что ориентирована на экспорт, а не на внутреннее потребление. Как, впрочем, и все экономики подобного типа. Естественно, по мере развития китайской экономики и увеличения уровня жизни китайцев внутренний рынок будет играть все более важную роль. К этому, кстати, призывают американцы. Но пока Китай стремится экспортировать. Политика абсолютно правильная на данном этапе.

Что именно является главными предметами экспорта, и как это отражается на китайской экономике?

– Китай в основном экспортирует промышленные товары, в т. ч. текстиль, одежду, электронику, даже оружие.

По данным агентства «Синьхуа», в первые 7 месяцев 2005 года общий внешнеторговый оборот Китая составил 765, 9 млрд долл. США при увеличении на 22, 8 процента по сравнению с тем же периодом прошлого года, в частности, экспорт Китая — 407, 94 млрд. долл. США /рост на 32 процента/, импорт — 357, 96 млрд долл США /рост на 13, 8 процента/. Экспорт растет быстрее, чем импорт, и это приводит к тому, что поступающие в страну средства позволяют еще активнее модернизировать экономику и увеличивать уровень жизни.

По данным все того же агентства, «В первом полугодии экспорт продукции машиностроения и электроники Китая достиг 186, 99 млрд долл США, превысив на 46, 36 млрд долл США аналогичный прошлогодний показатель. Таковы последние статистические данные Министерства коммерции Китая. Согласно статистике, в первом полугодии экспорт продукции машиностроения и электроники составил 54, 6 процента общенационального экспорта, обеспечив ему рост на 18 процентов».

Россия сидит на нефтяной игле из-за экспорта энергоресурсов, не сидит ли Китай на той же игле, но из-за импорта энергоресурсов?

– Разумеется, нет.

Китайцы активно развивают собственную добычу нефти, пытаются скупать нефтяные компании за пределами своих границ. Как показывает практика, промышленно развитое государство, как правило, способно решить проблему энергоресурсов. Тем более, что рядом — российская Сибирь и Дальний Восток, нефтедобыча которых рано или поздно будет переориентирована на Юго-Восточную Азию, а значит и Китай.

Как «китайское чудо» сказывается на самих китайцах?

– Экономическое чудо на всех сказывается одинаково.

Уровень жизни растет, одновременно растет уровень образования. Сельское население переместится в города. Будет повышаться спрос на демократию как технологию управления обществом. По миру будут ездить многочисленные группы богатых китайских туристов. Изменится психология, она станет более западной. В целом, китайцы КНР будут дрейфовать по уровню жизни и бытовым привычкам к китайцам Гонконга или Тайваня.

Это будет благом для Китая?

– Да, конечно.

Влияние КНР как государства будет усиливаться. Оно уже сейчас усиливается, вспомним беспрецедентное усиление Шанхайской организации сотрудничества.

Можно ожидать присоединения Тайваня по модели «одна страна — две системы», а также переход Китая на роль ведущей державы Юго-Восточной Азии. Другое дело, что этому процессу будут активно мешать Соединенные Штаты, которые уже сейчас ведут необъявленную геополитическую войну против Китая, стремясь создать в регионе анти-китайский блок.

А вы не видите для Китая опасностей в глобализме?

– Что касается внешних попыток раскола Китая, то они, несомненно, будут.

Китай — слишком крупный субъект. Нет сомнения, что США и другие крупные игроки хотели бы видеть его поделенным на десяток «борющихся царств». Однако вряд ли это возможно сегодня, когда весь Китай в целом пожинает плоды сверхбыстрого экономического роста. Это понимают и сами США, стремящиеся уничтожить нынешний Китай или, на худой конец, создать ситуацию, при котором он будет полностью подконтрольным, ведомым. Для этого они выдвигают Японию на роль лидера Юго-Восточной Азии, пытаются разыгрывать тайваньскую карту. Независимость Тайваня здесь чрезвычайно важна как возможный прецедент отделения от Китая одной из провинций. Если можно отделить Тайвань, то почему нельзя провозгласить независимость даже не Тибета, а любой чисто китайской провинции, какого-нибудь Гуандуна.

Поэтому сегодняшняя внешняя китайская активность связана с борьбой за выживание — буквально. Китай вынужден идти вовне, иначе «его сомнут». Отсюда и активные протесты против принятия Японии с Совет безопасности и альянс с Россией в Средней Азии и угроза немедленного нападения на Тайвань в случае его формального отделения от Китая. Несмотря на быстрый экономический рост Китай вступил в пору опасностей, когда внешние силы будут бесконечно испытывать его на прочность.

Вы сказали про некий альянс с Россией, а не кажется ли вам, что Китай представляет для России такую же угрозу, что и США для собственно Китая?

– Нет, я не так не думаю.

Когда говорят о Китае и его взаимоотношениях с Россией, обычно имеют в виду две проблемы:

а) опасность захвата Китаем малозаселенных сибирских и дальневосточных провинций России,

б) опасность «ползучей экспансии, заселения китайцами Сибири и дальневосточных земель.

Прямая война с Россией Китаю не нужна. Ущерб может быть слишком велик, поэтому им проще действовать экономическими методами, чтобы заполучить нашу нефть. Что касается заселения Сибири, то его опасность ниже, чем обычно думают.

Дело в том, что уровень жизни в Китае растет, китайцы стремятся осесть на богатом побережье, либо эмигрировать в страны Юго-Восточной Азии или Запада. Сибирь и по климатическим условиям и по уровню жизни стоит на последнем месте в списке предпочтений возможных мигрантов.

Это значит, что их будет меньше, чем обычно прогнозируют. Не 100 млн., а только 20, из числа самых бедных и глупых китайских крестьян.

Так что проблема здесь не в захвате территорий, которые не нужны Китаю, а в глобализации. Раз Россия в либеральном безумии стремится поставлять на мировой рынок только сырье, она станет сырьевой приставкой к Китаю. А китайцы, живущие в наших восточных регионах, просто помогут экспортировать это сырье на «Родину».

Может ли Россия чему-то научиться у Китая, если да — то чему, и нужен ли нам китайский опыт?

– Да, конечно.

С приходом к власти либералов Россия стала исповедовать идеологию «встраивания» в мировой рынок, причем на любых, максимально невыгодных для себя условиях. «Хоть тушкой, хоть чучелом». Встроились чучелом.

Китай же продемонстрировал, что надо не встраиваться в мировой рынок, какой он есть, а создавать в нем для себя рыночные ниши и за их счет поднимать экономику.

Все привыкли называть сегодняшний Китай мировой фабрикой. Но ведь аналогичной фабрикой могла стать и Индия. Не случилось. Теперь индусы пытаются нагнать Китай. Десять лет назад сама идея была бы смешна — догонять Китай.

Так что главный урок — не встраиваться в мировой рынок в качестве сырьевого придатка.