Текст:Виталий Фролов:Мысли после прочтения автореферата несуществующей научной работы

Представьте себе, что через несколько лет какой-нибудь молодой учёный опубликует большую научную работу на тему: "ОБРАЗЫ ПОБЕДЫ И ВЕТЕРАНОВ В РЕПРЕЗЕНТАЦИИ ВЛАСТИ ПЕРИОДА ПРАВЛЕНИЯ ПУТИНА". Представить себе такое вовсе не трудно, поскольку тема очень даже удовлетворяет базовым принципам исследовательской работы: новизна, актуальность и практическая значимость. Автор этой работы непременно перелопатит множество материалов, изучит дискурс подачи текстов подобного содержания, государственных телеканалов, высказывания официальных лиц и медийных персон, интонации, акценты, реакции общественности, примеры клишированных фраз, устоявшихся лозунгов, примеры новояза и сравнить с инструментами репрезентации власти иных культур и времён. Он непременно наложит всё это на историческую канву: состояние общества, общественные запросы, ситуацию в экономике, внешней и внутренней политике. Он обязательно попробует понять причину… Почему победа и ветераны? Какие сообщения заложены в этих символах? На наши представления о нас самих вызывают отклик в этих сообщениях?

Репрезентация власти - это непростая для исследователя тема, для изучения которой мало быть специалистом в одной области знаний. Тут нужно понимать множество исторических, лингвистический, социокультурных и экономических аспектов, которые или через которые формируется репрезентация. Репрезентация - это всегда ритуал, это всегда некая мифология, на которой зиждется та самая пресловутая легитимность власти — некий фундамент, сакрализующий право одних категорий граждан повелевать, а других подчинятся. Вспомним столь любимые медиевистами (эти замечательные люди пытаются взглянуть на средневековье глазами человека средневековья) тему въезда короля в свой город. Это целый обряд, ритуал, где мы видим аналогии и параллели и с библейскими сюжетами и с въездом победителя к предавшимся его воле побеждённым и прочее, и прочее.

В культе ветеранов и победы есть не менее сложный ритуал и мифология. К сожалению, вряд ли сейчас в России какой-то научный сотрудник пишет добросовестную работу на русском языке на эту интереснейшую тему. Если этой работы не будет, какие-нибудь люди сотни лет спустя, увидев ритуальные священнодействия режима правления Путина, будут в растерянности, силясь понять их природу.

Вот очевидные вопросы с которыми столкнётся исследователь:

— Почему празднования победы и чествование ветеранов не использовал в качестве основы репрезентации своей власти тоталитарный предшественник РФ — СССР, когда в ту эпоху множество граждан были ветеранами и непосредственными участниками событий той великой войны?

— Почему празднования победы и чествование ветеранов проводились в 90-х, но не использовались в качестве репрезентации власти, когда, вроде бы, временной интервал не большой и государство одно?

— Почему именно ветераны и победа?

В автореферате нашей несуществующей научной работы будут поставлены и тезисно приведены ответы на эти вопросы, в числе многих других.

