Текст:Виктор Ларионов:Вторая советская
Вторая советская
- Автор:
- Виктор Ларионов
- Ларионов В.А. «Вторая советская» // Новое слово. — 1939. — № 24. — С. 2‒3.
- Дата публикации:
- 1939
- Предмет:
- Младороссы
«Казем-Беки», наконец, сбросили маску, представ перед удивленной эмиграцией в «униформе» «ИНООГПУ» (Иностранный отдел государственного политического управления). Времени, по их мнению, остается не так уж и много на маскировку — и приходится, дорожа каждым мгновением, выполнить оборонные задания товарища Мехлиса (через графа Игнатьева), не прибегая более к сложным, запутанным маневрам Елиты-Вильчковского и князя Оболенского…
По словам Казем-Бека, коммунистический интернационал это совершенно невинный агнец, коему угрожают «агрессоры». «Глава» быстро и угодливо забыл, что лишь несколько месяцев тому назад испанская красная армии и блюмо-торезовский народный фронт ежеминутно могли залить кровью мир.
«Ни одной стране не угрожает теперь „большевизм“, — развязно вещает в передовице „Бодрости“ советский лизоблюд — если есть угроза мирового пожара, то совсем не со стороны Москвы…» («Бодрость», № 228).
А вот и долгожданная расправа с ненавистными казем-бековскому сердцу русскими националистами: «Белая мысль сошла почти на нет, она представлена только частью приниженной, забитой эмиграции, постепенно утратившей даже культурный уровень» (Александр Казем-Бек, «Бодрость», № 228)…
Тут «глава», пожалуй, прав: сохранить культурный уровень в ваше время иной раз много труднее, чем заработать тридцать серебренников.
Теперь, к счастью, нет двух мнений о младороссах: эти отщепенцы эмиграции успели показать свой подлинный лик — покорных слуг «демократии» и исполнителей весьма тонких, пока что идейных, деликатных поручений Лубянки.
ГПУ использует как может этот отброс, этот шлак типичной эмигрантщины, годный, однако, послужить под псевдо-национальным флагом идеям иудо-масонства и коммунистического интернационала.
Однако, немногие понимали с самого начала происхождение «младоросскости». Когда-нибудь раскрытие архивов Лубянки осветит этот вопрос полностью. Теперь ясно лишь две истины, кои можно считать доказанными.
1) Партия младороссов была создана специально для борьбы с русскими национальными группировками и с переброшенными на Галлиполи кадрами армии Врангеля 2) Лозунг «царь и советы» был изготовлен в ОГПУ, что доказывается подсказкой этого лозунга провокатором Якушевым-Федоровым — высшему монархическому совету в 1928 году.
В настоящее время младороссов используют в нуждах СССР’овского «оборонного» блока. Младороссы готовы не только поддержать Сталина и НКВД, но готовы «умереть и за свободную Чехию». И неправы те, кто говорят, что когда-то младороссы были не те, что теперь. Нет, — их головка всегда управлялась внешними влияниями и неизменно с первого дня существования партии выполняла «директивы» хотя бы по травле генерала Врангеля. Затем почтенная организация ставила по очереди на советского активиста, на ГПУ, на красную армию, на пограничника с собакой, на Валлаха-Литвинова и, наконец, на масонство.
«Вторую советскую» раскусили, но как недавно еще было время, когда с ними считались многие политические группировка эмиграции, каждое выступление «главы» — Казем-Бека являлось чуть ли событием, каждое слово младоросской головки с благоговением ловилось на лету и обсуждалось на страницах печати обоих лагерей парижской эмиграции. С ними явно кокетничало и правое и левое русское масонство. Из масонских лож и тихих, спящих редакторских кабинетов нельзя было услышать голос эмигрантской улицы, нельзя было заметить значительный слой молодежи, шедший какой-то иной дорогой, не кричавший о своих достижениях и не блиставший «младоросскими темпами». Он искал среди эмигрантской грязи и склоки лишь выхода из тупика, лишь дороги к национальному идеалу. Эта молодежь, к которой идейно примыкало почти все молодое офицерство «цветного», «кутеповского» корпуса, конечно, иначе смотрело на младоросское движение, нежели старцы из легитимных придворных окружений и редакторские мумии, больные летаргией с 1917 года.
Националисты знали всю сущность «младоросскости». Под знаменем «младоросскости» собрался небольшой кружок золотой, аристократической молодежи, в сущности, наиболее оторванный от народных масс, наиболее интернациональный. Этот кружок пополнился плеядой незадачливых мальчиков, тоскующих по пажескому корпусу, танцорами на, действительно, самых светских и самых великолепных в Париже младоросских балах и различными элементами, исключенными иной раз даже по суду чести из военных организации. У младороссов эта публика находила и утешение и сочувствие и понимание. Младороссы с большим напором вели свою линию, работай, где надо рекламой, где надо подкупом, лестью или подтасовками. То обстоятельство, что никто из бежавших из СССР молодых русских не присоединился к партии малороссов, никак руководителей партии не трогало. Наоборот, бежавших из советского ада, младороссы склонны рассматривать, как изменников и предателей «дорогой, советский родины», а в настоящее время даже всецело одобряют распоряжение совнаркома о расстреле всех родных бежавших, с конфискацией имущества.
