Текст:ВладиМир:Вертеп сатаны в центре Москвы
(«мерзость запустения на святом месте»)Править
С целью глумления над державным русским народом, апокалиптические «прорабы перестройки» перестроили и музей Маяковского. Но выполнили они это особым образом. Музей представляет собою нечто совершенно беспрецедентное не только у нас в стране, но и, пожалуй, во всём мире, ибо не отвечает своему предназначению как литературный музей. «Князь мира сего» использовал творческий путь поэта только как повод, с той целью, чтобы попрать Советский строй и — это главное — Святую Русь с её идеей Царства Божия на Земле (Мф. 6:10). По внешнему восприятию музей является последовательным автобиографическим рассказом (о чём и повествуют экскурсоводы), а по внутреннему содержанию — это надругательство прозападных олигархов и их холуёв над трудовым народом.
Олигархам Эрэфии и их прихлебателям доставляет огромное наслаждение «второе прочтение», заложенное в экспозицию музея, которое усиливает сознание глубокого различия между ними и народом, то есть между «ньюпатрициями» и «плебсом», «посвящёнными» и «профаническим быдлом». Экспозиция музея выполнена в духе элитарного модерна, в стиле «дно-арт». Весь музей есть не что иное как библия сатаны, в которой аллегорически вещается о торжестве победы Атлантизма над Евразийством (СССР), «демократического» западничества — над сталинизмом и имперскостью.
Фигурально всё: сам музей — это тонущий корабль (о чём свидетельствуют иллюминаторы, шпангоуты, стрингеры, пробоины, течи, морские мины); это — обречённая на гибель совдеповская вавилонская башня; это — чистилище, представленное как круги ада, ведущие избранных в капиталистический рай; это — тюрьма с решётками, сетками в лестничных пролётах, и даже имеется spy-hole для надсмотрщиков на входной двери; это — «фабрика труда» с «винтиками и колёсиками» (Ленин). Здесь множество аллегорических фигур (иногда часто повторяющихся): фальшдвери (ассоциирующиеся со словами из «предсмертной записки» поэта: «Выходов нет»), кресло-трон (символ власти), стол (изображающий идеологический давильный пресс, выдавливающий кровь), корзина для мусора (в которую летит поэзия поэта-трибуна), окно (как прорыв в «светлое будущее»), швейная машинка «Зингер» (шьющая дело), оптические приборы (символизирующие неусыпное чекистское око), орудия лова, убийства (сети, виселицы, пистолет, гильотина). Фигуральное значение имеют шкаф, кирпичи, кровать, жираф, часы, календарь, огонь, вода… а также цвета — красный (революция), белый (имперскость), коричневый (тоталитаризм), синий (море), жёлтый (солнечное сияние = «коммунистическое далеко»), чёрный (смерть), зелёный (торжество буржуазной жизни). Есть даже клоачный цвет, в который окрашен канализационный поток, несущий в себе всю Советскую эпоху с её вождями.
Для новых хозяев страны Маяковский как символ Советской эпохи — чуждый элемент, который следует предать забвению, о чём кричит фраза (вырванная из полемического контекста) на стене при выходе из музея: «Маяковский вас забудут!».
Кульминативным моментом ЦРУшного торжества являются: выкрашенный в цвет золота незыблемый Бруклинский мост (наряду с завальной Советской конструкцией, построенной из спичек), золотой ключ с аббревиатурой US (знаменующий собою глобальную ось, победу капитала), статуя СВОБОДЫ. А в самом конце экспозиции, в проломе «стены тоталитаризма» — канализационные трубы, они же танковые орудия, расстреливающие БД (Белый дом).
Экспозиция музея — это библия наоборот: если Божественная Книга непостижима для мудреца и доступна для простолюдина, то пресловутая экспозиция постижима только для Мудреца и непонятна для простолюдина. Неискушённому посетителю невдомёк, что он сразу же попадает в предвариловку или в застенки, где выколачивают дознания и вздёргивают неугодных. Об этом свидетельствуют: кресло представителя власти, картотека с досье, схваченные железобетоном инструменты бардов, их стихи о смерти, накрепко закрытые казематные двери. Вещи в гардеробной — это тела повешенных, на что намекают верхние перекладины виселиц (вешалок), протянутые в вестибюль.
Много можно рассказать об экспозиции музея, которая в художественном плане, надо признать, выполнена гениально (существует же злой гений).
После посещения музея возникает чувство апокалипсиса, сознание того, что все мы, русские и не русские патриоты Евразии, являемся заложниками Атлантизма, который видит нас всех в глубоком гробу с названьем кратким «Курск».
Но наша победа в информационной войне с Западом заключается уже в том, что «нам не безызвестны умыслы сатаны» (2Кор. 2:11).
 |