Мем:Железный занавес

(перенаправлено с «Железный занавес»)
Мем:Железный занавес
государственная политика сведения к минимуму перемещения людей, товаров и информации через границу, которой бо́льшую часть своей истории придерживался СССР и другие социалистические страны
Введение:
Ввёл:
Йозеф Гёббельс, Уинстон Чёрчилль и др.
Когда введено:
окончательно в 1946
Отношения с другими понятиями:

Железный занавес — государственная политика сведения к минимуму перемещения людей, товаров и информации через границу, которой бо́льшую часть своей истории придерживался СССР и другие социалистические страны.

Понятие широко применялось во время холодной войны для обозначения изоляционистской политики Советского государства.

Приписывается Черчиллю, который использовал этот образ в Фултоновской речи.

История мемаПравить

На самом деле впервые этот образ использовала бельгийская королева Елизавета, говоря о наступлении немцев в 1914 году: «Теперь между Германией и мною как бы упал железный занавес».

В двадцатых годах британский посол в Берлине так комментировал ожидавшийся пакт о безопасности между немцами и французами: «Я остаюсь при мнении, что наилучшей защитой как для французов, так и для немцев стал бы железный занавес. Я имею в виду нейтральную зону, которую никто не смел бы преодолевать. Может быть, превратить в такой железный занавес Ла-Манш?»

Образ широко использовался в нацистской пропаганде. 18 февраля 1945 года в берлинской газете «Дас Райх» появилась статья, озаглавленная «За железным занавесом», а 25 февраля 1945 года та же газета передает речь министра пропаганды Геббельса, где он дважды упоминает железный занавес между Россией и Германией.

Черчилль, судя по всему, извлёк образ «железного занавеса» именно из нацистской пропаганды.

Политическая оценкаПравить

«Железный занавес» как защита от «тлетворного влияния» капиталистического окружения явился закономерным следствием отказа советского руководства от «мировой революции» и установки на «построение социализма в одной, отдельно взятой стране». Эта сталинская установка отвергла принципиальное положение Маркса (опиравшегося на неудачный исторический опыт многочисленных христианских коммун) — о безуспешности локального построения коммунизма — которое предполагало обязательную глобальную экспансию коммунистической революции.

Источник информацииПравить

См. также в других словарях Традиции