Казем-Бек изворотлив и гибок, нельзя сказать, что и не умен, он лишь безыдеен. В этой безыдейности и политической беспринципности «главы» кроется причина легкости, с коей младоросская партия становится прицепным вагоном темных сил, начиная от эмиссаров ГПУ и и кончая парижским масонством… Кто только не тянул эту партию за собой!.
Никогда младоросская головка не старалась познать действительные настроения российских масс, никогда не предлагала служить делу борьбы с интернационалом, наоборот, она осуждала борцов, не замечала жертв и хвалила лишь палачей и тюремщиков русского народа.
К чести русское эмиграции надо сказать, что ни один на руководителей политических группировок не унизился до переговоров с чекистом, — как это сделал Казем-Бек.
Никто так низко и угодливо не ползал перед откормленным, самодовольным врагом национальной России — Эррио, как все тот же Казем-Бек, удостоясь даже благодарности этого «друга советов» за вернопреданнейшую поддержку международной политики Валлаха-Литвинова.
Это было давно — побоище на младоросском митинге в зале Лас-каз, кажется, в 1936 году. Тогда еще с младороссами считалось «Возрождение», где о «главе» и его партии писал хвалебные статьи большой друг младороссов масон Лев Любимов. Этому митингу придавалось исключительное значение, ибо почва подготовлялась на предмет возглавления всей эмиграции Казем-Беком, дли чего он выдвигал, выработанную не без участия правых масонских лож «программу-минимум», приемлемую по их мнению для большинства эмиграции…
Собрание подготовлялось исключительно торжественное с приглашенном лиц из царствующего дома и цвета русского масонства в Париже. Группы русской национальной молодежи решили нанести младороссам удар именно в этот вечер…
В разных местах зала расселись группы национального союза нового поколения, кружка Белой идеи и несколько человек марковцев и корниловцев — офицеров кутеповского корпуса.
Казем-Бек вышел на эстраду, как всегда уверенный в себе, величественно улыбнулся первым рядам и красивым, небрежным жестом бросил на кафедру новенький портфель желтой кожи. Он должен был начать с реверанса добровольцам — участникам белого движения, так сказать, признать милостливо, с высоты величия, их все же жертвенность и кое-какие заслуги…
Но не успел «глава» раскрыть рот, как в переполненном зале послышались крики: «Прения… Требуем прения… Почему вы за советских ударников… Долой Казем-Бека!..»
Младоросские «ударники» — их было до ста человек — ринулись в толпу, поднялся страшный шум. В воздухе мелькнули стулья… Казем-Бек вскочил бледный на стул и истерически закричал: «Большевики!! младороссы!! сюда, защищайте членов династии!!!»
Побоище распространилось по всему залу, стулья сшибались с треском, женщины пронзительно кричали, кого-то сбили на пол, низкорослый младоросс закрывал ладонью разбитый нос… Пахло зловонными газами, разбросанными демонстрантами… У многих вырвали рукава и разорвали пиджаки. Огромный гипсовый бюст какого-то французского «бессмертного» качался над толпой, как бы раздумывая упасть ли ему с высоты пьедестала или нет.
Младороссы выскочили из зала на улицу, крича по-французски: «Полис, полис!..» Из двух участков неслись машины. Поле битвы осталось за младороссами. У манифестантов не было командования: руководивший «боем» хоть и военный по воспитанию, но глубоко штатский по духу человек в самом начале боя получил удар по очкам и был сбит с ног.
Без руководства все перемешалось. В то время, как одни избивали и теснили младороссов к эстраде, — другие начали кричать: «Выходить из зала!..»
Произошло замешательство… в это время прибыла полиция. Свыше 20 человек попали в участок… попали и барышни из кружка «Белой идеи», младороссы уверяли, что они прокусили кому-то руку…
После ухода полиции с арестованными, Казем-Бек — уже без кокетства и вдохновения — начал чтение своего доклада. Затея объединения эмиграции вокруг младороссов была сорвана, ибо на другой день «весь Париж» говорил не о казем-бековской «программе минимуме», а о неслыханном в анналах русской эмиграции побоище… Было немного обидно, что «Возрождение» назвало русских молодых националистов — «хулиганами», но с другой стороны чувствовалось большое удовлетворение, что национальная молодежь организовала решительный и активный отпор работе представителей правых масонских лож и рупорам-проводникам в эмиграцию постановлений политбюро и ГПУ.
«Новое слово», 1939 г., № 24, с. 2‒3