Закон о наследственных дворах
- Юрисдикция:
Германия
- Законодатель:
- Германский рейхстаг
- Дата принятия:
- 29 сентября 1933
- Подписавший:
- Адольф Гитлер, Франц Гюртнер, Рихард Дарре
- Статус:
- отменён в 1947 г. Законом 45
- Языки:
- немецкий
Имперский Закон о наследственных дворах (нем. Reichserbhofgesetz)[1] принятый 29 сентября 1933 года являлся основой законодательства Третьего рейха в области аграрных отношений.[2]
Предпосылки и основанияПравить
Национал-социализм сохранял наследственную систему (так называемую нем. Fideikommisse),[3] упраздненную во Франции революцией 1789 года, а в западных частях Германии после завоеваний Наполеона. Наследственное состояние принадлежало семье как верховному владельцу, в то время как глава распоряжался и управлял им, хотя он никогда не мог ни заложить его, ни продать. Веймарская конституция призывала к роспуску наследственных состояний, и прусское правительство создало в 1919 году специальный совет, чтобы выполнить это предписание.[4] Всё было направлено на тотальную монетизацию аграрных отношений в угоду ростовщикам.
Аграрная программа НСДАП, заявленная 6 марта 1930 г., поворачивала либералистические процессы вспять и устанавливала недопустимость «ни при каких обстоятельствах, чтобы германская земля могла явиться предметом финансовых спекуляций и служить доходу владельца, не занимающегося трудовой деятельностью. Земельное владение может приобрести только тот, кто собирается возделывать свою землю сам».
Начало процессу реализации данного заявления было положено в Пруссии принятием 15 мая 1933 г, «Закона о наследственных дворах». Уже здесь содержался целый ряд положений, вошедших затем в имперский «Закон о наследственных дворах». К владению «наследственным двором» допускался лишь крестьянин, являвшийся гражданином Германии, немецкой или родственной по происхождению крови (§ 1, абз. 1); передавать «наследственный двор» разрешалось лишь одному из детей (§ 1, абз. 2), хотя в целом круг родственников, имевших право на наследование, был более широким, нежели в принятом позднее общеимперском законе (§ 12); для продажи такого двора или его части требовалось соответствующее решение наследственного суда.
1 июня 1933 г. был издан Закон о регулировании проблемы сельскохозяйственной задолженности. Он предусматривал три пути финансового оздоровления сельскохозяйственных предприятий, не способных собственными силами избавиться от долгов. Первый путь представлял собой форму облегчения выплаты задолженности. На долги, возникшие до большого банковского краха 13 июля 1931 г., процент снижался до 4,5. Требования фиксировались и определялась (в спорных случаях судом) форма их погашения в рассрочку. Долги, возникшие позже, прежде всего по заработной плате и за поставки ремесленников, подлежали выплате полностью. Второй путь — частичное освобождение от долгов путем принудительного арбитража. Прибегая к нему, можно было добиться сокращения задолженности наполовину. Третий путь — погашение задолженности путем передачи в качестве покрытия долга части земли.[5]
Инициатива прусских властей послужила толчком для внесения изменений в соответствующее общегерманское законодательство. Рихард Дарре, давая интервью 20 июля 1933 г., заявил о необходимости принятия имперского «Закона о наследственных дворах», без которого, по его мнению, было «невозможно обеспечить биологическое существование немецкой крови». Ту же позицию он отстаивал в своих выступлениях 2 сентября 1933 г. на съезде НСДАП в Нюрнберге и 13 сентября того же года в Эссене. Гитлер был скептически настроен по отношению к очередной затее своего аграрного идеолога, считая, что тот «слишком идеализировал крестьян». Однако, 29 сентября 1933 г. Имперский «Закон о наследственных дворах» был принят и в его преамбуле в качестве одной из главных целей Закона провозглашалось сохранение крестьянства как источника крови немецкого народа.[6]
Проект Закона был подготовлен сотрудником Дарре — Фердинандом Фридом,[7] тайным лидером Черного Фронта Отто Штрассера.[8]
Основные положения законаПравить
Согласно Закону к категории «наследственных дворов» (нем. Erbhof) могли быть отнесены хозяйства площадью от 7,5 до 125 га (за основу был взят размер аккернарунга — германской марки). Считалось, что при умелом хозяйствовании именно подобные земельные владения являлись наиболее рентабельными. § 4 Закона позволял разделять крупные поместья и преобразовывать их части в «наследственные дворы», а также объединять мелкие землевладения в более крупные с той же целью.
