Текст:Джузеппе Боттаи:Фашизм и корпоративизм
Фашизм и корпоративизм
- Автор:
- Джузеппе Боттаи
- Дата публикации:
- 20 февраля 1934
- Переводчик:
- Т.П. Нестерова
- Язык оригинала:
- Итальянский язык
- Язык перевода:
- русский
- Предмет:
- Фашизм, корпоративизм
Ссылки на статью в «Традиции»:
О тексте:Оригинал хранится в Риме (Италия), в Историческом архиве Фонда Уго Спирито (Archivio storico Fondazione Ugo Spirito, Fondo Bottai, Busta 2, fasc. 7; Busta 4, fasc. 9).
Перевод Т. П. НестеровойЛекция Его Превосходительства Джузеппе Боттаи
В день окончания курса основ фашистской культуры Фашистского института культуры. Пиза, 20 февраля 1934 г.
Стенография Р. Б. Ольчезе
Господа офицеры,
Именно к вам обращен этот курс лекций, организованный при помощи Института культуры г. Пизы. Завершая данный курс, я обращаюсь именно к вам, к тем людям, которые выполняют в нашей армии очень деликатную функцию духовного и морального воспитания людей. Выступление на тему корпоративизма, обращенное к офицерам, может и должно, по моему мнению, иметь особый характер. Речь идет, прежде всего, о выделении определенных концепций и понятий, соответствующих вашему долгу и службе. Задачей итальянских офицеров является формирование Вооруженных сил страны и управление ими; формирование их не только при помощи образовательных институтов, но и при помощи воспитания характера и людей, готовых в любой момент с оружием в руках защитить Родину и государство. Может ли государство, которое армия призвана защищать, быть государством «в общем смысле» или оно должно представлять какую-то определенную идею, направление в развитии? Это не праздный вопрос для тех, кто помнит, что еще 5 лет назад в Палате депутатов можно было всерьез дискутировать на тему определения сущности государства, и провозглашалась необходимость создать и защищать государство вообще, ни как не определенное. Теперь мы создали особый тип государства, которое обладает своими качествами и особыми свойствами — это фашистское государство. Но поскольку в сознании всех итальянцев существует уравнение Муссолини «фашистское государство есть государство корпоративное» (если бы фашистское государство не было корпоративным, оно не было бы фашистским), то является очевидным тот факт, что армия, защищая государство, защищает одновременно и его особенное устройство — корпоративное государство. Однако есть и другая трактовка уравнения «фашистское государство есть государство корпоративное», которая имеет значение не только для особой позиции армии в том типе государства, которое мы создали, но и для вооруженных сил в любом типе государства. В современном государстве армия, воспринимаемая как закрытая специализированная структура, исчезла. Война, заставившая взять в руки оружие людей разных классов, нанесла последний решающий удар по военным организациям. Этим самым мы не отрицаем тот факт, что сейчас как никогда необходима военная культура высочайшего уровня, но она может формироваться только с осознанием и пониманием основополагающих ценностей национальной культуры.
Сегодня от офицера можно требовать уровень знаний значительно более высокий, чем тот, который спрашивался с нас в довоенное время. Необходимо знать и понимать народ, который нужно включить в ряды армии, в ее повседневную жизнь, в экономические и социальные отношения. Это действительно в отношении всех народов, всех наций и всех государств. Но особенно это важно для фашистского государства, потому что в фашистском государстве понятия субординации, иерархии, дисциплины, духа самопожертвования — понятия, присущие армии, — распространяются на все сообщество, которое, по сути, является одним большим войском. Существует и третье значение, которое, по моему мнению, делает очевидной связь между службой офицера и институтами корпоративного государства. Граждане, которые идут служить в армию, оцениваются с точки зрения корпоративизма, перед тем как приступить к службе; или же это происходит после того, как они заканчивают свою службу.
Следовательно, мы можем догадываться о существовании связи между военной службой и службой, которую можно назвать корпоративной, и которую каждый из нас осуществляет во благо общества.
Чтобы осознать связь, существующую между понятиями «фашизм» и «корпоративизм» и убедиться в том, что корпоративность итальянского государства в точности соответствует его фашизации (это новое слово, которое вполне ясно отражает мою мысль), нужно, наверное, вспомнить историю фашизма, вернуться к его истокам, но не к 1919, а к 1914 году. Именно в этом году возник фашизм, в тот день, когда Бенито Муссолини отошел от итальянской социалистической партии. Только один человек мог быть двигателем той революции, которая на государственном уровне вновь обозначила проблемы, остававшиеся в то время нерешенными. Действительно, создав газету «Пополо д’Италия», которая обладала большой значимостью в жизни военных между 1915 и 1919 гг., Муссолини определил это периодическое издание как «Орган борцов и производителей». Слово «производители», как позже Муссолини пояснил на страницах доктрины фашизма, само указывает на стремление решить все проблемы итальянской экономики в новом политическом аспекте.