В СССР не было проблем с идентичностью гражданина. С самого начала советская власть давала чёткое позиционирование советского человека во Вселенной, постулируя начало принципиально нового этапа жизни, рождение нового человека, поскольку есть прошлое и есть первое в мире общество освободивших от оков эксплуататоров рабочих и крестьян. Советскому человеку полагалось строить новый мир, и вся атрибутика репрезентации власти сводилась к будущему — коммунизму, бесклассовому обществу с кучей плюшек и радостей. Фактически отмечалось начало эпохи, поскольку «есть у революции начало — нет у революции конца» — 7 ноября Отмечался первомай, чтобы подчеркнуть общемировую солидарность трудящихся, показав советскому человеку, что его место в мире не ограничивается границами государства (которые были для советского человека закрыты, но для обряда это неважно). А 9 мая — это был праздник победы, день памяти о войне и день поминовения усопших, теми, кто непосредственно воевал в этой войне и победил в ней. С 47 по 65 год это были рабочие дни. Явно День победы не был важнейшим инструментом репрезентации власти. Но люди его как-то сами отмечали и без власти. Ветераны собирались вместе и вспоминали эти годы, вспоминали тех, кого они потеряли в том числе за ушедший год. Это была низовая инициатива, а не часть провластного дискурса. У Советов были вехи: открытия новой ГЭС, полёт человека в космос, помощь воюющим за свои права трудящимся из других стран и т.д. При всей в целом людоедской природе советской власти (моя авторская оценка), убивающей в человеке стимулы к творческому развитию, предпринимательству, свободе и ответственности — т.е. всё человеческое в человеке, её мифология и репрезентация не была лицемерной и соответствовала декларациям, соответствовала извращённым представлениям советского режима и советского человека о нравственности. До сих пор многие люди советского мировоззрения придерживаются подобным представлениям о нравственности. После развала СССР все атрибуты репрезентации власти утратили силу и прекратили своё существование вместе с советским режимом. Начался кризис идентичности. Человек новой России слышал по телевизору, как президент Ельцин говорил: «Мы — россияне!», но слово «россиянин» не наполнялось для него новыми смыслами. Какую эпоху наследует этот человек? Эпоху сгнившего на его глазах советского строя или царской империи или что-то новое? В то время никаких ответов не было, но была Православная Церковь, которая выступила в качестве старейшего общественного института, пережившего все эпохи и претендующая на аудит морали и нравственности в обществе. В качестве атрибута репрезентации власти стала использоваться Церковь, где власть пыталась сказать: «Смотрите, над нами есть бог, мы в церкви склонились и молимся за судьбы России. Наша нравственность и право на власть вытекает отсюда.» Почему-то это совсем перестало работать к середине 2010-х годов. Просто режим планомерно раз за разом использовал Церковь для оправдания множества преступных решений, когда облачённые саном служения богу люди в своих заявлениях совершали череду безнравственных поступков по заказу уже путинской администрации. По сути, для собственной легитимизации в сию минутных ситуациях власть исчерпала всякий ресурс Церкви как института имеющего право на оценку нравственности. Безнравственная Церковь уже не может фундировать священное право власти повелевать, и повинность общества — подчиняться. Но нужно срочно за что-то ухватиться для того, чтобы транслировать в массы нечто консолидирующее общество вокруг власти.

Это очень трудная задача: — Выстраивать репрезентацию вокруг свершений невозможно — их нет! Фокус с Крымом оказался быстро затухающим на фоне экономического и политического кризиса и его невозможно поставить в один ряд с полётом человека в космос как это было в СССР;

— Невозможно говорить о будущем! Просто потому что режим не заинтересован в формировании картины будущего для россиян. Это связано с многими рисками. Картина будущего даст идею, надежду, нравственные ориентиры — это не метод путинской власти. Трудно говорить о картине будущего, если ты годами навязываешь антиценности в массах в стиле «А у них ещё хуже!», «Вы их госдолг видели?», «А вот новые придут и сразу воровать начнут, потому что все воруют», «А если он предприниматель, то он — вор!», «А этим что, больше всех надо? Ясно, что им кто-то за это платит!». Обратите внимание, режим не оправдывает свои действия с позиции морали и нравственности, он уничтожает любые ростки нравственности и морали среди нашего народа, девальвируя ценности участия, неравнодушия, совместного действия, изобретательной предприимчивости — как раз всего того, что формирует в человеке гражданственность, делая его основой, фундаментом национального государства, основой стабильности при потрясениях, основой преемственности поколений и естественного стремления к благополучию через честный труд.

У режима для россиян просто нет будущего, поскольку сам факт картины будущего даст возможность всем нам требовать от власти тех или иных шагов, направленных на его достижение, а это не входит в цели властей, основной смысл которых, продержаться максимально долго за наш счёт.

— Очень трудно искать репрезентацию в прошлом, но тут есть варианты! Откуда берутся все эти печенеги с половцами, которые давят кривые улыбки на лицах наших соотечественников? От того, что хотел бы он поближе копнуть, сразу бы кучу противоречий вылезло, споров и конфликтов. Вот и печенеги… Наша история противоречива, и если власть хочет объявить себя наследников какой-то другой великой власти прошлого, то ему нужно будет не только возложить на себя великие победы тех времён, но и великие поражения, бесчеловечные преступления и т.д., принять, признать и попытаться поговорить с народом на скользкие темы убийства одних россиян другими россиянами по этническим, классовым, сословным и прочим признакам. Нельзя же молчать, раз ты наследник, ведь если ты наследник — ты наследник не только прибылей, но и убытков. Но в условиях дискурса, где взрыв — это хлопок, обвал — отрицательный роста, а узурпация власти — обнуление, подобное просто невозможно. Репрезентация нашего правящего режима — это только про всё хорошее против всего плохого. Но так как брать просто неоткуда больше атрибутику, они таки полезли в историю, которая всё стерпит, взяли победу наших предков, которые умерли, и вознесли всё это на пьедестал.