Во втором разделе Закона была представлена национал-социалистическая концепция крестьянства. Отныне правом носить почетный титул «крестьянин» («бауэр» — нем. Bauern или «гроссбауэр») наделялся лишь владелец «наследственного двора». Все остальные землевладельцы именовались «сельскими хозяевами» — «ландвирте» (§ 11). Здесь, как и в прусском законе, закреплялось положение о том, что крестьянином могло стать лишь лицо немецкой или родственной крови, чистота происхождения которого (отсутствие еврейской или цветной крови) должна была быть удостоверена, начиная с 19 января 1800 г. (§ 13).
Другими обязательными требованиями, предъявлявшимися к крестьянину, являлись «способность к крестьянскому труду» и «порядочность» (§ 15, абз. 1).
С тем, чтобы прочно привязать крестьянина и его потомков к земле и сохранить данное хозяйство во владении одной и той же семьи, «наследственные дворы» были объявлены «принципиально неотчуждаемыми» (§ 17, абз. 1).
Для того, чтобы избежать возможности продажи земельных наделов «под коттеджи», § 19 Закона, противореча положениям Германского гражданского кодекса 1896 г., запрещал дробление «наследственного двора» после смерти крестьянина.
Разрешение конфликтовПравить
Поскольку Закон в значительной степени означал разрыв с традиционными правоотношениями и порождал немало проблем, он предусматривал образование при каждом суде первой инстанции наследственного суда (§ 41) и при каждом верховном земельном суде — суда наследственного двора (§ 43). Высшей инстанцией становился созданный при Имперском министерстве продовольствия и сельского хозяйства в Берлине Имперский суд по наследственным дворам (§ 47), состоявший из трех профессиональных судей и двух крестьян. Президентом его становился рейхсминистр продовольствия.
Что касается обычных наследственных судов, то в их состав, помимо профессионального судьи — председателя, в качестве почетных заседателей входило двое крестьян, кандидатуры которых предлагались земельным крестьянским фюрером и утверждались президентом верховного суда. Как правило, выбор падал на местных крестьянских фюреров, являвшихся представителями Имперского продовольственного сословия.
Если крестьянин не отвечал требованиям, предъявлявшимся к нему Законом, или не следовал своим долговым обязательствам, земельный крестьянский фюрер мог через наследственный суд лишить его прав владения и пользования «наследственным двором», передав их супруге или будущему наследнику, а при их отсутствии или несоответствии предъявляемым требованиям, передать «наследственное хозяйство» другому крестьянину. При этом никакого возмещения прежнему владельцу не полагалось (§ 15, абз. 1—4).
АрендаПравить
Закон запрещал сдачу в аренду «наследственных дворов» целиком. Однако, в случае нехватки рабочих сил или при необходимости возделывания пустоши, а также наличии несовершеннолетнего наследника при одновременной болезни или старческой слабости владельца двора, передача двора в аренду становилось необходимостью. В таких случаях наследственные суды одобряли сдачу двора в аренду в качестве переходной стадии. Болезнь или преклонный возраст являлись основанием для сдачи в аренду больших частей двора. В 1937 г. был введен «Договор об единой аренде наследственных дворов», разрешавших сдачу двора в аренду при возникновении вышеупомянутых ситуаций.
НаследованиеПравить
В соответствии с вытекавшим из идеологии «крови и почвы» требованием «сохранить двор коренному крестьянскому роду» и, «по возможности, затруднить его переход в другую семью» очередность наследников устанавливалась в следующей последовательности:
- 1) сыновья (а также: их сыновья и сыновья сыновей);
- 2) отец;
- 3) братья (а также: их сыновья и сыновья сыновей);
- 5) сёстры (а также: их сыновья и сыновья сыновей);
- 6) остальные потомки умершего по женской линии.