В послевоенном периоде можно указать на еще одну важную дату, подтверждающую связь корпоративизма и фашизма: март 1919 г. Рабочие города Дальмине объявили забастовку, закрылись на фабрике, но не для того, чтобы бездействовать, а чтобы работать. Они подняли на самую высокую дымовую трубу итальянский флаг и заявили о том, что будут действовать, следуя высшим интересам нации. Бенито Муссолини выехал из Милана в Дальмине, где выступил с речью, которую следует считать моментом рождения национального синдикализма и фашистского корпоративизма. Несколько дней спустя, 23 марта, на площади Сан-Сеполькро в Милане было создано фашистское движение. В своем выступлении Муссолини говорил о корпорациях и обрисовал проект программы, которая в 1921 г. с преобразованием движения в партию приобретет более четкий и органичный характер.
В 1921 г. в ходе конгрессов и собраний рабочих, отошедших от экстремистских партий, национальный синдикализм приобрел ясную форму и все большее число последователей, которые составили его основную действующую силу и мощь.
Следовательно, с самого начала корпорации являлись неотъемлемым элементом фашистского движения.
Можно и даже нужно сказать, что фашизм рождается корпоративным, что фашизм без корпоративного начала, корпоративных идей исчерпал бы себя, как другие движения, которые пытались копировать его только лишь на основе политического насилия, и не смогли повторить его главных достижений.
Но это магическое слово, произнесенное впервые 23 марта 1919 г., и которое будоражит умы людей и вызывает полемику во всем мире, произвело переворот во всех политических течениях мира. С тех пор, как и у многих других слов нашего политического словаря, у этого появилась своя история, полная динамизма; порой этому слову присваивались различные значения без какого-либо понимания его исключительной организующей направленности. Многие пытались присвоить его себе как свою идею, но не сумели полностью постичь смысл, содержащийся в нем. Эта идея понятна фашистскому сознанию, она обладает внутренней силой вдохновения, и ради этой идеи еще предстоит потрудиться. Наши сердца еще полны мужества, и это магическое слово было произнесено Муссолини 14 ноября 1933 г., когда в Национальном Совете Корпораций он дал дорогу последнему корпоративному закону. Нужно быть мужественными и смелыми, чтобы пройти тот путь, по которому мы идем уже много лет, и каждый из вас знает, что это то слово, которое Дуче никогда не произносит напрасно. Нам всем необходимо понять, что же все-таки означает в целом слово «корпоративизм».
Второе слово уравнения — фашизм — более народное понятие. Все объявляют себя фашистами, даже те, кто не состоит в партии, и я сомневаюсь, что кто-то из членов партии неохотно назовет себя корпоративным фашистом. Именно это слово изначально должно пониматься точно, чтобы каждый мог воспринимать его как свое собственное убеждение в обыденной жизни. Это слово, которое благодаря нам стало использоваться во всем мире, является почти что неологизмом, оно используется в современной жизни всех народов, и всем, кто понял нашу позицию, мы дали много подтверждений тому, что нужно создавать движение согласно духу корпоративизма. Такое движение, созданное Фашистской революцией, способствовало в течение последующих 15 лет работы возникновению целой системы новых организаций, в которых просматривается вся структура государства с новыми концепциями, касающимися государства в его различных аспектах: политическом, социальном, экономическом, юридическом.
Я уже отметил, что наша идея не раз копировалась другими, но это происходило без четкого осознания истинного смысла корпоративизма, и также я отметил, какими были результаты в других странах Европы и не только. Мы совершили великую революцию — мировую, универсальную, которая не уменьшает, а наоборот повышает нашу ответственность перед нами самими, против неудачных попыток плагиата, против искажения сути, которое часто случается вследствие этого. Действительно, слово «корпоративизм» могло привести и привело многих к непониманию его сущности и неверному сравнению со средневековым корпоративизмом. Необходимо уяснить, насколько велика разница между средневековым и фашистским корпоративизмом. Однако, рискуя отвлечься от темы, я не буду заострять внимание на этом аспекте, я лишь подчеркну необходимость проводить это различие. Все, что считается средневековым корпоративизмом, прямо противоположно корпоративизму фашистскому. Истоки современного синдикализма, фашистского корпоративизма мы находим в усовершенствовании производственных технологий, в создании великих национальных государств.
Даже в тех странах, где синдикализм в своих различных формах подвергается влиянию идеологий, отличных от фашизма, суть проблем остается той же. С точки зрения истории и содержания гораздо больше общего между синдикализмом и фашизмом, чем между средневековым и фашистским корпоративизмом. Фашизм, как говорит Муссолини, направлен против социализма, который делает классовое движение более жестким. Также он против классового синдикализма, но в рамках регулирующего государства заставляет влиться его в корпоративную систему. Возникнув в процессе развития современной мысли в конце XIX — начале XX века, фашизм набирает силу и проявляет себя во время мирового экономического кризиса 1919‒1934 гг. Политические требования и новые условия, необходимые для его возникновения, большей частью берут свое начало в процессах прошлого века. Промышленная революция и новые технологии производства, массовый выпуск товаров, с одной стороны, либеральный режим, с другой, влекут за собой несоответствие между экономической жизнью и производством. Постепенно новые идеи проникают во все слои общества и социальной жизни.