Великая Победа Великих Ветеранов — это и есть единственная атрибутика властей, которая находит какой-то значимый отклик среди россиян. Тут много всего совпало удачно. Все институты, которые могли бы стать опорой режима либо уничтожены режимом, либо, как в случае с Церковью, обесценены, все ветераны, за редким исключением, умерли и большинство из них в нищете, и никто из них уже не произнесёт в голос: «Оставьте НАМ НАШУ Победу! Это НАША память, это НАША скорбь — не марайте своей грязью нашу память!»

Что делает из ветеранов режим — он создаёт культ абстрактного ветерана. Культ абстрактного ветерана — это когда где-то над нами всем есть некий ветеран, который (в отличие от нас) победил, который (в отличие от нас) чистый и нравственный, который (в отличие от всех нас) имеет право на аудит морали и нравственности всех нас. Этот абстрактный огромный и могучий ветеран требует поклонения себе, а его строгими устами глаголит напрямую Кремль, который приватезировал себе право на визуальный образ и звуковой ряд абстрактного ветерана.

Тут не про людей. Тут не про тех, кто отдал свои жизни за наше право жить, тут про суровых нарисованных на плакате дедов, которые умерли и ничего не скажут больше, но их губы шевелятся и говорят назидательные речи про необходимость поддерживать власть, переписывание Конституции, необходимость всячески внешне демонстрировать лояльность через стояние на гвоздях в гимнастёрке, чтение стихов на табуретке и махание кулаком в сторону запада, которые там все фашисты.

А Победа? Что они сделали с той Победой? Они сказали нам, что Победа уже была! Мы уже победили — это была та самая библейская победа, где «смертию смерть поправ» произошло великое очищение, великое осветление всех нас. Теперь мы, не совершившие никаких побед, не нуждаемся в победах, и мы, не решившие базовые свои проблемы и задачи, уже искупили все свои грехи, а пронзительный взгляд абстрактного ветерана, говорящего золотыми устами Путина через телеэкран расскажет всем нам как всем нам правильно и корректно не делать ничего, чтобы у нас появилось право на завтрашний день.

Нынешная репрезентация нашей власти, лишая нас веры в будущее, заставляет нас смотреть назад, оборачиваясь лишь утром каждого дня, чтобы увидеть как стрелки на курантах обернули круг и сальная рука эпикурейца отрывает листок календаря. Так начинается новый день, который нам благосклонно предложено прожить, в надежде, что нам дадут день новый.

Важный P.S.: В каждой стране со сложившейся культурой, нацией и историей есть атрибуты репрезентации власти. В США — это культ «отцов основателей», но за этим культом стоят права граждан, и это та самая декларация, когда власть может считаться легитимной, только приняв этот культ из рук народа, как король принимал корону из рук понтифика. Это культ Ататюрка в Турции, но за этим следует незыблемая основа светскости государства и сам факт существования турков — как нации (до него такой идентичности не было). Они там хотят соскочить с этого сообщения в своей репрезентации, заменив авторитет Ататюрка религией, но боятся, ибо страшные чудовища полезут наружу, если открыть эту шкатулку.

У нас же чистая синтетика.

Сейчас некоторые поместили на сайт «Бессмертного полка» портреты фашистов, и многие адвокаты абстрактного ветерана начали сыпать в их стороны проклятьями, мол, они оскорбляют! Боюсь, уже не осталось тех, кто имеет право быть оскорблёнными в этой связи. Будем честны хотя бы перед собой. Однако, это определённый сигнал наверх, что сакрализация этих символов вовсе не решает, а может быть и усугубляет наше проблемы. Они не дают решений, а открытые и всё чаще звучащие в обществе вопросы подтверждают, что нас не столько интересует прошлое, сколь будущее, в котором будем жить мы, нас интересует какую Россию наследуют наши дети и есть ли вообще это в планах у говорящих голов из кремлёвских башень.