В исключительных случаях — при наличии «важной причины» и с согласия наследственного суда — дочерям могло отдаваться предпочтение перед сыновьями (§ 25, абз. 3) и остальными родственниками — § 21, абз. 7 (например, наследственные суды удовлетворяли ходатайства владельцев «наследственных дворов», имевших умственно отсталых сыновей, о передаче их владений, ввиду указанного обстоятельства, дочерям. Наследственный суд также мог отказаться признать дееспособного сына гроссбауэра наследником, если тот, будучи гомосексуалистом, не соответствовал моральным критериям национал-социализма).[6]
В рамках первого порядка наследования Закон разрешал крестьянину самому определять своего наследника, даже если это был внебрачный сын (§ 25, абз, 2), и по завещанию передавать ему управление «наследственным двором» еще до того, как тому исполнится 25 лет (§ 26). Однако такой вариант был возможен лишь при получении соответствующего разрешения от наследственного суда.
Налоги и обремененияПравить
По подсчетам, Дарре, немецкий крестьянин отдавал государству в форме налогов до 2/3 своего дохода и последнюю треть терял в пользу своих личных кредиторов.[9]
§ 55 Закона освобождал наследника крестьянского двора от налогов на наследство и основного промыслового налога при вступлении во владение «наследственным двором». Фактически речь шла о создании крестьянской элиты, огражденной от превратностей рыночной стихии.
Чтобы помешать превращению наследственных дворов в простое «кулацкое» хозяйство, единственной целью которого является получение прибыли,[10] законодатель затруднил получение заёмных капиталов.
Вместе с этим запрет на обременение «наследственных дворов» долгами стал палкой о двух концах. Гроссбауры фактически были лишены возможности пользования кредитами, за исключением краткосрочных персональных кредитов на сумму до двух тысяч рейхсмарок, что вызывало беспокойство крестьян. Следствием подобного запрета стали сокращение жилищного строительства для сельскохозяйственных рабочих, возведения хозяйственных построек, затруднение проведения мелиоративных работ, а в более глобальном плане — торможение процессов интенсификации сельского хозяйства. Для больших дворов персональных кредитов было недостаточно, чтобы предварительно профинансировать весеннюю обработку поля. Главное же заключалось в том, что этот запрет являлся помехой механизации сельского хозяйства — одной из основных целей национал-социалистической аграрной политики. Он же бил бумерангом и по самим местным сберкассам: они теряли большую часть своих клиентов.
В этой связи наследственные суды «при наличии веской причины» получили право «одобрить вещное обременение наследственного двора», и на практике в большинстве случаев принимали положительные решения по этому вопросу. В качестве оснований для обременения рассматривалась необходимость инвестиций в расширение уже существовавших или постройку новых хозяйственных зданий, жилых помещений для сельскохозяйственных рабочих, покупку машин и другого инвентаря.[6]
Решение проблемыПравить
Наследственный двор по новому закону не мог быть заложен, продан или поделён, при переходе по наследству на него не распространялись правила судебного взыскания по долгам. Это породило трудности при получении ссуд и кредитов. На момент принятия закона задолженность составляла около млрд. марок. Государство не могло просто списать её, в результате было принято решение о том, что между крестьянином-должником и кредитором встанет посредник — «Рентный банк», удовлетворяющий кредиторов (дающий возможность оттаять их замороженные требования), крестьяне же должны были вносить в этот банк ренту, то есть для них место частного кредитора занял публично-правовой институт. Крестьянин, не уплативший ренту государству, мог быть лишён звания «честный крестьянин», и тогда уже его владение могло быть продано с аукциона или назначен опекун.[11]
Такой способ кредитования и создание «Рентного банка» полностью соответствовал концепции «Денег Федера», однако, по настоянию Шахта и вопреки требованиям Дарре (настаивавшим на беспроцентном кредитовании), существовал, хоть и невысокий, 1.5‒2 в год, процент за кредит.