Юридическая и политическая организация государства, которая до реформ фашистского режима представляла собой не что иное, как демократический либерализм, имеет целью поставить массы граждан, далеких и рассеянных, в юридические рамки, в которых индивид является абсолютным арбитром: государство стремится решить социально — экономическую проблему, не решая ее и четко не определяя ее сути. Наоборот предполагалось, что оно будет находиться в стороне от политической и социальной жизни отдельных индивидов. Либеральное государство — это государство, которое не вмешивается в социальное и экономическое соперничество между классами. Однако такое поведение никак не соотносится с их повседневными потребностями, и, следовательно, возникает целая серия проблем теоретического и практического характера.
В момент кризиса государства возникает проблема профессиональных объединений, как активно действуют рабочие организации, такие как тресты, картели и др. Вот та проблема, которую фашизм обозначил с самого начала, которую увидел сам Муссолини, когда назвал свою газету «газетой предпринимателей».
В сущности, кризис не является источником всех тех несчастий, которые стараются ему приписать. Проблемы, которые требовали в свое время безотлагательного разрешения, были решены, фашизм подтвердил, что капиталистическая система, являющаяся наружной оболочкой социально-политической жизни, находится в кризисе не сиюминутном и поверхностном, а длительном и глубоком. Если оставить экономическую жизнь во власти коллективных потребностей, как это происходит в либеральном государстве, то пошатнется социальное равновесие, и проблемы останутся нерешенными. Кризис, который фашизм намеревался и намеревается сейчас преодолеть с помощью корпоративизма, заключается в отрыве либерального государства от социальной силы и его неспособности подчинить своей высшей власти новые объединения. Корпоративизм, сталкиваясь с данной проблемой, поддерживает необходимость признания со стороны государства их политической и юридической значимости. В жизни государства не последнюю роль играет экономика. В государственном сообществе индивид поднимает уровень своей жизни. Экономические преобразования не могут не повлечь за собой политических перемен. Это все аспекты выражения социального феномена. Корпоративизм помогает понять это с помощью новой концепции государства. Государство, согласно этой концепции, управляет социально=экономическими силами, созданными гражданами. Концентрация и управление ими во имя своих наивысших целей ведет к тому, что его экономическая и моральная сила признается в самой жизни государства. Управлять действующими социальными группами, передавая им их права и обучая их юридическим нормам, как это делает итальянский корпоративизм, означает признать без ложного страха его значение в государственной жизни. Это значит поднять экономический уровень жизни граждан над уровнем социальным.
Корпоративизм может быть определен как принцип экономических организаций, которые должны стремиться участвовать в политической жизни сообщества.
Это та форма решения кризиса, которую предлагает государство. Только корпоративизм и фашизм формируют политическое достоинство государства, его этическое и полигическое превосходство. Такое превосходство происходит не из желания главенствовать над кем-либо, а из желания достичь благополучия для народа и политического могущества. В этих рамках корпоративизм предстает как ядро фашизма, как нечто чего фашизм не может быть лишен, а иначе исчезнет всякий исторический смысл его существования. Хотел бы сказать больше: корпоративизм можно сравнить с постоянно действующим коммутатором революционных сил фашизма. Как только появляется тенденция к появлению таких революционных сил, начинает действовать корпоративизм, который преобразует их в силы реальные и действующие. Повторю еще раз: по моему мнению, корпоративизм — это революция в революции, он является импульсом к фашистской революции, это ее главный элемент; первооснова, определяющая ее стабильность. Это инструмент, с помощью которого мы можем продолжить путь нашей революции, и с помощью которого революция за 12 лет с момента похода на Рим стала более подготовленной к другим броскам.
Что касается корпораций, только на них должно ориентироваться государство, чтобы избежать такой серьезной опасности как подрыв своих сил в политической жизни.
Мы находимся в начале новой фазы революции. Отбросьте все устаревшие структуры отжившего государства, мы оставим с вами в истории знак нашей новаторской воли.
Связь фашизма и корпоративизма не случайна и имеет огромное значение. Если правда то, что существование народа обусловлено связью сил, которые подталкивают его к постоянному взаимодействию идей и мыслей, то наша цивилизация обладает своей созидательной силой, которая уже содержится в биноме «фашизм — корпоративизм», воспринимаемом нами как единое понятие. Все народы сейчас наблюдают за новым социально-экономическим этапом в истории развития Италии. Мы в авангарде века, нужно поддерживать наше положение, нужно идти быстрее других, никогда не уставая. Не нужно останавливаться на достигнутом, нужно идти к следующим достижениям, которые все больше и больше будут укреплять характер фашистской революции.
Необходимо защищать эту революцию, господа офицеры, защищать фашистское и корпоративное государство, которое она создала, и которым вы — и все итальянцы — должны гордиться.
Один великий итальянец сказал, что революция — это идея, которая нашла штыки для своей защиты, и мы доверяем нашу революцию, революцию Муссолини вашим штыкам: мы знаем, что вы пронесете ее далеко вперед в мировой истории.