Ограничения и опекаПравить
Правило, согласно которому «наследственные дворы» не могли иметь долгов на сумму, превышавшую 70 % их общей облагаемой налогами стоимости, было закреплено в правовом предписании о «наследственных дворах» от 21 декабря 1936 г., хотя на практике оно действовало и до этого. Кроме того, в указанном предписании было предусмотрено введение дополнительных санкций в отношении «плохо хозяйствующих» собственников «наследственных дворов». Они включали: установление экономического надзора через доверенное лицо, передачу управления хозяйством опекуну, лишение прав собственности на двор (изданный в 1937 г. «Закон об обеспечении хозяйственного использования земли» предусматривал применение подобных санкций также против сельских хозяев, не являвшихся владельцами «наследственных дворов»).
В качестве повода для установления над «наследственным двором» опеки, помимо неспособности крестьянина к хозяйствованию и невыполнения им своих долговых обязательств Имперское продовольственное сословие могло использовать его политическую неблагонадежность. Зачастую предписание Имперского продовольственного сословия о введении попечительства применялось как давление на «провинившегося» крестьянина. В тех случаях, когда преследовавшаяся подобным давлением цель была достигнута, ходатайство могло быть отозвано.
Угроза опеки использовалась также для того, чтобы принудить крестьянина к передаче двора своему наследнику. Политические мотивы служили достаточным основанием и для лишения крестьянина права владения «наследственным двором». В одном конкретном случае крестьянин был наказан «за безответственность»: когда его упрекнули в том, что он произвел недостаточное количество продукции, а он ответил: «Мне моего урожая хватает». Принимались меры и против крестьян, не заботившихся о своих родителях. Поводом для того, чтобы ставить вопрос о «крестьянской неспособности», являлось также чрезмерное употребление алкоголя, если этим наносился вред хозяйствованию. Наконец, в качестве «некомпетентного» судами рассматривался крестьянин, достигший преклонного возраста, в связи с чем ему предлагалось отойти от дел.[6]
РезультатыПравить
Для создания «наследственных дворов» крестьянам было передано 4/5 всех общинных земель.[12] Владельцы «наследственных дворов» объявлялись новым «дворянством земли и крови».
В 1938 году количество «наследственных дворов» составляло 685 тыс., что составляло около одной десятой части всех хозяйств страны (6662 тыс., по данным на 1939 г.),[13] при этом на долю «наследственных дворов» приходилось 57 % всего поголовья рогатого скота и 51 % свиней.[14]
Довольно скромный рост количества «наследственных» хозяйств объяснялся рядом причин. Одной их основных являлась необходимость финансирования перевооружения и мер по рассасыванию безработицы. Другая причина заключалась в том, что при присваивании тому или иному хозяйству статуса «наследственного двора» проводился весьма жесткий отбор. Многие хозяйства, площадь которых превышала 7,5 га, были отвергнуты как нежизнеспособные, не соответствовавшие критериям Закона. Основаниями для этого служили их фрагментарность, плохие почвы, отсутствие необходимых хозяйственных построек, долгосрочная сдача дворов в аренду, а также наличие значительной задолженности.[6]
См. такжеПравить
СсылкиПравить
- ↑ текст закона(нем.)
- ↑ de: Reichserbhofgesetz
- ↑ de:Familienfideikommiss
- ↑ Нойманн Ф. Л. Бегемот. Структура и практика национал-социализма 1933‒1944 — СПб.: Владимир Даль, 2015. — 591 с. ISBN 978‒5‒93615‒145-З
- ↑ Александр Галкин. Средние слои как массовая база фашизма
- ↑ а б в г д Е. А. Паламарчук «Социальная политика Третьего рейха». Диссертация. Москва, 2007 г.
- ↑ de:Ferdinand Friedrich Zimmermann
- ↑ Трой Саутгейт:Революция против реакции
- ↑ Ижболдин Б. Крестьянская проблема в Средней Европе. Журнал «Новый Град» № 10
- ↑ Об отличии крестьянского и кулацкого (фермерского) хозяйства — см. Александр Васильевич Чаянов
- ↑ Худокормова А. Г. История экономических учений. Ч. 2 М., Издательство МГУ, 1994—416 с. ISBN 5‒221‒02676‒4
- ↑ Н. Сегаль, Аграрная политика германского фашизма, Соцэкгиз, 1938, стр. 36.
- ↑ «Dokumente der deutschen Politik», Bd. I, SS. 253, 255.
- ↑ «Statistisches Jahrbuch fur das deutsche Reich 1938», В., 1940, SS. 82, 119.